Практическое применение диалога как поступка

Как известно, гештальт-терапию называют не только терапией контакта, но и терапией контактом (18). По аналогии мы рассматриваем терапию диалога (цель которой – устранить нарушения диалога и установить здоровые диалогические отношения) и терапию диалогом (цель которой – использование диалога для эффективного решения личных проблем клиента).

1. Пример терапии диалогом

Клиентка (К.), 40 лет, благополучная семья, не работает, муж хорошо зарабатывает, дети выросли – студенты. Родственники предлагают ей найти применение своим способностям, но она не предпринимает попыток, так как долго не работала и не чувствует для этого необходимости. Приведем выдержки из двух гештальт-терапевтических сессий с ней.

К.: «После отдыха летели домой на самолете, мои соотечественники (которых я вообще-то люблю) напились и безобразничали. Я не могу понять, почему это меня так сильно раздражало».

Терапевт (Т.) спрашивает, на что похоже это раздражение. К. отвечает, что еще ее раздражают дети, если они за столом чавкают. Вспоминает и об отце, которого К. очень уважает, но который тоже ел некрасиво. Эпизоды некультурного поведения окружающих сопровождались в рассказе сильными эмоциями, не адекватными происходящему.

Далее у Т. была возможность работать с механизмом проекции и помочь К. осознать спонтанную, «дикую» часть своей личности, которая не могла проявляться в рамках ее размеренной и скучноватой жизни. Но вместо этого началась работа по прояснению амбивалентности отношения к этим людям.

Т.: «Скажи, а когда ты любишь другого человека, ты принимаешь его полностью?»

После этого на первый план вышла тема отношений с отцом и внимание было сконцентрировано на разграничении вины перед ним и экзистенциальной вины в отношениях с близкими людьми.

В сессии развернулся диалог-встреча, во время которой Т. делился своим страхом потери близких людей и виной перед ними. Возникло единство Т. и К. перед лицом этих общих для обоих «вечных» вопросов.

Таким образом, в этой сессии К. осознала небезусловность своей любви и вышла на экзистенциальный уровень своих проблем: вины и ответственности в отношениях с близкими.

На следующей сессии К. заявила, что хочет разобраться в своих взаимоотношениях со старшим сыном. Родители предоставляют ему большие возможности, возлагая при этом на него большие надежды. Он грубит, замкнут, с ним нет нормального контакта.

В ходе работы с использованием обычной гештальт-техники «пустого стула» К. начинает лучше осознавать интересы сына, его отношение к ней и жизни. Вспоминает, что в свое время и от нее родители ожидали блестящих успехов, и что она при этом чувствовала. Постепенно диалог с «пустым стулом», то есть психодраматическое проигрывание встречи с сыном, заходит в тупик. Этот тупик отражает реальную проблему нарушения процесса естественной сепарации.

Тогда Т. предлагает К. встать, посмотреть на оба стула и сказать, как она видит свои отношения с сыном.

К: «Дураки оба. Любят друг друга, а делают больно».

Т.: «Что можешь сказать себе?»

К.: «Оставь его в покое. Живи своими интересами»

Т.: «А сыну?»

К.: «Ничего. С ним все в порядке»

Сессия завершается осознанием К. необходимости определить свои истинные желания и начать активно действовать, при этом она принимает решение ограничить свое влияние на сына.

Предложенный в этой сессии технический прием диалога с «двумя пустыми стульями» фактически означает психодраматическое разыгрывание автономной причастности. Не случайно поворотным моментом в ходе терапии было появление нового взгляда К. на ситуацию. Он возник сразу при выходе на другой уровень: как возможность посмотреть на ситуацию сверху и переход из привычной родительской позиции в «пространство между». Такое изменение точки зрения позволило увидеть ситуацию целиком и осознать ее смысл.

Характерно, что в результате возникшего диалога с сыном К. нашла свое место в этих отношениях, на котором ей стало спокойнее и комфортнее. С одной стороны, она позволила себе быть автономной и удовлетворять свои собственные потребности, а с другой, – быть связанной «не слишком туго» с ребенком.

При развитии этих диалоговых отношений любовь к сыну может уравновеситься любовью к себе, ответственность за его будущее – ответственностью перед собой. Мы можем надеяться, что появятся новая свобода и легкость, возникнет новая структура отношений: сформируется гештальт здоровых отношений взрослой матери и взрослого сына.

Естественно, что для К. изменение отношений с сыном – серьезный поступок, требующий мужества, который влечет за собой целый ряд поступков в профессиональной и других сферах жизни. Можно предположить, что здоровый диалог с сыном будет для К. основой для установления подобных отношений с семьей и социумом. Тогда, если ее и будет раздражать то, как едят и пьют ближние, она сможет адекватно высказаться по этому поводу.

1. Пример терапии диалогом

Гештальт-группа, достаточно сплоченная и продуктивно работавшая в первый день, на следующий день снизила темп. Энергия в группе падает, некоторые участники скучают, они не нашли возможности выразить свои чувства, не решаются предъявить проблемы, которое всплыли вчера.

Ведущий (В.) предлагает 1, 5 часа поработать в «стиле провокации»:

В.: Самая большая провокация – это правда. Давайте максимально искренне общаться и прямо говорить то, что вы друг о друге думаете. Если кому-то будет слишком много – я помогу, если мало – тоже.

Группа с интересом и некоторой опаской соглашается. В спрашивает, что участники хотели бы получить для себя за это время. Далее он так организует процесс взаимоотношений в группе, чтобы каждый действительно получал это. Например:

В.: Ира хотела «увидеть, почувствовать, как я среагирую на негатив». Кто может сказать об Ире что-нибудь негативное?

...

В.: А что-нибудь позитивное в ней видите?

...

В.: Еще Ира «хотела провести анализ и перевести негатив в позитив».

Ира: Это я буду обдумывать потом.

В.: Зачем откладывать: давайте усилим негатив – и он перейдет в позитив. Кто может помочь сделать из этого выводы?

...

В.: Теперь, когда все желающие высказались об Ире, может быть, ты сама хочешь сказать о ком-нибудь из них?

...

Таким образом, каждый участник попадает в «круговое зеркало» обратной связи от всей группы. В откровенной, искренней, доброжелательной, но в то же время экстремальной, острой обстановке люди высказывают свои обиды, подозрения, возвращают проекции и освобождают ретрофлексии. Возникают реальные чувства, истинное восприятие себя и других.

В этой процедуре для В. важно сохранять свою независимость, спонтанность, следовать своим желаниям и реакциям. Необходимо, чтобы запрос каждого участника был формально предъявлен и удовлетворен, например:

В.: Таня хотела, «чтобы было больше эмоций, чтобы появились проблемы». Таня, у тебя еще здесь не появились проблемы?

Таня: Нет, пока я вижу проблемы других.

В.: Ну, почему же? На самом деле, твои проблемы давно проявились. Кто может сказать, какие?

...

В.: Катя хотела «посмотреть на свою реакцию». Кто-нибудь видел, как Катя реагирует?

...

В.: Вера вначале сказала: «Ничего плохого не хочу услышать. Хотите хвалить – с удовольствием послушаю». Кто хочет похвалить Веру?

...

В.: Сергей хотел искренности. При этом ты как-то все время помалкиваешь. Может быть, проявишь искренность, а там и в ответ ее получишь!

...

К концу времени, выделенного для такой работы, состояние группы стало спокойным и наполненным. Участники группы уже все высказали друг другу. Каждый из них получил какой-то важный для себя личный опыт, подъем энергии. Многие участники нашли или утвердились на своем месте в группе. Но на третий день один из ее участников не явился. Значит ли это, что его свободный выбор оказался в пользу непричастности этой группе? Если да, то что в словах ведущего или других участников группы могло способствовать этому?

В такой процедуре, как во всякой провокативной терапии, есть риск, повышение энергии, быстрое столкновение с проблемной областью. Резко возрастает ответственность ведущего за состояние каждого участника: надо дать всем быстро высказаться, получить достаточную обратную связь и как-то ее ассимилировать. Большая доля внимания ведущего уделяется группе в целом, так как динамика процессов в ней резко возрастает.

Диалогические отношения были введены ведущим директивно и состояли в следующем:

1. каждый участник должен был принять ответственность за свой запрос, свои высказывания, свою роль в отношениях с другими и с группой.

2. взаимодействие было построено так, что каждый участник общался не только с кем-то другим, но и с группой в целом.

Работа в таком режиме возможна только при достаточном знакомстве участников, сплоченности группы. Наличие в ней подгрупп и «выпадающих» участников становится опасным для целостности группы. Ведь от каждого участника требуется совершать поступки: быть искренним, высказывать правду, ассимилировать критику и положительные высказываний о себе, определить свое место в группе, заботиться о других участниках и группе в целом. Все это складывается в единый поступок причастности группе, когда она поставлена ведущим в экстремальные, но благоприятные для развития условия.