После войны.

Иногда меня спрашивают, как солдаты относились к мирному населению в Германии. Первые три дня солдаты поправляли нервы шнапсом. А населения было очень мало. Они боялись, что мы учиним над ними расправу. Ну, когда стали уезжать старшие возраста, нам, молодым, вышел приказ: «За изнасилование, грабеж, мародерство – трибунал по закону военного времени». Создавались комендатуры советских войск, а также у немцев создавались управы, которые оформляли на работу горожан: в основном молодежь, женщин и стариков, а мужчин были единицы. Как и у нас: кто пал в бою, а кто был в плену. В конце войны все продуктовые запасы были разграблены или остались под завалами. Продукты выдавались по карточкам. При комендатуре работали полевые кухни, которые готовили пищу для нас, а также снабжали население, особенно пожилых людей и детей, горячим обедом – такой был приказ.

Мирное население начало восстанавливать разрушенные города и поселки. Немцы – народ трудолюбивый и приветливый. Они проклинали Гитлера, который принес горе и страдания своей стране. Нам, в свою очередь, пришлось смириться со страданиями своего народа, кровью и слезами, разрушенной Родиной. Нужно было свыкнуться, чтобы не сойти с ума.

В октябре 1945 года нас заменили молодые части из Союза, и мы отбыли в Россию. Переезжая через границу, нас встречало наше население, родные люди, особенно детвора- дети войны. Оставшиеся без родителей, они знали: солдаты дадут что-нибудь съестное: хлеб, сухари, сахар, тушенку.

Мы прибыли в город Горький в боевую часть обучать молодежь, передавать опыт войны. Но это было уже ни для нас: вспоминать оставленных в этой мясорубке друзей не позволяли нервы, не хотелось ворошить людскую скорбь. Командование части поняло нас: мы солдаты войны и прошлое вспоминать нам нежелательно. И наша команда была отчислена в Сибирский военный округ по сопровождению военных эшелонов до места расположения военных частей. Так после войны прослужил два года.

Мне был предоставлен краткосрочный отпуск - десять дней без дороги. Сначала прибыл по железной дороге в Ленинград, а с Ленинграда ходил пассажирский поезд до Гдова. Из Гдова доехал до поворота на Сторожинец, а там с берега направился по льду до дер. Раскопель. У меня был небольшой чемодан, поддел его ремнем за плечи и к вечеру пришел в Раскопель, вернее одно название, как и везде. Избушка, вроде бани, у бабули попросил ночлег.

- Пожалуйста, в тесноте, не в обиде. А ты куда идешь?

-В Самолву.

-А у нас праздник, Рождество. Здесь есть девушки из Самолвы.

А клуб был не сожжен. Когда я пришел в клуб, меня обступили наши самолвовские девчата, просто не признать, все повзрослели. Зина, Катя и Нина. Все вопросы решили и после обеда выехали из Раскопели, и к вечеру были уже в Самолве.

Неприятное было зрелище: мало осталось жилья, одни пепелища, печки и трубы, как памятники войны. Здесь я встретил своего отца и своего наставника – дядю Ивана Павловича, который в 1943году проводил меня и направил испытывать свою судьбу. В метели и пургу он меня с разведчиками благословил, перевел через немецкое окружение в партизанский край, где я принял первое боевое крещение против немецких регулярных частей.

После небольшой застольной встречи и разговоров на разные темы (больше о непростой послевоенной жизни нашего народа), я сказал дяде, что командиру нужна рыба. Поскольку в то время дядя был директором рыбзавода, он мне подарил десять прекрасных рыбин сига холодного копчения. Такую рыбу я видел впервые.

Дома встретили меня мама, сестры и братишка- все выросли. Жили наши в поповом доме, в большой комнате. Крещение был наш престольный праздник. К родителям пришла Зина и ее муж, Иван Михайлович. Я их поздравил и пожелал счастья в жизни, согласия, чтобы любили друг друга. Вспомнили прожитые военные годы, наши судьбы и весь наш народ. Так я отбыл в отпуске дома двадцать суток. Девчата находились, желали встречаться, но у меня была Наташа – первая послевоенная любовь. Отец с мамой переживали, не будет ли у меня в части неприятностей за задержку в отпуске, но я их успокоил: «Самое большое – гауптвахта, но у меня приказ выполнен, откуплюсь рыбой».

Уезжая из дома, от родных мне людей, я поговорил с мамой.

-Мне осталосьотслужить один год, может я там останусь? Я меня там девушка есть, и жилье есть, и работа.

Мама сказала:

-Я не против, а кто будет строить дом? Отец болеет, а эти(показала на младших)еще плохие помощники. Мы надеялись на тебя.

Так судьба распорядилась по-своему. Настоящие дети родителей не бросают.

Когда приехал в часть, старшина сказал, что командир недоволен, давно тебя ждет. Я доложил, что явился из отпуска с опозданием. Он стал меня расспрашивать, как дома живут люди. Я ему описал послевоенную печальную обстановку.

-Ну, а мой заказ выполнил?

- Да!

Я принес ему чемодан, открыл, а там… красавцы сиги холодного копчения.

-За это мог бы и еще побыть с родителями. Я такой рыбы в жизни не видел. Чудесные сиги.

При встрече со своей первой любовью, Наташей, я ей сказал:

- Дослужу этот год и придется уехать домой на Псковщину. Поедем, Наташа, со мной. У нас климат лучше, хотя жилья нет – все разрушено войной, но мы построим себе дом и заживем прекрасно.

-Иван, я с тобой хоть на край света. А как же мама? У нее больше не родных. У нее квартира и ехать с нами уже возраст не тот. Я маму не брошу.

Вот так и пришлось обоим с болью расстаться.

По прибытии домой я поступил в 1949 году в Псковскую МРС в п.Щиглицы. Первую навигацию работал помощником капитана, а зимой 1950г. был направлен на учебу в Ленинград в рыбопромышленный техникум. Здесь преподавали кроме вождения и правил судов науку ихтиологию. Изучали породы рыб: озерные, морские, их питательную среду, температуру воды, как при нересте при оплодотворении икры образуются личинки, как вырастает сначала молодь, а затем через два-три года вырастает промысловая рыба. В техникуме я получил диплом капитана.

В моей работе, за семь лет плаванья было все: и бессонные ночи, и штормы. В основном случалась ночная работа, потому что днем рыба видит трал и старается уходить в стороны. А ночной лов давал хорошие результаты.

На судах, где мне пришлось работать, на «Мезене» и «Ильмене» Псковской МРС, а также на «Печоре» Гдовской МРС, в команде были замечательные ребята, я их часто вспоминаю. Хотя теперь из них никого не осталось в живых. Вечная им память.

В 1957 году запретили траловый лов рыбы. Мне предложили работу капитана на рыббазе в Самолве.

Так как семья моя была не колхозная (я работал капитаном МРС, а жена, Антонина Ивановна, работала в школе), нас могли лишить приусадебного участка земли, покоса и транспорта, поэтому мне пришлось уйти в рыбаки. В Кобылье Городище при моем участке построили дом. С отцом и Валентиной пилили лес ручной пилой в Гологляге. Деревья вывозили на лошадях из леса на поляну и затем трактором домой. Плотники срубили дом. Распиловка на пилораме на планки и тес, все расходы были мои, потому что у родителей не было таких денег. А я работал в то время в МРС и как капитан имел хорошую зарплату.

А когда женился, и родилась дочка Галина, пришлось строить свой дом, потому что нужно было заводить свое хозяйство. ВКобылье в доме и так было шесть человек.

Так я стал рыбаком в колхозе, который тогда назывался «Волна».27 ноября 1959 года образовался колхоз им. А. Невского. В него были объединены все колхозы: Путьково, Рудница, Козлово, Самолва. Рыбу ловили в основном заколами. После войны её было очень много, всех пород. Ловили тоннами, но труд был тяжелый. Нужно было корытами по 80 кг носить рыбу с пирса и разгружать тонны рыбы с лодок. За труд платили очень мало. Себе рыбу можно было выписать в конторе, заплатив за неё деньги.

И вот теперь, 27 июня 2009 года, исполнилось 50 лет колхозу им. А.Невского. Устроили замечательный праздник, где я был единственный награжденный за многолетний труд по добыче рыбы 7, 8, 9 пятилеток. Я имел благодарность от рыбакколхозсоюза, от областного и районного руководства, от колхоза им. А. Невского, ряд почетных грамот, награжден орденом Трудового Красного Знамени. В юбилей вручили почетную грамоту и памятные ручные часы.

Молодежь в то время в рыбаки не шла.А мы вернулись с войны, и это была наша работа. Мы не только занимались рыбой, но и выполняли другие работы. Особенно покос по четыре тонны с человека – это была норма. Строили скотные дворы, хранилища, рыбацкие и зерносушильные склады, водобашнии хранилища под удобрения. В период нереста рыбы (после путины), с мая по сентябрь, был запрет на лов рыбы. Одну навигацию я был рыбаком, а так в основном я был звеньевым рыболовецкого звена. Планы по рыбодобыче выполняли звеном каждый год, только за труд платили мало. Все доходы забирал колхоз, управление, рыбколхоз союз-они имели немалые доходы от пойманной тружениками-рыбаками рыбы. Такой был порядок.

И в заключение.

За все прожитые годы и испытание судьбы, которые даны были Господом Богом, только одно я не сохранил, своего сына. Наверное, в чем-то есть и моя вина. У меня прекрасные дочери, внучки и правнуки, с которыми мы живем дружно. Рано нас покинула наша Антонина Ивановна. Наверное, тоже каждому своя судьба. Вечная ей память и сыну Володе.

В моей судьбе была еще одна семья, и жили мы дружно все двадцать лет, и дети были все наши. Дети ее все взрослые, семейные. Иногда созваниваемся, иногда приезжает Андрей. У них все хорошо.

Своей судьбой и жизнью я доволен, хотя одиночество к старости – невеселая штука. Хорошо, что у меня есть еще один ангел-хранитель – это моя дочка Галина. Иногда из Пскова приезжают внучки, а летом из Эстонии приезжает дочь Нина с зятем Димой. Все мои родные - помощники.

У всех бывают горести и радости, трудности. О жизни нашего поколения, пережившего суровую военную пору, вынесшего на своих плечах боль и скорбь, и радость я рассказал в своих стихах. Жили мы не богато, но дружно. Наше поколение уходит в иной мир, оттуда нет возврата. Мы все сделали, что было в наших силах, а главное- мир сохранили на земле. Пусть вас, живущих, хранит Господь.

«Ямщик, не гони лошадей

Мне некуда больше спешить».

Вся прошла в суете и труде твоя жизнь.