Стратегии неинициированной женщины

Как мы уже сказали, когда девочка растет в семье, она входит в треугольник: отец-мать-ребенок (см. схему 1). Когда она вырастает и перестает быть ребенком, меняются роли людей, входящих в треугольник. Родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец – как мужчина, а дочь – как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий мужчина – отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину – отца.

Итак, первая стадия: отношения между матерью и дочерью становятся отношениями соперниц.

Если мать – инициированная женщина, то она не скрывает тему секса. Она дает своей дочери разрешение на то, чтобы та стала женщиной, и помогает ей пройти инициацию, сама бессознательно представляя собою пример женщины, живущей полнокровной жизнью.

Если же мать не инициирована сама, то тема секса в семье табуирована. Мать манипулирует дочерью, чтобы последняя не получила разрешение быть женщиной. Дочь под влиянием манипуляций видит только один «треугольник» в их отношениях – тот, который ей показывают открыто: «Мать-отец-дочь». Мать сознательно или бессознательно скрывает от дочери то, что в треугольнике «женщина-мужчина-девушка» она выступает как соперница собственной дочери.

Во всех сессиях, несмотря на различия в заявках, обязательно присутствует одинаковая сцена: клиентка вспоминает, что в возрасте 13-14 лет, когда она стала девушкой, мать запретила ей встречаться с мальчиками. Поскольку в реальной жизни суть отношений скрыта, а именно слиты в одну две роли матери (мать и соперница), то скрыты и манипуляции, запрещающие девушке жить как женщине. Например, мать может демонстрировать заботу, говоря дочери: «Не пойдешь гулять, пока не сделаешь все уроки». Скрытое послание: «Боюсь, что ты встретишься с мальчиками и вступишь в сексуальные отношения», «Боюсь потерять власть над тобой, если ты станешь сильной». «Ты моложе и красивее меня, если ты вступишь в возраст сексуальности, мне придется уступить тебе свою власть».

Манипуляции неинициированной матери можно разделить на три группы в зависимости от ее стратегий[6]:

Все три типа легко узнаются по внешнему виду и поведению.

1. Изоляция. К первой группе относятся женщины, которые изолировались от своей женской сексуальности либо уйдя с головой в работу («Синий чулок»), либо в заботу о других («Бабушки»). Первым присущи черты мужского поведения (особенно если они выросли без отца и заменяли матери мужа); симптомы работоголизма (они уходят с головой в науку, учебу и т. д.), фанатизм. Вторые, как правило, посвящают себя детям, причем не своим, а чужим (они воспитывают либо приемных детей, либо детей родственников (племянников, например). У тех и других асексуальная внешность, только первые берут пример с мужчин, а вторые – с бабушек. «Бабушки», кроме того, часто страдают от лишнего веса.

2. Протест. Это группа женщин с протестным поведением, которых характеризует сверхвнимание к внешности, тему секса подменяют суррогатом – демонстрацией сексуальности. Это те женщины, которые либо вступили в ранний брак (как правило, по беременности), либо они имеют множество партнеров; женщины с темой насилия, содержанки. Если представительницы первой группы скрывают сексуальную жизнь, то представительницы второй выставляют ее напоказ. Используя терминологию Э.Берна, любимой игрой протестных женщин можно назвать «Динамо»[7]. В общении для них характерны кокетство, сексуальные провокации и авансы по отношению к мужчинам и конкуренция с женщинами. Среди заявок звучит тема чистоты-грязи.

3. Подчинение. В глаза бросается неконгруэнтность во внешности: например, женщина, которой за тридцать, может одеваться как школьница, говорить детским голосом, вести себя капризно. Озабочена тем, чтобы как можно дольше не стареть, сохранить внешность девочки.

Объединяет представительниц всех трех групп то, что все они, так или иначе, асексуальны, или «мертвы» как женщины, не удовлетворены своей сексуальной жизнью и продуктивностью в самом широком смысле.

Пример сессии. «Спящая красавица»

Мы назвали эту сессию «Спящая красавица». Участница группы – Галина. Галине 31 год, она второй раз замужем, имеет дочь от первого брака. Сессия началась с заявки Галины поработать с собственным сном. Когда пересказ сна закончился, Галина сказала: «Меня разбудил мой ребенок».Мы восприняли эти слова как метафору: «мой ребенок» может восприниматься как внутренний ребенок клиентки, который, несмотря на взрослость клиентки, остается в детском состоянии, не получая удовлетворения.

Тема Галины – ребенок в обличье взрослой женщины – видна еще до того, как она заговорила о сне. Во-первых, по профессии она косметолог, то есть ее бизнес связан с внешностью женщины. Метафорически род ее занятий выглядит таким образом: как подольше удержать женщину в состоянии девушки. Во-вторых, что касается внешности самой Галины, то в глаза бросается ее неконгруэнтность: женщина, которой за тридцать, состоящая во втором браке, мать – и при этом бантик в начавших уже седеть волосах, короткая юбочка в складку, напоминающая пионерскую, быстрые движения, детский голосок.

Содержание сна следующее. Галина закрывает ребенка в пустом доме, уложила спать, а сама пошла гулять. Заперла, чтобы с ним не случилось «ничего плохого».

Т: А что с ним может случиться плохого?

К: Могут ворваться мужчины, которые чем-то опасны, и напугать.

Мы предложили Галине инсценировать сон, взяв на себя роль ребенка. На роль двери предложили выбрать кого-то из членов группы. «Дверь» оказалась двустворчатой, ее играли два человека, мужчина и женщина. Когда Галине предложили посмотреть на сцену со стороны, то это напомнило ей сцену из собственного подросткового детства. Так поступала мать, не пуская дочь гулять, чтобы ничего «такого» не случилось. На вопрос, что «такое» могло случиться, Галина ответила далеко не сразу. Подумав, она предположила, что речь шла о запрете играть с мальчиками. Это никогда не говорилось матерью напрямую, а давалось понять косвенно, манипулятивным способом. Суть манипуляции: мать делает отношения полов непривлекательными, представляя женщину как «тетку», «старуху». И перед дочерью на бессознательном уровне ставится неразрешимая задача: нужно все время оставаться девушкой, не развиваясь, удерживая себя годы и годы в состоянии ребенка.

Мы предложили Галине сыграть взрослую женщину. Она поморщилась.

Т: А что мешает это сделать?

К: Для меня женщина – это что-то непривлекательное, бесформенное...

Т: Непривлекательное для кого?

К: Для мужчин. Мне кажется, им должны нравиться молодые девушки, а не старухи.

Стало понятно, что для Галины между девушкой и старухой нет связующего звена, нет стадии «женщины».

Тогда мы сделали Галине другое предложение – сыграть старуху.

Т: Чем тебе не нравятся старухи?

К: Они напоминают о смерти.

Следующая сцена была про смерть. Галина построила для себя гроб, что напомнило и ей, и группе сказку «Спящая красавица».

Т: Что бы помогло тебе ожить? Кто может тебя разбудить?

К: Собственный ребенок. (Вспоминаем начало сессии – сон Галины, в котором ее будит собственный ребенок. Теперь уже понятно, что речь идет о собственной неудовлетворенной потребности, без которой жизнь – сон).

Т: Побудь в роли этого ребенка. Чего ты хочешь?

К: Хочу пойти на улицу погулять с друзьями.

Далее следует сцена диалога с идеальной матерью, в котором та разрешает общаться с детьми, в том числе мальчиками. В сессиях, которые мы проводили на женских тренингах, легко «озвучить» «мачеху», но «хорошую мать» приходится «выстраивать». Первая запрещает вступать в половые отношения, вторая должна дать такое разрешение и поддержать. Звучит это разрешение парадоксально: «ты можешь жить с мужчиной, даже если я против». Перевод: «Я как мать желаю тебе женского счастья, хотя я как женщина завидую твоей молодости и конкурирую с тобой».

Во время шеринга[8] в группе родилась пародия[9]:

Девочка: «Я с вами еще не...»

Бабушка: «Я с вами уже не...»

Между ними женщина, которая: «ДА!»

Голос мужчины: «Да где ж таких увидишь...»