Ричард, прекрати!

Он действует на тебя своими силами. – Голос Ричарда был неузнаваем. Низкий, басовый рык, в котором было мало человеческого. Я была рада, что на лице его лежит тень и я не вижу, что с ним творится.

Я так боялась, что Жан-Клод начнет схватку с Ричардом, что даже не подумала, как бы Ричард сам первый не начал.

Он не действует на меня силой. Просто я коснулась его кожи, вот и все.

Он шагнул под свет, и лицо его было нормальным. Что же произошло за этим гладким горлом, за этими любимыми губами, что голос его стал таким чудовищным?

Одевайся и уходи.

Что?

Губы его шевелились, но слышался все тот же рычащий голос. Как в плохо дублированном кино.

Если Жан-Клоду нельзя на тебя нападать, то тебе тем более нельзя нападать на Жан-Клода. Я думала, что он – единственный монстр, с которым мне приходится иметь дело. Если ты не можешь вести себя как человек, Ричард, тогда убирайся.

А как же мой поцелуй, ma petite?

Вы оба меня уже сегодня достали до предела, – сказала я. – Все вон отсюда.

Смех Жан-Клода заполнил полумрак комнаты.

Как хотите, Анита Блейк. Почему-то вдруг мне стало спокойнее за вас и месье Зеемана.

Пока вы не начали себя поздравлять, Жан-Клод, – сказала я, – я отзываю свое приглашение.

Раздался звук, похожий на звук лопнувшего пузыря. Комнату наполнил рев. Дверь распахнулась, ударившись о стену. Как невидимая река, налетел ветер, дергая нас за одежду, разметывая волосы по лицу.

Вы не должны этого делать, – сказал Жан-Клод.

Должна.

Будто невидимая рука вытолкнула его в дверь. И та же рука с треском ее захлопнула.

Прости меня, – сказал Ричард. Рычание исчезло, голос был почти нормальным. – Я сильно разозлился, а сейчас почти полнолуние.

Не хочу этого слышать, – сказала я. – Уходи.

Анита, прости меня. Обычно я не теряю самообладание до такой степени. Даже так близко к полнолунию.

А что сегодня особенного?

Я никогда не был влюблен. Это мешает держать себя в руках.

Это не любовь, это ревность, – сказала я.

Скажи мне, что у меня нет причин ревновать, Анита. Заставь меня в это поверить.

Я вздохнула:

Ричард, уходи. Мне еще чистить пистолеты и нож до того, как лечь спать.

Он улыбнулся и покачал головой.

Кажется, сегодня я не очень тебя убедил, насколько я человек.

Он обошел диван, подобрав на ходу свитер с пола – он там лежал, аккуратно сложенный.

Свитер он натянул через голову, вытащил из кармана заколку и стянул волосы хвостом на затылке. Даже сквозь свитер были видны шевелящиеся мышцы рук. Он надел туфли, наклонился их завязать.

Пальто у него было длинное, до щиколоток, и в полумраке казалось пелериной.

Боюсь, я тоже поцелуя не получу.