Ну, наверное, она не бесплатно с нами поехала, – заметила Наташа и пошла в противоположную сторону.

Еще бы! Отец предложил ей очень хорошие деньги! – с усмешкой заметил он и пристроился рядом с ней.

А ты откуда знаешь?

Так я сам хотел единолично вас сопровождать! – ответил Глеб. – Думал, что вполне с этим справлюсь! В общем, все это неважно, но, сама понимаешь, был разговор и о деньгах, так что я точно знаю, какую сумму отец предложил Адельке. А ведь я сам хотел!

Можно подумать, у тебя проблема с карманными деньгами! – тихо произнесла Наташа.

Нет, конечно, – беспечно ответил он. – Но я привык сам зарабатывать при первой возможности. Отец с детства так меня воспитывал.

Деньги, деньги! – раздраженно проговорила она. – Все только вокруг них и вертится! Меня это как-то напрягает!

А что ты хотела? Чтобы весь мир был занят только любовью? Хотя все девушки лишь об этом и мечтают! – усмехнулся он. – И потом в вашем городке навряд ли нужен капитал. Там ему и применения-то не найдешь!

Однако твой отец построил ночной клуб… – начала Наташа и замолчала.

Вечер казался сиреневым из-за сгущающихся сумерек. В этот момент зажглись фонари, их желтоватый свет зыбкими волнами заливал окружающее пространство. Высокие старинные дома вдруг показались Наташе таинственными замками, глухой звук далекого колокола лишь усилил впечатление сказочности вечера. Из-за угла ближайшего дома вывернула фигура и медленно двинулась в их сторону. У Наташи странно сильно забилось сердце, она не могла оторвать взгляда от приближающегося молодого человека. Он был в распахнутом черном полупальто, между полами виднелся серый свитер с высоким горлом, очень светлые голубые джинсы резко выделялись на общем туманном и темном фоне улицы. И Наташа отчего-то вначале заметила именно эти казавшиеся почти белыми джинсы. И уже затем перевела взгляд выше. Парень в этот момент оказался под фонарем, он практически поравнялся с Наташей, и у нее перехватило дыхание от золота его развевающихся кудрей, прозрачной глубокой голубизны больших глаз, белой кожи и нежного румянца, заливающего впалые щеки.

Дальше все было для нее словно в замедленном кино. Ей казалось, что незнакомец плывет мимо нее… и вот его голова поворачивается, его взгляд проникает ей прямо в душу, его розовые губы улыбаются, прядка золотистых волос падает на щеку… его рука с изящными длинными пальцами медленно отводит ее…

Дориан… – растерянно произносит Наташа.

I think you’re wrong[12], – раздался приглушенный приятный голос.

И Наташа пришла в себя. Она вздрогнула и залилась краской. Парень не сводил с нее глаз, но улыбаться не перестал. Она смотрела в бездонную голубизну глаз и тонула в ней. В эту секунду мир изменился, фиолетовые сумерки словно таяли и подсвечивались разноцветными искорками, которые, как ей казалось, сыпались на них откуда-то сверху и застревали в золотых кудрях «Дориана». Его нежные щеки представлялись ей лепестками розовых тюльпанов, которые так и тянуло потрогать кончиками пальцев, приоткрытые в легкой улыбке губы – сладкой малиной, которую хотелось немедленно ощутить на вкус, да так сильно, что у Наташи пересохло во рту.