Глава 6. В четверг Криса не было в школе

В четверг Криса не было в школе. Его отсутствие было замечено Беккой на третьем уроке английской литературы, и на четвертом тоже — Всемирной истории. Много он не потеряет. Мистер Бимис выглядел так, будто Крис на месте, когда они конструировали модель «Форд-Т[5]», а у него на уроке у нее обычно появляется возможность сделать маникюр «Уайт-аутом[6]».

Но сегодня в классе появился новый ученик, он стоял в передней части класса, и Бекка оторвала взгляд от своих ногтей. Старина Бимис удивленно посмотрел на него.

Потом глянул еще раз. Учитель положил руку на край своего стола.

У нового парня же было на что посмотреть. Он, конечно, уже явно перешел из возраста маленького мальчика в возраст юноши: характерная челюсть, высокие скулы, худощавые, но мускулистые руки, и ни грамма детского жирка — одни достоинства. Песочного цвета волосы, лежащие на лбу, разделяла чисто белая полоса прямо посередине челки.

Она удивилась: Кто красит волосы белым?

Но это еще не все. Одно его ухо было полностью в пирсинге. В другом было только две сережки — столько же в левой брови. Зеленые глаза, соответствующие цвету футболки, решительно смотрели на остальных учеников, наблюдающих за ним. Его черные джинсы сидели свободно, удерживаемые потертым кожаным ремнем. Одну его руку обхватывали около пятнадцати браслетов, а также грубые шнурки, на каждом из которых висело по маленькому камешку разных цветов. На предплечьях было несколько небольших татуировок, и одна — на шее. Они выглядели как иностранные символы, такие обычно делают себе девчонки на весенних каникулах. Предполагается, что их значение заключается в одном слове, как значки мира или мудрости, а на самом деле они говорят лишь: Возьми меня.

Бимис прочитал записку, которую вручил ему парень, но не потрудился представить его классу. Не дай Бог, кто-то прервет его лекцию. Он поспешно отправил его на единственное свободное место в классе — где обычно сидит Крис. Оно находилось через ряд и две парты от места Бекки. Новенький опустился на стул, и его рюкзак упал на пол рядом с ним. Теперь Бекке был виден значок у него на шее — не азиатский, но язык девушка не смогла определить. На одном пальце она также увидела черное кольцо, а на другом — кольцо-шнурок.

Томми Данливи, который сидел через два ряда и любил кидать Бекке на стол записки двусмысленного содержания, кашлянул:

— Гомик!

Парень никак не отреагировал, лишь достал из рюкзака синюю тетрадь на спирали. А потом ручку.

Томми еще раз попытался, кашлянув громче, на этот раз эпитет был более неприятный.

Парень щелкнул ручкой. Бимис, не обращая внимания, взял мел.

Джереми Блейкхерст, лучший друг Томми, подхватил кашель:

— Педик!

А также он бросил в его сторону скрепку. Попав в плечо парню, она со звоном отскочила от края другого стола.

Некоторые ребята рядом засмеялись. Девчонки в заднем углу захихикали и зашептались.

Парень не обернулся. Но опустил ручку.

Томми согнул скрепку так, чтобы ее зубцы торчали, и с помощью резиновой ленты соорудил подобие рогатки.

На этот раз он даже не потрудился кашлянуть.

— Эй, педик.

Затем он оттянул скрепку и отпустил ее.

Парень обернулся. Он резко выбросил руку вверх и в воздухе поймал скрепку.

Последовал коллективный удивленный вздох тех, кто за этим наблюдал — включая Бекку. Бимис продолжал бубнить.

Рука парня сжалась в кулак вокруг скрепки, и на какое-то мгновение Бекке показалось, что он собирается замахнуться и устроить драку прямо здесь посреди Всемирной истории.

Но тот приподнялся со своего места, потянулся через стол другого ученика и бросил погнутую скрепку перед Томми.

— Послушай, чувак, — сказал он, его голос был низким и серьезным. — Если хочешь о чем-то спросить меня, то набираешься мужества и делаешь это как следует.

Все засмеялись, включая Джереми. Томми скинул скрепку с парты и закипел от злости.

Новичок отклонился назад, чтобы сесть на свое место. Но по пути он поймал взгляд Бекки, наблюдавшей за ним, и улыбнулся.

Она была так поражена, что не улыбнулась в ответ.

Потом Бимис задал вопрос и отвернулся от доски. Новенький уже сидел лицом вперед и держал ручку над тетрадью.

Крошечный треугольник линованной бумаги упал на ее парту. Томми Данливи пытался скрыть ухмылку.

Бекка не хотелось разворачивать послание, но почему-то незнание всегда было хуже. Поэтому она развернула ее.

«Ты ожидаешь счастливого конца?»

Бекки смяла в кулаке листок, и ей захотелось ударить Томми. Она хотела уметь остроумно парировать и хоть немного обладать той непринужденной харизмой, что была у новенького. Чтобы заставить весь класс смеяться и поддерживать ее.

Но у нового парня была безупречная репутация.

У Бекки же не было на это шансов.

С тех пор, как началась учеба, они с Квин во время ланча сидели отдельно за одним из столиков ближе к заднему лестничному проему. Это место было меньше по размеру, в самом далеке от основного коридора и линии раздачи, вроде как спрятанное за одной из колонн. В прошлом году каждый ланч они проводили с Дрю и его дружками-спортсменами, и Бекка хихикала и краснела, когда Дрю съедал половину ее еды. Они с Квин никогда не были популярными, пока Дрю не проявил к ней интерес. Им ужасно нравилось такое внимание.

Какая глупость.

В окна непрестанно барабанил дождь, заставив всех находиться внутри, отчего кафетерий стал похож на массовку. Очередь за едой была еще одной возможностью для нападок на Бекку, поэтому они с Квин обычно обходились бутылками с водой. В такой день, как сегодня, каждое место было ценно, и на другом конце их стола сидели и что-то строчили в блокнотах два чудаковатых физика.

Бекка думала, что они делали домашнее задание, пока не поняла, что они составляли сюжет какой-то ролевой игры.

Квин закатила глаза, посмотрев на них.

— Боже, Бекс, как думаешь, мы сможем отправить их обратно в Мордор?

Один из ребят глянул на нее.

— Заткнись, Квин. Почему бы тебе не отправиться есть в ванную вместе с остальными чудаками?

Бекка вздохнула и покрутила в руках бутылку с водой. Та уже становилась теплой. Она смотрела, как дождь застилал окна, и начала отрывать с бутылки этикетку. Еще четырнадцать минут «ланча».

Как обычно она голодала.

— Извини, моя пре-е-еле-е-сть, — сказал Квин. — А почему бы тебе не поесть в лаборатории с остальными неудачниками?

— Ух ты! Похоже, это дружелюбный столик.

Бекка резко вскинула голову. Возле Квин стоял Крис Меррик, держа поднос с едой. На нем была расстегнутая клетчатая рубашка, поверх синей футболки. Опухоль вокруг глаза спала, но синяк вдоль скулы был впечатляющим. Его волосы едва прикрывали ссадины на виске.

На самом деле, он, на удивление, выглядел хорошо, учитывая полученные раны. Футболка делала его глаза еще более голубыми, колючими, интуитивными и застывшими на ее лице.

У нее сильно застучало сердце.

— Э-э, — произнесла она. — Привет?

Он уронил поднос на стол рядом с Квин, а потом перекинул ногу через скамейку, чтобы сесть.

Все за столом уставились на него.

Он взял картошку фри, оглядываясь по сторонам. Затем одарил физиков полуулыбкой.

— Как дела?

Квин вытаращила глаза на Бекку.

— Почему Крис Меррик сидит рядом со мной?

Крис надел крышку на стакан с содой.

— Ты же понимаешь, что я тебя слышу, да?

Бекка не могла перестать пялиться на него.

— Что ты здесь делаешь?

— И что, черт возьми, случилось с твоим лицом? — сказала Квин.

Он приподнял бровь и выпрямился.

— Вообще-то я пошутил насчет «дружелюбности стола», но я умею понимать намеки...

Бекка быстро покачала головой.

— Я просто... Я имела в виду... что тебя не было в школе утром.

— Была бурная ночь. — Он пожал плечами и взял еще одну картошку. — Майкл дал мне отоспаться.

Он посмотрел вниз, очевидно, только заметив, что он единственный, кто ел.

— Ребята, а вы уже поели? Я едва вышел из очереди.

Квин сделала глоток воды.

Бекка посмотрела в сторону.

— Нам не очень-то хочется нарываться.

— Держите, — он протянул яблоко. — Я просто не могу есть, когда вы смотрите на меня.

Квин фыркнула.

— Этот символизм может убить меня.

Крис усмехнулся, убрал яблоко и откусил от него.

— Тогда я его съем.

Он пододвинул поднос с картошкой на середину стола.

— А вы ешьте картошку.

Глаза Квин расширились.

— Но... что тогда ты будешь есть?

Перед ним все еще лежали груша, два куска пиццы, стакан яблочного сока, пластиковая миска с макаронами и сыром. Он пожал плечами.

— Я обойдусь.

Квин взяла одну картошку, почти нерешительно.

— А если серьезно. Что ты здесь делаешь?

— Я пришел извиниться за своего придурка-брата. — Он еще раз откусил от яблока, его глаза были направлены на Бекку. — И поблагодарить Бекки за прошлую ночь.

— Бекка, — поправила она.

Он улыбнулся.

— Я знаю.

Ох.

Ох!

Бекка предательски покраснела, ненавидя себя за это.

Потом она поняла, что Квин уставилась на нее с выражением потрясения и ужаса на лице.

Вот дерьмо.

— Квин, погоди, это не то, что ты подумала...

— Не беспокойся. Я все поняла.

Квин встала, закидывая рюкзак себе на плечо.

— Подожди! Квин!

Но ее подруга уже проталкивалась мимо учеников, пробираясь к выходу.

Бекка вздохнула.

— Отлично.

— Мы не будем плакать об этом, — сказал один из физиков.

— Заткнись, — отрезала она.

Крис откусил еще один кусочек яблока и положил его на поднос. «Теперь она казалась милой» — подумал он.

Бекка с раздражением взглянула на него. Была ли двусмысленной его фраза о прошлой ночи? Боже, на целых десять секунд у нее закралась мысль, что он сядет, и будем милым парнем.

— Итак, за которого из них? — спросила она.

Он нахмурился.

— Что?

— Какого брата? Мне слегка трудновато разделить вас по шкале придурков.

— Ох. — Он испуганно посмотрел на нее. — Э-э, Майкл. Хотя, полагаю, они все.

Майкл был старшим братом. Она должна была это заметить.

— Отлично. Извинения приняты. Всегда пожалуйста.

Она начала собираться.

— Ты сердишься на меня? Эй, подожди минутку!

Она остановилась.

— Послушай, я не хотел ссориться с твоей подругой. — На мгновение Крис отвел взгляд. — Я хотел спросить, что ты делаешь после школы? У Габриэля футбольный матч, не хочешь прийти посмотреть...

— Ты шутишь? — она едва могла расслышать его сквозь стук своего сердца, отдающегося в ушах. Габриэль должно быть, понял, кто она и рассказал Крису. Если он уже не знал об этом.

— Э-э... нет. — Он почесал голову, убирая волосы с глаз. — На самом деле, я вполне серьезно...

— Послушай, Крис. — Она снова опустилась на скамью и ухватилась за край стола. — Я не собираюсь спать с тобой, — яростно прошептала она, чувствуя, что начинает краснеть. — Я не собираюсь обжиматься с тобой под трибунами. Я не дрочу в мужском туалете, или...

— Ух ты. Ты предпочитаешь наперед выяснять такие вещи, а?

— Во что бы ты ни играл, но кто-то другой уже попытался сделать это, понятно? — сказала она. — Как же я хочу, чтобы вы все просто перестали приставать ко мне и оставили меня в покое!

На мгновение за столом воцарилась мертвая тишина.

Потом он встал.

— Конечно. — Он помолчал. — Можешь съесть ланч.

Она не смотрела на него.

Он закинул рюкзак на плечо, затем бросил на стол перед ней какой-то клочок бумаги.

— До скорого, Бекка.

Когда он ушел, она подняла голову. На подносе лежал конверт, его уголок застрял в сыре на куске пиццы.

Она подняла его и открыла. Три бумажки по двадцать долларов.

«Ты, наверно, думаешь, что теперь я обязан тебе жизнью.

Нет. Только шестьдесят баксов».

Бекка уставилась на деньги, чувствуя их шероховатость под своими пальцами. Она понятия не имела, что все это значило.

Физики встали, забирая с собой блокноты.

— По крайней мере, он не оставил его на комоде, — сказал один из них.

Бекка вздрогнула, но они уже растворились в толпе студентов. Как символично. Она привыкла к таким шуточкам.

Она потянулась за своей бутылкой воды, а потом ахнула и выронила ее из рук.

Вода замерзла. Она слышала, как кусочки льда хрустят в пластиковой бутылке. Холодные кристаллы прилипали к ее пальцам прежде, чем растаять.

Она уставилась на бутылку, теперь тающую на столе, под ней собирались капли воды.

Затем она вытерла руку о джинсы и развернулась, чтобы затеряться в толпе.