Прямое сгибание

Когда лошадь подается вперед, идя по барьеру налево, я прохожу с ней то же упражнение направо, и когда до­стигаю успеха и на эту сторону, то перехожу к «постанов­лению».

Держусь по-прежнему у ее левого плеча. Правой рукой беру мундштучные поводья на двенадцать—пятнадцать сан­тиметров от рта лошади. В сжатой ладони левой руки сжи­маю по-прежнему концы трензельных поводьев, а свободны­ми пальцами этой же руки беру трензельные поводья выше на пятнадцать—двадцать сантиметров. Перевожу руку с по­водом перед мордой лошади и ставлю ее на длину поводьев, считая от рта ее, выше храпа. Очевидно, трензель будет да­вить на верхнюю челюсть сзади вперед и снизу вверх, и в этом направлении натягиваю сперва трензельные поводья. Затем правой рукой натягиваю мундштучные поводья спе­реди назад и тоже снизу вверх.

Прием постановки левой руки впереди морды лошади и выше храпа служит для того, чтобы: трензель, действуя сзади на перед, заставлял лошадь по­даваться вперед и не давал бы ей возможности замяться или осадить; действуя снизу вверх, держать голову вверх в то время, когда мундштук станет надавливать на нижнюю челюсть, и заставлять лошадь сдать затылок и разжать рот, то есть не дать лошади опустить голову и шею вниз и упереться затыл­ком. Действие трензеля уравновешивается действием мунд­штука.

Много лошадей при прямом (работа затылка) и боковом (работа ганашей) сгибаниях, уступая поводу, поворачивают нижнюю челюсть в сторону. Челюсть не уступает руке по оси сгибания, а отходит вправо или влево. Такое поведение яв­ляется не уступкой, а очень вредной манерой лошади от­делываться от повода. Бороться с этим надо, прибегая к энергичному посылу. Лошадь, свернув челюсть в сторону, верно держаться не может, хотя голова и шея ее стоят вер­но; она будет иметь вид лошади, идущей в поводу, но в дей­ствительности она в поводу не будет и быть не может, так как не может быть у нее верной чувствительности рта. От­делываясь от ровного повода, она неминуемо станет затыл­ком, а то и за поводом.

Если лошадь не подается вперед, то сильнее натягиваю трензель; если она не сдает затылка, не разжимает рот, то сильнее надавливаю на мундштук. Попеременно натягиваю поводья то трензеля, то мундштука.

Натягивать поводья при этой работе следует не твердо и не протяжно, а легкими приступами, не такими короткими, как цука, но и не настолько долгими, чтобы лошадь могла лечь на повод (упереться). После ничтожной, едва заметной уступки я отдаю повод и ласкаю лошадь. Возобновляю приемы, требуя большей уступки, после которых опять отдаю повод и глажу. Надо добиться, чтобы лошадь не только сда­вала затылок, но непременно раскрыла и рот, сдала бы и челюсть (подала назад нижнюю челюсть). В сдаче челюсти заключается конечная цель этого рода сгибания.

Пока лошадь сдает только затылок, а не челюсть, это зна­чит, что она упирается, то есть передает тяжесть челюсти назад, за точку равновесия. В таком положении она может осадить.

В противодействии сменяющих давление трензелей и мундштука и заключается вся сущность работы прямого сгибания (работа затылка) — именно, когда трензель зовет лошадь вперед, мундштук, задерживая голову, гнет ее в за­тылке назад и заставляет сдавать челюсть. Производя по­переменно давление то на трензель, то на мундштук, бе­рейтор может применять тонко и умно великое правило бе­рейторского искусства — принять на повод и сдать повод. Этот основной прием, называемый работой поводом, зак­лючается в том, чтобы рука берейтора нажимала повод в момент, когда лошадь уперлась на него, и сдала бы повод в момент, когда лошадь сдала его. Эти воздействия долж­ны следовать одно за другим, и каждое последующее дол­жно требовать большей уступки в сравнении с тай, кото­рая получена в ответ на предшествовавшее ей давление мундштука. Лошадь начинает жевать железо, но этого не­достаточно, а надо добиться того, чтобы она совершенно перестала упираться на него, сдала бы его.

Когда лошадь сдаст челюсть, возьмет повод, — тотчас, но плавно надо отдать поводья. Во все время работы поводьев надо хлыстом подталкивать по боку, чтобы лошадь не замя­лась или не задержалась на ходу.

Такая тонкая работа доступна только руке мастерской. Развить обыкновенную хорошую легкую руку нетрудно, и для обыкновенных требований езды хорошей руки достаточно. Часто, однако, встречаются ездоки, которые целую жизнь работают поводом и все-таки не понимают сути дела, натя­гивают повод, когда лошадь сдает, и сдают, когда лошадь ло­жится в повод. Мастерская рука работает обратно, это рука истинного берейтора, твердо сжатыми пальцами он упирает в повод тогда, когда лошадь легла на повод, и с быстротой электричества разжимает их, когда лошадь уступает в челюс­ти. Словом, сдает, когда лошадь сдает, и упирает, когда ло­шадь упирает.

При этих сменяющих друг друга действиях трензеля и мун­дштука и узнается степень чувствительности рта лошади.

Ошибочно принято думать, что если лошадь пенит ртом, то у нее хороший рот. Лошадь пенит, только сжимая язык, следовательно, рот ее неспокоен, почему не может правиль­но чувствовать повод. Лошадь пенит, когда или вертит язы­ком во рту, или трет им о небо, или переваливает язык через железо, или сворачивает его трубкой у зева. В этих случаях к дужке удила приделывают подвижную пластинку в виде восьмерки, пластинка эта, кроме того, мешает лошади вы­валивать язык. Иногда лошадь пенит оттого, что играет с концами рычагов; чтобы воспрепятствовать этой привычке, концы рычагов соединяют ремешком. По-моему, рот лоша­ди хорош, если он во время работы спокоен, не слишком сух и не слишком влажен.

Не следует приписывать тугости рта сопротивление лоша­ди поводу, происходящее от постава ее головы. Всякая ло­шадь при опущенной вниз голове будет лежать на переду, следовательно, будет туга и ртом, но если поднять ей перед и уравновесить ее, она может оказаться и не тугоуздой.

Во всяком случае, о рте лошади можно сказать, тугой он или мягкий, только тогда, когда он показывает себя тем или другим, когда лошадь идет с поднятой головой.

Если работа затылка (прямое сгибание) по указанному способу произведена правильно и умело, то лошадь долж­на принять следующую постановку: перед ее будет поднят, конец носа будет на высоте холки; согнутая в затылке го­лова будет опущена вниз так, что ось ее будет немного пе­реходить вперед за отвес (ось головы не должна выходить за отвес к туловищу, в этом случае постав будет порочен, что является последствием неверного, головой вниз, сги­бания лошади), рот будет свободен и разжат.

Лошадь будет слегка перед рукой, то есть будет идти на повод.

Для большей ясности я изложил приемы работы затылка (прямого сгибания) по моей методе, предположив, что ло­шадь стоит на месте, на самом же деле я применяю их на ходу.

Большинство берейторов применяют приемы сгибания иначе. Чтобы понять сущность приема прямого сгибания (ра­бота затылка) и как его нужно применять (основа выездки), надо рассмотреть, для чего он служит и что им должно быть достигнуто. Работа затылка имеет цель: поднять лошади шею для того, чтобы поставить ее в равновесие.

Редко встречается от природы уравновешенная лошадь, так как в силу своего сложения она держится более на пе­реду. Причиной тому то, что голова лошади отстоит от ту­ловища более или менее далеко впереди точки ее равнове­сия. Чем далее от центра тяжести стоит голова лошади, тем ниже она ее держит и тем больше вся тяжесть лошади ле­жит на плечах. Если шея лошади поднята, голова более приблизилась к центру тяжести лошади, то, соответствен­но, равномернее будет размещаться и вес тела ее.

На ходу лошадь перебрасывает попеременно тяжесть сво­его тела с зада на перед и с переда на зад. Задача выездки состоит в том, чтобы поставить лошадь в такое положение, чтобы тяжесть ее тела была правильно распределена на все части ее тела, чтобы уравновесить ее на ходу.

Поднятая шея равномерно ложится своей тяжестью на перед и зад лошади, отчего и тот и другой могут работать с одинаковой силой и легкостью. Шея «ставит лошадь». Лошадь в постановлении получает возможность свободно подводить задние конечности под центр своей тяжести и свободней и выше выносить передние ноги.

Для скачки высокий ход не годится, так как нужно, что­бы лошадь возможно более вытягивалась, почему при тре­нировке шею не поднимают, а требуют обратного — чтобы лошадь как можно более стлалась по земле.

Некоторые лошади держатся на заду, и для уравновеши­вания новейшие авторы предлагают пересаживать лошадь на перед. Из вышеизложенного о сложении лошади и отноше­ния частей тела ее между собой вытекает, что и в этом слу­чае равновесия достигнуть возможно, только подняв голову и шею лошади вверх. Лошадь может сидеть на заду только в том случае, когда она стоит за поводом, ее задние ноги или слишком удалены от центра тяжести или слишком близко к нему подведены. При таком поставе лошадь идет на прямых задних ногах или подбирает под себя задние ноги так дале­ко, что перпендикуляр, опущенный от ягодиц, будет идти позади скакательных суставов.

Второе даже опаснее — лошадь готова подняться на дыбы. От лошади за поводом всегда можно ожидать, что она будет или пятиться или подниматься на дыбы.

В данном случае возникает неестественное, неравномер­ное распределение тяжести тела лошади, но созданное ею самой вследствие того, что она не подается на повод или не хочет идти на него. Если при этом опустить еще нарочно голову вниз, то тяжесть еще больше передается на перед, и работа зада, которую лошадь не желает выполнять, станет для нее еще труднее. Не говоря уж о том, что при опуска­нии переда дается большой размах для дыбов. На самом деле, надо, напротив, чтобы облегчить работу зада, непре­менно поднять перед лошади. Поднимать голову лошади надо, натягивая трензельные поводья не спереди назад, а снизу вверх. Повод натягивать мягко, не дергая, осторожно и легко. Затем, применяя приемы сгибания затылка и челюсти, сильно и постепенно подгоняя шенкелями как можно дальше под центр тяжести зад, расслабить его и развить в нем гибкость и упругость. Лошадь, которая держится на заду, не идет на повод; которая стоит за поводом, в то же время стоит и за шенкелями, более или менее неохотно по­дается вперед под их напором. Вследствие этого, работая такую лошадь, надо как можно мягче и легче действовать на нее поводьями и как можно энергичнее посылать ее шенке­лями. Скажу даже, что шенкеля должны работать так энер­гично, чтобы заставлять лошадь не только подаваться, но и бросать тяжесть своего тела на повод. Иными словами, не­верное распределение тяжести лошади надо насильно испра­вить и поставить лошадь в равновесие. Тут уместен бич, который является отличной подготовкой для действия ноги. Как видно, шея лошади представляет главное препятствие равновесию лошади, следовательно, достигнуть его, опуская шею, нельзя. Необходимо утвердить шею в оси лошади, свя­зать голову ее с плечами и достигнуть легкости движения лошади путем сгибания и раздачи челюсти.

В естественном состоянии голова перетягивает вниз рас­пущенную, прямую, слабую шею. Бич держат за тонкий ко­нец. Работа затылка укрепляет шею, тренируя ее, ставит ее в вертикальную плоскость и устанавливает ее в этой плос­кости (от издателя: в оригинале «ось»). На этой стойкой опоре голова, сидящая на ганашах, которые после соответ­ствующих сгибаний приобретут гибкость, получает возмож­ность двигаться легко и свободно. Одним словом, голова, шея, плечо устанавливаются в вертикальную плоскость и сливаются в одно целое с уравновешенным телом лошади, и все это целое становится гибким, ловким, поворотливым.

Раз лошадь поставлена в равновесие, челюсть, развитая сгибаниями, дает возможность регулировать движения зада вперед и переда назад. Именно рука всадника, находящаяся в постоянном общении с челюстью лошади, принимает че­рез нее на повод напор тяжести тела лошади, бросаемой сзади на перед ее задними ногами и, приняв этот напор, от­брасывает эту тяжесть обратно назад на задние ноги лоша­ди. Рука задерживает и отдает к центру только ту часть толчка зада, которая нужна для равновесия, большая же часть идет на поступательное движение лошади вперед.

Гибкость, податливость спереди назад челюсти, головы и шеи увеличивается прогрессивно с зада на перед, податли­вее всего челюсть, затем голова в затылке и, наконец, шея в холке, в плечах (представьте себе бич, который вы держите за толстый конец). Иными словами, сила поступательного движения, развитая лошадью в самой себе, встречает руку всадника; рука, нажимая поводом на десны, гнет спереди назад, давит челюсть (тем сильнее, чем сильнее напор) и через челюсть — голову на шею. Шея в силу своего положе­ния относительно плеч упирается в них всей силой развив­шегося поступательного напора (повод давит челюсть, челюсть — затылок, затылок — шею).

Такое взаимное отношение всадника и лошади опреде­ляется термином «лошадь в поводу». От положения головы зависит и воздействие повода. При опущенной голове мун­дштук будет действовать как трензель. При верно подня­той голове мундштук, лежа на деснах, будет действовать правильно спереди назад по прямой. Когда голова слиш­ком ушла за отвес, мундштук перестает действовать пра­вильно, так как давление будет сверху вниз. Приемы эти вывел я не из предвзятой теории и применяю их не на авось. Надеюсь, что мне удалось выяснить их сущность.

Боше первый начал применять сгибания и положил их в основу выездки. К сожалению, он не отдавал себе ясного от­чета в их применении. Самому Боше это мало мешало, так как у него так тонко было развито чутье лошади, что руки и ноги его восполняли недостатки его системы. В сочинения свои он, конечно, не мог вложить своего чутья, и в них вме­сте с верными положениями встречаются и ошибочные. Ука­зывая ниже на ошибки Боше, я не только не думаю умалять достоинства великого берейтора, но думаю, что этим самым я отдаю ему дань уважения.

Приемы сгибания по Боше, по-моему мнению, в значи­тельной степени подорвали в глазах знатоков дела доверие к самой сущности их. Я тем не менее признаю за ними зна­чение основы разумной выездки и езды.

Ошибка Боше при сгибании затылка, которую современ­ные всадники широко повторяют и даже утрируют, заклю­чается в том, что гнул он голову лошади не в затылке, а в холке. При таком применении этого приема шея идет вниз, лошадь становится на плечи, то есть усиливается неравно­мерное размещение тяжести ее тела. Лошадь принимает по­становку «затылком». Ей искусственно прививается свойство спотыкаться. (Рисунок 3. Сравнить фигуру 1, приготовление к сгибанию по моей методе, с фигурой 2, взятой из книги Боше, то же приготовление по его методу. На этой фигуре передние ноги не только вытянуты вперед, но и вогнуты; конечно, подача вперед невозможна, ничего не может быть хуже. Затем сравните рисунок 4, фигуру 2, правильное сги­бание, с фигурой 1 — сгибания, которые обыкновенно де­лают теперь.)

Сам Боше положил основание этому заблуждению. К кон­цу жизни (последнее издание 1874 г.) он понял свою ошиб­ку, но ограничился только тем, что поднял голову лошади, но не гнул ее в этом положении. Как бы то ни было, Боше оста­ется и останется великим ездоком, но последователи его обыкновенно только портят лошадей, за выездку которых они берутся.

Некоторые авторы изобрели даже методу систематически опускать шею. В виде курьеза прилагаю рисунок 5. На нем изображен этот изумительный прием. Это последнее слово искусства — ставить лошадь в такое положение, что ее ко­лени сбиваются от падения на нос.

Часто приходится слышать, что сгибания ни к чему не ве­дут. Удивляться нечему. Сгибания представляют собой такойтонкий прием, что они доступны только, как я сказал выше, мастеру своего дела, и если браться за него неумело, то ре­зультаты будут только отрицательные, а лошадь, к которой их станут применять, будет непременно испорчена.

Сгибаниями затылка обыкновенно работают лошадь, дер­жа ее, стоя на месте. Я применяю их только на ходу, и лишь для ясности уразумения я, излагая приемы, допустил пред­положение, что лошадь стоит на месте. Работаю я их следу­ющим образом. Становлюсь, конечно, у плеча, щелкаю язы­ком и натягиваю сравнительно чувствительнее трензель, то есть толкаю лошадь вперед. В то же время натягиваю срав­нительно слабее мундштучные поводья, то есть сохраняю не­значительный перевес подачи вперед над задержкой. Когда лошадь несколько раз сдала челюсть, я от­даю повод и несколько секунд веду ее с собой. Долго тянуть сгибания не следует, зато надо часто повторять их. Когда ло­шадь при первом же требовании поводьев легко сдает че­люсть, надо ставить ее в положение, возможно более близ­кое к положению ее под всадником, для чего изменяю спо­соб держать поводья.

Стою у левого плеча (лошадь идет налево), правой ру­кой беру трензельные и мундштучные поводья на длине около пятнадцати сантиметров от подбородка (конец трен­зельных поводьев и хлыст, как всегда, держу в левой руке). Хлыст держу так, чтобы тонкий конец его приходился на высоте бока лошади. Так как при таком приеме трензель­ные поводья не находятся перед мордой лошади, то есть ими звать лошадь вперед нельзя, то для подачи лошади вперед надо тронуть бок ее хлыстом.

На рисунке показано: трензельные поводья между сжаты­ми большим и указательным пальцами тянут снизу вверх и держат голову высоко; мундштучные — правый под мизин­цем, левый между третьим и четвертым пальцами — более приближаются к горизонтали, тянут спереди назад, разжи­мают челюсть.

87В данном случае уже не перед подает за собой зад, а зад подводится под лошадь и толкает ее перед на челюсть, на которую в обратную сторону действуют поводья, то есть руки берейтора.

Когда прием сгибания затылка применяется к лошади на ходу, то она приучается не ложиться в повод и уступать легко. Прием этот отлично подготавливает лошадь к буду­щему положению ее под седоком и вместе с тем выраба­тывает руку ездока. Если работать лошадь стоя на месте, то гораздо легче и скорее можно достичь подвижности челюсти, но зато можно легко и поставить лошадь за по­вод. При работе на ходу этого не может случиться. Это обстоятельство имеет такое важное значе­ние, что особенно обращаю на него внимание и советую лучше не торопиться, но зато сделать хорошо. Упорно стою на том, что работу сгибания во всей полноте необходимо производить только на ходу, но бывают обстоятельства, при которых работа на ходу является если не всегда возмож­ной, то, во всяком случае, всегда неприятной. Случается это тогда, когда приходится иметь дело с лошадью, кото­рая вырывает повод или слишком низко держит голову. С такими лошадьми мне всегда удавалось настоять на сво­ем. Когда приходится работать с лошадью на месте, то не­обходимо обратить особое внимание на то, чтобы не допу­стить ее осаживания, и при малейшей попытке надо мгно­венно левой рукой за спиной хлыстом подать вперед. Если лошадь отстает задними ногами или упирается на перед­ние, то подать ее вперед надо тем же способом, но энер­гичнее. Лошадь может не осаживая, но стоя на месте пе­редать тяжесть тела назад (седалищный бугор отойдет на­зад за скакательный сустав). В этом случае надо энергич­нее налечь на трензель, чтобы поставить лошадь верно на все четыре ноги, и не допускать ее повторить это. Если лошадь, идя в поводу, стала сдавать затылок, то, будучи под всадником, она будет еще податливее, так как пода-ваться вперед она будет не из-под хлыста, а после посыла шенкелем, а воздействие шенкелей, конечно, сильнее и энергичнее воздействия хлыста. Подавать лошадь вперед надо шенкелями, постепенно нажимая их, поводья натяги­вать, когда лошадь уперлась, и сдавать, когда лошадь сда­ла их, то есть работать поводом, как при работе затылка в поводу.

Всадник, работая затылок, должен все время вести лошадь в шенкелях для того, чтобы, во-первых, вызвать ее на сдачу челюсти и, во-вторых, чтобы не давать ей возможности ло­житься на повод. Не надо вообще производить сгибание стоя на месте, но гнуть затылок на стойке сидя на лошади не годится еще и на следующем основании: для сдачи челюсти необходимо слегка трогать лошадь шпорой, а если лошадь привыкнет стоять под шпорой, то воздействие руки, то есть повода будет казаться ей более настойчивым, чем воздей­ствие шенкелей. Если лошадь, которая приобрела такое лож­ное представление о поводе и шенкеле, упрется, ляжет на повод, то как и чем быстро подать ее вперед? При таком условии лошадь может очень легко сноровиться. В работе на ходу и заключается отличие моей системы от системы Боше. С первого урока с лошадью я начинаю пускать ее вперед.

Боше в своем «Dictionnaire resonne d'equitation» (1833) говорит: «На первых уроках в продолжение получаса про­изводить работу на месте, а последние пять минут упраж­нять лошадь в осаживании». Какое плачевное употребление двадцати пяти и пяти минут! По-моему, из получаса рабо­ты все полчаса должны идти на работу вперед и ни одной секунды не следует тратить на работу на месте или осажи­вание. Боше работал затылок сидя на лошади, на месте, конечно, легко работая при этом шпорой. Если лошади под ним не норовились, то выручало тут только его изумитель­ное чутье.

В системе Боше и в работе под седлом делается та же ошибка, как и при работе в поводу. Для наглядности прилагаю рисунок 7, фигуру 2 (рисунок этот заимствован без всякого изменения из его сочинения). Прошу сравнить эту вторую фигуру с первой фигурой того же рисунка, которая изображает правильное сгибание затылка.

До какого утрирования ошибок Боше дошли его после­дователи, может показать рисунок 8, заимствованный из одного новейшего издания. Что изображено на нем? Голо­ва лошади опущена вниз, выставлена вперед далеко за центр тяжести; лошадь стоит затылком, лежит на плечах, явно готова встать за поводом; челюсти сжаты; действие мундштука идет сверху вниз. К полноте картины нечего и прибавить.

Чтобы понять, что нужно при сгибании затылка, стоит посмотреть на этот рисунок и делать только обратное.