Глава 13. Первая неделя оказалась самой тяжёлой

Первая неделя оказалась самой тяжёлой. Абсолютно всё валилось из рук и глаза были на мокром месте. Я не просто скучала по Всеволоду, а тосковала по нему, и не знала, что с собой делать.

Такого в моей жизни ещё никогда не случалось. Я и раньше встречалась и расставалась с мужчинами, но практически всегда расставания происходили по моей инициативе, и поэтому никаких угрызений совести или боли не испытывала. " Это меня Бог наказал за то, что я всех бросала" - думала я, но осознание этого не приносило облегчения. Оставалось только ждать, что со временем станет легче.

Но и спустя две недели легче не стало. Всё в доме напоминало о Всеволоде, и я уже не знала, куда спрятаться от воспоминаний, поэтому большую часть времени проводила на улице. Там я хоть как-то могла развеяться, но возвращаясь домой, чувствовала боль.

Мне не хватало Всеволода - его провоцирующих высказываний, двусмысленных предложений, улыбок, подтруниваний надо мной, а самое главное - его нежности и ласковых прикосновений в постели. Правда, кошмары прекратились, но это мало что изменило. По-прежнему каждое утро я просыпалась разбитой и с трудом доползала до ванной комнаты, а потом, до кухни.

А ещё поняла, что я мазохистка. Приняв душ и позавтракав, я включала компьютер и, задав имя Всеволода, выискивала новую информацию о нём. Но он был не публичным человек и информация в сети только, как правило, рассказывала о его бизнесе и заключённых контрактах. До боли в глазах я всматривалась в его фотографии и не могла себя заставить этого не делать, хотя и понимала, что этими поисками наоборот причиняю только ещё больше страданий.

После поисков я не раз хватала его визитку и часами сидела у окна, держа её в одной руке, а телефон в другой, и взвешивала все " за" и " против" звонка. Я очень хотела услышать его голос, но вспомнив об Инге и её фотографиях в сети, тут же отбрасывала эту идею, повторяя про себя: " Если бы он хотел видеть меня рядом с собой, то предложил бы уехать с ним".

Но больше всего боялась, что позвонив ему, как бы просто так, я, услышав его голос, начну рыдать в трубку, и он поймёт, что мне плохо без него.

Хотя, я бы с большим удовольствием призналась ему, что действительно хочу, чтобы он находился рядом, но боясь, что он, либо проявит жалость, либо оттолкнёт меня, и тут же душила в себе желание позвонить, потому что, первое мне не требовалось, а второе было ещё унизительнее. Я хотела от него только любви, потому что поняла, что и сама его люблю. По-другому то, что я испытывала, я назвать не могла.

Чтобы хоть как-то развеяться и отвлечься от тяжёлых мыслей, я решила научиться готовить, но это ещё больше напомнило о Севе. Каждый раз, готовя какое-то блюда и пробуя его, я с отвращением смотрела на плоды своего труда, вспоминая какой изумительный вкус был у блюд приготовленных Всеволодом. А потом мне стало не до еды.

Проснувшись утром двадцать четвёртого августа, и позавтракав, я едва успела добежать до туалета, и пока желудок не избавился от съеденного, обнимала унитаз. Когда ситуация повторилась в обед, я окончательно осознала, что беременна, хотя и раньше догадывалась, что всё вышло, потому что у меня была задержка. А затем начались мучения. Это не походило на обыкновенные утренние токсикозы. Меня тошнило постоянно. Чтобы я не съела, еда тут же оказывалась в унитазе. Через неделю оказалась, что я похудела на два килограмма, и в душу закрался страх, что со мной что-то не так.

Перечитав массу информации в интернете, я пробовала убедить себя, что это нормально, но проснувшись утром девятого сентября от режущей боли внизу живота, испугалась по-настоящему. Было настолько больно, что я даже не могла разогнуться. Корчась от боли в кровати, я почувствовала себя как никогда одинокой и никому не нужной.

Вспоминая, как Сева ласково успокаивал меня после кошмаров, я готова была завыть от тоски - так хотелось, чтобы он и сейчас находился рядом. Мне необходима была его поддержка. " Вот так сдохну и некому будет даже меня похоронить" - с ужасом подумала я, стараясь размеренно дышать. " Надо обратиться к врачу, а ещё лучше переехать в город, чтобы в случаи чего вызвать скорую помощь. Не хочу из-за собственной глупости потерять ребёнка".

Этот ребёнок необходим был уже не для искупления грехов, а потому что это ребёнок от мужчины, которого я любила. И я готова была на всё, чтобы только родить его.

Когда боль отпустила, и я смогла подняться с кровати, то сразу принялась выбирать место будущего проживания. Сначала я решила поехать в Сочи или Волгоград, так как там климат мягче, но вдруг подумала о Москве и поняла, что хочу вернуться туда. " Там, по крайней мере, я буду знать, что Сева где-то рядом, пусть он этого и не знает, а мне станет легче".

Приняв решение, я тут же позвонила в агентство, которое сдавало мою квартиру в аренду, и поставила их в известность, что расторгаю договор. На неустойку и их трудности мне было глубоко чихать, и всё, что я хотела, это как можно быстрее оказаться в Москве, поближе к Всеволоду. В конце концом они заверили меня, что через неделю я смогу уже въехать в свою квартиру, и я испытала облегчение, что пока всё складывается нормально.

Решив как можно быстрее переехать в Москву, я принялась собирать чемоданы. " Поживу пока в гостинице" - сказала я себе, но сборы заняли два дня, потому что из-за тошноты и слабости я еле передвигала ноги. А самой главной проблемой был Хан. Расставаться с ним не хотелось до слёз, но и тащить его с собой в Москву я не видела смысла, потому что последние две недели вообще не каталась.

Лёжа в кровати и пытаясь справиться с очередным приступом тошноты я, с болью в сердце, решила отдать своего чёрного красавца на турбазу. " Рожу ребёнка и вернувшись сюда, обязательно заберу его назад" - пообещала я себе.

На третий день, утром, отойдя от утренних " прелестей" беременности, я взяла машину и поехала на турбазу. Инструкторы с удовольствием согласились взять коня к себе на время, и я, заплатив им деньги, договорилась о встрече на следующий день.

Расставание происходило ужасно и, не сдерживаясь, я рыдала, глядя, как Хана уводят. Он смотрел на меня с таким немым укором, что я почувствовала себя предательницей. Успокоиться я смогла только дома, вволю наплакавшись и выбившись из сил, после чего заснула.

Закрывая дом перед отъездом, мне показалось, что я оставляю позади важный период своей жизни, и если вернусь сюда, то уже совсем другим человеком. Вот только каким, я не знала, и сердце обливалось кровью. Как бы там ни было, но в этом доме я вначале нашла относительный покой, а потом испытала настоящее счастье с Всеволодом.

" Я обязательно вернусь" - повторяла я про себя, ведя машину и смахивая слёзы с глаз. " Вернусь сюда со своей крошкой, заберу Хана, и снова буду жить тихо и спокойно! ".

В три часа дня я уже заселялась в Марриотт отель на Тверской. Московский шум после тишины гор раздражал и бил по нервам, особенно после изнурительного четырёхчасового перелёта, во время которого меня постоянно тошнило. Приняв душ, я без сил свалилась в кровать и проспала до вечера. Потом, заказав еду в номер, я смогла впихнуть в себя только салат, после чего просидев с унитазом в обнимку десять минут, бросила идею поужинать, удовлетворившись только соком.

Чем дальше, тем больше меня волновал токсикоз и, открыв справочник, я принялась искать частную клинику, которой готова была доверить своё здоровье, а главное - здоровье своего ещё не рождённого ребёнка. Когда выбор был сделан, я позвонила туда и записалась на приём, после чего на душе стало чуть спокойней. " По крайней мере, я буду в руках хороших специалистов".

Сев на подоконник, я прислонилась к холодному окну лбом, и стала рассматривать проезжающие по улице автомобили. " Вполне возможно, что в каком-нибудь из них сейчас едет Всеволод, и не знает, что я совсем рядом. Может позвонить ему и сказать, что решила пока переехать в Москву? ".

Взяв телефон, я опять забралась на подоконник. " Позвоню, и если голос будет равнодушным или недовольным, то не скажу, что в Москве, а если он обрадуется - то скажу".

Сердце быстро забилось в груди, когда я начала набирать уже заученный на память номер телефона. Глубоко вздохнув, я нажала вызов и, поднеся к уху телефон, закрыла глаза.

-Алло? - раздался в трубке мелодичный женский голос, а где-то рядом я услышала весёлый голос Севы, требующий свой телефон.

Сердце пропустило удар, а потом так защемило, что голова пошла кругом.

-Алло? - ещё раз раздалось в трубке.

-Здравствуйте, а Свету можно? - ляпнула я первое пришедшее на ум женское имя, чтобы просто так не бросать трубку.

-Я вас слушаю, - слегка удивлённо ответили мне, и я сама растерялась.

-Света Медведкова? - спросила я, чтобы хоть как-то выйти из дурацкой ситуации, и надеясь, у этой барышни другая фамилия.

-Нет, вы ошиблись! - ответили мне.

-Извините, - прошептала я и, нажав отбой, со злостью отбросила телефон.

Я настраивала себя на что угодно, но не на женский голос в трубке и почувствовала, как лицо покрывается красными пятнами. А потом до меня дошло, что это была не Инга. " Он что, сразу с двумя крутит романы? Или он бросил Ингу и нашёл себе Свету? Получается, кто угодно, но только не я? " - из глаз полились слёзы, и захотелось умереть.

-Ненавижу! - слезая с подоконника, пробормотала я и, упав на кровать, уткнулась в подушку, чтобы не закричать от злости и обиды.

Плача и проклиная всё и всех на свете, мне казалось, что ещё чуть-чуть и сердце разорвётся на части. Когда сил совсем уже не осталось, я провалилась в тревожный сон и всю ночь мне снились женщины в объятиях Всеволода, и его самодовольная улыбка, когда он у меня на глазах обнимал и целовал очередную девицу.

На следующий день, опухшая и несчастная, я поехала в клинику. Пришлось сдавать кучу анализов и выдержать не один осмотр, но к моей радости всё было более-менее нормально. Срок беременности составлял девять недель, и роды ориентировочно назначили на середину апреля. Мне прописали витамины, порекомендовали диету и посоветовали меньше нервничать, после чего отпустили восвояси, назначив следующую дату осмотра.

Семнадцатого сентября я наконец-то смогла переехать в свою квартиру. Полдня я бродила по ней, и не знала куда приткнуться, потому что теперь всё казалось чужим. Казалось, что я, настоящая, никогда здесь не жила, и всё происходящее раньше было не со мной.

Но постепенно жизнь начала налаживаться и стараясь не думать больше о Всеволоде, я занималась обустройством детской, ходила на курсы молодых мам, гуляла, ездила на осмотры к врачу и делала вылазки по магазинам.

К середине октября, на тринадцатой неделе беременности, проснувшись утром и предприняв героическую попытку позавтракать, я с удивлением поняла, что меня не тошнит. Этот день, наверное, был самым радостным после отъезда Севы, потому что врач уже собирался ложить меня в больницу из-за постоянных токсикозов и того, что я, не то чтобы не набирала вес, а наоборот по-прежнему его теряла.

В тот вечер, ложась спать, я впервые за три месяца улыбалась и говорила себе, что теперь всё будет хорошо.