Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Истинный свет. Дориан собрал внутри себя качество сыновей благодарности людей в теплый яркий и добродушный сгусток и двинулся с заготовленным импульсом в событие прошлого.






Дориан собрал внутри себя качество сыновей благодарности людей в теплый яркий и добродушный сгусток и двинулся с заготовленным импульсом в событие прошлого.

Перед ним развернулась застывшая картина прошлого. Знакомое село, соседи, домики, церемониальные постройки и, конечно, родительский дом. Мир словно застыл в едином моменте со всеми красками и оттенками.

Сместившись ближе к тогдашней матери, Дориан застал её рыдающей навзрыд в объятьях мужа. Её тело казалось неестественно толстым. Ассоциативно её пропорции должны были давать ей агрессии и хамства, но тут она выглядела очень душевной и, можно сказать, с разбитым материнским сердцем.

Сместившись еще ближе, в само событие, Дориан дифференцировал эмоции этой женщины. Говоря образно, её эмоция напоминала разрыв толстой кожи, из-под которой истекали молочно-желтые сгустки любви и преданности. Такая субстанция была чувствительной, словно открытый глаз, и Дориану понадобилось время для формирования очень деликатного вторжения в это поражение.

Диагноз он поставил быстро. Ментально слабая душа не выдержала сильной эмоциональной нагрузки. Будь эта женщина немного опытней в эмоциональных играх, она бы не получила такого глубокого ранения от разрыва связи с сыном.

На знакомый диагноз существовали и привычные методы. Тонким образом Дориан ухватился за оголенный ментал эмоций, ту самую белую субстанцию, вывалившуюся из раскрытой раны женщины. Оголенная часть разорванного меридиана оказалась между руками, Дориан начал прогонять по нему сложную эмоцию. Решив приложиться как следует, он вспоминал эмоциональные потрясения, пережитые в своих инкарнациях. Почему-то автоматически всплыло воспоминание падения вечного Рима.

Огромный живой город, удерживающий на себе всю империю, пылал огнями разрушения. Память о том переживании накатывала, и сложная эмоция проносилась между руками Дориана, постепенно связывая меридианы. Тогда в Риме Дориан переживал откровенно конец света. Рим, как столица, рушился, и каждый очаг беспорядка отдавался в сознании преданного горожанина. Тогда Дориан принимал вызов судьбы, потрясение в мировосприятии, эквивалентное концу света, что однако не разрушило его эмоциональную целостность. Именно это качество вплеталось древней дикарке в качестве инвалидного протеза.

Эта информация впиталась меридианом женщины, отчего её энергетика перекосилась. Теперь она смотрела на ситуацию не столько в эмоциональном надрыве, сколько в истерической панике обворованной торговки.

Продолжая работу, Дориан вызвал еще одно воспоминание. В шторм он находился на маленькой деревянной лодке, и его корабль шел навстречу огромному бушующему океану. Было абсолютно ясно, что волны уничтожат такой ветхий корабль, но преодолевая эмоцию неминуемой гибели, Дориан принимал вызов судьбы, готовя себя к встрече с вечностью.

Дикое чувство вызова накрыло ментал женщины. Теперь она находилась в полнейшем ступоре, готовая своим телом сразиться буквально со слоном, но не способная найти того самого слона, смерть которого решает её проблемы.

Таким образом, ментал женщины постепенно рихтовался, и она была готова воспринять компенсацию, заготовленную в самом начале практики. Из пространства настоящего Дориан вытащил заготовленный сгусток благодарности, упорно пытаясь установить заготовленное качество, которое, как назло, никак не становилось на место. Завершив безуспешные попытки, Дориан остановился и перевел дух.

Дело принимало более сложный оборот. Воздействие по рихтованию эмоциональной сферы инерционно завершалось, и теперь клипота мощной тетки была абсолютно целостна, но вела она себя, как самая последняя истеричка, которой только что наступили на столетний мозоль.

– Слушай, а какая тут классная природа, – обратился Дориан к Муфаруму, который все это время наблюдал за его манипуляциями.

– Нравится?

– Даже в наше время такой биосферы не найти при всем желании.

– Тантра, – протянул Муфарум. – Тут жила практикующая пара, которая своей любовью так сильно усложнила атмосферу. Понимаешь?

– Понимаю, даже на опыте. Но я никогда не думал, что это дает такой эффект!

– А ты думал, что меня смог бы воплотить самый обыкновенный «людус»?

– Ну, здрасте! – воскликнул Дориан. – А дикарка, которую я сейчас штопаю?

– Неизвестно, сколько времени я был в отключке, и знал бы ты, за что она меня зацепила.

– За что же? – удивился Дориан, ожидая услышать нечто новое о ментальных матрицах.

– Считай, что за мой кошачий хвост! – с глубоким смехом ответил союзник.

Дориан ухмыльнулся, понимая намек:

– Ну и наворотил ты нам приключений…

Поскольку клипота была уже заделана, а ситуация оставалась фатальной, следовало перейти на более высокую частоту и поработать со светящимся телом этой женщины.

Там в прошлом он обратился вглубь себя. Отыскивая светлое свечение вриля в своем естестве, Дориан немного протолкнул его вглубь, и перед ним открылся безбрежный светлый океан бытия.

Следовало сонастроиться с этой субстанцией, и Дориан начал задавать ему невербальные вопросы. В ответ пошли такие же ответы, и теперь голова Дориана растворилась в нирване. В этом молочно-белом океане он вспомнил про свою подопечную. Её травма в этом пространстве казалась маленьким серым клином в солнечно-молочных облаках. Дориан начал думать этот уголок, отчего перед его глазами образовался современный ему мир.

Подопечная женщина, проживая тысячелетия, все так же носилась с нерадивыми сыновьями, желающими сунуть свою голову в мышеловку. За это время в её сыновьях побывали преступники, самонадеянные лидеры, жертвы обманов и предательств. В некоторых обликах Дориан узнавал себя.

Женщина сумела наработать невероятно сильную энергетику. В неё можно было забивать гвозди, от чего она бы отмахивалась, как от комаров. Опытный классический мафиози рядом с ней казался мальчиком в песочнице. Но от всего этого она устала. Устала спасать, устала крутить людьми, устала удерживать сына, устала жить ради его спасения.

В океане нирваны Дориан выуживает правильный момент, чтобы снять с женщины это проклятье. И вот очередной сын идет на заведомо опасное дело. Она знает, что он, возможно, погибнет, и её травма снова не дает ей покоя. В момент бессилия матери Дориан обрывает связь с сыном-уголовником, и в пространстве нирваны молочно-белая волна образует звон разорвавшегося металлического каната. Беспомощная мать отпускает уголовника, в её голове образуется путаница она, наконец осматривается в своей жизни.

В её голове начинает завязываться понимание собственной ценности. Тот опыт, который она копила тысячелетия, вытаскивая идиотов из-под виселицы, переливается красотой и мудростью зрелого человека. У женщины происходит катарсис, она образует контакт с миром, который раньше едва замечала.

Дориан находился в пространстве нирваны, наблюдая за событиями жизни чужого человека, как по телевизору. После работы картинка схлопнулась, и угловатая травма мироздания окончательно рассосалась. Подождав окончания трансформации, Дориан вывалился в прошлое этой женщины.

Тут его ждал Муфарум, он был возбужден и почему-то не мог связать рассыпающиеся слова. В плане целостности сознания женщина находилась в самом нормальном состоянии, она полностью принимала ситуацию, и любые утешения мужа выглядели избыточными.

По опыту Дориан понял, что ей нужно хоть какое-то объяснение произошедшему, и на ухо нашептывал фразу, смысл которой сводился к «Бог дал, Бог взял», вставляя в эту фразу ощущение океана нирваны, в котором все перипетии ее жизни выглядят заурядным всплеском. Эта нирвана и являлась к ней, как Бог. Далее уже сама женщина в раздумьях начала приписывать шаманам религиозные образы, сводя свой реальный мистический опыт с обрывками религиозного знания, полученного от старейшин.

Собрав эту идею в прочную вербальную конструкцию, Дориан вышел в пространство вероятностей. Теперь судьба Муфарума трещала по швам, видимо, именно это поставило философа в ступор, но обретенное качество набирало обороты, искривляя и выдавливая новые линии. Новыми они были совсем слегка, скорее, придавали новый окрас старым переживаниям. Дело оставалось за банальной трансформацией.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.