Да будет свята его могила!

Он был обладателем чудес, которые являлись как солнце, и мистических “макамат” [“стоянок” на пути к Аллаху], величие которых будет отрицать разве только тот, которого ведет на пути дьявол-шайтан, поправляя касанием своих рук. Шейх ‘Абд аль-Халик был ученым, “‘арифом”, суфием и верным своему обету аскетизма, набожности и служения Богу. Что касается его руководства [учениками], то он мог сохранять хладнокровие и волю, очень рано стал как совершенное небо, лишенное недостатков. Что же касается суфизма, аскетизма, богобоязненности и следования дорогой набожных праведников - то он преуспел на этом поприще так, что трудно вспомнить более знаменитого, чем он; и он стал таким великим, что невозможно это оспорить.

Он - глава этого благородного пути [тарика Накшбандийа], источник метода Хваджаганг1 - да будет свята его могила!

Он родился в большом селении, которое находилось в 6 фарсахах2 от Бухары. В этом селе он вырос и там же был похоронен. Его благородное происхождение связано с Имамом Маликом3 - да будет доволен им Аллах! Его отец Абд аль-Джалиль был имамом, одним из крупных ученых г. Малатия в Византии в явных и тайных науках. Его мать была из царского рода. В силу различных обстоятельств его отец переселился в Мавераннахр с семьей. Затем он перебрался в Бухару и поселился в селении Гудждувани. Он видел святого Хизра [Хидра], дружил с ним. И тот предсказал ему о скором рождении у него будущего господина - хауаджи ‘Абд аль-Халика - да будет свята его могила! И отец так его назвал.

‘Абд аль-Халик постигал религиозные [и прочие] науки в г. Бухаре у выдающегося ученого, шейха Садреддина - да будет свята его могила! Когда он превосходно усвоил явные знания, он стал заниматься мистическими занятиями и “риадийат”. Он освоил и тайное, мистическое знание. ‘Абд аль-Халик вспоминал, что однажды он читал тафсир[112] к Корану под руководством шейха Садреддина и дошел до места, где Аллах говорит: “Призывайте вашего Господа со смирением и в тайне! Воистину, Он не любит преступающих! ” (Коран 7: 55). ‘Абд аль-Халик спросил у шейха: “В чем состоит сущность скрытого [молчаливого] зикра[113] и каков способ его осуществления? Ведь если раб Божий будет осуществлять громкий [произносимый вслух] зикр и одновременно приводить в движение части своего тела, люди смогут узнать, что он совершает. А если раб Божий будет совершать зикр [молча] посредством сердца, то только шайтан [дьявол] будет знать его. Потому что есть слова пророка Мухаммада - да приветствует и благословит его Аллах! – о том, что шайтан может подбивать сына Адама[114], находясь у него в крови, в венах”. Шейх ему ответил: “Это - тайное, божественное знание. Если Аллах пожелает, то сделает тебя одним из своих аулия [святых угодников], чтобы научить тебя скрытому [молчаливому] зикру”.

И стал хауаджа ‘Абд аль-Халик - да будет свята его могила! - ждать свершения этого радостного предсказания, пока не явился святой Хизр - мир ему! - и не сказал: “Ты - мой сын! ” Святой Хизр обучил его “вукуф адади”[115] и научил скрытому [молчаливому] зикру. Святой Хизр приказал ‘Абд аль-Халику погружаться в воду и совершать зикр посредством сердца: “Ла илаха илля Аллаху Мухаммадун расулул-лахи”. ‘Абд аль-Халик делал так, как тот ему приказал, проявил настойчивость, упорство и достиг великого открытия [обнаружения божественных тайн] и вечного влечения “джазб” [экстатического влечения к Богу]. Затем это влечение “джазб”, достигаемое при помощи скрытого [молчаливого] зикра “хафи”, беспрерывно следовало и передавалось друг от друга у “хваджаганг”, суфийских шейхов братства Накшбандийа.

‘Абд аль-Халик был первым, кто практиковал скрытый зикр “хафи” в братстве Накшбандийа. Поэтому он стал главой этого тарика. Затем, когда в Бухару прибыл “Гаус” [Божественное спасение] Юсуф Хамадани, ‘Абд аль-Халик стал служить ему, пока тот жил в Бухаре. Рассказывают, что ‘Абд аль-Халик говорил: “Когда мне исполнилось 22 года, святой Хизр - мир ему! - поручил “Гаусу” Юсуфа Хамадани воспитывать меня [в суфийском духе]. И когда шейх Юсуф прибыл в Бухару, я пришел к нему и остался у него служить, пока он не вернулся в Хорасан. Он ничего мне не приказывал делать, кроме того, чему меня научил святой Хизр – мир ему! ”

Мухаммад Парса, один из лучших сподвижников и учеников нашего сеййида Бахаутдина Накшбанди - да будет свята его могила! - упомянул в своей книге “Фасл аль – китаб”, что способ “Хауаджа” [‘Абд аль-Халика] есть довод и основание для всех суфийских братств - тарикатов, и что этот способ приемлем для них. Потому что ‘Абд аль-Халик был “идущим [салик] к Богу” путем правды, искренности, верности, соблюдения требований шариата и сунны пророка Мухаммада - да благословит его Аллах и приветствует! -, во избежание ереси [новшеств, противоречащих Корану и сунне пророка Мухаммада] и борьбы с вожделениями и соблазнами. Он скрывал от людей свои мистические состояния “ахвал”, упорно боролся со своей душой, совершал изнурительный “риадийат”, постигал тайные знания, пока не стал ‘арифом своего времени и первым среди своих ровесников. К нему были прикованы все взоры. Его слава распространилась во многих странах и к нему ехали со всех краев.

Затем он поехал в Шам, где прожил долгое время и построил там ханака1 [или ханка], где возле него собралось много народа из искреннейших муридов-учеников. Он автор многих писем и посланий, которые он написал своему сыну Калби Мубарак, шейху из крупнейших аулия. Эти письма вобрали в свое содержание много тем, такие, как правила суфийского пути-тарика, высоконравственные советы воспитательного характера. Например, такой совет-назидание: “О, мой сын! Я советую тебе [завещаю] изучать науки, учиться правилам воспитанности и благочестия, быть богобоязненным. Следуй по стопам праведных первых мусульман, соблюдай сунну пророка Мухаммада, читай книги по мусульманскому праву, по хадисам и тафсирам к Корану. Сторонись невежественных суфиев, стремись всегда выполнять молитву вместе с другими с условием, что не будешь имамом [предстоятелем на молитве] и муаззином. Не домогайся славы! Воистину, слава - погибель. Будь сам по себе среди людей и не стремись заполучить должность [положение], пусть даже эта должность будет почетной, как например, должность судьи или муфтия. Не будь опекуном и завещателем, не дружи с правителями, их детьми, с безбородыми юношами2 и женщинами, с устроителями религиозных новшеств и простонародьем. Не строй “завию” и не сиди в ней! Слушай напевы [духовные песнопения суфиев] понемногу, потому что чрезмерный “сама‘” [исполнение и слушание суфийских гимнов] порождает лицемерие и убивает сердце. Не порицай сторонников “сама‘”, потому что их много. Мало говори, меньше ешь и спи! Беги от людей так, как если бы ты бежал от льва. Стремись к уединению, ешь только “халяль”3. Оставь желания, кроме только необходимых. Возможно, желание мирского возьмет в тебе верх. Это желание мирского погубит в тебе твою религию и твою веру. Не смейся много, потому что чрезмерный смех омертвляет сердце. Не унижай никого и не украшай свою внешность, потому что прихорашивание внешнего вида есть признак внутренней несостоятельности человека. Не спорь с людьми и не выпрашивай [подаяния] ни у кого. Не требуй от людей услужения ради тебя и сам служи шейхам-суфиям телом, богатством и силой. Не порицай действия [своих шейхов], потому что твое порицание их не поможет тебе. Не соблазняйся земным миром и его обитателями. Необходимо, чтобы твое сердце было в скорби и печали, тело - больным, а глаза твои - плачущими. Необходимо, чтобы деяния твои были искренними, молитвы твои были полны страха перед Богом, твое платье было ветхим, твоим другом была бедность, твоей пищей был фикх [мусульманское право], твоим домом была мечеть, а твоим собеседником был Всевышний Господь Бог”.

Из принципов его священного руководства и великих указаний:

Шейх ‘Абд аль-Халик Гудждувани разработал одиннадцать принципов [сформулированных на персидском языке], на которых построен метод [постижения Божественого знания] сеййидов, суфийских шейхов тарика Накшбандийа - да будут святы их могилы!

1. Первый: “Вукуф замани” [остановка времени или временная остановка времени]. Этот принцип подразумевает остановку [сконцентрированность] чувств суфия, относящихся ко времени [т.е. протекающих во времени]. Выражаясь иными словами, для “идущего к Богу” [“салик”] необходимо сконцентрировать свое внимание, всматриваться в течение времени, в котором он пребывает, и анализировать все свои мыслительные акты и содержание своего сознания сообразно своему состоянию, в котором сейчас протекает его существование с точки зрения или “худур” [присутствия у Бога], заслуживающего похвалы, или “гафлатун” [забывчивости, беспечности], заслуживающего извинения. Пояснение вышесказанного состоит в следующем: “Талиб” [начинающий суфий] изо всех сил старается, чтобы мимо него не протекало время, даже мгновение времени, в котором он не был бы направлен всем своим существом к объекту своего подлинного желания [к Богу]. И этот “талиб” [суфий] знает, что знание Всезнающего и Всеведущего Бога окружает его, и что бы суфий не делал, он знает, что Аллах свидетель действий суфия, и даже является в [состояниях] суфия. В каком бы только состоянии движения или неподвижности не был суфий, он с достоверностью знает, что Великий Аллах внимательно всматривается в него. “Знает Он изменчивость очей и то, что скрывает грудь” (Коран 40: 19). “Не укроется от Господа твоего вес пылинки ни на земле, ни в небе...” (Коран 10: 62).

После того как суфий проведет в таком состоянии два или три часа, ему следует внимательно просмотреть и проанализировать свое состояние, в котором он пребывал за эти два или три часа. Если он был в присутствии у Бога, и все его чувства были направлены на Него, то суфий благодарит Его за содействие и помощь и в то же время полагает себя небрежно выполняющим свои обязанности в этом присутствии у Бога, [чтобы затем] вновь сподобиться более полного присутствия у Бога с более совершенными чувствами. Если же за это время его состояние было ничем иным как состоянием небрежности, беспечности и забвения [Бога], то суфий просит прощения у Господа, приносит покаяние и обращает себя к полному присутствию [у Бога].

Вот эта упомянутая обращенность [всего существа суфия к Богу, сконцентрированность всех его чувств на Нем] и есть суть принципа “вукуф замани”. Наш сеййид Бахаутдин Шах Накшбанд - да будет свята его могила! -сказал: “Вукуф замани” означает, что ты будешь осведомленным о всех своих состояниях[116]. И если твои состояния “ахвал” согласуются с требованиями шариата и способны вызвать довольство Аллаха, то возблагодари Его. Если же дело обстоит наоборот, то проси прощения у Него. Основа метода “салика” [идущего в начале пути к Богу] - это контролирование каждого мгновения времени, когда суфий внимательно следит за своим состоянием и в результате выходит из этого состояния, побывав в присутствии [Бога] или проведя время в беспечности”. Также шейх Бахаутдин Шах Накшбанд сказал: “Вукуф замани” - также означает, чтобы ты проверял и пересчитывал как прошел каждый [твой] час - с твоим присутствием [у Бога] или с проявлением беспечности. И если ты понял истинное положение дела и посчитал, что все время и все твои действия были исполнены с беспечностью, небрежно, то тогда ты вновь начнешь с действий начинающего [суфийского ученика]”.

2. Второй принцип “Вукуф адади”. Смысл его состоит в том, что сердце [суфия] славословит и поминает святые слова единобожия[117] согласно известному порядку, принятому у суфиев тарика Накшбандийа, то есть или три раза или пять раз или семь раз и так до 21 раза за один вдох дыхания. Необходимо, чтобы суфий внимательно следил за количеством упоминаний сердцем слов единобожия, которое [количество] было в период одного вдоха дыхания, чтобы сделать выдох с соблюдением нечетного количества, а не четного количества [произнесения сердцем слов “Ла илаха илля Аллаху”]. Никто из шейхов братства Накшбандийа не говорил: “Некто приказал другому совершать “вукуф адади”. То есть цель зикра сердцем путем “нафи” и “исбата” [“отрицания” и “подтверждения”] не есть просто соблюдение количества на манер, который ты знаешь, не есть просто абстрактное, голое желание соблюсти само количество во время зикра [славословия, поминания Аллаха]. Знай, что в зикре путем “нафи” и “исбата” предмет усилий суфия вовсе не заключается как можно в большем количестве [произнесения формулы единобожия “Нет богов, кроме Аллаха”] во время одного вдоха дыхания, а наоборот, дело заключается в необходимости соблюсти все условия исполнения зикра: 1) быть полностью в присутствии Бога, 2) сделав вдох, удерживать дыхание и 3) выдыхать только после нечетного количества упоминаний сердцем слов единобожия. И даже если суфий, совершающий зикр сердцем, не может сделать зикр более одного раза за один вдох, то соблюдение всех условий лучше для него, чем совершить 21 раз зикр, нарушив даже одно из этих условий.

Наш мауляна[118], хазрат[119] шейх Аляутдин аль- Аттар - да будет свята его могила! - сказал: “Увеличение количества зикра, т.е. упоминание слов о единобожии, за один вдох не является условием [зикра сердцем]. Наоборот, условием является осуществление зикра, достигаемого посредством присутствия [у Бога], пока не будет получена ожидаемая польза. Если количество зикра достигнет 21 раза за время одного вдоха и не появятся ожидаемые следствия от зикра, то это указывает на несоблюдение и нарушение правил тарика Накшбандийа. Пусть тогда суфий обратится к Аллаху с искренней мольбой о прощении и станет соблюдать свод правил тарика. Тогда он дождется желаемых результатов зикра, если Богу будет угодно. Результатом зикра является то, что во время “нафи” [“отрицания”]3 отрицается человеческое существование, а во время “исбат” [“подтверждения”]4 суфия охватывает неодолимое божественное влечение [“джазб”] и тяга.

Наш сеййид Бахаутдин - хазрат - да будет свята его могила! - сказал: “Вукуф адади” есть первая степень из всех степеней мистического знания. В “вукуф адади” нуждается тот суфий, кто занят зикром “нафи” и “исбат”. Тому же, кто занят зикром при помощи самого имени Аллаха, вовсе не следует соблюдать правила “вукуф адади”, так как в ходе выполнения его зикра [при помощи самого имени Аллаха] не требуется вести подсчет количества, которое следовало бы ему принимать во внимание.

3. Третий принцип “Вукуф калби” [сердечная пауза или неподвижность сердца]. То есть “вукуф калби” означает неподвижность [сконцентрированность] суфия, направленная на сердце. Этот принцип содержит два смысла [значения]. Во-первых, что касается остановки [интенциональности] сердца закира5 на упоминаемом [на Боге] во время его зикра, то это означает полную концентрацию всего внимания суфия на Боге, когда суфий при любых обстоятельствах и во всех состояниях не отвлекается от наблюдения Бога. Наш сеййид ‘Убайдуллах Ахрар-да будет свята его могила! - сказал: “Вукуф калби” - это как бы намек, метафора, обозначающая присутствие [суфия] с Богом таким образом, что из-за пребывания у Бога не может быть обращения [суфия] к другому, кроме Бога”. Это необходимое условие в ходе исполнения зикра и называется “присутствие”, “созерцание”, “прибытие” [к Богу] или “существование”.

Что касается остановки [сконцентрированности всего внимания] закира во время исполнения зикра на своем сердце, остановки [сконцентрированности] на сердце, то это означает пытливое надзирание суфия за своим состоянием, исполнение зикра и тщательное рассмотрение всего осознаваемого сознанием, с условием, чтобы он не предоставил путь для проникновения в него беспечности и пренебрежения. Наш сеййид Бахаутдин - да будет свята его могила! - сказал: “Вукуф калби” имеет два значения и является более важным условием для исполнения зикра, чем “вукуф адади”.

4. Четвертый принцип “Назар бар кадам”. Слово “бар” означает “на”. Смысл этого принципа в понимании суфиев тарика Накшбандийа состоит в том, что для “салика” [идущего в начале пути к Богу] необходимо, чтобы его взор был направлен на носки его ног во время ходьбы с тем, чтобы не смотреть на мир вокруг, потому что взгляд на мир служит причиной, создающей “хиджаб” [завеса, покрывало], которая скрывает сердце1 [от Бога]. Большинство таких завес на сердцах есть рисунки и образы, порожденные в процессе всматривания в мир. “Назар бар кадам” [взгляд на носки ног] необходим для отстранения многообразия мира, чтобы суфий не отвлекался от зикра, всматриваясь в различные виды и образы земного мира. Ведь если взгляд начинающего суфия будет прикован на наблюдаемые вещи мира, его сердце будет занято многообразием мимолетных, случайных образов тварного мира, возникающих в результате взгляда на видимые объекты мира из-за отсутствия у суфия силы для защиты и оберегания своего сердца от [многообразия] мира, возникающего [от взгляда суфия на мир]. Или, говоря по другому, взгляд на носки ног необходим, чтобы суфий не смотрел на внешность преходящего [мимолетного] в мире, потому что, по мнению суфиев, взгляд на случайное и преходящее [внешнее] является запрещенным делом, так как чистые сердца подобны сверкающим зеркалам и в них [в чистых сердцах] запечатлевается то из дурного и порицаемого, что есть в черствых сердцах, а также и порочные мысли единственно и сразу после взгляда человека на лица обладателей этих черствых сердец и порочных мыслей. Еще “назар бар кадам” необходим, чтобы взгляд суфия не упал на облики прекрасных созданий и творений и не соблазнился [суфий] по этой причине земным миром. Ведь взгляд есть одна из стрел шайтана [дьявола] и тот, кого поразит эта стрела, будет соблазнен и сбит с пути Аллаха. Потому шейх Гудждувани повелел “салику” [идущему к Богу] опускать глаза и смотреть под ноги, чтобы его не поразила стрела дьявола. Возможно, он хотел, чтобы этот принцип “назар бар кадам” служил намеком и символом быстроты и скорости движения “салика” [идущему к Богу] для преодоления расстояния завес тьмы и света, пока суфий не станет полностью искренним и преданным чистой Сущности. То есть суфий наступает на все то, на что упал его взгляд. На это указал наш сеййид Абдрахман аль- Джами в своей мадхии[120] в адрес нашего мауляны и хазрата Бахаутдина Накшбанда:

Он не освобождал себя от присутствия у Бога

Его взор не обгонял его ноги в путешествии [к Богу]

И если он убыстрял ходьбу

Его ноги и взор двигались в согласии.

Но наиболее емко и красноречиво об этом принципе выразился наш сеййид Имам Раббани [божественный имам] шейх Ахмад Фарук Сирхинди на 295 странице своего мистического трактата. Он писал: “Смысл слов [шейха Гудждувани] о взгляде на носки ног не в том, что взгляд суфия не должен переходить на что-то дальше носков его ног или что он не должен смотреть наверх. Ведь это [такие требования] абсурд и противоречит действительности. Наоборот, истинная цель состоит в том, чтобы взгляд предшествовал ногам, а ноги следовали за взглядом, потому что восхождение и достижение высоких ступеней бывает сперва для взора, взгляда человека, а затем только подымается туда его нога. И когда нога достигает места взгляда, взгляд подымается еще на ступень выше прежнего места, а нога подымается вслед за взглядом. Затем опять взгляд возносится вверх с этого места подобным образом. И если мы скажем, что смысл упомянутых слов шейха состоит в том, что необходимо, чтобы взгляд не поднимался и не падал на то место, куда нога еще не ступила, то это будет ошибочным пониманием. Ведь это также противоречит действительности, потому что если взгляд не будет переходить на место еще выше прежнего места, на которое хочет ступить нога, то взгляд упустит очень многое из степеней совершенства. Объяснением этому служит то, что предел, достигнутый ногами, есть предел всех степеней приуготовленности и способности “салика” [идущего к Богу], и есть [одновременно] предел степеней способности пророка; – [эти способности и приуготовленности] сказываются в ногах идущего, разве что только в ногах первого [салика] это находит свое выражение через самобытность и оригинальность, а в ногах второго [пророка] это находит свое выражение через вассальство и подчиненность. Поэтому второй есть пророк. Степень ноги не выше этих типов приуготовленности и природной способности [суфия-салика и пророка]. Что же касается взгляда, то он может превзойти предел, достигаемый ногами при помощи способностей суфия-салика, потому что в то время его взгляд усиливается и его пределом будет предел степеней взгляда пророка, который устремлен под ноги. Ведь для всех последователей пророка есть доля от его совершенств. А суфий-салик возвысится, ступая ногами вперед и устремляя свой взгляд, совершая все это самобытно и подчиняясь приказам, до крайних пределов своих способностей. Затем суфий-салик остановит свою ногу и подымет один только свой взгляд до крайних пределов взгляда пророка, который устремляет его [свой взгляд] под ноги.

Из всего этого суфий-салик узнает, что взоры пророков - благословение и мир над ними! - устремляются выше места, куда ступают их ноги, а также что для всех их последователей есть доля от высот, на которых ступали ноги пророков, а также доля от мест, куда падали взоры пророков, и места, куда был устремлен взгляд “печати пророков” [пророка Мухаммада - да благословит его Аллах и приветствует! ], который [взгляд] был устремлен дальше и выше места, куда ступала его нога. Это место есть место [мистического] видения [Бога] и это место обещано и для других на том свете. То, что для других было отсрочено, ему было дано сразу, [как бы] звонкой монетой, а не в долг. И для всех его последователей есть доля с этого”.

Вернемся к сути разговора и скажем, что если существо “назар бар кадам” состоит в требовании не отрывать взгляд из-под ног [подразумевается, что взгляд ни на миг не отрывается от места, на котором находятся ноги идущего суфия], то объяснение принципа “назар бар кадам” в этом смысле не даст возможности суфию-салику возвысится [до видения Бога]. Но если мы отвлечемся от буквального смысла слов “назар бар кадам”, то настоящий смысл этого принципа [рассмотренный выше] приемлем и соответствует смыслу следующего принципа “хуш дар дам”, потому что если человек не будет подымать свой взор выше места, куда он ставит ноги на дороге во время своей ходьбы, то он потеряет ориентировку и начнет тыкаться во все стороны по той причине, что поле зрения заполнится множеством мелких деталей вещей различного цвета, не дающих представления о целом. Если же человек подымет свой взгляд выше ног, то он будет гораздо ближе к целостному и объективному пониманию и представлению об истинном расположении вещей вокруг него.

5. Пятый принцип “хуш дар дам”. Слово “хуш” значит “ум”, слово “дар” содержит обстоятельственное значение “в”, а слово “дам” содержит значение “вдох”. Смысл, подразумеваемый этим принципом у них [суфиев], заключается в том, что умному [разумному] суфию-салику следует оберегать свое дыхание от беспечности и невнимательности во время вдоха и выдоха в состоянии “зикр”, чтобы его сердце было присутствующим у Всемогущего Бога в каждом дыхании. Ведь обережение дыхания от беспечности позволяет сердцу быть в присутствии у Аллаха. А присутствие сердца у Бога во время совершения дыхания - это оживление и соединение дыхания с Аллахом, процесс которого [дыхания] сродни с жизнью, потому что каждый вдох, входящий и выходящий вместе с присутствием сердца у Бога - живой и связан с Богом. И каждый вдох, входящий и выходящий с невнимательностью и забывчивостью, - мертвый и отрезанный от Всевышнего Бога. Наш сеййид ‘Убайдуллах Ахрар сказал: “Самое важное из всего важнейшего в этом способе [принципе] - это защита и хранение дыхания. Про того, кто не бережет свое дыхание, говорят, что он потерял свое дыхание”. Наш сеййид и наш муршид [наставник] Бахаутдин Шах Накшбанд - да будет свята его могила! -сказал: “Этот метод [“хуш дар дам”] основан на дыхании, вдохе. И тебе [суфию] следует следить за своим дыханием во время вдоха и выдоха, вернее, тебе следует следить и оберегать то, что находится между вдохом и выдохом”.

‘ариф Абдурахман аль- Джами сказал в конце комментариев к “Рубагият”, что шейх и господин Наджмутдин аль- Кубрави[121] в своем трактате “Фауатих аль- джамаль” [Раскрытие прекрасного] говорил: “И в душах животных осуществляется зикр во имя Аллаха во время совершения животными необходимого для поддержания жизни дыхания, потому что во время выдоха и вдоха само собой, без специального умысла, произносится буква “ха”, которая указывает на невидимую, сокровенную сущность [Бога]. Буква “ха” в имени обладателя величия “Аллах” и есть эта самая буква “ха”. Буквы “алиф” [а] и “лам” [л] - это определенный артикль “ал”. Вторая буква “лам” [л] служит для гиперболы [указания на всемогущество и всесилие Аллаха]. Поэтому тебе [суфию] следует быть в присутствии [у Бога] вместе с этим зикром, чтобы сущность Господа всегда была в поле твоего зрения во время произнесения этой буквы до тех пор, пока эта буква не станет твоим достоянием. Тогда эта буква никогда не исчезнет от тебя, даже если бы ты захотел ее исчезновения”. Понятие “невидимая сущность” [отсутствие, сокровенность сущности] для суфиев служит в качестве средства выражения о божественной сущности, лишенной всяких качеств. Первым делом необходимо, чтобы исполняющий зикр суфий (закир) полностью отказался от привычки быть небрежным, безразличным и беспечным в состоянии исполнения зикра, потому что цель исполнения зикра - постоянная и беспрерывная концентрация внимания суфия на смысле [произносимого сердцем] зикра. В свою очередь беспрерывная концентрация внимания на смысле и значении зикра ведет к манифестации и проявлению этого смысла. А это возможно только за счет недопущения во время исполнения дыхания небрежности и беспечности, потому что сохранение дыхания от небрежности обеспечивает переход [суфия] к присутствию [у Бога], а присутствие [у Бога] - причина [возникновения] “шухуда”1 [созерцания] проявлений Господа Бога во всем блеске - как велик Он и Всемогущ! Ведь у Бога количество проявлений [манифестаций] в мире равно числу вдохов его созданий. И тот, кто защитит свое дыхание от небрежности, безразличия и беспечности, тот будет присутствующим у Бога и сподобится созерцания тех проявлений Божественной Сущности.

И знай [О, суфий! ], что защита процесса дыхания от беспечности и небрежности - дело очень трудное для “саликун” (идущих в начале пути к Богу). И если беспечность и небрежность станут перемежаться со вдохами дыхания [суфиев], то им следует просить прощения у Аллаха за это, ведь мольба о прощении очищает дыхание. Как сказал шейх Гудждувани - да будет свята его могила! - что если “Назар бар кадам” служит обозначением устранения многообразия [мимолетного] мира [мешающих концентрации внимания суфия - салика], как было сказано выше, то также и “хуш дар дам” служит обозначением устранения расстройств дыхания [суфия во время исполнения зикра].

6. Шестой принцип - метод “Сафар дар ватан” или “Путешествие по родине”. И смысл этого принципа у суфиев братства Накшбандийа состоит в следующем. Необходимо, чтобы совершилось путешествие суфия-салика из мира людей к Великому и Всемогущему Господу Создателю, как указал на эту необходимость друг Аллаха, пророк Мухаммад - да благословит Он его и приветствует! - словами: “Воистину, я - отправляющийся к моему Господу! ”, - переходя от одного [мистического] состояния “халь” к другому состоянию “халь”, лучше прежнего, и от одной [мистической] “стоянки – макам” к другой “стоянке – макам”, более высокой по отношению к прежней [“стоянке”]. Как сказал Абу Усман аль- Магриби - да будет свята его могила!: “Суфию-салику следует отправиться в путешествие, то есть оставить свои вожделения, страсти и желания, а не путешествовать [просто] из одной страны в другую страну”. “Господа путей [к Богу], [т.е. суфийские шейхи] рассматривают внешнее [эмпирическое, видимое] путешествие как прибытие суфия-ученика к наставнику [воспитателю] – “муршиду”. Когда суфий-ученик прибудет к “муршиду”, то ему следует покориться, доверить свои дела наставнику-“муршиду”, поселиться у него и оставить видимое путешествие до тех пор, пока он не сможет совершить тайное путешествие и исполнить свое желание. Шейх Мухаммад ибн Али аль - Хаким ат-Тирмизи, автор книги “Редчайшие и необыкновенные прибытия к Богу” - да будет свята его могила! - запрещал начинающему суфию-салику совершать видимое, эмпирическое путешествие и говорил: “Ключ ко всякой радости и ключ ко всем небесным дарам и благодати-баракат[122] заключается в проявлении терпения в твоем желании чего-то до тех пор, пока твое желание не станет проявлением доброго и благого намерения. И если твое желание окажется благом и добром для тебя, то перед тобой покажутся первые проявления благодати с небес. И ты совершишь путешествие к Аллаху - независимо от того, отправился ли ты в путешествие видимым, эмпирическим образом или нет. И далее. Знай, что суфийские шейхи действительно запретили суфиям-саликун [идущим в начале пути к Богу] совершать видимое, явное путешествие по той причине, что явное путешествие сопряжено с изнурением и тяжкими испытаниями, и начинающие суфии не в состоянии преодолеть эти трудности из-за того, что они не укрепились в “стоянке поклонения [Богу]”. Эти испытания и тяжкие трудности приводят к нарушениям правил движения [суфия к Богу] и к неисполнению предписаний исламской религии и сунны пророка Мухаммада и к возникновению в сердцах суфиев-саликун смятения и расстройств.

Что же касается совершенных суфиев, то вышеназванные трудности и испытания не влияют на них. Наоборот, они удостаиваются возвышения к высшим ступеням и положениям в результате стойкого перенесения ими тех трудностей и тягот путешествия, как это делали праведные мусульмане первых поколений. И если их души пожелают обосноваться на одном месте и они сами начнут втягиваться в соглашение и объединение с простыми людьми, то тогда совершенные суфии пустятся в [мистическое] путешествие для того, чтобы отказаться от привычек [земной жизни], отречься от удобств и покоя и избрать позор, унижение с целью достичь полного освобождения от всего земного и в итоге подняться на самую высокую “стоянку-макам”.

Наш сеййид ‘Убайдуллах Ахрар сказал: “Начинающему суфию путешествие (сафар) ничего не дает, кроме рассеяния и расстройств [его чувств]. Поэтому талибу (начинающему суфию), если он найдет шейха-наставника, необходимо постоянно быть в услужении у шейха с искренним намерением и не разлучаться с наставником, пока сам талиб не упрочится и не укрепится [в мистических состояниях]. Если же он добьется упрочения, то его путешествие [к Богу] и пребывание [у Бога] будут осуществляться с истинным, правильным намерением.

Что может быть лучше беззвучного смеха,

Или видения, лишенного зрительного образа?

Будь поселенцем, явным! А тайна блуждает.

Движение без ног – лучшее путешествие.

‘ариф аль- Джами - да будет свята его могила! - сказал: “Если из сердца человека исчезнут мирские привязанности и желания человеческой натуры, то проявится изначальная чистота сердца. И тогда хозяин сердца не будет нуждаться в движении и в путях [к Богу], потому что цель пути [к Богу] – очищение сердца. И тогда на чистом сердце запечатлится все, что сердце отобразило на себе из совершенств [Божественных образов], подобно блестящему и сверкающему зеркалу. Ведь на зеркале появляются образы вещей, предстоящих зеркалу, без нужды в движении этих вещей, потому что зеркало обладает собственной, присущей ей чистотой и все, что встречается с ней [чистотой], отображается на зеркале”.

Наш сеййид, божественный имам, шейх Ахмад аль- Фаруки Сирхинди сказал: “Эти благословенные слова [‘‘арифа аль-Джами] служат для обозначения духовного путешествия и места, где происходит соединение конца [пути к Богу] с началом [этого пути]. Это включение конца суфийского пути в его начало есть одна из особенностей высокого пути- тарика Накшбандийа. Если и существует подобный способ движения для всех суфиев других тарикатов, то все равно им удается обрести его только в конце [их пути к Богу] после отказа от хождения в миру. Что же касается суфия-салика, использующего этот метод [“сафар дар ватан – путешествие по родине”], то начало его пути начнется с подобного движения [путешествия по родине] и внутри этого движения суфий-салик отрешится от движения в миру. Причина подобного движения в начале [пути к Богу] состоит в том, что конец пути уже содержится [помещен] в начале пути [к Богу]”.

7. Седьмой принцип-метод “Халватун дар анджаман”. Знай, что есть два вида уединения. Первый тип уединения есть явное, реальное уединение суфия-салика в пустом доме от людей и его пребывание там с целью достичь состояния, которое позволит ему узреть потусторонний мир божественных повелений [алем Малакут]. Так как, если внешние чувства [зрение, слух и т.д.] отключаются, то высвобождаются и вступают в действие внутренние, тайные чувства для прочтения и понимания знамений и знаков мира божественных повелений [алем Малакут].

Второй тип уединения “халватун” – это уединение втайне [тайное, аллегорическое уединение]. Именно на такой тип уединения указал шейх Гудждувани своими словами “халватун дар анджаман” [уединение среди людей], то есть “уединение в блеске новобрачной”. Ведь слово “анджаман” означает “общество людей”. И суфийские шейхи подразумевают словами “халватун дар анджаман”, что сердцу суфия-салика необходимо присутствовать у Господа Бога и отсутствовать для людей, находясь среди них [физически]. В таком случае, словами “халватун дар анджаман” подразумевается “муракаба”[123]. Было сказано [суфиями], что “халватун дар анджаман” - это метафора, аллегорическое обозначение “закира” [суфия], погруженного в “зикр”, исполняемого сердцем, до такой степени, что если он зайдет на рынок, то не услышит голосов людей по причине овладения зикром всем существом сердца суфия. Еще было сказано, что слова “халватун дар анджаман” - это также метафорическое обозначение вовлечения суфия в высокую связь [с Божественным], которую не сможет ослабить общение с людьми и которой [этой связи] не может повредить пребывание среди людей. Вот такое уединение и есть истинное уединение, как на это указывают слова Всемогущего Аллаха: “Люди, которых не отвлекает ни торговля, ни купля от поминания [зикра] Аллаха” (Коран 24: 37). И такой тип уединения выражает одну из отличительных методов пути-тарика Накшбандийа, потому что последователи этого тарика не удаляются в явное уединение [уединенное от людей место]. Их уединение является незримым уединением среди толпы людей. Как сказал наш сеййид и муршид, шейх Бахаутдин Накшбанд – да будет свята его могила!: “Слава – в уединении, а в славе [обычной] – погибель. Счастье – в обществе, а общество зиждится на дружбе с тем условием, что вы [суфии] будете “исчезающими”[124] [в состоянии экстатического транса от видения Бога] среди вас”.

Наш сеййид ‘Убайдуллах Ахрар сказал: “Если суфий-салик исполнит зикр, прилагая все свои силы и внимание, то он в течение 5 дней достигнет такого состояния, что будет слышать все голоса и разговоры, и даже свою речь как зикр [поминание] Аллаха. Суфии тарика Накшбандийа избрали уединение среди людей подражая пророку Мухаммаду — да благословит его Аллах и приветствует! — который предпочел уединению от людей пребывание с людьми и сказал: “Правоверный, который общается с людьми и сносит муки от них, - лучше правоверного, который не общается с людьми”. Шейх Абу Сагид Харраз – да будет доволен им Аллах! - сказал: “Совершенный суфий [“камиль”] не тот, от которого исходят чудеса [карамат], а тот, который находится среди людей, продает им и покупает у них вещи, женится, общается с народом и ни на миг не отрывает своего взгляда от Аллаха”.

Пусть сердце твое будет окрашено любовью [к Богу]!

Будь своей внешностью в одежде чужестранца!

Эта [суфийская] дорога – редчайшая.

Возвеличились путники на этом пути.

И получили в награждение сладчайшее из напитков.

Наш сеййид, божественный имам Ахмад Сирхинди – да будет свята его могила! - сказал: “Слова шейха Гудждувани о “халватун дар анджаман” имеют источником своего происхождения его принцип “сафар дар ватан”, потому что, когда удается путешествие по родине, удается [становится возможным] уединение в блеске [т.е. среди людей]. И тогда суфий отправится в разнообразии блеска [будет находится среди людей] по родине “халватун” [мистическое уединение] и разнообразие [соблазнов] земного мира не найдет пути в душу суфия. Такой тип уединения также легко достижим для каждого опытного суфия1 из других суфийских братств. Но если этот тип уединения легко достижим в начале пути-тарика Накшбандийа, то это означает особенность этого братства. Также следует знать, что “ уединение в блеске” [пребывание суфия в уединении среди людей] достигается в том случае, если двери уединения, месторасположения сердца, - закрыты, а его окна - заперты. Подразумевается, что суфий не оборачивается и не смотрит в состоянии “уединения в блеске” ни на кого, не разговаривает и не общается ни с кем, потому что он закрывает глаза и намеренно, нарочито отключает свои чувства. В этом случае начинающий суфий-салик, разумеется, вступает в противоречие с принципом-методом “халватун дар анджаман”. Да, о мой брат! Начинающий суфий-салик нуждается в подобных ухищрениях и сознательных усилиях в начале и середине [своего пути к Богу], но не нуждается в них в конце пути. Наоборот, его рассеянность2 будет собранностью[125], его забывчивость, безразличие [“гафлатун”] будет присутствием [у Бога]. Но из этого не следует предполагать, что многообразие мира [отвлекающее суфия от Бога] и отсутствие привязанности к такому многообразию – суть одинаковые вещи в отношении тайной стороны явлений. И, тем не менее, с учетом вышесказанного, если видимое, явное [явлений мира] соединится с тайным, скрытым [в них], то и в таком случае устранение различия и разнообразия [мира] будет самым подходящим и уместным делом. Господь Бог, повелевая пророку Мухаммаду - да благословит его Аллах и приветствует! - сказал: “И поминай имя Господа твоего и устремись к Нему всем устремлением” (Коран 73: 8). Поэтому обязательно надо знать, что иногда существует необходимость в отвлечении [внимания суфия] к разнообразию мира для выполнения обязанностей перед людьми и подобное отвлечение временами даже уместно и похвально. Но отвлечение и прерывание [взгляда суфия] от тайной стороны явлений [к Божественной сокровенности] не следует допускать никогда, поскольку тайное, сокровенное [в мире] принадлежит Аллаху целиком. И три четверти мусульманина, таким образом, принадлежат Аллаху: тайное [в нем] полностью принадлежит Богу, и половина явного, внешнего в мусульманине. Остается другая часть явного в мусульманине для выполнения обязанностей мусульманина в отношении людей, наложенных на него повелением Аллаха. Однако, если эта часть существует для исполнения обязанностей мусульманина перед людьми, поскольку обязанности возложены на него Аллахом, то это значит, что все дело в итоге возвращается к Великому Аллаху.

8. Восьмой принцип-метод “Яд кард”. Это выражение означает постоянное повторение зикра путем поминания имени Создателя “Аллах” или путем “отрицания” и “подтверждения”[126] до тех пор, пока “закир” [исполнитель зикра] не достигнет состояния присутствия с упоминаемым [с Богом]. Было сказано [суфиями], что “Яд кард” – это исполнение зикра [поминания Бога] путем “отрицания” [нафи] и “подтверждения” [исбат] сердцем суфия способом [методом], принятым у суфийских шейхов Накшбандийа. Этот метод состоит в том, что “закир”, исполняющий “зикр”, закрывает свои глаза и рот, сжимает зубы, упирает свой язык в нёбо, затаивает дыхание и поминает Аллаха сердцем, а не языком [не вслух]. Он начинает со слова “Ла” [Нет], мысленно перенося это слово из-под пупка в область мозга головы. Затем “закир” переносится со словом “илаха” [богов] от мозга головы к своему правому плечу. Затем “закир” так резко бросает слова [ударяет] “илля Аллах” [кроме Аллаха] в область шишковидной железы, что тепло растекается по всем членам его тела. А потом после этого он произносит [про себя] в сердце: “Мухаммадун расулуллах [Мухаммад – пророк Аллаха]”. Все эти слова (“Ла илаха илла Аллах Мухаммадун расулуллах”) закир повторяет [несколько раз] за один промежуток дыхания [после вдоха до окончания выдоха]. Вместе с тем необходимо соблюдение вызывания [ясного удержания в сознании] смысла этих слов. Этот смысл заключается в отрицании каких-либо богов, кроме Аллаха, и утверждении божественного статуса единственно для Аллаха — Велик Он и Всемогущ!

9. Девятый принцип-метод “Баз кашт”. Значение слова “баз” – возвращение. Значение, которое придают суфии тарика Накшбандийа слову “кашт”, заключается в том, что закиру после выдоха дыхания во время исполнения зикра путем “нафи” [отрицания] и “исбата” [утверждения] следует обратиться к Аллаху с известной всем благочестивой фразой: “Илахи энтэ максуди ва ридака матлуби” [Боже мой! Ты – моя желанная цель! Твое довольство мною – то, что я взыскую! ]. Потому что эти слова подтверждают смысл “нафи” и “исбата”, проясняют в сердце закира тайну единобожия, что в итоге сводит на нет существование всех созданий в его глазах и демонстрирует ему бытие Абсолютного Единого [Бога] во всех Его проявлениях. Поэтому шейхи тарика Накшбандийа приказывают ученикам-муридам, чтобы последние глубоко проникались содержанием этой фразы, постоянно повторяя ее. Потому что характерной чертой и свойством этой фразы является [вызываемое ею] раскрытие тайны единобожия, обнаружение истины отказа от мирского1 (таджрид) и уединения от людей2 (тафрик), и поэтому, если начинающий суфий-закир не обнаружит подлинного проникновения содержания этой фразы в свое сердце, то ему нельзя прекращать произносить [эту] фразу. Он должен повторять эти слова, подражая и следуя своему муршиду-наставнику, поскольку подражающий [своему учителю ученик] обязательно станет упрочившимся3 [исполнившим все требования суфийского пути-тарика и добившимся своей цели - лицезрения Божественной Истины] и плоды его искренности постепенно проявятся.

10. Десятый принцип-метод “Наках дашт”. Значение “Наках” – защита, сохранение. Слово “дашт” образовано от слова “даштн” за счет удаления буквы “н” для “облегчения” [удобства произношения]. Суфии братства Накшбандийа подразумевают словами “Наках дашт” необходимость для суфия-салика, совершающего зикр, обеспечивать способность своего сердца не отвлекаться и сконцентрироваться на смысле “нафи” и “исбат” во время зикра, чтобы в сердце не вошли [отвлекающие от зикра] мысли и желания. Потому что, если в сердце войдут другие мысли, то нужный результат от зикра не будет достигнут сердцем [суфия]. Этим результатом является присутствие сердца у Упоминаемого [у Бога]. Или, выражаясь по другому, целью использования “Наках дашт” является требование “закиру” [суфию, исполняющему зикр] оберегать свое сердце от проникновения туда посторонних [отвлекающих] мыслей и желаний, сделать сердце невосприимчивым к подобным мыслям. Тот, кто сможет выполнить эти два дела, тот сможет познать истину [правду] сердца. А тот, кто познает истину сердца, тот познает своего Господа Бога. Как сказал пророк Мухаммад - да благословит его Аллах и приветствует! —: “Кто познает себя [свою душу], тот познает своего Бога”. Шейх Касим, один из сподвижников шейха ‘Убайдуллаха, сказал: “Я действительно оберегаю свое сердце от проникновения [посторонних] мыслей с восхода солнца до времени “духа” (позднее утро), так что в моем сердце не бывает и следа от воображения или фантазии”. Кто-то из “‘арифов” (совершенных, “просветленных” суфиев) сказал: “Я охранял свое сердце 10 ночей, [а затем] мое сердце оберегало меня 20 лет”. Шейх Абу Бакр аль – Катани сказал: “Я был привратником (сторожем) у двери моего сердца 40 лет и не открыл ее никому, кроме Аллаха. И мое сердце перестало узнавать всех, кроме Аллаха – Велик Он и Всемогущ! ” Наш сеййид Абу аль – Хасан аль – Харкани - да будет свята его могила! — сказал: “Сегодня исполнилось 40 лет, как Аллах смотрит на мое сердце и не видит в нем никого, кроме Себя. Во мне не осталось ничего для кого-то, кроме Аллаха. В моей груди не осталось никакого намерения [решения] для кого-то другого, кроме Аллаха”.

Целью требования защиты и оберегания сердца от мыслей является, таким образом, обеспечение невозможности проникновения и закрепления желаний и мыслей в сердце во время прохождения этих мыслей рядом с сердцем. Шейх ‘Убайдуллах Ахрар сказал: “Смысл требования защиты сердца от мыслей вовсе не в том, что мысли вообще не посещают суфия-салика, а в том, чтобы мысли не вытесняли сердце суфия из состояния присутствия у Бога. Как, например, трава, если и упадет в реку, не препятствует ее течению”. Он также сказал: “Я однажды спросил шейха Аляутдина аль – Гудждувани, одного из крупнейших и видных сподвижников шейха Бахаутдина Накшбанда: “Возможно ли, чтобы суфия не посещала посторонняя мысль вообще? ” Он ответил: “Нет, невозможно. Скорее всего иногда мысль посещает, иногда не посещает. Как, например, твои слова к другому человеку “Не будь огорченным! ” означают, что ты хотел сказать: “Не будь вечно огорченным! ”, а не означают, что ты хотел сказать “Огорчения (никогда) не посетят тебя”. Его соображения по данному поводу были поддержаны словами шейха Аляутдина Аттара, который выразился: “Полное удаление мыслей [из сердца] – дело очень трудное, скорее затруднительное. Я 20 лет оберегал свое сердце от мыслей. Затем мысли посетили мое сердце, но не закрепились в нем”. Кто-то из суфиев сказал: “Мысли и желания не имеют особого значения, если не закрепились в сердце и не стали преградой на пути истечения и разлива[127] [Богоявлений на сердце суфия]”.

11. Одиннадцатый принцип “Яд дашт”. Эти слова являются обозначением постоянного присутствия сердца с Богом в любом состоянии суфия без всяких специальных усилий и приготовлений. Это присутствие, в действительности, достижимо только после прохождения всех “макаматов” (“стоянок” на мистическом пути к Богу), “джазбы” (неконтролируемое влечение суфия к Богу, состояние транса и экстаза) и пересечения всех стадий (“маназил”) суфийского пути. И знай, что присутствие [суфия у Бога] достигается при помощи [за счет] “зикра”, “муракабы” (постоянной сконцентрированности внимания суфия на Боге), “сухбатун” (дружбы с суфийскими шейхами) и “рабиты” (тесные узы со своим муршидом-наставником) и понятие “яд дашт” – единое (собирательное) понятие с точки зрения истины, потому что присутствие [суфия у Бога] – это “мушахада” (созерцание) лучей света Сущности Единственности [Бога], но это понятие “яд дашт” – понятие сложное, противоречивое, если рассматривать это понятие с точки зрения образования и происхождения этого понятия. Кроме “хавасс” (избранных Богом суфиев), никто не знает природы сложности и противоречия данного понятия.

Когда приблизился час перехода в мир иной для шейха ‘Абд аль-Халика Гудждувани, он – да будет свята его могила! – дал разрешение на воспитание суфийских учеников-муридов четырем своим праведным “халифам” (преемникам)1. Первый его “халифа” – море учености (ученый муж), ‘ариф, муршид, совершенство познания [Бога], шейх Ахмад ас- Сиддик, - да будет свята его могила! Он был одним из великих шейхов. Он был родом из Бухары и сопровождал шейха ‘Абд аль-Халика Гудждувани – да будет свята его могила! - пока совершенствовался его дар. И когда Аллах призвал к себе его учителя, Ахмад ас-Сиддик занял его место на посту наставника “муридов” (суфийских учеников) и находился на этом посту до самой своей смерти. Второй его “халифа” – великий святой угодник (из аулия), ‘ариф Аулия аль – Кабир - да будет свята его могила! Он был родом из Бухары. С детства был погружен в изучение “явных” наук[128]. Однажды он встретил на базаре шейха ‘Абд аль-Халика Гудждувани, который купил и нес мясо. Он сказал шейху: “Я понесу мясо за тебя! ” Когда они дошли до дома шейха, тот обернулся и сказал: “Приходи через час для того, чтобы я поел вместе с тобой”. Когда ‘ариф Аулия ушел от него, то не обнаружил в своем сердце склонности и желания к изучению обычных знаний. Наоборот, он нашел себя стремящимся посвятить всего себя услужению шейху. Через час он вернулся к шейху, который тепло принял его и сказал ему: “Ты – мой сын! ” Шейх обучил его суфийскому методу (познания Бога). ‘ариф Аулия стал заниматься суфийским наукам у шейха и бросил ходить к прежнему “устазу” (профессору). Тот всегда, когда встречал ‘‘арифа Аулия, бранил и ругал его за то, что ‘ариф оставил изучение обычных наук и требовал от него, чтобы он посещал медресе. ‘ариф Аулия молчал и не отвечал. Однажды ‘ариф узнал, что его бывший устаз ночью совершил большой грех “кабиратун”[129]. Когда они встретились днем, устаз стал, по обыкновению своему, молоть языком, ругая его. ‘ариф Аулия сказал ему: “О, мой господин! Ты ночью совершал то-то и то-то из развратных деяний, а сейчас препятствуешь мне на дороге к истинному Богу”. Устаза охватил сильный стыд. Он осознал величие достоинств суфизма и мистических “состояний” (ахвал) этого учения. Он немедленно предстал пред шейхом ‘Абд аль-Халиком Гудждувани, покаялся, вступил в братство Накшбандийа и стал одним из приближенных шейха. Есть надежные сообщения, что наш “мауляна” ‘ариф Аулия аль – Кабир однажды 40 дней находился в состоянии “муракаба” (пристальный контроль за сердцем) у дверей мечети в начале базара ас– Саярафатун в Бухаре. И ничто из посторонних мыслей и желаний не смогло помешать его сердцу присутствовать с Богом за все это время. И шейх ‘Убайдуллах Ахрар – хазрат нашел это деяние великим, прекрасным, удивительным и чудесным делом, так что даже заламывал свои благословенные пальцы от изумления. Он говорил: “Если кто-то в течение определенного времени будет изо всех сил подвижничать на пути-тарикате [к Богу], то он достигнет такого духовного состояния, что ему [талибу][130] все звуки и голоса будут представляться зикром.”

‘ариф Аулия аль – Кабир умер в Бухаре и был похоронен рядом с башней Аяр на холме Хисар – да будет свята его могила!

Третьим его “халифой” был великий ‘ариф и светящаяся луна шейх Сулейман Кармини - да будет свята его могила! Он был одним из крупнейших “муршидов”- наставников.

Четвертым его “халифой” был шейх, к кому перешла тайная благодать этой благородной линии – генеалогии

Наш сеййид шейх ‘ариф ар- Рауайкири –