Методология воображения

Социализм — один из старейших европейских идеалов — приобрел некото­рую научность, только соединившись с материализмом. В чем была новизна этой логики?

На каждом этапе, когда производительные силы поднимаются до какого-то уровня, старые производственные отношения (рабовладельческие, фео­дальные, капиталистические) становятся узки, тесны им, возникает социаль­ная революция как результат классовой борьбы вокруг форм собственности, меняется общественно-экономическая формация. Такова основа марксизма. Социализм же, знает всякий марксист, есть продукт наивысшего уровня развития производительных сил. Ибо только на этом уровне средства произ­водства требуют широкого обобществления, которое в узких рамках начи­нается при капитализме, чему препятствует частная собственность на них. И только на этом уровне материально-технического, организационно-эконо­мического развития производства формируется такой рабочий класс (главная производительная сила), который в состоянии революционным путем пре­образовать производственные, а затем и все другие общественные отношения в социалистические.

Новое общество с необходимостью должно превзойти капитализм по всем параметрам (производительность труда, культура, свобода развития каждо­го, уровень жизни и др.). В этом суть естественно-исторического подхода в отличие от идеалистического. Оглядываясь в современном им мире, К. Маркс и Ф. Энгельс даже Германию не считали по этому признаку готовой к социа­листической революции. Более вероятной кандидатурой для этого была тогдашняя Англия, где в силу навыков социальных компромиссов ожидалась мирная революция: пролетариат откупится от своей буржуазии, ибо та вы­нуждена будет признать бесперспективность борьбы.

Но тезис о наивысшем уровне развития производительных сил как клю­чевом факторе перехода к социализму — основополагающ. Именно там классовый антагонизм капиталистов и рабочих имеет шанс разрешиться социалистической революцией, где соблюдено это материальное условие. Наблюдая в какой-то момент перемещение центра революционного движе-

ния в отсталую по тому же признаку Россию, К. Маркс и Ф. Энгельс пони­мали это не только как некоторую региональную специфику хода классовой борьбы, способность ее опережать объективные предпосылки вследствие особых местных культурно-политических обстоятельств. Для них социали­стическая революция была общемировым процессом, и некоторые флукту­ации с напряжением ее вызревания в разных местах Европы не влияли на концепцию причин и способов перехода к новой формации.

Но зигзаг истории оказался устойчивым, и «призрак коммунизма» задер­жался именно в России — крестьянской в своей массе стране, где рабочий класс составлял лишь несколько процентов населения, с сильными пережит­ками крепостничества, а в азиатских колониях — рабства. В немногочислен­ных индустриальных центрах современное тогда производство не преобла­дало. Словом, материальных предпосылок для социалистической революции в России не было.

Но были сильны политические и социально-психологические предпосыл­ки: усталость от неудач войны и вызванная ею экономическая дестабилиза­ция, исключительно высокая активность революционных партий, архаичная и уже ослабевшая система правления. Назревание революционной ситуации открывало беспрецедентный шанс. Но требовался ответ на теоретический вопрос: как совместить социалистический характер подготавливаемой в России революции с отсутствием в ней материальной основы для этого?

И ответ был дан: идея наиболее слабого звена в империалистической цепи, выбить которое означает разрушить всю цепь. Россия считалась таким звеном.

Тут важно подчеркнуть: большевики ни до Октябрьской революции, ни долгое время после нее, будучи верными марксизму, не предполагали воз­можности социалистической революции в России без поддержки и сотруд­ничества с промышленно развитыми странами Европы. Октябрь рассматри­вался ими тогда только как начало мировой революции. Примеров тому множество, но убедительнее звучат, конечно, самые поздние высказывания В.И. Ленина. «Мы тогда знали, что наша победа будет прочной победой толь­ко тогда, когда наше дело победит весь мир, потому что мы и начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию». И далее: «...наша ставка была ставкой на международную революцию, и эта ставка безусловно была верна», — говорил он на торжественном заседании 6 ноября 1920 года.¹ И еще позже: «...в России мы имеем меньшинство рабочих в промышленно­сти и громадное большинство мелких земледельцев. Социалистическая ре­волюция в такой стране может иметь окончательный успех лишь при двух условиях. Во-первых, при условии поддержки ее своевременно социалисти­ческой революцией в одной или нескольких передовых странах»².

¹ Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 1-2.

² Там же. Т. 43. С. 58.

Чти» IV. ИДЕАЛ1/НМ