III. Лето. Последнее наступление армии

К

исходу весны 1917 года обстановку в армии можно было бы мягко назвать непредсказуемой. Практически все важные решения (от выхода на плановые занятия и до перехода в наступление) принимались на митингах путем резолюций. Так об этой системе вспоминал генерал Краснов:

…Безусый, окончивший четырехмесячные курсы, прапорщик, или просто солдат, рассуждал, нужно или нет то или другое учение, и достаточно было, чтобы он на митинге заявил, что оно ведет к старому режиму, чтобы часть на занятие не вышла и началось бы то, что тогда очень просто называлось эксцессами. Эксцессы были разные — от грубого ответа до убийства начальника, и все сходили совершенно безнаказанно…

Поведение солдат определялось сиюминутным настроением и успехом того или иного оратора у публики.

Точек соприкосновения между Временным правительством и солдатской массой оставалось с каждым днем все меньше. Керенский, ставший в мае военным и морским министром, одной рукой выводил — «война до победного конца», а другой подписывал в печать «Декларацию прав солдата». Сами солдаты, добившись первых уступок и почувствовав слабость власти, все больше склонялись к желанию завершить войну «без принцесс Аннексии и Контрибуции».

Несмотря на очевидный диссонанс между заинтересованными сторонами, правительство решило провести широкомасштабное наступление по всему фронту (оно несколько раз переносилось, окончательной датой стал июнь 1917 года) — не в последнюю очередь благодаря настойчивым увещеваниям союзников.

Тут важно понимать, что реальное состояние армии и ее образ мало соотносились между собой. В тылу армия всячески преподносилась как образец революционной сознательности, и те, кто не видел окопов, не сомневались в успехе предстоящего наступления. Пропаганда делала свое дело. Реальность жестоко отличалась от крикливых заголовков газет. Генерал Снесарёв отвечал оптимистам в одном из писем:

Я бы предложил желающим обойти войска и посмотреть… ну что бы? Ну хотя бы состояние винтовок и отхожих мест… И кому надо понимать русского солдата, тот по этим двум признакам сразу ответит на вопросы и о дисциплине, и о боевом настроении… посмотрев только винтовку или понюхав воздух в стороне от окопов…