Горький смех

Мы продолжаем разговор о том, почему и вкаких ситуациях подростки совершают покушения на самоубийство. Необходимость такого разговора очевидна, но очень уж невеселая тема... Хотя — если подросток рассказывает историю своей суицидальной попытки, — история эта со счастливым концом: рассказывает ее он живой и невредимый. Быть может, невредимый и не вполне — но живой. Более того, зачастую это история трагикомического свойства, когда невозможно не засмеяться. Впрочем, смех этот всегда горчит: ведь в каждой, даже самой «несерьезной», суицидальной истории подросток на самом деле рискует жизнью.

...Вот, к примеру, шестнадцатилетняя девочка. Три недели назад попала в токсикологический центр с тяжелым отравлением снотворными. Диагноз — суицидальная попытка. Сегодня мы обсуждаем с ней случившееся. Прежде всего она мне сообщает, что умирать вовсе не собиралась. Это отравление было своего рода отвлекающим маневром. И потребовался он вот почему: мама купила себе роскошную и очень дорогую блузку; и хотя уже давно почти все вещи они носят по очереди, об этой мама запретила даже мечтать. Но удержаться было невозможно: блузку девочка конечно надела и посадила на нее пятно. Натуральный шелк, спору нет, вещь и красивая и ценная — но пятно с нее вывести очень трудно. Блузка оказалась испорченной безнадежно. Наказание было неотвратимо. Тут-то и пришло в голову моей пациентке (студентке медучилища): если она устроит некоторый переполох с участием «скорой помощи», мама перепугается и «блузку простит». Повторяю, девочка совершенно не собиралась умирать, а потому, вооружившись рецептурным справочником, решила (как «опытный человек» и будущий медик) рассчитать дозу снотворного так, чтобы «умереть не до конца». Дозу вычислила, таблетки купила без всякого рецепта возле аптеки, написала маме записку, оставила упаковки на виду и все таблетки приняла. Что-то не так подсчитала — и дело чуть было не кончилось плохо. Переполох получился настоящий: она имела все шансы «умереть до конца».

Нелепая история... Нелепая до смешного — да только угроза для жизни была более чем серьезной. Здесь ярко проявились те особенности характера подростка, о которых мы уже не раз говорили: легко возникающие страх и тревога, даже по самому ничтожному поводу, неадекватная оценка собственных возможностей — в данном случае уверенность в своей компетенции в фармакологии. И главное, поразительно беспечное отношение к здоровью и невысокая субъективная цена жизни... Подобные попытки на профессиональном языке называются демонстративно-шантажными; и когда такие покушения совершает взрослый, реальной опасности для жизни обычно не возникает. В сходной ситуации взрослый человек все сделал бы так же — за исключением одной детали: упаковки он оставил бы на виду, но принимать бы лекарства не стал. Подросток же — если и планирует свое поведение, то представить реальные последствия собственных поступков может далеко не всегда; а опасность предпринимаемого действия, как правило, вообще адекватно оценить не может. Угроза для его жизни в подобном случае — более чем реальна, а медицинские последствия таких «переигранных демонстраций» бывают весьма тяжелыми.

Почему же так легко возник у девочки панический страх наказания? Почему по такому всего лишь житейскому, материальному поводу? Какова предыстория этого страха? Как и за что ее наказывали раньше? Случалось ли ей уже когда-нибудь думать о самоубийстве как о выходе из трудной ситуации? Вопросов много, они требуют к себе очень серьезного отношения; ведь сигнал о неблагополучии подан, хотя и по «ничтожному» поводу...

Контрастное восприятие мира мешает подростку замечать полутона, а легко возникающие тревога и страх в сочетании с предельным эгоцентризмом и наклонностью к самокопанию заставляют его преувеличенно серьезно относиться к собственным переживаниям. Иронизировать во взаимоотношениях с детьми следует с большой осторожностью; но и не надо забывать, что юмор — мощное оружие психотерапии. Виктор Франк л, замечательный австрийский психотерапевт, не раз говорил: невозможно помочь человеку выбраться из психологического кризиса, если не научить его смеяться над своими трудностями. Виктору Франклу можно верить: он на личном опыте испытал, что такое жизненные трудности и их преодоление. Во время войны Франкл как еврей попал в концлагерь, где продолжал работать психотерапевтом. Он организовал службу предупреждения самоубийств для заключенных, и этот опыт полностью подтвердил его идею о лечебных свойствах смеха и антисуицидальном воздействии юмора.

Юмор и смех помогают преодолению экстремальной ситуации. Подростковый же возраст экстремален по своей сути; самые смехотворные и нелепые коллизии подросток склонен рассматривать чрезвычайно серьезно, как вопрос жизни и смерти. Если мы вместе с ним сумеем обнаружить смешное в происходящем, мы поможем ему выбраться из кризиса. Мы посмеемся вместе с ним, но не будем забывать: как бы искусственны и преувеличенны ни казались нам переживания подростка, угрозу его жизни они создают самую настоящую...