Ты ведь Лис?

Я тебя поймаю

Описание:
Как в кино: я коп, я тебя поймаю и посажу в тюрьму.
А я тебя себе на колени.

Примечания автора:
Перманентная шиза
Винтовка STEYR SSG04 стоит чуть больше 2000 евро: https://c1.staticflickr.com/9/8510/8533323409_a858d0f26f_z.jpg
Бабочка Парусник Маака: https://img-fotki.yandex.ru/get/51/vikleo-kim.0/0_17cfb_c32800f2_-1-L.jpg

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Ты ведь Лис?

Молодой человек, вошедший внутрь клуба, был высок, хорошо одет и, наверное, красив – неидеальные пропорции лица, слишком узкие, по-лисьи прищуренные глаза можно было при желании посчитать достоинствами, своебразной изюминкой его образа, основу которого составляла непередаваемая грация мелкого хищника: юноша расчесал волосы пальцами, будто сомневался, куда ему идти дальше, но потом, словно решив что-то для себя, направился к бару – столкнулся у стойки с маленьким блондином, намеревавшимся занять тот же стул, что и он… Одного пристального взгляда узких черных глаз хватило, чтобы блондин с извинениями поспешил удалиться.
Молодой человек насмешливо, но совсем почти незаметно вздернул бровь, тихо усмехнулся и забрался на высокий стул, разглядывая бутылки позади бармена – забавно, ведь он пришел сюда не пить.
- Заказывать будете?
Юноша поднял глаза на бармена, прочитал на его бейдже имя – «Чоноп» и улыбнулся:
- Мохито, пожалуйста.
Бармен удивленно хмыкнул тому, что такой представительный посетитель заказал безалкогольный коктейль, но только кивнул в ответ, бросив быстрый и внимательный взгляд в сизый от сигаретного дыма полумрак зала.
Молодой человек с любопытством оглянулся, пытаясь определить, что выискивал глазами бармен, но ничего примечательного не обнаружил – взгляд задержался только на женщине, поющей на сцене.
«Как в каком-то фильме о гангстерах, - подумал юноша, усмехаясь своим мыслям. – Угораздило же»
Этот бар, в который он иногда заходил в поисках, эм-м-м, работы, не был слишком популярен в городе – тут собирались люди постарше (и посостоятельнее, чего уж скрывать, и даже поопаснее), тут играли джаз и блюз, тут информация стоила дороже, чем наркотики, а, прибыв сюда на своих двоих, восвояси легко можно было отправиться в черном пластиковом мешке.
Хриплый и чувственный голос певицы, расслабленный и вместе с тем вкрадчивый, как шорох притаившейся в камнях змеи, завораживали – и молодой человек минут с пять неотрывно смотрел на женщину на сцене, блестя глазами от удовольствия.
- Ваш мохито, - высокий бокал ударился о стойку, и юноша испуганно оглянулся. Бармен смотрел на него широко распахнутыми, наивными глазами – пододвинул стакан к нему по черной исцарапанной стойке и повторил: - Ваш заказ.
Посетитель взял свой бокал, присосался к трубочке и задумчиво проводил глазами спину скрывшегося в подсобке бармена – парнишка нравился и не нравился ему одновременно. Такие, с наивными глазами, разве тут работают?
Блюзовая мелодия закончилась – спустя минуту гитара заиграла снова, женщина запела, теперь уже гораздо медленнее и тише, и молодой человек снова повернулся на стуле, разглядывая полноватую фигуру, большую грудь, из-за которой талия казалась соблазнительно узкой, пальцы с тяжелыми кольцами…
«Черт, Химчан, ей же сороковник, не меньше…»

Бармен, вызвавший подозрение посетителя с лисьими глазами, осторожно оглянувшись, прижался лопатками к кирпичной стене коридора, достал телефон и нажал на вызов.
Едва ли через минуту ему ответили:
- Да.
- Эта шестерка здесь. Блондин с кудряшками, Чунхон, кажется…
Голос в трубке, чуть помолчав, задумчиво заметил:
- Ну зачем ты так. Чунхон вовсе не шестерка, он, скорее, маленький серый кардинал. И тем более странным кажется, что Енгук отправил его в твой бар одного. Мы должны выяснить, что им надо, Оп, смотри в оба.
- Ох, не учи, - отмахнулся бармен.
Фырчанье Чонопа, очевидно, немало позабавило его собеседника, и он со смешком ответил:
- Учи не учи, а если ничего не узнаем, придется тебе самому к Енгуку шестеркой идти, а ты ведь знаешь, как шеф ненавидит рисковать своими людьми… - голос снова замолчал, а потом вздохнул: - Ладно, я на связи, ты знаешь.
- Чует мой зад, ничего я тут не узнаю… - пробормотал Чоноп. – Так что ложись-ка лучше спать, Джэ, - посоветовал он на прощанье.
В трубке зазвучал еще чей-то голос, спросивший, как показалось Чонопу:
- Ты уже ужинал? – и он, словно спохватившись, спросил: - Это там твой братец вернулся? – но вместо ответа услышал только короткие гудки.
- Ну и ладно, - вздохнул Чоноп, отключая телефон.

Химчан допил свой мохито и уже собирался уходить, как позади него нарисовался кто-то вертлявый и длинный, а потом тихий голосок спросил:
- Ты ведь Лис, да?
Химчан незаметно повернул голову: рядом с ним, опираясь на стойку локтями, стоял высокий мальчишка с высветленными и завитыми кудряшками волосами и так же внимательно и с удовольствием, как он сам чуть раньше, смотрел на женщину на сцене. Хим подумал, что ему и восемнадцати-то нет, наверное.
- Кому Лис, а кому господин Ким, - насмешливо проговорил Химчан, щурясь на милое детское личико незваного собеседника.
- Если бы меня звали Кому-Лис-А-Кому-Господин-Ким, я бы очень стеснялся своих родителей, - глумливо заметил мальчишка, не отрывая взгляда от сцены.
«Заноза в заднице», - подумал Химчан.
- Но если тебе такое странное имя работать не мешает, то на улице стоит черный ниссан, - добавил ехидный белобрысый. – Только не суетись.
- Обижаешь, - хмыкнул Хим, выдувая трубочкой последние остатки коктейля из своего стакана, застрявшие между нерастаявшими кубиками льда. Листок мяты пристал к концу соломинки, и Химчан подавился воздухом – закашлялся, стукнул себя по груди и лишь когда его отпустило оглянулся.
Мальчишки и след простыл.
Химчан, уже абсолютно без спешки, заказал себе сангрию, медленно выпил ее, с удовольствием вслушиваясь в блюзовые гитарки и чувственный женский голос, заплатил за свою выпивку и направился к дверям.
Кудряшка не обманул – за поворотом действительно стоял черный тонированный автомобиль, мигнувший красными фарами, когда он направился к нему.
Химчан, чуть поколебавшись, открыл переднюю дверь и сел внутрь, не обратив внимания на притаившегося в тени у черного входа бармена, внимательно разглядывавшего его и черную машину.

- Чунхон, сядь, ради бога.
Химчан с интересом разглядывает все того же белобрысого кудряшку, который передвигается по темному кабинету с последовательностью броуновской частицы, бессмысленно переставляет предметы и, очевидно, является причиной головной боли своего босса…
Вот уж кто, по мнению Химчана, поинтереснее будет – признаться, он никогда раньше не встречался с ним, даже мельком, даже фотографий не видел. Впрочем, это знакомство можно посчитать даже лестным – насколько он был осведомлен, в лицо Бана Енгука мало кто знал: то ли потому, что лидер «Матоки» предпочитал не светиться в принципе, то ли потому, что о самих «Мато» заговорили едва ли больше года назад – зато как заговорили. Новая столичная банда не только оказалась довольно беспринципной, но еще и наглой – невероятные легенды ходили о людях Бана, которые, говорят, с пиратским ухарством ввалились прямо на встречу с китайцами и заявили, что «контрабандируют оружие быстрее и безопаснее, чем их умственно отсталые коллеги по цеху». Говорят, такой же ласковый, как цепной пес, китайский босс Цзытао хохотал до хрипоты над этой борзотой, но доверил партию наглым новичкам, пообещав приготовить аппетитную фунчозу из их ребер, если с товаром что-нибудь случится. Удивительным оказалось то, что товар Бана и в самом деле будто кто святой водой кропил: никаких накладок, никаких проблем на границе – просто экспресс-доставка горячих пирожков. Поговаривали (совсем уж шепотом), что это потому, что Енгука и нынешнего министра безопасности связывала не только общая фамилия, а, например… вот этот лягушачий рот и характерная семейная форма носа. Что из сплетен было правдой, а что нет, Химчан сказать не берется, зато доподлинно известно, что контрабандные деньги отмывали с большим размахом и даже, в некотором роде, щедростью: Енгуку принадлежала сеть ресторанов, несколько магазинов и, как ни удивительно, он спонсировал детскую больницу.
- Нет, ну а что? – возмутился Чунхон. – Не каждый день живого киллера вижу.
- Как будто ты мертвых киллеров каждый день видишь, - пробормотал Енгук, держась за висок.
Химчана, против воли, немного покоробило, и он пересчитал файлы с фотографиями, которые держал, выдав свое размышление:
- Кстати о мертвых киллерах… Здесь шесть фамилий – когда я закончу с первыми тремя, меня будет искать уже не только вся корейская полиция, но и оставшаяся тройка.
- Это тебя пугает или что? – невозмутимо ответил Енгук.
- Если тебя укокошат, мы нового мастера найдем, - ехидно вклинился белобрысый Чунхон.
- Не то чтобы пугает, - пожал плечами Хим, - просто ваша наглость, немного, как бы, озадачивает. Отправить на тот свет всю преступную верхушку, идея, конечно, гениальная, вот только мне кажется, что до нее должны были додуматься раньше, а раз о результатах мы ничего не знаем, значит, ни у кого еще не получалось.
- А мы упорные, - хохотнул Енгук. – И ты у нас не то чтобы звезда, когда поднимется шум, о тебе и не вспомнят.
- Не звезда, - вздохнул Химчан. – Но и не самоубийца.
- Значит, отказываешься? – Енгук вздернул бровь. – Сто тысяч за каждого тебя не устраивают?
- Отказываюсь, - кивнул Химчан. – И дело не в деньгах.
- Еще скажи, что совесть не позволяет и ты вообще завязал, - фыркнул Чунхон. - Чего тогда в тот бар приперся? Со скуки что ли?
- А хоть бы и так, - Химчан пожал плечами и поднялся. – Приятно было познакомиться…
- А помнишь девчонку, которую ты пожалел? – прервал Енгук. - Года два назад дело было, ты забыл, наверное, а она похорошела, взрослая стала. Как думаешь, она хорошо твое лицо разглядела?
«Да куда лучше-то», - подумал Хим. Он держал пистолет у ее лба, а она плакала от страха. Черт бы побрал его жалость, помешавшую ему убрать случайного свидетеля – девчонка-официантка выбрасывала мусор, когда он работал, и ему пришлось вытащить ее, скулящую, из-за мусорных баков. Девчонке едва ли шестнадцать было, и нажать на курок он не смог.
- Или мы проводим ее в полицию, или ты берешься за заказ, - озвучил ультиматум Чунхон. – На твоем месте я бы пофилософствовал над понятием свободы, повоображал бы себя Вольтером там…
- Уймись, - снова шикнул Енгук.
Химчан взглянул на болтливого младшенького – и почувствовал острое желание стукнуть его по голове. Не убить, а просто дырку в нем сделать, чтобы лишние знания вытекли.
Впрочем…
Хим тихо засмеялся: как бы смешно ни звучало, но он верил в судьбу – если уж он влип в это дерьмо, значит, зачем-то влип, а не просто так.
- Хорошо, - согласился Хим. – Я сделаю столько, сколько смогу. А когда мои возможности окажутся исчерпаны, уж простите, я удалюсь не попрощавшись.
- Разумно, - кивнул Енгук – чудаковатая простота этого Химчана ему почему-то нравилась.
- Вот только, - хмыкнул Химчан. – Не пойму, на кой черт тебе это надо. Думаешь отобрать у них все хлебные места, пока преемники делят пожитки мертвого босса?
- И это тоже, - спокойно кивнул Енгук.
- Значит, главная цель все-таки – уничтожить верхушку? Да тебе корейская полиция приплачивать должна…
Енгук задумчиво покрутился на кресле, но отвечать, видимо, не собирался, и Хим продолжил:
- Может, даже мой гонорар состоит из правительственных денег?
- Все может быть, Химчан, - легко согласился Енгук.
Химчан надул губы трубочкой и решил, что сплетня о родстве Бана с министром вполне себе правдоподобна и от нее даже, как бы сказать, немножко пахнет благородством: очистить город от мафии и прибрать к рукам ее бизнес – это же гениально. Вроде, и семейство Бан на несколько поколений вперед обеспечил, и любимый город от мерзости избавил.
Продолжать думать Химу помешал Енгук, распорядившийся:
- Хон, убедись, что гостя проводят до дома.