Современные неогегельянские концепции философии права (Ю.Биндер, К.Ларенц, В.Шмидт, В.Шенфельд, Б.Кроче, Д.Джентиле).

Основные аспекты неогегельянской интерпретации полити­ко-правовой философии Гегеля дали главным образом немецкие неогегельянцы. Зародившись в условиях агрессивных установок вильгельмовской Германии, немецкое неогегельянство теоретиче­ски обосновывало " идеи 1914 г.", а после краха кайзеровской Гер­мании атаковало буржуазно-демократические принципы и инсти­туты Веймарской республики, выступало за государство силы. Немецкие неогегельянцы приветствовали гитлеровский рейх и всячески стремились приспособить к его внутри- и внешнеполи­тическим целям свою интерпретацию ряда консервативных идей гегелевской философии права. " Характерно, — отмечал неогегель­янец К. Ларенц, — что неогегельянство свое начало берет как раз от философии права" ¹.

Весьма показательно для позиции Биндера его выступление на первом конгрессе неогегельянцев в 1930 г. В нападках на либе­рализм и демократизм Ю.Биндер использовал гегелевскую катего­рию вне-себя-бытия и отчужденности духа для критики Веймар­ской республики. Со ссылкой на " гегелевское последовательное выступление за монархию" ² он атаковал республику как государ­ственную форму.

Рассматривая всю философию права Гегеля как диалектику нравственного сознания, Биндер, как и многие другие юристы-гегельянцы, считал гегелевское абстрактное право юридическим правом, а мораль и нравственность — соответствующими поня­тиями моральной философии³.

Биндер акцентирует внимание на " безусловном принятии" го­сударства, так как нет иной нравственности, кроме государства и права, и вне их нет никакой свободы⁴. " Остается, однако, — замеча­ет Биндер, — открытым вопрос: эта свобода и эта нравственность предполагают людей в их общественной обусловленности и связан­ности. Где же здесь остается, однако, индивидуальная свобода и нравственность индивидуальной жизни? Действительно ли должна нравственная ценность быть находима лишь в обществе и государ­стве? ". Вопрос резонный и старый. Примечателен и биндеровский ответ на него. " Нет никакого сомнения, — писал он, — что на этот вопрос в смысле Гегеля следует ответить утвердительно" ⁵.

Откровенно авторитарную интерпретацию гегелевских идей Биндер развивает в статье " Авторитарное государство". Лишь ав­торитарное государство, обладающее силой и волей " мочь требо­вать повиновения всех", отвечает понятию государства и имеет подлинную легитимацию. Авторитарное государство, противопос­тавляемое Биндером всякому либерально-демократическому го­сударству, в том числе Веймарской республике, есть " действи­тельность духа", " истинная народная общность" ⁸. Выступая про­тив всей системы Веймарской республики, он ратовал за установ­ление авторитарного государства как " безусловной, категориче­ской воли нации.

Приход Гитлера к власти и установление нацистского режима Биндер воспринял как учреждение ожидавшегося им авторитарно­го государства, наконец-то легитимированного и отвечающего сво­ему понятию. Свои философско-правовые усилия Биндер направил на приспособление неогегельянства к нуждам гитлеровского рейха и их оправдание. " Должно быть показано, — писал он в 1934 г. в работе " Немецкое народное государство", — что это государство, которым мы обязаны политической изобретательности Адольфа Гитлера, не только является осуществлением правильно понятого государства — государства идеи, — но оно также, если правильно его понимать, соответствует сущности народа, чьей формой жизни оно хочет быть" ³. Тема оправдания гитлеровского государства яв­ляется ведущей и в другой работе Биндера, " Идеализм как основа философии государства", где неогегельянские разглагольствования о государстве как свободе и нравственности непосредственно при­норовлены к " третьему рейху". Свою цель он прямо формулирует как внедрение в сознание людей мысли, что новое государство не монстр, не голая сила над стадом несвободных людей", так как, " несмотря на свой авторитет, благодаря которому он притязает на тоталитет жизни своих граждан, " третий рейх" соответствует по­нятию государства и в качестве вообще государства является не несвободой и принуждением, а действительной свободой" ¹.

Неогегельянские идеи Биндера разделял и развивал его уче­ник К. Ларенц, характеризовавший своего учителя как " философа-правохранителя" ². Речь шла о неогегельянски трактуемом праве как " обязательном жизненном порядке народа" ³. В условиях фаши­стского режима Ларенц, определяя задачи философии права, ак­центировал внимание на " постижении разумности данного, т. е. дей­ствительного, эмпирического права" ⁴. Право, замечает он, выража­ет " всеобщность разума", " разум предмета" и не может быть све­дено к " абстрактным правилам", " к какому-нибудь случайному и абстрактному регулированию" ⁵. Гегелевские суждения о разумном праве Ларенц интерпретировал в духе дискредитации не только идей юридического позитивизма о правовых нормах, но и вообще позитивного права как определенных предписаний и правил.

После прихода к власти нацистов Ларенц откровенно приспо­сабливал неогегельянские представления о Гегеле к идеологиче­ским и политическим стандартам национал-социализма. Для на­ционал-социализма характерны отрицательное отношение не толь­ко к твердому правопорядку и режиму законности, но и известное стремление размыть понятие государства как учреждения норма­лизованной общественной жизни в расплывчатых, демагогически и пропагандистски используемых понятиях " нация", " народ", " раса", " рейх", " тоталитет народа", " народный порядок" и т. п. " Сегодня, — писал " партийный идеолог" А. Розенберг, — мы больше не рас­сматриваем государство в качестве независимого идола, перед ко­торым все должны гнуть спины. Государство не есть также предел, но лишь только средство для сохранения народа... Формы государ­ства меняются, права государства отмирают, народ же остается. Из этого следует, что нация — первое и последнее, чему должно под­чиняться все остальное.

Гегелевские идеи в неогегельянской интерпретации использо­вали также В. Шмидт, В. Шёнфелд и другие для обоснования на­цистски понимаемого " народного порядка", " чистоты народного свое­образия" и вообще безудержного шовинизма в вопросах государ­ства и права. В.Шмидт, апеллируя к гегелевским положениям об эпохе германской нации, еще в 1944 г. продолжал писать о " евро­пейском порядке как системе руководства под упорядочивающей властью рейха" ³.

Ортодоксально-нацистские идеологические выпады против идей Гегеля своеобразно сочетались с их неогегельянской фальсифика­цией у такого ведущего юриста гитлеровского времени, как К. Шмитт. В борьбе против либерально-демократических концепций государ­ства и права, против юридического позитивизма и " абстрактного" индивидуализма он широко использовал неогегельянски интерпре­тируемую гегелевскую философию права. Так, в работе " О трех способах научно-правовой мысли" (1934) Шмитт находит " в геге­левской философии права и\осударства обобщение и итог всего течения и направления немецкого сопротивления" ⁴ французским идеям 1789 г. Гегелевская идея государства интерпретировалась

им как " конкретная мысль порядка", изложенная Гегелем, по Шмит-_ту, живо и с большой силой¹. " Действенные", работающие в услови­ях нацизма аспекты гегелевской философии права Шмитт отмечал и в работе " Государство, движение, народ" (1933). Свои нацистские теоретизации о трехчленном единстве политического порядка (го­сударство, движение, народ) он подкреплял утверждением, что эта его конструкция соответствует " основанным Гегелем великим тра­дициям немецкой мысли о государстве" ².

Но, с другой стороны, реализуя в своих государственно-право­вых построениях отправные положения ортодоксальной идеологии национал-социализма, К. Шмитт в целом расходился с Гегелем и считал его пройденным этапом³, поскольку актуальная политиче­ская практика нацистов требовала иных, более адекватных поли­тико-идеологических форм и конструкций. Ведущие неогегельянцы (Ю. Биндер, К. Ларенц) подвергли критике тезисы К. Шмитта об " устарелости" Гегеля.

Основными представителями итальянского неогегельянства были Б. Кроче и Д. Джентиле.

Кроче представлял либеральное направление неогегельянст­ва. Гегелевский способ понимания хотя и находится, по мнению Кроче, " по ту сторону политических партий, однако составляет ра­зумное основание каждой истинной политики" ⁴. Невозможно, заме­чает он, полностью принять или отбросить Гегеля. " Задачу крити­ков и продолжателей Гегеля" Кроче видит в том, чтобы, удерживая " живое" (диалектическую мысль), " сохранить новое понятие поня­тия и синтез противоположностей и на этой основе вновь построить систему" ⁵.

Гегель в характеристике Кроче — " великий противник недо­вольных жизнью", " враг гуманитаризма энциклопедистов и яко­бинства", которое " везде сеет тиранию" ⁶.

Свою концепцию Кроче называл " религией свободы". Свобода — высший закон человеческой истории и бытия. Но если у Гегеля, под влиянием которого находятся крочеанские представления о связи истории и свободы и т.п., речь шла о разумных формах объективи зации свободы в ходе исторического прогресса, то Кроне акценти­ровал внимание на принципиально неопределяемом характере сво­боды.

Идею необусловленности свободы никакими фактическими условиями Кроче использовал для обоснования формальной, юри­дической свободы и невозможности фактической свободы. Лишь " правящее меньшинство", называемое им " политическим классом", знает, чего оно хочет.

Защищая формальные, юридические права личности, Кроче считал, что свобода без субъекта есть пустое слово и абстракция, если не признается свобода личности. В обстановке тоталитарного попрания прав и свобод личности эти либерально-индивидуалисти­ческие представления носили оппозиционно-критический характер. Такую же направленность имело положение Кроче о том, что не государство выше морали, а, наоборот, мораль возвышается над государством. Такая оценка весьма отличалась от типичных для неогегельянства этатистских интерпретаций системы соподчинения и иерархии различных " форм духа" ¹. Исходя из этих представле­ний, Кроче отвергал тоталитаризм и критиковал фашизм, к кото­рому в той или иной степени тяготело большинство итальянских и немецких неогегельянцев. " Этот идеал смерти, — писал позднее Кроче, — который сейчас называется " тоталитаризмом", " единой партией", " партийной субординацией", требовался и теоретически обосновывался проистекающим из гегелевской философии прослав­лением государства"; тем самым, по Кроче, государство из " поли­тического и юридического действия" превращалось в " варварское божество" ².

Вместе с тем крочеанские выступления против авторитарных и тоталитаристских интерпретаций гегелевского учения дополня­лись ярой критикой демократии, проповедью вечности войн, нера­венства и т.п.

В конкретно-исторических условиях политической жизни фа­шистской Италии либерализм Кроче элементами своей оппозици­онности и критичности существенно отличался от профашистского неогегельянства Джентиле и др. Хотя собственные философские воззрения Джентиле так и не были признаны официальной верси­ей фашистской философии, однако в первую очередь благодаря его усилиям ряд неогегельянских представлений был трансформиро­ван в эклектическую смесь итальянской фашистской доктрины, что служило предметом большой зависти немецких неогегельянцев.

В неогегельянстве Джентиле превалируют иррационализм и мистицизм, критика разума с позиций волюнтаристского " актуализма", " чистого акта", столь созвучного фашистскому активизму. Он утверждал, что подлинный индивид универсален и завершает бога в своей сущности, однако подобные характеристики скорее подходят к его оценкам фашистского государства и дуче, нежели отдельного человека, индивида. В духе концепции " чистого акта" именно только " подлинное решение дуче" расценивается Дженти­ле как совпадение " одновременного формулирования и осуществ­ления", словом, как высшее проявление подлинного контакта с дей­ствительностью, трудно отличимого от магии.

Свою интерпретацию духа как " чистого акта" Джентиле ис­пользовал для атаки идей правопорядка и режима законности, оп­равдания фашистского " активизма" и беззакония¹.

Гегелевские идеи о государстве как нравственной целостно­сти, действительности нравственной идеи и т.п. Джентиле исполь­зовал для прямого оправдания фашистского государства как выс­шего выражения нравственности и свободы². Именно к этому све­лось его обращение к гегелевскому понятию государства на втором конгрессе неогегельянцев в Берлине (1931).

40. чистое учение о праве Ганса Кельзена. «Чистая теория права». Эта теория стремится описать право таким, как оно есть в чистом виде, не занимаясь его оправданием или критикой. Юриста не должны интересовать внешние связи права с экономикой, психологией, политикой, социологией. В предмет изучения науки о праве включаются только вопросы, связанные с разработкой эффективной
системы норм права, иерархической связи между нормами, юридической техникой. Система права представляется в виде пирамиды, вершину которой занимают нормы конституции. Последняя ступень - это правовые нормы, создаваемые судебными и административными органами правопримеения, а также самими субъектами права при заключении ими договоров и реализации сделок. Вся эта пирамида основана на т.н. «основной норме» - это гипотетическое логическое понятие, такая предполагаемая
норма, из которой можно вывести содержание всех прочих норм при последовательном и развернутом ее толковании. Суть этой нормы - надо вести себя так, как велит конституция. Эта норма нигде не записана формально, но предполагается реальной и существующей, ибо она определяет все существование и действие системы права. Легитимным признается правительство, которое действует и устанавливает нормы в соответствии с основной нормой. Положительный смысл юридического позитивизма состоит в выработке четкой и законченной логической структуры ситсемы права, юридических конструкций, механизма осуществления права и формирования правомерного поведения граждан. Подчеркиваются такие качества права как формальная определенность,
нормативность- внутренняя согласованность и соответствие единым приницпрам установления и толкования права, эффективность и реальное воздействие на общественные отношения. Критика естественного права как неупорядоченной внутренне и сложной в реальном осуществлении теории; критика подмены права идеей о праве. Недостатки юридического позитивизма: