Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Часть 2 Максюта






 

Говоря о правосудии времен Советского Союза, - то встречался мне человек – «неисправимый вор», как он сам себя представлял, говоря о себе: имя у меня Ленина, а отчество Сталина – Владимир Иосифович. Максюта – как все его называли. И был он сирота, детдомовский, но судимостей имел, аж 8 штук. И все срока его маленькие по полтора – два года, хотя статьи все за одно воровство, но он не признавался рецидивистом.

Жил Максюта по деревням средней полосы России. Так приеду, говорит, в колхоз – устроюсь через председателя плотником в хозяйство. А плотник то он был «классный» - орудовал топором, как собственной рукой: и срубы рубил, и двери и окна на фермах чинил. И все бы хорошо. И жилье то ему предоставляли – то к бабульке подселят, а иногда и домик давал другой председатель. Жил бы.

Но была у Максюты страсть такая – грабить магазинчики деревенские. Некоторые он вскрывал легко и запросто, обычной «фомкой», гвоздодером. И выносил он оттуда все: и крупу и муку, и конфеты и водку с сигаретами, и вещи забирал, какие продавались в деревенских магазинах: чайники, приемники, одежду.

Но все это надо было организовать. Нужно было и машину найти и напарников подобрать. А еще и сбыть надо все награбленное куда-то. Вот этот процесс организации ограбления и был заманчивым для Максюты.

Он договаривался с каким- нибудь другим сельпо, чтобы сбыть товары и находил собутыльников напарников. И обделывал ограбления и сбыт с каждым разом все изощреннее. Некоторые магазинчики грабились через крышу, а некоторые срубы поднимали домкратом и так, через щель между бревен вытаскивали из магазина все товары. Утром продавец приходит: все замки целые, а магазин пустой. Нажив достаточно большую сумму денег, Максюта ехал на юг – в Крым: «в Ялту, в костюмчике с отливом» - как мечтал Косой в «Джентльменах удачи».

Не все «проделки» и преступления давались Максюте легко. Он придумывал способы грабежа, чтобы не сразу схватились, незаметные. То через трубу печную проникал в магазин. Да и продавщицы в сельмагах работали из рук вон плохо, то и по два дня не открывали магазин. Некогда ей – в огороде помидоры – огурцы надо садить и поливать. А так посмотрят люди: закрыт магазин на все засовы и окна в решетках. Не сразу и схватятся, что магазин то ограблен. А пока в райцентр сообщат, пока милиция расшевелится – неделя пройдет. Максюта уже на море отдыхает, а милиция с ног сбилась ищут воров.

И бывало гулял Максюта по 5 – 6 лет на свободе. Но, как в том же фильме «Джентльмены удачи» говорил Доцент: «украл выпил – в тюрьму». Попадал и Максюта на скамью подсудимых. Закон же наш в те времена, как мне сам Максюта рассказывал: за кражу личного имущества – до 6-ти и более лет лишения свободы наказывал, а за кражу государственного и колхозного – до 3-х лет. А в магазине сельском суммы были небольшие, не превышающие предел, чтобы быть «в особо крупных размерах», а считалось «мелочью». Тем более, если попадался Максюта, тогда все возвращали, весь ущерб. И просил прокурор на суде 3 года, а суд выносил полтора или два.

Отсидевши свое, снова искал наш Владимир Иосифович хороший колхоз, где его плотницкие мастеровые руки всегда нужны.

А уж как он отдыхал, по его восторженным рассказам, когда деньги не умещались в карманах. И одевался по последней моде «с иголочки», и обедал и завтракал в ресторанах. Вино и девушки и номера люкс в гостиницах. Жил конечно на широкую ногу.

Когда кончались деньги, снова он находил колхоз и вновь работал не только руками, но и головой – присматривая очередные магазинчики. И нравилась Максюте такая жизнь: и романтика и никакой ответственности.

Правда, с каждым новым сроком, все труднее было Максюте переживать тюремные невзгоды. И где он только не побывал «по этапу». Отправляли его в лагеря в различные места. Был он в Иркутской области в поселке Селенга. Там зэки работали на заводе-комбинате войлочно-валяльного производства. Они делали валенки для нашей страны. А условия работы очень были тяжелые. Техники безопасности не соблюдалось никакой. В цехах в воздухе летала пыль и шерсть от войлока. А требовалось изготовлять валенок все больше, нормы возрастали. Люди с большими сроками не доживали до освобождения, умирали от болезни легких. Максюта был в том лагере всего около года и то, после освобождения, больше полугода кашлял и отхаркивал из легких сгустки черной шерсти. Он работал там в красильной, где валенки красили.

И еще один срок 3 года, пришлось отбывать Максюте в Якутии, около города Вилюйска. Вот где было страшнее, чем на валенках. Тут, в стороне от населенного пункта, построено было производство «минеральной ваты», стекловата – по народному. Вот где умирали люди – бывало в день по 3 – по 4 человека увозили на кладбище. И это в 1978-ом году, при «развитом социализме» - эксплуатация тюремщиков оставалась такая же, как при Гулаге времен Сталинского строительства «Беломорканала». В цехах, где делали стекловату, в воздухе летали осколки и стеклянная пыль. Работали там и вытяжные приспособления, под потолком протянуты были трубы. Но зимой в Якутии морозы под 50 градусов, а вытяжка охлаждает помещения. Зэки сами забивали в трубы старые фуфайки. И тогда пыль от стекловаты вся была в цеху и приходилось дышать этой пылью. Конечно многие болели и умирали.

После того срока, одного из восьми, Максюта долго болел и года три не думал о воровстве. Но жизнь в деревне, на добрых старушкиных харчах и на свежем молоке с фермы, - помогла ему быстро поправить здоровье. А когда жить ему стало скучно, - в этом очередном колхозе, - вновь начал Максюта, «имя Ленина, отчество Сталина», проворачивать свои воровские дела. Из одного колхозного склада он воровал и зерно и удобрения, а в другой колхоз продавал. И опять на море – «в Ялту, в костюмчике с отливом». Снова рестораны и девушки…

Последние срока по 1, 5 (полтора) года, отбывал Максюта в Курской области. Там было две зоны строгого режима. Одна показательная – рядом с Курском. Производство швейное и шили там тенты для автомобилей и спец одежду для рабочих. «Швейка» - и тут были зэки специалисты: нормы перевыполняли. Максюта работал на раскройке с лекалами. Интересно, что местные курские «шпана» дорожили своими швейными машинками и передавали их из рук в руки по знакомству. И случалось часто, что освободившийся курский шпана, через месяцы, через полгода вновь возвращался в зону с новым сроком. Гулял на воле: пил и дрался и опять в лагерь, за свою швейную машинку шить робы и тенты. Тут они ходили строем в столовую, соблюдали форму одежды: сапоги начищены, верхняя пуговица застегнута, как в армии, даже обязательная заправка постелей в бараках – зона была показательная, как перевоспитывают преступников.

А чуть подальше от Курска была другая зона, где тоже побывал Максюта. Он неудачно попытался ограбить магазинчик в деревне Курской области, за попытку ограбления ему и присудили 1, 5 года. И приехал Максюта на строительство сахарного завода. Завод задуман был огромный, огорожено было 4 километра площади и строили его зэки долго больше 10-ти лет.

Но и здесь Максюта нашел применение своему основному воровскому мастерству. Бригадиром у них был еврей – бывший врач, который сидел за незаконные аборты. С высшим образованием умный делец быстро подружился с Максютой. Вместе с ним они организовали продажу стройматериалов, которые в обилии привозили в промышленную зону. И кирпич и кафельную плитку продавали они через шоферов строительной организации на волю, - тем же курским дачникам доски сбывали…

Освободился тогда Максюта с большими деньгами. Решил уехать на урал. Пожил малое время в Удмуртии, в Башкирии и приехал в Свердловскую область. Под старость лет он решил уже «завязать», бросить свое ремесло и хотел тихо прожить в деревне. Но встретились ему друзья жулики, с которыми он когда-то сидел. Закрутилась опять воровская кутерьмя, но не надолго. Здоровье подвело, годы его под 60 подходили. И вот бегать быстро не мог, и был пойман во время очередного ограбления. Теперь последний свой срок отбывал в лесной зоне. Работал на пилораме, пилил тар- доску для ящиков.

А отбывал он свой последний срок в зоне особого режима, так как суд признал его, наконец, вором – рецидивистом, хотя таким он был всю свою жизнь.

Освободился Максюта в 61 год, седой, сгорбившийся и здоровьем не блещущий. На станции он не сел на поезд до Свердловска, хотя билет ему был куплен от администрации зоны. Сидел он в буфете в кафе на вокзале. На столе перед ним стоял стакан вина, дешевого портвейна «три семерки» и тарелка с салатом. В это время и я вошел в кафе перекусить. Мне нужно было ждать автобус, до села еще минут 40. Взял я себе котлету с гарниром да стакан сока и подошел к его столику. Увидев меня в подряснике он с радостью предложил мне присесть за его стол.

Не сразу, но мы разговорились. «Как звать – то тебя» - спросил я своего собеседника, допивая свой стакан сока.

«Имя Ленина, отчество Сталина» - с некоторой усмешкой ответил он. «Вот, батюшка, хотел бы я с вами поговорить по-хорошему, по-душам, так сказать, будет у вас время».

И тогда предложил я новому своему знакомому проехать со мной. В процессе разговора, до автобуса еще было время, я узнал, что Максюта хороший плотник и торопиться ему некуда, некуда ему ехать и негде ему жить.

С тех пор стал Максюта работать на восстановлении Храма. И мы часто с ним беседовали. Много рассказывал он мне историй из своей полной приключений жизни. А я рассказывал ему о простых истинах, объясняя известные, но не усвоенные понятия: от десяти заповедей – не убей, не укради… и далее.

Максюта часто болел. И когда ему было совсем плохо, лежал он почти при смерти. Мы вызывали врачей, но лечение, лекарства мало помогали. Так и умер Максюта у меня на руках, не дожив до открытия Храма, в восстановлении которого он принимал участие, как плотник. Перед смертью он исповедался и причастился. И неизвестно простит ли Бог жизнь его грешную. Хотя жил он с такой верой, что все он делает правильно: воровал он у государства и никогда не воровал в квартирах у людей… По жизни со всеми старался быть честным и добрым, многим людям помогал. Когда жил в деревнях, помогал пожилым старушкам у кого проживал. И много хороших поступков совершил Максюта за свою жизнь. Знал он про заповеди, но придерживался понятий воровского мира, где тоже есть свои заповеди. Также – «не укради» - ибо тот, кто ворует у своих, почитается как «крыса» и «крысятничество» резко осуждается и наказывается в воровской среде. А Максюта был рядовой вор, не имел авторитета, но считал себя «честным вором» и честным человеком. У каждого своя правда. И в Библии к этому говорится: «Если совесть тебя не осудит, так значит и Бог не осудит». Совесть мы почитаем как голос Божий в душе человека. (1Иоанна 3: 20 – 21).

 

Часть 3. «В законе»

 

На земле появилось множество своих «правд». Старые бредни, вдруг, становились мудростью, а старые маленькие небылицы порождают свои «большие» истины.

Есть такая правда, которую все знают, но о которой умалчивают, потому что не всякую правду можно говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, ноне от чистого сердца, потому что не всякой «правде» можно верить. И как пример: есть клятвы влюбленных, которые они часто нарушают, а заверяли, что правда, что я тебя буду любить вечно и никогда не брошу. Есть угрозы и проклятия матерей, которые все равно прощают своим детям их шалости. Есть зароки пьянчуг – уверяющих, что правда он больше не будет пить, а сам снова напивается.

Есть обещания власть имущих, президентов…. Есть последнее слово торговцев все равно обманывающих, хотя обещают скидки 50 процентов и более.

И встретился мне человек у которого своя правда. Это был человек «известный», не известный всем, но известный и авторитетный в определенных кругах. В отличие от Максюты, как «рядового вора», Миша Белый был «вор в законе». И не сразу он стал откровенным, но общались мы с ним более месяца, пока нашли общий язык.

Беседовали мы на жизненные темы и он показался очень умудренный жизненным опытом. Да и в годах он был в преклонных, убеленный сединой.

Я не стремился что либо выведать из его жизни, наоборот, Миша Белый рассказывал мне много поучительного из своего жизненного опыта. И, как бы, он меня «учил жить», поучал.

Жизнь его действительно была полна событий. И я хочу рассказать его словами только малую часть, которая мне кажется интересна и поучительна.

А рассказ мой будет от его имени, то есть от первого лица. Но вначале, коротко его биография поможет познакомиться с ним.

Родился Миша на Волге, великой русской реке, в небольшом провинциальном городке. Пацаном он гонял голубей. Вместе со старшими парнями они построили голубятню на пустыре и целыми днями пропадали там. Голубятня была местом встречи для всей местной шпаны. И не голуби привлекали шпанистых ребят. Они были свободнее от контроля взрослых, на пустыре у голубятни они играли в карты…. Там Миша рано научился курить и пить вино и водку. Там же приходили шпанистые девчонки, тут познал Миша и «любовь» (в кавычках). С парнями, которые уже отсидели, по малолетке, сроки в тюрьме, - Миша ходил на грабежи и кражи. Но не попадался ни разу. А все таки был поставлен на учет в «детскую комнату милиции» еще в 12 лет, за драку в школе и вообще за плохое поведение. Он не был пионером, не участвовал ни в сборе металлолома и макулатуры, ни в каких пионерских делах. Постоянно дрался со сверстниками. Тогда были драки в их городке район на район, и Миша был заводилой, неким «авторитетом».

С троечным аттестатом, после восьмого класса, Миша поступил в ПТУ, учиться на слесаря инструментальщика. И учился целый год. Эта-то учеба ему пригодилась. Он научился изготавливать инструменты, а кроме того ремонтировать замки: принесли ему блок зажигания от жигулей – ключ сломался и остался внутри. Миша разобрал все и отремонтировал, но попутно поменял внутри «цугалины» - так что свой ключ нужен стал для этого замка. Миша научился вскрывать любой замок легко и просто. Он как то начальнику цеха, на заводе, где проходил практику, открыл сейф – начальник потерял ключ, Миша и ключ сделал. Эта способность слесаря – инструментальщика и определила дальнейшую судьбу Миши.

Кличку, прозвище свое «Белый», он получил уже в тюрьме. Во время ограбления, на которое взяли Мишу серьезные уголовники, ради его способности открывать сейфы, - произошли трагические убийства на глазах молодого Миши. В его волосах появилась седая белая прядь, поседела передняя часть волос, челка. Так Миша стал – «Белый».

За то ограбление всех осудили к большим срокам, а Мише предписано было – 2 года исправительных работ на стройках народного хозяйства. По просторечию, жаргон тюремщиков называл такой срок – «химия». И поехал Миша на «химию» далеко, - по этапу везли его через всю страну на дальний восток, в порт Находка.

Поселили их, «рабочих», в порту на списанный корабль. И строили зэки складские помещения, какие-то цеха для народного хозяйства. Редко выходили они из порта в город, за продуктами и просто прогуляться. За время пока Миша был на «химии», он успел познакомиться с местной шпаной. И о его способностях в воровском мире быстро стало известно. Так что, как только кончился его срок, Мише не пришлось уехать домой, на родину. Ему предложили «работу» воровские авторитеты.

И Миша начал ездить на «дела» по всему дальневосточному краю. Побывал он в Иркутске, в Чите, в Благовещенске…. Во Владивостоке он купил себе квартиру, благо – денег у него было много. За десять и более лет Миша Белый занял место среди воров в законе, познакомился с тем миром и стал одним из них. Много раз он рисковал, проворачивая свои темные дела. И случайно, вдруг, попал в тюрьму за драку в ресторане. Ему тогда дали полтора года и срок, в местных приморских лагерях, прошел незаметно. Ведь и в лагере жил вор – Миша Белый, как «кум королю» или «как сыр в масле».

Миша перебрался жить в город Находку, где купил квартиру ближе к порту. Рядом, напротив выхода из порта, был ресторан «Прибой». И Миша Белый стал завсегдатаем, постоянным посетителем его. В ресторане, в музыкальном оркестре, играл друг Миши – гитарист Володя. Он играл на гитаре как настоящий виртуоз. Вертел гитару вокруг своего тела и музыка звучала в любом положении: когда гитара была за спиной, перекидывалась с одной руки на другую, - играл Володя и правой рукой и левой, как-то по особому прижимая «аккорды»….

И в этот «Прибой» всегда заходили «калымщики» - те кто приезжал на заработки во время путины. Когда «шла» рыба набирали рабочих на Плавбазы, на МРТ и СРТ (малый и средний рыболовный траулер). Люди уходили в море на три месяца ловить рыбу и крабов. А по возвращении на берег ресторан Прибой первым встречал их. За три месяца получали «калымщики» большие деньги. Многие пропивали их на берегу. «Горе-рыбаков» пьяниц встречали девушки легкого поведения и конечно ворики-грабители. Девушки уводили из ресторана пьяных «богачей» в заранее приготовленные квартирки, а там их грабили местные воришки. Такая местная «мафия» находилась в подчинении нашего знакомого Миши Белого. Авторитетный вор в законе – Миша Белый руководил всей этой портовой группировкой преступников.

Вот краткая «подноготная», как он выразился, которую поведал мне сам Миша Белый.

И встретились мы с ним, когда ему было уже много за 60 лет. Здоровьем он не блистал. Словно предчувствуя свою скорую кончину, Миша Белый откровенно рассказывал мне события всей своей жизни, желая очистить – «разгрузить» свою душу. Это не была исповедь, и я не священник. Мы разговаривали «по душам», как говорится, по религиозному это называется – «откровением помыслов». И Миша Белый рассказал мне историю последнего своего дела, которое было с трагическим исходом и было тягостно ему.

Вот его короткий рассказ:

«Что-то в последнее время я почувствовал себя плохо. Здоровье пошаливать стало. И очень захотелось мне отойти от всех дел, как бы уйти на «пенсию». Но проблема вся была в деньгах. Хотя братва приносили мне какие-то деньжата, но как приходили быстро и легко, так и уходили тоже быстро. Ведь надо было «общаг» поддерживать. В зоны посылать и продукты и чай и сигареты. Мы своих не забываем…. А большие дела, какие я в молодости совершал, уже трудно было найти.

И был у меня парнишка, друг и товарищ, а я к нему относился как к сыну – Серегой звали. Безотцовщина, с малолетки воровать и грабить начал и сидел два раза. Понравился он мне характером своим и я его «пригрел». Брал его с собой на дела и вместе натерпелись не раз, - было что по лесам, тайгой уходили вдвоем, вот и проверка дружбы вышла, как сын он мне стал, родной почти….

Так вот, в Прибое вечерком отдыхал я с девками, день рождения был у кого то из братвы. И подошел человек с разговором – серьезный базар – говорит. Ну мы с Серегой, бросили девок, и пошли на хату ко мне. И с человеком тем его люди, типа телохранители. И действительно хорошее дело открылось. Случайно узнали воры про «канал» кражи алмазов из рудников Якутии. И канал тот от партийных шел, от секретарей горкома партии. Алмазы брали с завода, где гранили бриллианты с месторождения «кемберлитовой трубки». А перевозили их по тайной дорожке в аэропорт Якутска, там передавали кейсы. Так эти члены партии наживались на государственном народном добре. Реально можно было выхватить «кусок от того пирога».

Хорошее дело. Но нужно было продумать: где, что и как. Дорогу в загранку уже пробили. Так что сбыть кучу алмазов – бриллиантов уже знали куда и кому, вывезут и продадут за границей Эсэсэра. А ко мне обратились, как к спецу – медвежатнику. Можно было вскрыть сейфы на заводе. Но я сразу в отказ, куда там – завод, там войска ВВ охраняют. И долго мы искали различные пути к тому каналу партийного воровства.

Мы с Серегой ездили в Якутск: ждали, смотрели, наблюдали. И нашли. Нашли хату – перевалочный пункт. На эту хату собирали «брюлики» (бриллианты) по немногу, а увозили только 1 раз в месяц. Легко сказать хата – это была квартира депутата-коммуниста. В такой дом не попадет каждый. Даже из Жека сантехники все свои, охрана кругом. По пути до аэропорта сопровождает вся милиция.

Такое дело у нас висело долго, пока все пробивали. А в это время Серега собрался жениться. И я тоже был рад за него. Мы тогда в порт устроились на работу. Числились в порту, ну платили там кому надо: начальнику смены, бригадирам. Я был стропальщик и Серега тоже.

А ездили мы по своим делам: то разборки между собой среди братвы, то зону «подогреть», - везде надо было договариваться, платить…. Вечерами в Прибой, посидеть, музыку послушать.

Серега мой тогда с девчонкой «закрутил» крепко. У той Кати отец на МРТ работал и мать тоже в порту. И забеременела Катя от Сереги. А она ничего ведь не знала, что Серега – вор. Он даже на работу начал выходить, грузы цеплять, как стропаль. И вроде выглядел как нормальный человек…. Но сходняки наши все равно Серега посещал. И с молодыми иногда и грабил «калымщиков» после путины…. Деньги нужны были, на зарплату не пожируешь. А Серега возил Катю на Черное море, в Сочи, летом отдыхать. А она училась в единственном в Находке институте, не знаю на 3-ем или 4-ом курсе. Совсем уже пожениться хотели, и мать у Сереги не против была, хотя тоже скрывала, что Серега судимый и шпана был….

И вот, вдруг, решились наши воры и приехали обсудить. Много человек было втянуто в это дело, но и «брюликов» было много – хватило бы на всех, да и не по мелочи, - тысячами получили бы.

Мы поехали с Серегой в Якутск, в очередной и последний раз. Пока добирались, напились как свиньи. И пришлось нам в гостинице два дня отходить. Местная братва все понимали и помогали нам. Время еще было. Надо было подождать, когда наполнят, те коммунистические воры, свой сейф до отказа алмазами. Должны были привезти с дальнего предприятия последний кейс. Мы решили брать перевалочную базу ихнюю, в том доме для партийного руководства.

Местнота все уже «обстряпала»: и как войти и уйти, все было подготовлено. Мое дело вскрыть сейф и унести кучу алмазов: говорили, что 4 – 5 кейсов бывало увозили.

А пока нам дали дней 5 погулять по Якутску. Мы с Серегой как то разделились, он гулял с молодежью, а я на рынок зашел посмотреть и уже был довольно пьяный. Там я встретил якуточку, молодую женщину, приехавшую из далека, из тундры вроде-как бы…. Как так получилось, не знаю, но уговорил я ту якуточку и привел ее к себе в номер гостиницы. Или ей не где было ночевать, или я решил узнать – каково это с якуточкой в постели. Мы оба с ней были пьяные. И вот, я представляю себе до сих пор, а тогда я смеялся пол дня: как я проснулся утром на полу, возле кровати от запаха мочи! Я увидел – по всей комнате расставлены стаканы тарелки, вся немногочисленная посуда была наполнена мочой! Оказывается, - эта якуточка не знала вообще, что существуют туалеты, она двери не трогала, не знала как их открывать, ведь в чумах у них нет дверей! Родилась и выросла она в тундре, и первый раз попала в город. Вот и расставила посуду и наполнила всю мочой, за чум не сходишь ведь! Вот действительно, цивилизация не дошла еще в тундру…. Она боялась, что я буду ругаться и прижалась в угол комнаты, но меня такой смех разобрал, когда я сообразил, что произошло, то пол часа я не мог остановиться, чуть по полу не катался. Конечно, мы вылили все в туалет, в унитаз и я учил якуточку открывать двери, пользоваться туалетом…. Вот такой веселый анекдот произошел со мной в действительности.

Когда я братве рассказал свой жизненный анекдот, это нас избавило от волнения, когда мы пошли на дело. Удачно пробрались в намеченную квартиру, ночью. И я работал под светом фонарика над сейфом. Долго возиться не пришлось: ну(!) я свою работу знаю! Через 15 – 20 минут мы вскрыли сейф. Внутри оказалось три кейса. Чтобы не «лохонуться», я стал вскрывать и эти тяжеленькие кейсы, с каждым минут по 6 провозился. Но все удачно – в каждом кейсе лежала гора алмазов. Как они переливались в свете фонарика, представить – этот блеск, до сих пор заводит…. Три кейса и в каждом разные размеры алмазов были: в одном мелкие, а затем все крупнее.

Все бы хорошо. Мы с Серегой вдвоем ходили внутрь. А на улице нас ждали местные. И машина стояла в соседнем дворе на взводе. Но, видно не судьба! Как и что, я и сам плохо знаю, время прошло, - нас кто- то возможно предал в последний момент, а может и случайность…. Потому что если бы заранее нас сдали, то не дали бы нам вынести алмазы в кейсах…. На улице открылась стрельба. И рядовые милиционеры с патрульной машины, которая, затормозив со звуком шин, остановилась рядом, - погнались за нами. Я увидел, на бегу оглянувшись, что местных подстрелили, и они задержали ментов. А во дворах наша машина нас ждать не стала. Услышал, видимо, выстрелы шофер наш и рванул и уехал с места от страха. И пришлось нам бежать по Якутску, а с кейсами тяжелыми было нелегко. Укрывались мы сначала в сквере у кинотеатра. А когда менты пробежали мимо, я нашел выход. Выбил окошечко в подвал ближнего дома и мы спрятались в подвал, между сваями на трубах. Отсиделись молча до утра. Что делать думали утром: в гостиницу нельзя, денег в карманах мало, да еще с «товаром» что делать…

В такую «пропасть» попали тогда…. И решили, что «товар» надо оставить. Так и сделали. Зарыли кейсы около сваи в этом же подвале – дом номер 21, как сейчас помню.

Уходили мы из Якутии на попутных грузовиках рефрижераторах. Добрались кое-как до Находки. Все дела я обсказал на сходняке ворам. Главное что дело было сделано. Мы рванули кусок от пирога у нашей партийной воровской верхушки. Это дело не выплыло ни в каких новостях, тишина нас радовала. Конечно, думали мы, коммунисты не скажут про свои грязные дела, что государство разворовывают – там ведь не на сотни рублей на миллионы счет был.

И тут у Сереги родился сын. Мы, вскоре, свадьбу затеяли, они с Катей поженились. Прошло тогда всего-ничего месяца три. Но нетерпелось ворам и нетерпелось и мне. А хотелось мне побыстрее получить свою долю, кучу денег – и уехать на Волгу, жить поживать и рыбку ловить. И «бродяги» - воры признали за мной право уйти…. Все дела уже делали другие молодые, вновь «коронованные» воры в законе, а мне в старости дожить осталось потихоньку….

А судьба – злодейка распорядилась по-своему. Оторвал я Серегу от семейной жизни, и поехали мы за «добром», которое зарыли. Мы и не думали гримироваться, тогда этого еще не было распространено, а нас узнали в аэропорту – или КГБ занялось нашим делом, или какой-то спецотдел при КПСС – ихнее ведь взяли. Но нас, оказывается, ждали давно. Возможно местные разболтали, мы то чисто работали, в перчатках, - но это дело следствия, как они на нас вышли…. Только, - мы взяли все кейсы и даже до аэропорта доехали. И там нас решили взять. Такое дело, что опять стрельба открылась. И почти мы ушли, как Серегу достала пуля. Он умер у меня на глазах, я все видел, но ничем не мог ему помочь. Я в машину прыгнул и ушел вместе с кейсами. Это братва нас подстраховала в аэропорту, просчитались немного менты. Меня спрятали. А потом переправили на тех же фурах рефрижераторах до Находки. Все дело я довел до конца благополучно – так посчитали братва. И Серегу помянули, обещали помогать его жене и ребенку.

А я знал, как чувствовал, что гулять буду не долго. Я и паспорт поменял, сменил фамилию, как и раньше это делал, и уехал на Волгу, купил там домик в деревне. Но вновь приехал в Находку, к Сереге на могилку. И там меня взяли, вычислили как то.

Что мне могли предъявить? Ничего. Я под следствием просидел почти год, пока мне «пришили» какую-то статью. Сначала дали мне 5 лет. Но на этом не кончилось. Началась, чисто, месть «партийных воротил». Потому что намекали чтоб я раскрыл им куда дел «брюлики», но я под дурачка вел себя, - ничего не знаю, ничего не слышал даже.

В лагере тогда мне устроили «пресс». За всякую мелочь я сидел в карцерах, да и бит был неоднократно. В первое время вся братва уважала меня и помогали, поддерживали, авторитет мой как «вора медвежатника» был на большой высоте. Даже в карцерах и в «буре» (барак усиленного режима) – все зэки всегда мне помогали. Относились все с уважением.

Но, видимо, администрация лагерей имели особое распоряжение: начались интриги против меня среди самих зеков. Потому что часть зэков, даже из «блатных» (своих), - работали на администрацию во всех лагерях. Организовывали разборки, драки – а зачинщиком всегда считали меня. И стали возить меня по лагерям, из одного управления в другое. Пока я находился в Приморском крае все было не так плохо. Меня знали многие из братвы и интриги администрации большого успеха не имели. Но когда перевели меня в «Краслаг», в Красноярский край, - там меня знали понаслышке, немногие.

В то время появились «местные воры», называли себя – в законе, местные авторитетные «фраера». Вот тут и удалась интрига против меня. Так получилось, что среди многих разборок с местными ворами, на последней, мне пришлось, защищая себя, применить самодельный нож – финку. И один из фраеров тех умер. В лагере произошел раскол. Некоторые зэки осуждали меня: «замарал руки в воровской крови, или поднял руку на «вора» - святое именование». Но кто понимал, что местный и всесоюзный не одно и то же, тот был на моей стороне. Долго длилась тяжба среди братвы. Воры начали переписку по всему «зэковскому миру».

Так что, когда меня осудили, - дали 10 лет, а из них 5 лет тюремного режима или «крытки» (т.е.закрытой тюрьмы). И когда я приехал на пересылку в г. Тюмень – тут же мне была «отписка» от воров. Постановили, что я виноват и уже не могу быть авторитетным вором, и «кровь за кровь» меня будут казнить воры. Один человек выразил это такими словами: «топор за тобой ходит, коль виноват ты в воровской крови». И тогда я вынужден был уйти из общей камеры в камеру где живут «обиженные»: контингент таких людей, кого бьют или притесняют. Там сидели ключники и повязочники, то есть те кто в лагере работал на администрацию. Я, конечно, с ними общаться не стал, а вокруг меня образовался другой круг, кто не сильно «замаран». Один, например, работал в пожарной охране внутренней, конечно, он писал докладные на тех кто курит в помещении и тех возможно наказывали, но он был молод, а теперь понял и не будет никого сдавать – продавать. Другой проигрался и чтоб не платить убежал к администрации. Разный тот народ признавали мой авторитет и стали меня звать «прошляком» - то есть вор в прошлом».

Таков был рассказ Миши Белого о себе.

И вот «прошляк» Миша Белый дожил до конца срока, освободился. По месту своей последней прописки, он собирался ехать на Волгу. В небольшом городке Горьковской, теперь Нижегородской области у него есть дом и 10 соток огорода. В доме живут люди – он успел организовать – сдал в аренду дом соседям. Но прошло все 15 лет, а за это время деньги, которые Миша Белый спрятал, уже давно обесценились. Теперь у него не было ничего. А главное здоровье все он потерял в лагерях. И ходить то ему было трудно и то с палочкой. И почки болели отбитые и отмороженные в карцерах, - всегда почти, когда сажали его в карцер менты, они били его по почкам….

Миша Белый прожил у нас, помогая на строительстве Храма. Ежедневно присутствовал он на молебнах наших перед работой и вечером. Постепенно и он начал с нами вместе говорить молитву Отче наш.

Как он будет доживать свой век, - седой старик в возрасте 68 лет? Я проводил его на станцию, когда он захотел уехать. Подарил я ему Молитвослов и преподал наставление в покаянии: молись и проси прощения за грехи свои, ибо жизнь твоя полна грехов. В ответ он просил меня также: «помолись обо мне, батюшка, Бог услышит тебя скорее…». Молюсь. Но простит ли Бог?

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.