Глава 13. Африка, 2°40′ северной широты, 9°30′ восточной долготы, западное побережье Камеруна

Африка, 2°40′ северной широты, 9°30′ восточной долготы, западное побережье Камеруна

После полудня на траулере закипела работа. Из рулевой рубки Монро видела всю палубу. К ним пришвартовались три загруженных под ватерлинию катера. Пять контрабандистов уже поднялись на борт, а один, оставаясь внизу, корректировал работу палубных кранов, поднимавших катера из воды. Знакомых лиц среди новоприбывших не было.

Катера были опущены в трюмы и разгружены. Затем на кильблоках их подняли и закрепили вдоль корпуса. Меньше чем за полчаса три катера с грузом исчезли в чреве судна, и только когда трюм закрылся и экипаж стал расходиться, ее заметили.

Эхо голосов, разносившихся по палубе, внезапно стихло.

Бейярд вытер руки о штаны и обратился к присутствующим:

— Прошу меня извинить, джентльмены. Позвольте представить нашу гостью. Перед вами — Эсса Монро.

Раздались громкие возгласы, на разных языках перебивавшие друг друга. Бейярд поднял руку, призывая к тишине.

— Судя по всему, — обратился он к Монро, подмигивая, — твоя слава тебя явно опережает. По какой-то непонятной причине твое имя обросло массой слухов, и ты стала настоящей легендой. Я уверен, что эти парни будут рады возможности выяснить, насколько правдивы истории, о которых они наслышаны.

Бейярд представил свою команду, и они по очереди пожали ей руку. Здесь были выходцы из Румынии, Соединенных Штатов, Южной Африки, а двое — помимо Бейярда — оказались камерунцами. Языком общения был английский, хотя не все владели им одинаково хорошо, так что некоторые проблемы разрешались посредством французского.

За обедом Бейярд развлекал команду рассказами о былых временах, позволяя себе чуть приукрашивать события, хотя в этом и не было необходимости. Монро с интересом слушала остроумное изложение событий, о которых она старалась не вспоминать почти десять лет. Бейярд был в ударе и несколько раз перехватывал ее взгляд, отчего она смущенно краснела.

После обеда праздничное настроение экипажа сменилось деловой суетливостью. Им предстоял ночной переход на север, и надо было подготовиться к переправке груза. Камбуз опустел, и повсюду воцарилась тишина.

Казалось, что исчезло все, кроме времени и килевой качки. Монро обошла судно, изучила все его надстройки, не зная, чем еще себя занять. В рулевой рубке ее внимание привлек американец африканского происхождения, бывший боец отряда «морских котиков»^[22] шести футов ростом. Звали его Джордж Уил, и исполнял он обязанности первого помощника капитана на море и заместителя Бейярда на суше. Возвышаясь над остальными членами команды, он казался настоящим гигантом.

Монро сначала приоткрыла дверь, а потом постучалась.

— Можно составить вам компанию?

— Конечно, входите! — Его звучный голос напомнил ей Бонифация Акамбе.

Она опустилась в кресло рядом с ним и, немного осмотревшись, спросила:

— Что подвигло вас на занятие столь непростым делом?

Уил развернул кресло, сложил вместе ладони и, устремив взгляд куда-то вдаль, ответил:

— Когда ты только и умеешь, что заниматься всякого рода подрывной деятельностью, в гражданской жизни остается не так уж много вариантов. Франсиско был нужен человек, умеющий взрывать, а мне была нужна работа. Вот мы и сошлись.

Она бросила взгляд на его лицо, загорелую кожу, потом повернулась в сторону океана и улыбнулась.

— Местные выделяют вас из остальных, верно?

Уил ухмыльнулся и пригладил голову, как если бы у него там были волосы.

— Да, пока не разобрались, что к чему, они принимают меня за правую руку Бейярда или, если дело происходит в джунглях, за носильщика. Иногда размер имеет значение, — засмеялся он так раскатисто, что смех заполнил всю рубку. — По крайней мере тебя начинают уважать.

Она понимающе кивнула:

— Как и во всем — свои плюсы и минусы. Стоит заговорить об Африке на родине, и все сразу представляют фильмы о животных и туземцев с копьями в руках.

Уил улыбнулся:

— Да, во всем свои плюсы и минусы.

Они немного помолчали, а потом он поднялся и занялся какими-то кнопками на пульте управления.

— А правда то, что о вас рассказывают? — спросил он. — Ну, что местные принимают вас за божество?

Монро рассмеялась и ответила:

— Нет, это, увы, не соответствует действительности.

— Значит, выдумки?

— Не совсем. Они видят во мне могущественную колдунью и боятся духа джу-джу. — Она пожала плечами. — Я говорю на их языках и знаю их жизнь, понимаю, что ими движет, что восходит к легендам. Их восприятие меня вполне объяснимо, если учесть то, насколько они суеверны. Черт возьми, здесь до сих пор не изжиты даже человеческие жертвоприношения.

— В свое время вы с Бейярдом были неразлучны, верно? — поинтересовался Уил.

— Верно, — подтвердила она. — Ну и что он вам рассказывал?

— Он говорит о вас, только когда напьется, но я с ним уже семь лет и научился делать выводы из бессвязной болтовни. Я бы покривил душой, если бы сказал, что ваше появление меня обрадовало.

— Вы видите во мне угрозу?

Он ухмыльнулся:

— Вот уж нет! Даже если допустить, что все рассказы о вас — правда!

— Наверняка многое преувеличено, — со вздохом признала она и устремила на него пристальный взгляд: — Тогда в чем дело?

Он пожал плечами и отвернулся.

— Я волнуюсь за него. И за себя тоже. У нас здесь хорошо налаженный бизнес, так что не надо ему мешать.

— А вы считаете, что я могу помешать?

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил он. — Франсиско занимается этим не потому, что ему нравится. Просто он настоящий стратег и все у него выходит естественно. — Он посмотрел на Монро. — А когда вы здесь, его мысли будут не о следующей операции, а о вас. Для меня это проблема.

Она поднялась, чтобы уйти.

— Я вас понимаю. Будь я на вашем месте, думала бы точно так же. — Она взялась за ручку двери. — Вы хороший человек, Уил. И я рада, что вы с Франсиско нашли друга друга.

Часы в кают-компании показывали полночь. Даже при размеренной качке и ровном гуле двигателей Монро не могла уснуть: слишком много мыслей роилось в голове, и мозаика никак не складывалась. Она налила себе чашку кофе и, подумав, захватила еще одну — для того, кто сейчас в рулевой рубке.

Она постучалась и, услышав в ответ голос Бейярда, засомневалась, но потом все же решила войти.

— Никак не могу уснуть, — пожаловалась она, передавая ему кофе. — Я подумала, что вахтенный не будет возражать против моего общества.

Он взял чашку, поставил на полочку и сжал ее руку.

— Я рад, что ты пришла. Я как раз думал о тебе.

— И что именно?

Тишину нарушало только попискивание индикаторного устройства и урчание вентилятора. Бейярд бросил взгляд на панель управления, а потом забрал у нее вторую чашку и поставил рядом с первой. Одной рукой он прижал ее к себе за талию, а второй нежно провел по шее и коснулся губами ее губ.

— Я думал о тебе, — прошептал он и, обхватив ее голову, запустил пальцы в волосы. От него пахло солью, морем и всем до боли знакомым и близким. Она просто физически ощущала его пальпирующий взгляд. Наконец он поцеловал: сначала едва коснувшись губами, а затем — смелее. Поцелуи были страстными, а пальцы дерзко ощупывали плечи, лопатки и скользили ниже по спине.

Она не сопротивлялась, но и не отвечала на ласки. После их разговора в коридоре она понимала логику его поведение, но так пока и не решила, что с этим делать и как использовать. Франсиско, уже начав расстегивать пуговицы у нее на груди, неожиданно прервал процесс и отстранился.

— Мне этого так хотелось целых одиннадцать лет, — прошептал он, поглаживая ее по лицу и прижимая ее к себе. — Мне кажется, что я мог бы целиком в тебе раствориться. — Он отпустил ее и отвернулся к панели управления. — Побудь со мной, ладно? — попросил он не поворачиваясь.

Она села позади него, и они долго молчали. Она разглядывала его сзади, а он смотрел вперед, на безбрежный океан.

— Расскажи мне, как ты жила, — наконец проговорил он.

— Что-нибудь конкретное?

— Ты была счастлива?

— Я не была несчастной.

— Это не одно и то же, — заметил он. — А как насчет брака? Ты нашла свою вторую половину?

Вопрос не очень уж сложный, однако на него можно ведь дать столько разных ответов.

— Нет, не нашла.

Он повернулся, бросил на нее беглый взгляд, а потом снова сосредоточился на океанских просторах.

— Это трудно, правда? Найти человека, в достаточной мере нас понимающего и согласного жить с такими, какие мы на самом деле. Без укоров и упреков, без попыток переделать нас и заставить жить по их правилам и представлениям о том, что есть хорошо, а что — не очень.

Он замолчал, и в рубке надолго воцарилась тишина.

— Я покинул Африку, Эсса, — наконец заговорил он. — После того как выяснилось, что ты уехала и жива. Ты никогда не рассказывала мне о легендах, окружавших тебя, и я узнал о них только после провала нескольких сделок. Потом ушел Жан. Мне надо было начинать все заново. В конце концов я сумел заработать достаточно денег, чтобы тоже собрать чемоданы и уехать. Я обосновался во Франции, а когда там не заладилось, переехал в Испанию. В общем, через два года я вернулся в Африку. — Ом развернулся и посмотрел на нее: — Дело не в бизнесе. Я там хорошо устроился, обзавелся связями, коими и пользуюсь до сих пор. Можно было и далее так жить сколько угодно. — Он ударил себя кулаком в грудь: — Но проблема вот здесь: она — внутри! Я не мог жить той жизнью, не мог привыкнуть. — Он подошел к панели управления, проверил показания приборов и снова сел. — И я вернулся, чтобы снова оказаться здесь, где мои корни, где я преуспеваю, хотя и ненавижу все вокруг. Как бы ты к этому ни относилась, но здесь я по крайней мере могу мириться со своим отражением в зеркале, а это уже стоит немалого.

Она встала, положила ему руки на плечи и начала массировать, стараясь облегчить его состояние.

— У каждого из нас свои демоны, Франсиско, и победить удается не всех.

Он нащупал ее руку и накрыл своей, а потом осторожно развернул Монро лицом к себе.

— А какие демоны терзают тебя, Эсса?

Она печально улыбнулась и покачала головой.

— Одиночество — невидимые стены, сквозь которые кто-то все время пытается проникнуть. Я другая, не такая, как все. Я презираю их мир с его легкомысленностью, но хочу в нем быть. Я часто задумываюсь, как наивность и незнание все упрощают. — Она отстранилась и вернулась на свое место сзади. — Иногда я встречаю тех, с кем, как мне кажется, могу оставаться сама собой, но потом все-таки отдаляюсь от них.

Он повернулся к ней, явно озадаченный.

Монро пожала плечами.

— Так спокойнее и лучше — и для них, и для меня. Свою боль выносить намного легче, чем чужую. Я чувствую себя комфортно, общаясь с такими же жесткими, как и я сама, людьми, но это случается редко. — Она печально улыбнулась. — Поэтому ни с кем не устанавливаю длительных отношений.

Они еще долго сидели вместе, почти не разговаривая, а перед рассветом она поднялась, собираясь уйти.

— Идешь спать? — спросил он.

— Если удастся уснуть.

— Займи мою каюту. Пожалуйста. Там тебе удастся отдохнуть, и, — он поднял руку, — клянусь жизнью, что не стану тебя запирать.

— Хорошо, — согласилась она и вышла.

Его каюта была больше других. Вместо привычных коек, расположенных одна над другой, в ней стояла двуспальная кровать и имелся отдельный туалет с ванной. Каюта имела вполне обжитой вид и, казалось, ее никогда не покидали надолго, так как везде царила безупречная чистота, подчеркивавшая взыскательность и разборчивость натуры хозяина. В одну из стен был вмонтирован книжный шкаф с полками от пола до потолка, заполненный самыми разными книгами: от философии до беллетристики, — а на специальной подставке покоилась мраморная шахматная доска. Монро взглянула на стоявшие на доске фигуры неоконченной партии и взяла в руки пешку. К донышку фигуры была приклеена липкая накладка, позволявшая ей держаться на месте при качке. Проанализировав шансы «черных» и «белых», она приняла душ и уже во второй раз улеглась спать прямо в одежде, не снимая покрывала. Сквозь сон Монро слышала, как Бейярд вошел в каюту и устроился на кровати рядом с ней, после этого она снова заснула.

К следующей ночи они добрались до территориальных вод Нигерии и, оказавшись в условленном месте, бросили якорь неподалеку от берега. Все фонари на борту были погашены, двигатели выключены, а оружие подготовлено для ведения боевых действий местного значения. Румын Лупо со снайперской винтовкой, снабженной глушителем, занял позицию на рулевой рубке, а остальные члены экипажа — в кевларовых бронежилетах, вооружившись автоматами — рассредоточились по палубе. Тяжелые дождевые облака закрывали все небо, не пропуская свет от луны и звезд. Вскоре после часа ночи на горизонте мигнул огонь, и через несколько минут послышался звук работающих двигателей.

Бейярд стоял на носу и наблюдал за приближавшимся судном, а сзади, чуть поодаль, расположилась Монро. Это была ее расчетливо выбранная позиция наблюдателя и молчаливой тени. Его высокая и широкоплечая фигура излучала уверенность и твердость человека, полностью владевшего ситуацией. Она знала, что сейчас в его голове выстраиваются разные варианты, будто он проигрывал партию под названием «жизнь» на гигантской шахматной доске. В прошлом она не раз наблюдала за ним в сходных ситуациях, и это зрелище всегда вызывало у нее благоговение, но сейчас, помимо восхищения, она чувствовала и нечто другое, чему сама немало удивилась. В уверенности Бейярда ощущались сила и власть, не поддающиеся имитации кого бы то ни было меньшего калибра, и к этой силе ее неудержимо влекло.

На фоне темных волн отчетливо просматривались очертания другого корабля — не такого большого, как траулер, но более изящного и, судя по всему, превосходящего его в скорости. Монро видела, как отделившийся от него «зодиак»^[23] с пятью пассажирами направился в их сторону. Наблюдая за швартовкой, она обращала особое внимание на вооружение прибывших, и, когда первые трое из них поднялись по лестнице, отступила в тень, а Бейярд шагнул им навстречу.

Возглавлял их невысокий плотный мужчина, чья внешность выдавала немалый боевой опыт. Сопровождавшие его люди остались на месте, а сам он направился к Бейярду. Обменявшись с ним крепким рукопожатием братьев по оружию, он передал «дипломат»-кейс, после чего между ними завязалась приятельская беседа. Предводитель изъяснялся на безупречном английском — с четкой дикцией и без всякого акцента, — что резко контрастировало с неряшливым говорком Бейярда.

Ветер заглушал звуки беседы, и Монро переключила внимание на других членов экипажа, анализируя занимаемые ими позиции. Проходя вдоль поручней, она уловила тихий, едва различимый шум работающего электродвигателя. Она бросила взгляд на Бейярда, поглощенного изучением содержимого «дипломата», а потом на Лупо, еле заметного на крыше рулевой рубки.

Шум двигателя стих, и Монро интуитивно обернулась в сторону лестницы — оба стоявших там только что субъекта исчезли. В это мгновение тишину разорвала автоматная очередь.

Монро тут же бросилась на пол, чувствуя, как по венам прокатилась волна адреналина. Она ждала. Слушала. Потом тихо подобралась к борту и заглянула вниз: как она и думала, там находилась вторая моторка, причем без людей. Она чертыхнулась про себя. Главарь и его люди хорошо знали траулер, так как уже бывали на его борту — это было видно по тому, как они по-свойски общались с Бейярдом. И теперь речь шла не о простой передаче груза в море, а о пиратском захвате. Их целью была капитанская рубка и трюм, забитый оружием.

На палубе не было ни Бейярда, ни гостей. Кругом царила мертвая тишина. Монро сделала глубокий вдох, попыталась представить, где кто располагался, и, опустившись на колени, сняла обувь. Холод металлической обшивки моментально поднялся от ступней вверх по телу. Примирения на этот раз не будет, и никто на уступки не пойдет. Если траулер захватят, то их всех перебьют, а если удастся его отстоять, то эта участь постигнет захватчиков. Такова была суровая действительность — океан получит свои кровавые жертвы предательства в любом случае. Монро стояла босиком, ощущая охвативший ее азарт смертельной охоты.

С кормы снова донеслась автоматная очередь, а за ней раздался приглушенный хлопок снайпера. Монро, прижимаясь к стене, двинулась к носу, где должен был находиться Уил. Снова хлопок из снайперской винтовки и затем беспорядочная перестрелка.

Тишина.

Монро осторожно обогнула угол. Низко пригнувшись, Уил кивнул на носовую часть и поднял три пальца. Она жестом дала понять, что ей нужен нож. Он передал его, и Монро вернулась обратно тем же путем. Зажав нож в зубах, она соскользнула за борт траулера.

В обоих «зодиаках» никого не было. Монро не знала, была ли это глупость или самонадеянность, но им дорого обойдется то, что они оставили без охраны пути отхода. Она вспорола обшивку дна первой лодки, наблюдая за пиратским судном, чей корпус темнел всего в трехстах метрах. Вода хлынула в пробоину, и лодка медленно погрузилась в воду. На корабле-призраке, судя по всему, ждали лишь сигнала на сближение с жертвой. Монро, проделав отверстие и во второй лодке, быстро поднялась по лестнице и, оглядываясь по сторонам, выбралась на палубу: ей надо было опасаться не только захватчиков, но и своих, ведущих весьма интенсивный огонь.

Пули, выпущенные из автомата, отскочили рикошетом от ступенек, ведущих в рулевую рубку. Последовал ответный огонь, затем наступила тишина и снова раздался хлопок снайперской винтовки. Лупо, прятавшийся наверху с прибором ночного видения, пока по-прежнему имел преимущество. Но вопрос состоял в том, скольким нападавшим он противостоял.

Монро миновала среднюю часть судна и, рискуя попасть под перекрестный обстрел, подобралась к люку, ведущему в трюм, где только и мог скрываться Бейярд. Спустившись в грузовой отсек, Монро оказалась в кромешной тьме. Ощупывая поручень, она вслепую продвигалась вперед осторожными шажками.

И тут Монро почувствовала чье-то присутствие, но не впереди, как можно было бы ожидать, а сзади: наверное, кожей она ощутила тепло чужого дыхания. Она сразу же перемахнула через поручень и замерла, ощутив запах тела, мыла, сигарет и кулинарного жира. У нее не было никакой возможности определить местоположение объекта, отчего фактор неожиданности при нападении и ее умение владеть ножом теряли всякий смысл. Однако эти же обстоятельства благоприятствовали эффективному использованию ее знаний легенд и суеверий.

Монро не могла достаточно точно сориентироваться в окружающем ее пространстве, а потому просто соскользнула вниз и, повиснув на руках под мостками, прошипела на ломаном английском неестественно высоким голосом:

— Кто осмелился потревожить мой сон?

Звук неуверенных шагов смешался с эхом, разнесшимся по трюму, и она повторила вопрос снова, на этот раз громче и настойчивей:

— Кто осмелился потревожить мой сон?

Человек ругнулся и что-то промямлил, но Монро этого было достаточно, чтобы определить, на каком тот говорил языке. Она повторила вопрос на наречии и по участившемуся дыханию мужчины поняла, что достигла своей цели. Она произнесла еще громче и нараспев:

— Уходи!

Он не обернулся, но споткнулся, и она, подобравшись поближе, дернув за шнурок у него на ботинке, продолжила замогильным голосом:

— Не тревожь меня, или я заберу твою жизнь!

Дыхание стало прерывистым. Теперь она могла за ним следить, знала, в какую сторону он смотрит, имела представление о его росте, и, забравшись обратно на мостки, изготовилась к броску. Она воздержалась от него, лишь убедившись, что незваный гость, то и дело спотыкаясь, бросился к люку. Она не сомневалась в том, что, как только тот покажется на палубе, Лупо без труда с ним разберется.

Монро повернула назад, рассчитывая на то, что находившиеся в трюме пираты, в том числе и их главарь, тоже слышали ее голос. Она решила разыграть эту карту до конца, чтобы заставить их выдать себя, а посему бесшумно двинулась вперед, повторяя на разные лады угрозы и насмешки на языках хауса, ибо и йоруба. Доносившиеся до нее шорохи и шаги убеждали в верности выбранного ею пути.

Примерно посередине трюма она вдруг натолкнулась на одного из пиратов. От неожиданности он громко вскрикнул и дернулся в сторону, однако выстрелить не успел — она инстинктивно среагировала и мгновенно полоснула лезвием ему по горлу, успев тем не менее с некоторой горечью подумать о том, что теперь вот на ее совести еще одна загубленная жизнь. Бандит же упал, раскинув руки и ноги.

Прибираясь мимо загруженных контрабандными сигаретами шаланд, она услышала шепот Бейярда, подхваченный разносившимся по трюму эхом. Она подползла к нему, ориентируясь по звуку.

— Их пятеро, — прошептал он.

— Нам нужен хоть какой-то свет. Ты можешь открыть люки трюма?

— Я попробую.

Она вылезла из-под кильблока с болтающейся на нем лодкой и продвинулась к носу, собираясь дождаться там, когда в трюм проникнут лучи лунного света с начавшего проясняться неба.

— Вам конец! Один уже мертв! Уходите, и я сохраню вам жизнь! — с резкими повелительными интонациями прокричала она.

В ответ послышались беспорядочная стрельба, крики и проклятия, прекратившиеся после хлопка снайперской винтовки из раскрытого сверху люка.

Из темноты послышался дрожащий от ужаса голос:

— Я достаточно наслышан о предостережениях, возвещаемых теми, кто посвящен в тайный смысл легенд. Мы уходим.

Монро направилась на звук голоса, неслышно подобралась к главарю сзади, приставила нож к горлу и разоружила. По его же команде остальные побросали автоматы, и из глубины трюма вышли два человека.

С выключенными огнями траулер развернулся и стал удаляться от вражеского судна. Главаря и четырех оставшихся в живых пиратов отправили вплавь, а убитых просто сбросили за борт. При таком количестве пролитой в океан крови можно было не сомневаться в том, что акулы старательно зачистят место событий. «Дипломат»-кейс — уже без денег, игравших роль наживки — тоже был отправлен за борт, а команда занялась обыском всех закоулков судна, с тем чтобы убедиться в отсутствии подброшенных следящих устройств. На всякий случай члены команды всю ночь продежурили по очереди, дабы убедиться в том, что за ними нет погони.

В четыре часа утра Монро постучалась в дверь каюты Бейярда. Он открыл ее, еще мокрый после душа и обернутый в толстое махровое полотенце. Она замерла на мгновение и, сообразив, что беззастенчиво разглядывает его, смутилась. С возрастом его тело стало по-настоящему красивым, но, может быть, раньше она просто этого не замечала. Сколько ему сейчас? Тридцать семь? Тридцать восемь?

— Мне надо еще раз позвонить в Соединенные Штаты, — объявила она.

— Если подождешь минутку, я провожу тебя, — отозвался он. — Сейчас на вахте Августин, и я подменю его, пока ты разговариваешь. — Он похлопал по кровати, предлагая ей подождать, и вернулся в ванную. Оттуда он вышел уже одетым и сел рядом.

— Я рад, что ты вчера была с нами.

Она кивнула и улыбнулась.

— А если я предложу тебе вернуться?

— Зная, что я отлично устроилась в этой жизни и так, зачем тебе выступать с подобным предложением?

— Не знаю.

Она провела ладонью по его гладко выбритой щеке.

— А вот если я предложу тебе поехать со мной и стать частью моей жизни? — Вопрос был не столько риторический, сколько провокационный, но он сделал вид, что до него не дошел содержащийся в нем посыл, и поцеловал ей руку.

— Будь это в моей власти, я бы провел всю свою жизнь, не отходя от тебя ни на шаг; вообще же в этом мире меня ничто не удерживает, Эсс.

Он наклонился и, поцеловав ее в лоб, поднялся. Монро взяла его под руку, и они направились в рулевую рубку, откуда она позвонила Логану.

В голосе Логана явно звучало облегчение.

— Я рад тебя слышать. Это значит, что ты, несмотря ни на что, жива и в безопасности.

— Ты слишком все преувеличиваешь, — заметила она. — Я тут в хороших руках. — Она бросила взгляд на Бейярда, стоявшего к ней спиной.

— Ты составила список необходимого? — поинтересовался он.

— Вообще-то нет. Поэтому я и звоню. Мне может ничего и не понадобиться — все, похоже, гораздо проще, чем мне казалось. Но постарайся не уезжать: я свяжусь с тобой через несколько дней.

— Мишель, пока ты не повесила трубку… Мне вчера звонил Майлз Брэдфорд. Думаю, тебе надо с ним поговорить.

— Не поняла?

Логан сделал глубокий вдох.

— Это слишком долго объяснять, и все очень запутанно. Я просто считаю, что тебе надо с ним поговорить.

— Я так понимаю, он в курсе, что я жива?

— Он узнал об этом от меня, а до этого просто надеялся. Он пытался связаться с Кейт, но та не стала с ним общаться.

— Хорошо, дай мне номер. Спасибо, Логан, я с тобой свяжусь.

Она тут же набрала полученный номер. Когда Брэдфорд снял трубку, она, стараясь сохранять спокойствие, проговорила:

— Это Мишель. Ты хотел со мной поговорить.

После секундной паузы Брэдфорд спросил:

— С тобой все в порядке?

— Теперь — да. Этот звонок мне обходится в пять долларов за минуту. Отвечай быстро и по существу. Что, черт возьми, означают россказни о моем теле, выброшенном на берег?

— До вчерашнего разговора с Логаном по телефону я мог только надеяться на то, что ты жива: я не был и не мог быть ни в чем уверен. Я пытался связаться с Кейт Бриден, но она не отвечала на мои звонки.

— Я в курсе.

— Послушай, Мишель, по-моему, ты должна кое-что знать. Первое: о том, что ты утонула и твое тело было выброшено на берег, мне сообщили из американского посольства. Второе: местные власти отказались предъявить тело, а когда я настоял, меня объявили персоной нон грана, под конвоем доставили в аэропорт и посадили на первый же рейс. Вначале у меня были сомнения насчет твоего исчезновения: я знал, что меня опоили, и считал, что это твоих рук дело. Когда я пришел в твой номер, то обнаружил в нем полный разгром. Я обыскал весь отель и окрестности, мне едва не проломил голову полицейский, когда я затеял драку с персоналом, отказывавшимся сообщить мне, уехала ты или нет.

Я несколько раз обсуждал ситуацию с Ричардом, изложил ему версию о пребывании Эмили в Экваториальной Гвинее, как ты ее сформулировала, но он зациклился на свидетельстве о смерти и отказывается видеть в нем отмеченные тобой странности. Говорит, что устал и окончательно намерен поставить в этом деле точку.

Монро после короткой паузы сообщила:

— У меня есть свидетель, видевший Эмили на материковой части Экваториальной Гвинеи три года назад.

Тишина.

— Ты меня слышишь? — спросила она.

— Да, — ответил он сдавленным голосом. — Я просто пытался осознать эту новость. Какие у тебя планы?

— Несколько дней назад я разговаривала с Кейт. Она сообщила, что Бэрбанк завершает поиски. По контракту мне давался год, чтобы найти Эмили, и если он дает обратный ход, то пусть заплатит вполне кругленькую сумму, я с удовольствием возьму. Но расследование я не прекращу. Кто-то пытался меня убить, Майлз, и ты знаешь не хуже меня, что причиной являются поиски Эмили. Я понятия не имею, почему выбрали меня, а не тебя или нас обоих, но обязательно докопаюсь до истины. Я направляюсь в Бату, хочет того Бэрбанк или нет, и не отступлюсь, пока не найду Эмили или своего убийцу — не важно, кого первым.

— Я хочу поехать с тобой, — заявил он.

Монро засмеялась. Это был холодный и издевательский смех.

— От тебя было мало толку и на первом этапе, и я не вижу причин, зачем ты мне нужен сейчас.

— Ты действительно не понимаешь? — зло проговорил он. — Эмили мне как дочь. Я взялся за это дело из-за нее, а не ради Ричарда. Тебе на нее наплевать! Для тебя это просто работа за деньги, а теперь еще и ради мести, а я хочу участвовать, потому что она мне дорога.

— Забудь об этом, Майлз. Обуза мне не нужна, а помогать есть кому. — Она повесила трубку, не дав ему возможности возразить.

Она оторвала лист бумаги от рулона в факсе и нарисовала схему: скудные факты, окруженные огромными лакунами, — а в середине нарисовала еще и кружок, ни с чем не соединенный: утром посольство США уже было оповещено о ее смерти. Судя по всему, эту новость сообщили еще до того, как ее вывезли в море. Она разглядывала схему, пытаясь хоть как-то связать между собой имевшиеся факты.

Бесполезно. Слишком мало информации.

Почувствовав на плечах руки Бейярда, она вернулась к действительности.

— Мы можем изучить эту схему у меня в каюте, — предложил он, — и прикинуть варианты.

Она кивнула и убрала лист в карман, а он вызвал по рации Августина, чтобы тот вернулся на вахту. До рассвета оставался еще час.

— Посольство поставили в известность о моей смерти уже утром, — сказала Монро.

Она лежала на кровати Бейярда, закинув руки за голову и разглядывая пятна и разводы на потолке. Он лежал рядом и наблюдал за ней.

— Не мешало бы узнать, откуда поступило сообщение, из какого управления и от кого конкретно. Мне нужен телефон посольства. Я уверена, что через Интернет его можно найти.

Он провел пальцем по ее лицу.

— Мы сделаем это, — заверил он, — но сначала тебе надо поспать. — Она попыталась протестовать, но он остановил ее, приложив палец к губам. — Ты знаешь не хуже меня, что ясность ума и способность к концентрации внимания являются в значительной степени производными от сна и пиши. У нас есть время — мы доберемся до Криби только завтра во второй половине дня.

В этот момент она вдруг поняла, насколько Бейярд опасен.

Он продолжал вести пальцем, провел им по горлу и спустился к груди, избегал при этом ее взгляда.

— В одном из разговоров по телефону, — продолжил он, — ты сказала, что тебя зовут Мишель. То же имя я слышал от матроса с «Санто-Доминго».

Его рука остановилась у нее на животе, и она взяла ее и поднесла к своим губам.

— Я использую это имя для общения с работодателями.

— Ты никогда не рассказывала мне, чем зарабатываешь на жизнь.

— Мы поговорим об этом в другой раз, — пообещала она и, повернувшись, забралась на него верхом и раскинула ему руки, прижав сверху своими. Она наклонилась и коснулась губами его губ. Он выдохнул и, вывернувшись из-под нее, взял ее за талию и уложил обратно на спину.

— Не надо меня дразнить, Эсса.

— С чего ты взял, что я дразню? — спросила она. — Я хочу тебя так же сильно, как и ты меня.

Он улыбнулся, но в глазах его была печаль.

— Этого не может быть!

Он наклонился к ней и стал перебирать пальцами волосы, стараясь избегать ее взгляда.

— Когда мы были вместе, я удерживал себя оттого, чего мне хотелось больше всего, а когда ты исчезла, долгие годы старался забыть об этом. — Он коснулся ее лица и провел пальцами по шее и груди. — И вот теперь ты снова здесь, передо мной, рядом со мной и готовая отдаться. Я не знаю, люблю ли я тебя или ненавижу и хочу уничтожить.

— А разве это важно? — спросила она.

Она села, стащила рубашку и, взяв его руки, положила себе на груди, а потом наклонилась и поцеловала, водя губами и дразня языком.

— Для тебя это проверка на прочность, — прошептал он, глядя прямо ей в глаза.

Монро поцеловала его в шею, и его дыхание участилось.

— Даже если и так, то что, по-твоему, это может означать? Ты же у нас стратег и должен понимать!

Он какое-то мгновение разглядывал ее, а потом обнял, прижал к себе и начал покрывать поцелуями. Она почувствовала, как по ней прокатилась горячая волна, а все тело словно охватило пламя.

Не утратив и в этот момент привычки анализировать все происходящее с ней, Монро отметила про себя, что одно дело — позволить мужчине овладеть своим телом и совсем другое — пустить его в свою душу.