Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Божества древних славян






(из серии «Славянские древности)

ЛР № 040528 от 15. 09. 93г.

Сдано в набор 23. 10. 94. Подписано в печать 15. 01. 95.

Гарнитура «Академическая. Печать офсетная. Бумага офсетная №1.

Формат 60Х88/16. Объем 23 п. л.. Уч. изд. л. 25. Тираж 3000 экз.

Зак. № 3275

Издательство «Алетейя»

Санкт-Петербург

Вознесенский пр., 34-6

 

Телефон издательства: (812) 315 7086

Санкт-Петербургская типография №1 РАН

199034, Санкт-Петербург, 9 линия, 12

www.e-puzzle.ru

www.e-puzzle.ru


[1]Буслаев. Ист. оч. I, 598.

 

[2]Шафарик. Слав. древн. II, I, 10 и сл.

 

[3]Пафлагонам предшествовал вождь Палемен, храброе сердце, родом энет (έ ξ Έ ν ε τ ώ ν). Ил. II, 851-852. – Энеты составляли самую значительную часть населения Пафлагонии. Strabo. XII, 543.

 

[4]Шафарик. Слав. древн. I, III, 269-270.

 

[5]См. Anton. Erste Lin. I, II. Стат.: Religion, Regierungsfonn и пр. – Суровецкий. Иссл. нач. н. слав. – Шафарик. Слав. древ. I, III, 277 и сл. – Карамзин. Ист. гос. Росс. I, III. – Соловьев. Ист. Росс. I, III. – Макушев. Сказ. иностр. II. – Гаркави. Сказ. мусульм. – Воцель. Древ. быт. ист. сл. II. – К re k. Einl. in d. si. Liter. I, 41 и сл. и др.

 

[6]Слав. древ. II, I, 14.

 

[7]Так делит славянское племя Шафарик (Слав. древн. II, I, 50). Некоторые причисляют поморян к отделу полабскому или балтийскому, а также рассматривают лужицких сербов как особую группу (Пыпин и Спасович. Ист. сл. лит. I, 7;?, 1062).

 

[8]См. Mакушев. Ист. задун. сл. 6-7.

 

[9]Кrek. Einl. in d. si. Liter. I, 68 и сл

 

[10]ПСРЛ I, 3, 5.

 

[11]Herder. Id. z. Phil. D. Gesch. IV, 37-42.

 

[12]Grimm. D. Myth. I, 4.

 

[13]Полибий (во II веке до Р.Х.), рассказывая о завоевании галлами принадлежавших этрускам земель в северной Италии, замечает, что край, прилегающий к Адриатическому морю, занимает другое племя, весьма древнее, называемое венетами; обычаями и образом жизни они немного отличаются от кельтов, но употребляют другой язык. Гильфердинг. Древ. пер. ист. слав. II, 206 (прим.).

 

[14]Strabo. V, 214-215.

 

[15]Гильфердинг. Древ. пер. ист. слав. II, 189, 227-228, 229.

 

[16]Штритер. Изв. Виз. ист. I, 14.

 

[17]Кепцен. Библ. л. № 7, 88.

 

[18]Herod. IV, 108.

 

[19]Слав. древн. I, II, 17 и сл.

 

[20]Cosmas. Chron. Bohem. 7, 10.

 

[21]Изображения их см. в ст.: Hammerstein. Echte Wend. Goetz.

 

[22]Rukop. Kraledv.: Cestmir.

 

[23]Там же: Zaboi.

 

[24]Срезневский. Обож. солн. 40.

 

[25]Rukop. Kraledv.: Beneš Hermanov. См. ниже ст. «Солнце».

 

[26]M. Bielski. Kron. I, 70.

 

[27]Dlugosz. Hist. Pol. I, I, 47-48; II, VII, 447.

 

[28]M. Bielskl. Kron. I, 70-71.

 

[29]Stryikowski. Kron. Pols. I, 137.

 

[30]Procosz. Chron. Slav. 112-113.

 

[31]Maresch. Thurius. Annal. Henu. I, IV.

 

[32]Chron. Slav. 113.

 

[33]Chron. I, 3; VI, 26; VII, 44, 52.

 

[34]Herbord. Vita S. Ott. II, 30; III, 22, 32.

 

[35]Chron. I, 83.

 

[36]Достойно внимания то обстоятельство, что в Староградском гербе, вошедшем, со временем, в Состав Мекленбургского герба, встречается рука, держащая кольцо. Renizmann. Num. Wappenb. Taf. 12: №№ 80, 95; Taf. 27: №№ 136, 137, 143-146. – Siebmacher. N. vollst. Wappenb. I, 34.

 

[37]Считаю нелишним дать здесь место небольшой заметке о городах древних славян: «Все народонаселение области, – говорит Макушев, – сосредоточивалось в деревнях и селах; центром же административным и религиозным был город. Город, в противоположность деревне, означал огороженное и укрепленное место. Города были деревянные (срубить город) и земляные (сметать город). Не имея постоянного народонаселения, города служили для окрестных жителей надежным убежищем в случае неприятельского нашествия. Сюда сходились также для поклонения и жертвоприношения богам, равно как и для общественных дел. От того в городе не было других построек, кроме храма (в тех местах, где вообще сооружались храмы) и княжеского двора. В особых пригородах жило торговое сословие. Впоследствии же пригороды слились в одно с городом: таким образом произошли торговые города … Города у балтийских славян постоянно сохраняли свой древний характер, служа сборным местом для сельского народа. Значение их религиозное и административное. Даже там, где была развита обширная торговля, город оставался незастроенной крепостью, а около него лепились пригороды и слободы, населенные купцами и промышленниками. Города укреплялись деревянными стенами или земляным валом». Сказ. иностр. 112, 116.

 

[38]На этих знаменах, по крайней мере в некоторых случаях, были написаны изображения богов. Так, по словам Титмара, на знаменах лютичей была изображена какая-то богиня (Chron. Vil, 47). В другом месте тот же автор говорит, что лютичи, идя войной, следовали за богами, им предшествовавшими (Chron. VI, 16.). Это, разумеется, следует понимать в том смысле, что впереди войска несли военные знамена или значки с изображениями на них богов.

 

[39]Chron. VI, 17, 18; VII, 50.

 

[40]Adam Brem. Hist. ecel. II, 18. Здесь речь идет, очевидно, о том же истукане, который Титмаром назван Сварожичем. Может быть, это последнее имя было только эпитетом Редигаста, именем которого Титмар называет, как мы видели выше, самый город Ретру. Позднейшие писатели упоминают о Редигасте, имя же Сварожича более не встречается у западных летописцев. Вообще, и в описаниях города Ретры у Титмара и Адама находим разногласия, может быть, впрочем, обусловленные некоторыми перестройками города в течение полустолетия, разделявшего обоих названных писателей.

 

[41]Helmоld. Chron. I, 2, 6, 21, 52, 83; II, 12. Здесь и ниже, приводя переводы текстов иностранных писателей, я позволил себе пользоваться, в некоторых случаях, переводами соответствующих отрывков, встречающихся в сочинениях Касторского, Котляревского, Срезневского, Макушева, Гаркави, Афанасьева и др.

 

[42]Saxo. Hist. Dan. 826, 830-831, 842-843.

 

[43]Срезневский. О языческом богослужении древних славян, 53.

 

[44]Название храма или вообще священного здания: Contina несомненно находится в связи со словами: к(Ж)т (болг.), кут (серб.), kot (словин.), kaut (чеш.), kat (польск.) = угол, кут (русск.) = задний угол в избе, к(Ж)ща (болгар.), kyha (сербск.) = дом, куща (русск.) = намет, шатер. Ср. старослав. к(Ж)тина, польск. kacina. Срезневский. О языческом богослужении древних славян, 39, прим. 3.

 

[45]Котляревский. Сказ. об Отт. 23, 47, 49, 52, 53, 60, 61, 64, 73, 74, 75.

 

[46]См. у Макушева. Сказ. иностр. 81.

 

[47]Zeuss. D. Deutsch. 38

 

[48]Chron. VII, 52.

 

[49]Срезневский. О языческом богослужении древних славян, 42, 52.

 

[50]Hammerstein. Echte Wend. Goetz. 178. – К этой статье приложены маленькие изображения божков, найденных в разных местах, некогда заселенных балтийскими славянами, а именно: в Вагрии, Штральзунде, Верхней Лужице и Ней-Стрелице. Все они, по характеру и одеянию своему, очень похожи друг на друга. Ушки и выступы на некоторых из них свидетельствуют о том, что идолы эти прикреплялись к чему-то. Это были, вероятно, пенаты, т.е. домовые божки, о почитании которых, как мы видели выше, неоднократно упоминается летописцами балтийскими, и в таком случае они, вероятно, прикреплялись к стенам комнат; может быть, они насаживались на шесты и служили боевыми значками, о которых пишет Титмар.

 

[51]Близ истока реки Гаволи (Havel), в герцогстве Мекленбургском, на берегу Дамбекского озера, действительно находилось языческое святилище в Черном городе (Castrum Czarnitz). Город этот упоминается в дарственной грамоте XIII в. Beyer. D. I andw. d. Redar. 107. – Кроме того, ныне известна Черная гора (Czarna Gora) в восточных лесных Карпатах, у верховьев рек Тиссы, Прута и Черемоша. Головацкий. Геогр. слов. 349. (Ср. выше (стр. 21) о храмах Геродотовых будинов, которых Шафарик признает за славянских жителей Волыни и Белоруссии. Czarna Gora лежит несколько западнее нынешней Волынской губернии). Может быть, упоминаемое Масуди священное здание славян находилось в вышеназванном «Черном городе», или на «Черной горе» в Карпатах.

 

[52]Гаркави. Сказ. мусульм. 125, 139-140.

 

[53]О языческом богослужении 38. – Маку ш ев, между прочим, так выражается о приведенном свидетельстве Масуди: «Сравнивая описания Масуди и немецких летописцев, мы должны согласиться, что в существенном они сходны: все три храма, по показанию Масуди, были пострены на горе, и кроме того, один из них, при море. Что славяне любили строить свои храмы на возвышении и у моря или озера, свидетельствуют Титмар, Адам Бременский, Гельмольд, Саксон Грамматик, Сефрид и другие. Славянские храмы отличались великолепием и искусством… В храмах ставили изображения богов»… Существующее у балтийских славян поклонение идолу, которого называли Сатурном, подтверждается свидетельством Видукинда. В описании Масуди, по мнению Макушева, остаются необъяснимыми и потому сомнительными следующие места: 1) известие об отверстиях, вделанных в крыше первого из вышеописанных храмов, для наблюдения за восходом солнца, 2) о звуках, исходящих из вершины этого здания, и 3) об изображениях абиссинцев и эфиопов во втором храме. Сказ. иностр. 98-99. – Попытка к объяснению 1-го и 3-го из этих пунктов, а также вообще характера и значения идола Сатурна, сделана мною ниже. (См. стат.: «Звезды и Зори и т.д.», «Чернобог».)

 

[54]Штритер. Изв. Виз. ист. III, 39.

 

[55]Голубинский. Ист. р. церк. I, 533.

 

[56]Буслаев. Ист. христ. 519, 522.

 

[57]Тихонравов. Лет. р. Лит. IV. 3: 99, 108.

 

[58]Рус. Достоп. I, 94.

 

[59]Калайдович. Пам. XII в. 19.

 

[60]ПСРЛ II, 234. – Ср. там же: V, 84.

 

[61]Москвит. 1844. I, 243.

 

[62]ПСРЛ V, 73.

 

[63]Костомаров. Памятники старинной русской литературы. III, 118.

 

[64]Голубинский. Ист. р. церк. I, 521.

 

[65]Тихонравов. Лет. р. лит. IV, 3: 107-108 – Срезневский. Обож. солн.

 

[66]ПСРЛ II. 5.

 

[67]Charmoy. Rel. de Mas. 325, 340, 367.

 

[68]По свидетельству Густинской летописи, «Перконос, си есть Перун, бяше у них (русских) старейший бог, создан на подобие человече, ему же в руках бяше камень многоценный аки огнь, ему же яко Богу жертву приношаху и огнь неугасающий з дубового древия непрестанно поляху». ПСРЛ II, 257. Паление неугасающего огня было, кажется, в обычае только у литовцев. Нестор, по крайней мере, о таком обычае у русских умалчивает.

 

[69]ПСРЛ I, 22-23, 34, 50.

 

[70]Голубинский. Ист. р. церк. I, 209.

 

[71]ПСРЛ I, 31.

 

[72]Голубинский. Ист. р. церк. 200. – Почайна – ныне маленькая речка, текущая вне города Киева, к северу, и впадающая в Днепр. Карамзин. Ист. Гос. Рос. I, прим. 383.

 

[73]ПСРЛ I, 34; V, 121. -Ср. там же: IX, 64, 65.

 

[74]Карамзин. Ист. Гос. Рос. I, прим. 463.

 

[75]Погодин. Древ. р. ист. II, 637. – Ср. также Карамзин. Ист. Гос. Рос. II, прим. 414.

 

[76]Карамзин. Ист. Гос. Рос. V, прим. 107, 137.

 

[77]Там же. I, прим. 225. – M а к арий. Ист. р. церк. II, 29., пр. 60.

 

[78]Карамзин. Ист. Гос. Рос. I, прим. 463.

 

[79]Костомаров. Памятники старинной русской литературы. I, 221-222, 225.

 

[80]Мест. сказ. 8-9.

 

[81]Гаркави. Сказ. мусульм. 95-96.

 

[82]Костомаров. Памятники старинной русской литературы. III, 119.

 

[83]Тихонравов. Лет. р. лит. IV. 3: 89. – Буслаев. Ист. христ. 522.

 

[84]Тихонравов. Лет. р. лит. IV. 3: 97, 98, 99, 102.

 

[85]Тихонравов. Лет. р. лит. III, 2: 5. Божества, упоминаемые в этом памятнике, – замечает Гихонравов, – принадлежат именно русской мифологии, т.е. Перун, Хорс и Троян; но и письмо и произношение обнаруживают в памятнике болгарское происхождение. Отсюда, как и из нескольких других свидетельств, с вероятностью можно заключить, что древнейшие мифические основы были общи у славян восточных, т.е. у русских, болгар и сербов. Там же. III. 2: 3.

 

[86]Kron. Pols. I, 137.

 

[87]ПСРЛ II, 257.

 

[88]Рус. ист. сбор. IV, 46-47.

 

[89]Голубинский. Ист. р. церк. I, 210, 211.

 

[90]Ист. Росс. I, 88.

 

[91]Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу II, 269.

 

[92]Гаркави. Сказ. мусульм. 265.

 

[93]Chron. Bohem. 10.

 

[94]Cestmir. Zaboj.

 

[95]Dlugosz. Hist. Pol. I, 74 – Procosz. Chron. Slav. 112-113.

 

[96]Thietmar. Chron. VII, 50.

 

[97]Saxo. His. Dan. 824, 826.

 

[98]Thietmar. Chron. VI, 18.

 

[99]Thietmar. Chron. VI, 17. – Adam Brem. Hist. eccl. IV, S. – Helmold. Chron. I, 51. -Herbord. Vita S. Ott. III, 4.

 

[100]Thielmar. Chron. VI, 17.

 

[101]Chron. I, 52.

 

[102]ПСРЛ I, 22-23, 31, 34.

 

[103]Strabo. V, 215

 

[104]Гильфердинг. Древ. пер. ист. слав. II, 187.

 

[105]Штритер. Изв. Виз. ист. I, 14.

 

[106]Раковский. Показал. I, 13.

 

[107]Чолаков. Българ. н. сб. 29.

 

[108]Караџuћ. Срп. рjечн. Сл. «варица»

 

[109]Чолаков. Българ. н. сб. 35.

 

[110]Березин. Хорват. II, 508.

 

[111]Канитц. Дун. болг. 81.

 

[112]Чолаков. Българ. н. сб. 46.

 

[113]Пам. болг. I, 211-212. – Ср. также Ефименко. О Яриле, 102 и сл.

 

[114]Cosmas. Chrom. Bohem. 197.

 

[115]Древн. быт. ист. слав. 188-189. – Подобное же отношение большинства средневековых писателей к остаткам ненавистного им язычества послужило причиною тому, что многие черты языческого богослужения, не успевшие сохраниться в направленных против язычества и его обрядов пастырских посланиях или соборных постановлениях, для нас остаются неизвестными. Еще в XVII столетии Павел Эйнгорн, писавший о курляндских латышах, в главе о языческих их празденствах, указав на то, что о праздниках этих почти накаких известий не имеется, прибавляет: «Лучше ничего не знать о таких бесовских делах, чем иметь о них какие-либо сведения». (Einhorn. Reform, g. Lett. IV.) – Если так могли выражаться писатели XVII века, то понятно, что с неменьшею брезгливостью отворачивались от всего языческого христианские писатели более ранних столетий, которые могли бы, в качестве очевидцев, изобразить в своих сочинениях многие интересные черты языческого быта европейских народов. Отсюда чрезвычайная скудость познаний наших о языческом богослужении древних славян.

 

[116]Cestmir. Zaboj.

 

[117]Grohmann. Albergl. a. Bö hm. 41, 75, 103.

 

[118]Relnsb. Dü ringsfeld. Pestkai. 300-301, 363-365.

 

[119]Dlugosz. Hist. Pol. I, 48. – Ср. выше стр. 41. – Prokosz. Chron. Slav. 113.

 

[120]Chron. VI. 18.

 

[121]Chron. I, 52; II, 12.

 

[122]Chron. VI, 17.

 

[123]Herb or d. Vita. S. Ott.?, 32. См. ниже ст.: «Олицетворение месяца» (Триглав).

 

[124]Saxo. Hist. Dan. 824-827.

 

[125]Herbord. Vita. S. Ott. II, 32.

 

[126]Saxo. Hist. Dan. 827.

 

[127]Chom. I, 52.

 

[128]Chorn. VI, 18. – Рассказывая об обезглавлении лютичами начальника взятого ими города Nimci, Титмар называет этот акт жертвою богам. Там же. IV, 9.

 

[129]Hist. eccl. II, 50.

 

[130]Chron. I, 52.

 

[131]Herbord. Vita. S. Ott. II, 32.

 

[132]Hist. Dan. 825. – Мясо жертвенных животных съедалось жертвователями, кости же, вероятно, зарывались в землю: лужицкие сербы еще в прошедшем столетии зарывали косточки от телячьей головы, составлявшей обрядное пасхальное кушанье, под воротами хлева, как средство, ограждающее от колдовства. (Prov. -blatter d. berlaus. G. d. Wiss. 1783. 72.) Обязательное зарывание в землю костей животных, составляющих в некоторые праздничные дни обрядную трапезу, наблюдается нередко в числе обычаев разных славянских народов. Народы литовского племени, во времена язычества, также зарывали обыкновенно кости жертвенных животных, дабы они не сделались добычей зверей и тем не подверглись осквернению. – Что же касается неумеренности за праздничным пиром, то до настоящего времени словаки в годовой зимний (рождественский) праздник считают необходимым за обрядной трапезой наедаться до изнеможения, или, как они выражаются, «do rozpuku», вследствии чего и самый св. вечер получил у них, на народном языке, название «обжорного». (Sbor. Mat. Slov. 167.) – Малоруссы при том же случае считают долгом насыщаться взваром и кутьей до крайней возможности, последствием чего обыкновенно бывает боль в животе. (Терещенко. Быт русского народа. VII, 63.) – Народы литовские, как увидим ниже, за обрядной трапезой наедались «до рвоты».

 

[133]Vita. S. Ott. II, 14.

 

[134]Vita. S. Ott. III, 4.

 

[135]См. у Котляровского. Сказ. об Отт. 60.

 

[136]Hist. eccl. II, 18

 

[137]Chron. I, 83.

 

[138]Hist. Dan. 825. – К жертвенным обрядам следует отнести и характерный обычай лютичей, упоминаемый Титмаром: «При заключении мира, – говорит он, – лютичи отрезают у себя волосы с макушки и передают их другой, договаривающейся с ними стороне, правой рукой, вместе с пучком травы» (Chron. VI, 18). Замечательно, что, по свидетельству Геродота, сходным образом чествовались на острове Делосе умершие гиперборейские девы: местные девушки и юноши, в виде чествования умерших дев, приносили на могилу свои волосы, намотанные на прялки (девушки) или на какое-либо растение (юноши). (IV, 34). – Бельский рассказывает, что чехи в 734 году, оплакивая смерть Любуши, бросали в возженный у ее могилы огонь обрезанные волосы и ногти (M. Bielski. Kron. ws. sw. L. 220). – До сего времени в Черногории матери и сестры умершего отрезают свои косы и кладут их в могилу вместе с дорогим покойником. (Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу I, 117.)

 

[139]Штритер. Изв. Виз. ист. III, 39.

 

[140]Срезневский. О языческом богослужении древних славян, 21.

 

[141]ПСРЛ I, 34.

 

[142]Костомаров. Памятники старинной русской литературы. I, 235.

 

[143]Сага Олаф. Тригвес. Рус. Ист. Сбор. IV, 47.

 

[144]Доп. к акт. ист. I, 27-28.

 

[145]Сахаров. Сказ. р. нар. II, VII, 22.

 

[146]Этн. Сбор. V, 68-72.

 

[147]Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу III, 770-771.

 

[148]Тр: Яросл. ст. ком. V, 160.

 

[149]Сахаров. Сказ. р. нар. II, VII, 21. – Терещенко. Быт русского народа. VI, 11-12.

 

[150]Тихонравов. Лет. р. лит. IV, 3: 89, 92, 93.

 

[151]Перм. Сбор. II, 30.

 

[152]Гаркави. Сказ. мусульм. 269.

 

[153]ПСРЛ I, 35.

 

[154]Чт. Об. ист. и др. 1848. VII, II, 32.

 

[155]Костомаров. Бунт. Ст. Раз. 94.

 

[156]К. Данилов. Др. р. ст. 235.

 

[157]Чт. Об. ист. и др. 1848. VII. II, 32.

 

[158]Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу II, 259; III, 424. – Абевега р. суев. 152.

 

[159]ПСРЛ I, 35.

 

[160]К. Данилов. Др. р. ст. 234.

 

[161]Абевега р. суев. 153. – Сахаров. Сказ. р. нар. I, II, 67.

 

[162]Костомаров. Слав. миф. 97. – Совершенно сходный святочный обычай встречается и у южных славян. Так, в Герцеговине, на рождественский праздник, берут двое «чесницу» (хлеб) и ставят между собою. Один спрашивает другого: «Виден ли я из-за хлеба?» Другой отвечает: «Немного виден». Тогда первый говорит: «Нынче немного, пусть же в будущем году совсем не буду виден». (Караџuћ. Срп. рjечн. 356.) – Тот же мотив повторяется и в болгарском рассказе. Пришел поп в село за получением обычного праздничного сбора с поселян съестных продуктов. Сложив свою добычу в кучу, он скрылся за нее и спросил:. «Видите ли меня, селяне?» – «Видим тебя, видим», – сказали селяне. – «Дай Бог, чтоб в будущем году не видели!» – воскликнул поп. (Чолаков. Болгар, н. сб. 133.).

 

[163]Сахаров. Сказ. р. нар. II, VII, 13.

 

[164]Сахаров. Сказ. р. нар. I, III, 16.

 

[165]Терещенко. Быт. р. нар. V, 34-35.

 

[166]Петрушевич. Общер. днев. 61.

 

[167]Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу I, 187; II, 253-254, 258.

 

[168]Филарет. Обз. дух. лит. I, 17.

 

[169]ПСРЛ I, 6.

 

[170]Тихонравов. Лет. р. лит. IV. 3: 90, 94.

 

[171]Доп. к акт. ист. I, 18.

 

[172]Duncker. G. d. Alt. Ill, 29. Величайшая масса света проявлялась в том блаженном саду, у горы богов (т.е. на небе), куда, по верованию иранцев, когда кончился золотой век, удалился Иима (индийский Иама), где одновременно светили солнце, луна и звезды, где царил вечный свет и никогда не наступало мрака. Может быть, воспоминание об этом светлом жилище Иимы сохранилось в наших колядках, где очень часто, в форме, сделавшейся почти стереотипною, говорится о тереме, в который через три его окошечка в одно и тоже время светят солнце, луна и звезды.

 

[173]Vend. I, 9, 10, 12.

 

[174]We1сker. Gr. Gö tterl. I, 135.

 

[175]Duncker. G. d. Alt. IV, 66.

 

[176]Herod. I, 131.

 

[177]Spiegel. Avesta III, V-VII; Ormazd-yast; Jaç na XXXVII, 1-3; Mihr-yast. 73-74.

 

[178]Vend. XXI, 20, 22.

 

[179]Spiegel. Avesta III, XX; Qarahé t-yast 1-3; Jaç na. I, 35.

 

[180]Spiegel. Avesta III, XXV – XXVI; Mihr-yast. l, 3, 28, 33, 36, 65, 70, 96, 97, 100, 101, 125, 127, 132.

 

[181]Duncker. G. d. Alt. IV, 126.

 

[182]Herod. VII, 40, 55.

 

[183]Spiegel. Avesta. III, XVU – XIX; Abâ n-yast.

 

[184]Yaç na. LXIX, 19; Zamâ d-yast. 51-52.

 

[185]Tistar-yast. Cv. также ниже ст.: «Духи тьмы и пр.».

 

[186]Spiegel. Avesta. Ill, XLVII. -Duncker. G. d. A. IV, 129. – Herod. I, 140.

 

[187]Впоследствии идея высшего божества и всемогущества выразилась у индусов в лице Брамы – «души мира», источника всего бытия. Брама изображался с четырьмя лицами, обращенными на четыре стороны света.

 

[188]Duncker. G. d. Alt. Ill, 36 и сл.; IV, 88, 89, 168. -Ludwig. D. phil-rellg. Ansch. d. Veda. 29, 54. – Mihr-yast. 50; Yaç na. XXXVII, l, 2; XU, 19-25; Vend. XIX, 56, 62. – Herod. I, 131. – Подробнее о поклонении древними ариями Ирана и Индии стихийным божествам будет говорено позже, в соответствующих статьях.

 

[189]Источниками для нижеследующего краткого очерка религиозного мировоззрения греков служили мне, кроме цитируемых мест из эпоса Гомера, Истории Геродота, Описания Греции Павсания, еще соотвествующие места из Теогонии Гесиода, Гимнов Гомера, также из сочинений: Curtius. Gr. Gesch., Weber. Allg. Weltg., Weicker. Gr. Gö tterl., Preller. Gr. Myth. и др.

 

[190]Отношение неба к земле, как типа мужского к женскому, выразилось в греческой мифологии в сочетаниях Урана и Геи, Кроноса и Реи, Зевса и Геры, также Деметры.

 

[191]Независимо от Аполлона, почитание солнца, как светила дня, у греков подтверждается многими свидетельствами древних писателей: в клятвах, вместе с реками и землей, призывалось в свидетели и солнце – Гелиос (Ил. III, 277 и ел); ему приносились жертвы (Гомер, Атеней); у Эсхила – Прометей призывает «всевидящий круг солнца»; Пифагор признавал солнце за бога, и вообще философы охотно называли солнце, луну и звезды богами (Цицерон); Сократ, проведя целую ночь, до утренней зари, в размышлении, помолился солнцу и пошел; греки у Лукиана приветствуют восходящее солнце движением руки. Солнцу приписывалось, как и У древних ариев, очистительная сила: в честь Гелиоса-Аполлона с древнейших времен устраиваемы были очистительные и умилостивительные торжества, для отвращения голода, болезней, чумы. We Icke r. Fr. Gö tterl. I, 402, 412-413, 459-460.

 

[192]Herod. II, 52.

 

[193]Pausan. IV, 33.

 

[194]Одисс. XIV, 327-328.

 

[195]Pausan. I, 17; VII, 21.

 

[196]Одисс. XII, 62-63.

 

[197]Pausan. X, 12.

 

[198]Pausan. VIII, 38.

 

[199]Фригийцы, по словам Плутарха, верили, что бог солнца зимою спит, а летом бодрствует, а потому весною шумным торжеством встречали его пробуждение от сна. Пафлагоняне же представляли себе, что он зимою бывает скован, а весною освобождается от оков. Welcker. Gr. Gö tterl. I, 430.

 

[200]Herod. V, 7.

 

[201]В Элиде, по словам Макробия, представителями солнца служили Аполлон и Дионис: первый – в светлой, летней половине года, второй – в темной, зимней. На монетах в Митилене вместе изображались Аполлон и Дионис. В Дельфах, по свидетельству Плутарха, четыре зимних месяца посвящены были Дионису. Wе1сker. Gr. Gö tterl. I, 431, 432.

 

[202]Herod. II, 51.

 

[203]Pausan. VI, 26: «В Келлене (в Аркадии)… – говорит Павсаний, – Гермес, пользующийся там высоким уважением, изображен в виде детородного уда, стоящего на пьедестале».

 

[204]«На острове Имбросе называли Гермеса Ί μ β ρ α μ ο ς, – название это, кажется, тождественно с Ί μ ε ρ ο ς». (Preller. Gr. Myth. I, 297.) – «Эрот – есть другой Гермес, вариант его», – говорит Велькер: Ί μ β ρ ο ς = Ί μ ε ρ ο ς, Έ ρ ω ς. (Welcker. Gr. Gö tterl. I, 349.)

 

[205]См. Welcker. Gr. Gö tterl. I, 334.

 

[206]Сын мой, Гермес, (говорит Зевс) тебе от богов наипаче приятно с сыном Земли сообщаться; ты внемлешь, кому пожелаешь. Гомер. Ил. XXIV, 333-335.

 

[207]См. гимн Гомера в честь Гермеса, где в весьма забавной форме изложены похождения и проделки хитрого и умного новорожденного бога. – О Геракле, в некотором отношении сродном с Гермесом, упомяну ниже, когда буду говорить о римском Геркулесе. (См. ниже ст.: «Единый верховный небесный бог» – Святовит.)

 

[208] Плутарх, в «Вопросах о римских обычаях» (77), замечает, что у римлян способность помогать родам приписывалась светящейся Юноне (Juno Lucina) и луне, так как, по народному поверию, роды совершаются легче всего во время полнолуния.

 

[209]Pausan. Ill, 14.

 

[210]Ср. Theocr. Id. II, 12 и сл.

 

[211]Theog. 411 и сл.

 

[212]Voss. Myth. Br. Ill, 190 и сл.

 

[213]VIII, 42.

 

[214]Pausаn. II, 24. – Самое широкое развитие получили фантастические изображения богов у индусов: «Божества (в Индии) противопоставляются простым смертным посредством противоестественного нагромождения членов: голов, рук и ног, – говорит Любке. – Так, бог Равана имеет 4 головы и 20 рук; Брама и Вишну изображаются с 4-мя, Шива с 4-мя или 5-ю головами, последний иногда с одной головой, но с 3-мя глазами (ср. выше: 3-х и 4-х головые Гермы, 3-х годовая Геката, 3-х окий Зевес). Иногда Вишну получает львиную или кабанью голову, Генеша – даже слоновью голову (ср. выше Геката с 3-мя или 4-мя звериными головами, “Черная Деметра” с конской головой); наконец, встречаются трехголовые фигуры, изображающие не что иное, как индийскую Троицу (Тримурти): Брама, Шива и Вишну». Lü bcke. Gesch. d. Plast. I, 10-11.

 

[215]Ludwig. D. phil.-rel. Ansch. d. Veda. 49.

 

[216]Mommsen. Rö m. Gesch. I, 161 и сл.

 

[217]Preller. Rö m. Mylh. I, 166 и сл.

 

[218]Mü ller. D. Etrusk. II, 58 – В гимнах Вед Варуна восхваляется в выражениях, почти буквально совпадающих с приведенной только что характеристикой древнейшего Януса: «Я, царь Варуна…, воле Варуны подчиняются все боги», – ив другом месте: «Он (Варуна) распростер землю пред солнцем, он устроил весь мир, он владыка вселенной, он распределил времена, дни, месяцы, годы, священные обряды. По его законам текут реки и наполняют море, которое, однако, не выходит из берегов; в водах его золотой чертог». Мы видели выше, что Варуна называется «четырехлицым» (ср. Janus quadrifrons). Ludwig. D. phil. -rel. Ansch. d. Veda. 48, 50, 54.

 

[219]В Греции божество луны почиталось в лице Артемиды, Селены, Гекаты, отчасти – Геры Аргивской; в Малой Азии – в лице Анаиты (в Армении, в Цели Понтийской), Мена (Μ ή ν), бога луны (в Кабире Понтийской, во Фригии), Ma (Μ ά), богини луны (в Каппадокии), и т.д. Strabo. XI, 532; XII, 535, 557, 559, 577.

 

[220]Mommsen. Rö m. Gesch. I, 233.

 

[221]Statius. Theb. IV, 514.

 

[222]Lucanus. Phrasal. VI, 743.

 

[223]Mommsen. Rö m. Gesch. I, 233, прим. – В открытых в долине реки По многочисленных свайных постройках древних италийцев, при новейших раскопках не найдено ни одного предмета, который бы имел соотношение с культом богов, а равно и ни одного идола. Heibig. Die Ital. 24.

 

[224]Mommsen. Rö m. Gesch. I, 115 и сл.

 

[225]ПСРЛ 1, 3, 12.

 

[226]Лютичи и велеты обыкновенно признаются за разные названия одного и того же племени.

 

[227]Kü hnel. D. Sl. Ortsnam. 155-156.

 

[228]Эрбен. О сл. мифол. 112, пр. 1.

 

[229]Эрбен. О сл. мифол. 121.

 

[230]С о s m a s. Chron. Bohem. 10.

 

[231]Virgil. Aen. VII, 170 и сл. – Ovid. Metam. XIV, 313 и сл.

 

[232]Вильцы – третье название, дававшееся поколению велетов. Вероятно, однако, лютичи, вильцы и велеты были разными ветвями одного поколения.

 

[233]Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. II, 44. – Вспомним, что Аресу, близкородственному Марсу, приносились в жертву собаки (Preller. Gr. Myth. I, 257). He произошло ли и название сербов (Serbi, Sirbi, ί ρ β ο ι древних писателей): срб, србин от одного корня с сабинским hirpus, hirpinus? В таком случае, имена славянских народов: вильцев, хорутан и сербов были бы синонимами и находились бы, подобно названию италийских гирпинов, в ближайшем соотношении с культом божества солнца, одним из главнейших символов которого, у большинства древних народов, был волк. Вспомним стоявшее во служении Марса древнее товарищество или братство «Волков» (Luperci) в Риме, святилище этих «Волков» находилось на Палатине CLupercal); рядом с ним существовало еще другое товарищество «Волков» (Фабийское), имевшее свое святилище, вероятно, на Квиринале (Momrnsen. Rö m. Gesch. I, 50, 53). Достойно внимания, что в Этрурии, при слиянии рек Тибра и Пара, на сабинской границе, стоял город Horta или Horlanum, ныне Orti (Мasselin. Diet. gen. de geogr. I, 628).

 

[234]Festus. De verb. sign. 342.

 

[235]См. у Гильфердинга. Древ. пер. ист. сл. II, 156, 157, прим. 14 и 15.

 

[236]Mоmmsen. Rö m. Gesch. I, 25. – Deecke. Etr. Stud. III, 367.

 

[237]Bré al. Les tab. Eugub. XXVI.

 

[238]Перечень сабинских слов см. у Henop. De ling. Sab. 52-54; Mü ller. D. Etrusk. I, 34-35. пр. 97.

 

[239]Kü hnel. D. Sl. Ortsnam. 78.

 

[240]Hомис. Укр. приказ. 3689.

 

[241]Голевацкий. Геогр. слов. 39-43. – Кн. больш. черт. 61.

 

[242]Следует, однако, заметить, что слово «белый» в старину не только служило обозначением белого цвета, но выражало приблизительно то, что ныне означает «красный» т.е. красивый, прекрасный. Титмар (Chron. VIII, 3) пишет: «Beleknegini, id est pulehra domina slavonice dicta». В жизнеописании Отгона Бамбергского (S. Crue.?, 20) читаем: «ad… civitatem, quae a pulehrо loci illius in barbara locutione vocabulum trahens, Belgrod nuncupatur». См. у Гильфердинга. Ист. балт. слав. I, 233.

 

[243]Впрочем, чесница может быть называется так потому, что в нее запекается монета: кому достанется кусок печения, заключающий в себе монету, тот считается счастливым – «честит». В Свищове, в Болгарии, подобный же хлеб с запеченной монетой называется «бугувица» (боговица), там его разрезают и едят 20 декабря. Ч о лаков. Българ. н. сб. 56.

 

[244]Должно ли считать простой случайностью совпадение имен некоторых древнеиталийских городов с названиями древних городов и поселений преимущественно западнославянских, напр: Taete, Cures, Bovianum (ныне Bojano) в Самнии, и Тетин (Tetin), Курим (Kourim) – древнейшие чешские городища (Воцель. Древ. быт. ист. слав. 239, 244), Bojaneviz (в акт. XIII в., ныне – Jennewitz) в герц. Мекленбургском (Кü hnеl. D. si. Ortsnam. •62), ср. также местечки: Бояново в Познан, обл., Боянов в Чехии, Бояны в Буковине (Го левацки и. Геогр. слов. 29). – Vulсi (– Wici), в южной Этрурии (прежде занятой народами умбрийского или сабинского племени), и Vič in (чеш.), Вучин (серб.) и т.п. Ср. Vuilci (Вильцы или Лютичи) у Гельмольда. – Luna, Luca на северо-западной, Perusia – на восточной окраине Этрурии (последняя – на умбрийской границе), и древнеславянский город Луна (ныне Люнебург, в бывш. корол. Ганноверском: «castrum Luna, quod hactenus Lumbork vocitatur», – говорит Длугош, причем прибавляет, что славяне называли лунный свет, сияющий в ночную пору, «lunam vocant». Hist. Pol. I, 84 (Ср. древнеслав. лоунь, рус. лунь); Лукф, Лукавец, Лукавицы – многочисленный ряд названий местностей в землях западных и южных славян (Головацкий. Геогр. слов. 191-192), Кривая Лука, Турьи Луки, Великие Луки и т.п. в России (Кн. больш. черт. 22, 234, 266); Perun. Peron (в акт. XIII в., позже Pron, Prohnstorf) в Балтийском Поморье, Перан в Истрии, Перущица в Болгарии, Перун, Перуново и т.п. в разных местах России (см. ниже ст.: «Перун»). – Buxenthuin, Velia в Лукании, и Буконец (ныне Любек. «Castrum et civitatem Bukowyec, quam Almanni Lubyk appellant», – говорит Длугош. Hist. Pol. I, 84); Головацкий (Геогр. слов. 35-36) называет еще 9 местечек этого имени в Лужицах, Чехии, Галиции; кроме того Буковина, также Бук, Букова, Буково, Буковско и пр.; Буки в Киевской губ.; Вилия, деревня на реке того же имени в Волынской губ. (Welija польс.). В Ипат. летоп. упоминается Велия (Головацкий. Геогр. слов. 56); в Воскрес. летоп., в списке городов литовских, называется река Велия (ПСРЛ VII, 240). – Croton в Бреттии, Crotona в Этрурии, и Krtov, Krteň, Krtenoy и т.п. в Чехии (См. у Эрбена. О слав. миф. 96). – Очевидно, римское влияние в названиях городов в славянских землях, каковы, напр.. VillaRome, Roma (в акт. XIV в.) в герц. Мекленбургском (Roma, река в Венгрии); Mamerow (в акт. XVII в.), Marsowe (в акт. XVIII в.) в герц. Мекленбургском, Mar-maruš ska stolice – уезд в Венгрии (Головацкий. Геогр. слов. и Кü hnеl. D. si. Ortsnam. См. соответствующие названия). Ср. Mamertium в Бреттии.

 

[245]Mommsen. Rö m. Gesch. I, 45.

 

[246]Rö m. Myth. I, 7.

 

[247]Русс. инор. I, 6.

 

[248]Petrus de Dusburg. Chron. Pruss. V, 78-79. – Adam Brem. Hist. eccl. IV. 18.

Grunau. Preuss. Chron. I, 63.

 

[249]

[250]

[251]L. David. Preuss. Chron. 108, 134.

 

[252]Kruse. Urgesch. d. Esthn. V. 48.

 

[253]Einhorn. Hist. Lett. Ill, 584.

 

[254]Kruse. Urgesch. d. Esthn. V. 48-49, 52. – «13 мая, – пишет еще в 1836 г. пастор Карлблом, – я предпринял первый крестовый поход против Mahjas-Kungi или домовых богов, которые у латышей этого (эрмесского) прихода отчасти пользуются еще большим уважением и которым два раза в год, в праздники св. Георгия и св. Михаила, хозяева, в ночную пору, приносят жертвы. Эти Mahjas-Kungi считаются злыми духами (разумеется, это уже позднейшее, искаженное представление), которых можно такими дарами умилостивлять и делать безвредными» («Inland» 1836, № 39: Heidn. Opferd. in Uvl.). – Почитание змей, по замечанию Костомарова, сохранялось в силе до XVI века, и следы его остаются до сих пор. Домашний уж был гений – покровитель дома. Почитание домашних ужей перешло к кривичам и сохраняется до сих пор в народных обычаях белоруссов. Русс. инор. I, 20. (Ср. тоже у римлян, стр. 93).

 

[255]Русс. инор. I, 14.

 

[256]Kruse. Urgesch. d. Esthn. V. 51. прим.

 

[257]Более всего находим сходных имен в списках богов прусских и латышских, несколько общих имен встречаем между богами жмудскими (и собственно литовскими) и латышскими; меньше общих имен встречаем между богами прусскими и жмудскими (и собственно литовскими).

 

[258]Einhorn. Ilist. Lett. III, 583.

 

[259]Hartknoch Sel. diss. VIII, 144.

Reform, g. Lett. I, 614.

 

[260]Мат. для этн. Лат.: загов. № 526.

 

[261]Kruse. Urgesch. d. Esthn. V. 49.

 

[262]Мат. для этн. Лат.: загов. № 192, 258, 339, 55, 60, 369, 453, 501, 526. Благодетельная, разящая врага сила Перкуна выражалась и в поговорке: «боится как черт Перкуна». Там же. Стр. 33.

 

[263]Сбор. антроп. II, 27 – Спрогис. Пам. латыш. 316.

 

[264]Шеппинг. Мифы слав. яз. 119.

 

[265]Картина эта дышит глубокой древностью: по древнему греческому представлению, заимствованному с востока, Гелиос ежедневно, выспавшись на западе, переносится быстрым течением океана на восток в солнцевой чаше, или солнцевом челноке, который носил названия то чаши, то фиала, то котла. Preller. Gr. Myth. I, 339.

 

[266]Сбор. антроп. II, 30, 31, 32, 48. – Спрогис. Пам. латыш. 309, 310. – Мат. для эти. Лат.: загов. № 382.

 

[267](Mannh.) Lasicius. De diis Samog. 10, 11.

 

[268]Rhesa. Dainos. 94, 242. – Ср. Nesselmann. Lit. Volksl. № 47. – В поговорках и заклинаниях литвинов Перкун имеет совершенно тот же характер, как у латышей, – он разит и побеждает злых демонов и врагов; «бояться как черт Перкуна», говорят литвины (буквально, как у латышей). «Дай Бог, чтобы тебя Перкун (гром), святой Перкун, Deiwaias (божество, т.е. тот же Перкун), священный Deiwaitts убил, разгромил!» – или: «дай Бог, чтобы Перкун поднялся и вбил тебя на десять сажен в землю!» Schleicher. Lit. March. 182, 189.

 

[269]Siript. rer. Uvon. I, 547.

 

[270]Черты из ист. Лит. 127-128. (Заимств. из сборн. Rhesa. Dainos. 215-216.)

 

[271]Юшкевич. Лит. н. пес. 5, 6. – Schleichtr. Lit. Volksl. 275.

 

[272]Karol M. Br… Pies. I. Nadniem. 56.

 

[273]Черты из ист. Лит. 68.

 

[274]По преданию, истуканы этих трех богов принесены были из Скандинавии. Черты из ист. Лит. 80.

 

[275]Что касается Поклуса, то известия о нем у разных авторов весьма сбивчивы: бог бурь и бог пекла то называются как одно божество, то как два – со сходными названиями, напр. первый Pecullus, а второй – Pocullus; Стрыйковский принимает одного бога Poclus.

 

[276]Так Нарбут переводит оригинальный текст: «Dewas Perkunas absolo mus!» Narbutt. Mit. Lit. 10.

 

[277]Изложенная характеристика Перкуна у латышей, жмуди и литвы, и пруссов, чрезвычайно сближает его с Индрою, громовержцем, оросителем земли, милостивым победителем злых демонов. Одним из эпитетов Индры служит название Парджанья (Parjanya), очевидно, родственное Перкуну, называемому в перечне прусских богов 1530 г. Паркуном (Hartknoch. Sel. diss. VII): «Бушует ветер, блистает молния, распускаются злаки, – говорится в Риг-Веде, – небо изливается, вся тварь получает подкрепление, когда Парджанья оплодотворяет землю своим семенем». «Пусть поднимутся страны света, облеченные в темные тучи, – читаем в Атхарва-Веде, – пусть пригоняются ветром тучи, обильные водою; пусть бушующие воды скрытого во тьме туч, гремящего исполина-быка, насытят землю… Пусть дождевые потоки принесут земле благословение, во всех местах пусть возникнут всякие травы. Гоните, о Маруты, воздымайте из моря тучи… Возопи, возгреми, потрясай вместилище вод, пропитай, Парджанья, водою землю; пусть обильный исходит от тебя дождь, пусть преисполнится доброй надеждой владелец истощенного скота… Пусть по всем сторонам сверкает молния, пусть со всех сторон дует ветер… Пусть вода, молния, тучи и дождь будут к вам благосклонны, пусть будут благосклонны криницы с добрыми духами». – Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу I, 136. – Ludwig. D. phil. -rel. Ansch. d. Veda. 44-45.

 

[278]Hartknoch. Sel. diss. VI, VII, X: 161-163. – L. David. Preuss. Chron. I, 25 и сл., 89. – Stryikowski. Kron. I. IV, 144, 147. – Давид, а иногда и Стрыйковский называют Пиколлоса именем Patollo или Patello. Rhesa. Dainos. 242. – Перкун, Поклус и Потримп невольно заставляют нас вспомнить о позднейшем тройственном союзе богов у древних индусов, носившем название Trimurti. Членами этого союза были Брама, Шива и Вишну. Брама, вышний владыка, «основатель и руководитель мира», по учению, признававшему божественную троицу (тримурти), должен был заместить небесного бога Индру, которому, как мы только что видели (стр. 110, прим. 2), в особенности с эпитетом «Парджанья», весьма близкородствен Перкун литовских народов. Шива (Рудра) является представителем преимущественно разрушительного принципа, врагом всего живого в природе; он – бог бури и вихря: самое имя его означает мычащего, воющего бога, – бог истребитель, бог смерти: большие зубы, три глаза и ожерелье из человеческих черепов придавали образу его подобающий ему характер, наводя на людей страх и ужас. В прусском «Трибоге» сходную роль играл Поклус, который, по определению Стрыйковского (ср. выше стр. 110), был богом пекла, туч, затмения и летающих духов, богом разрушителем, эмблемою которого, как было сказано выше, служили чеpепа человека, быка и коня. (У латышей богом бурь был Оккупернис, имя которого соответствует небесному богу пруссов – kopimos.) Наконец В ишну, «друг и товарищ» Индры, помогающий ему возвратить похищенную Вритрою влагу, почитавшийся преимущественно в долинах Ганга, был представителем плодоносной влаги, но не той, которую проливают грозовые тучи, а речных вод, орошающих землю во время разлива рек, в пору дождливого времени года. Вот почему он, сохраняя характер светлого небесного бога, был вместе с тем богом плодородия, напояющим землю речными, т.е. проточными водами. Точно таким является и бог Потримп, по вышеприведенному определению, бог проточных вод и земного плодородия. Вишну, обитающий на светлой высоте, в жилище, где течет мед, кроме того, изображался покоющимся на змее, – Потримпу посвящен был змей, которого кормили молоко M. Duncke г. Gesch. d. Alt. Ill, 249 и сл. – Weber. Allg. Weltg. I, 272 и сл.

 

[279]Preuss. Chron. I, 25, 34.

 

[280](Mannh.) Lasicius. De bus Samog. 33-34.

 

[281]Сбор. антроп. II, 221-222, прим. – В вышеприведенном заговоре от бешенства (стр. 105) упоминается родственный Поклусу или Пиколлосу злой дух – Пиктулис. Главным представителем ада и вообще мрачного подземного царства у латышей, т.е. чертом, называется ныне Юад (Johd).

 

[282]Мат. для эти. Лат. 173.

 

[283]Menetius. De sacrif. 390. – Stryikowski. Kron. Pols. 147. – L. David. Preuss. Chron. 89-90, 91. – (Mannh). Lasicius. De dus Samag. 13, 15, 39-40, 41.

 

[284]L. David. Preuss. Chron. I, 126-127, 150. – Hartknoch. Sel. dis. X, 164. – Stryikwski. Kron. Pols. I. IV, 146.

 

[285]Einhorn. Hist. Lett. Ill, 583.

 

[286]Merkel. Die Lett. 49, 50.

 

[287]«Inland» 1836. № 39: Heidn. Opferd. in uvl.

 

[288]Stryikowski. Kron. Pols. I, 373. – Костомаров. Русс. инор. 55.

 

[289]Chron. Pruss, V, 78. – Издатель летописи Л. Давида название Криве Кривейто переводит: «судья судей». Там же. I, 17, прим.

 

[290]Hartknoch. Sel. diss. X, 162.

 

[291]Русс. инор. I, 23

 

[292]Hartknoch. Sel. diss. IX.

 

[293]Hist. eccl. IV, 16.

 

[294]L. David. Preuss. Chron. I, 37-38.

 

[295]Grunau. Preuss. Chron. 94. – Впоследствии, по утверждении в народе христианства, независимо от колдунов и колдуний (Zobern und Hexen), которых было очень много в среде пруссов, еще долгое время в деревнях существовали вайдлы (мужского и женского пола), унаследовавшие свои познания от вайделотов: они благословляли больных людей и скотину, давали помощь селянам в разных невзгодах. Это были большею частью бедные люди, а именно: нищие, пастухи, прядильщицы и т.п. L. David. Preuss. Chron. I, 37-38.

 

[296]Schleicher. Lit. March. 162.

 

[297]Stryikowski. Kron. Pols. I, IV, 145, 146.

 

[298](Mannh.) Lasicius. De diis Samog. 14.

 

[299]Gabie называлось жмудью божество огня ([Mannh.] Lasicius. De diis Samog. 15); laugie – рига или овин. Gabjaugja или Gabjaugis – божество овинного огня у пруссов (Там же. 39, 40).

 

[300]Исключение женщин из участия в служении некоторым богам (в данном случае – богу огня) – черта весьма древняя. Известно, что на торжество в честь Ареса, Геркулеса и др. женщины обыкновенно не допускались; зато, в свою очередь, они имели свои праздники и служения, из которых исключены были мужчины.

 

[301](Mannh.) Lasicius. De diis Samog. 39-40.

 

[302]Петух называется у сербов кур, у чехов – kurek, y поморских (балтийских) славян у поляков – kur.

 

[303]Рус. пр. праз. I, 49.

 

[304](Mannh.) Lasicius. De diis Samog. 40.

 

[305](Mannh.) Lasicius. De diis Samog. 22.

 

[306]L. David. Preuss. Chron. 134.

 

[307]L. David. Preuss. Chron. 108-109

 

[308]L. David. Preuss. Chron. 112.

 

[309]Menecius. De sacrif. 390. – Sirytkowskl. Kron. Pols. I. IV, 146. – L. David. Preuss. Chron. I, 127-128.

 

[310]См. у Гаркави. Сказ. мусульм. 114.

 

[311]Menecius. De sacrtf. 389.

 

[312]Kron. Pols. I. IV, 148. – Ср. также описание этого празднества у L. David. Preuss. Chron. I, 89-91. – О жертвоприношениях, совершавшихся латышами в честь бога У синя, см. ниже в ст.: «Олицетворения солнца» – Авсень.

 

[313]De sacrif. 390.

 

[314]Ср. выше стр. 48, описание обряда заклания ягненка у болгар, в честь св. Георгия: старец-жертвователь поднимает его кверху со словами: «Св. Гёрги, на ти егне», кровь ягненка собирается к чашку и употребляется на лечение людей и животных.

 

[315]Preuss. Chron. I, 103.

 

[316]Kron. Pols. I. IV, 149.

 

[317]Grunau. Preuss. Chron. 90, 91.

 

[318]L. David. Preuss. Chron. I, 92, 104.

 

[319]Kron. Pols. I, IV, 147.

 

[320]Кто были варяги, вопрос до сего времени неразрешенный. Гедеонов, в интересной книге своей «Варяги и Русь», доказывает, что варягами были не норманны, как привыкли думать, а венды, т.е. балтийские славяне.

 

[321]Ист. балт. слав. I, 209-210.

 

[322]Montenegro. 108.

 

[323]Hanuš. Bajesl. Kai. 21.

 

[324]Веркович. Нар. п. Макед. Буг, I, 232.

 

[325]Ludwig. D. rel-phil. Ansch. d. Weda. 30.

 

[326]Preller. Rö m. Myth. I, 188, 245. – В Моравии течет река Дыя (Dyje, немец. Thaja). Головацкий. Геогр. слов. 109.

 

[327]Карамзин. Ист. Гос. Рос. IX, пр. 117.

 

[328]Кепен. Библ. лис. 88.

 

[329]Сахаров. Сказ. р. нар. II, V, 45, 154, 159.

 

[330]Preller. Rö m. Myth. I, 156.

 

[331]Тихонравов. Лет. р. Лит. IV, 3: 98, 102.

 

[332]Helmold. I, 52, 83; II, 12.

 

[333]Preller. Rö m. Myth. II, 271-272, пр. 1. – Deecke. Etr. Forach. IV, 68.

 

[334]Чернобог вполне соответствует Angromainyu или Ариману, т.е. злое мыслящему, Авесты, подземному Зевсу (Плутону) греков, также древнеиталийскому Dispater, подземному богу, владыке преисподней, с которым иногда сопоставляется Vejovis, Vedius или вредоносный Юпитер. De ecke. Etr. Forsch. IV, 69 и сл.

 

[335]Iagič. Myth. Skizz. II, 3.

 

[336]Срезневский. О языческом богослужении древних славян, 13.

 

[337]Beyer. D. Hauptgotth. d. Westwend. 154, 155.

 

[338]Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу I, 93; III, 777.

 

[339]Mü ller. D. Etnisk.?, 58. -Augustlnus. De Clv. Del. Vn. 8, 28. -Preller. Rö m. Myth. I, 176.

 

[340]Montfaucon. L'ant. expl. I, PI. VI, Fig. 18, 19.

 

[341]Vend. III, 12.

 

[342]VIII, 38.

 

[343]Возложение жрецом и участниками торжества лавровых венков на голову составляло непременное условие при чествовании Геркулеса (Preller. Rö m. Mylh. II, 293). Ср. выше, стр. 122: прусский жрец, вуршкайт, чествовал богов в весенний, Пергрубиев, праздник, «по языческому обычаю, надев на голову свой венок».

 

[344]Preller. Gr. Myth. II, 157 и сл. -Его же: Rö m. Myth. II, 278 и сл.; I, 187, лр. 3.

 

[345]Chron. II, 12.

 

[346]См. у Hanua. 1). Wtes. d. si. Mith. 154, 171.

 

[347]Гильфердинг рисует картину враждебного положения балтийских славян между соседними народами, немцами и датчанами, и объясняет этим тот факт, что главною чертою в их характере была воинственность. «Действительно, – прибавляет он, – все писавшие о них иностранцы представляют их народом самым воинственным и храбрым, нередко изображая их свирепыми и лютыми. В этом отношении все, и свои, и чужие, отдавали почет и преимущество лютичам (велетам)… Другие балтийские славяне, впрочем, немногим, кажется, уступали лютичам в воинской доблести, как и в жестокости. Земля Вагорская, по свидетельству Гельмольда, была в старину населена народом храбрейшим, воспитанным в борьбе с саксами и датчанами. Бодричи в своем четырехвековом бою с Германией и Данией показали себя не хуже вагров. Ран (руян) называют народом жестоким и кровожадным. Наконец поморяне, по словам немецкого писателя, были люди опытные в войне на суше и на море, привыкшие жить грабежом и добычей, неукротимые по врожденной свирепости… Вот какое действие могут на народ иметь обстоятельства! – заключает Гильфердинг. – Славянское племя, вообще такое миролюбивое и кроткое, занесенное на Балтийское поморье, между враждебных ему, воинственных немцев и датчан, сделалось само чуть ли не воинственнее и свирепее своих противников». Ист. балт. слав. I, 37-38.

 

[348]Varro, De ling. lat V, 66.

 

[349]Beyer. D. Hauptgotth. d. Westwend. 148, 150. – Гильфердинг. Ист. балт. слав. I, 254. – Hoffmann. Encykl. d. Erdk. 2518.

 

[350]Beyer. D. Hauptgotth. d. Westwend. 150.

 

[351]Kü hnel. D. Sl. Ortsnam. 34, 78.

 

[352]Одна из окрестных деревень называлась Swantowitz. Frencel. De diis Surab. 107-108, 210.

 

[353]Срезневский в 1850 г. писал об этом истукане следующее: «К числу любопытных явлений в области археологии русской и вообще славянской принадлежит камень, хранящийся теперь в музее общества наук при Краковском университете и известный под именем Святовида. Это четырехгранный кусок твердого известняка, проникнутого кремнеземом, длиною в У/? футов, шириною в 1 фут, весом до 10 центнеров. Верхняя часть истукана представляет изображение человеческой головы в шапке, о четырех лицах, из которых каждое обращено к одной из четырех граней камня. Каждая из граней осталась плоской; изображения, сделанные на них, вырезаны барельефом, едва выдающимся, и с небольшими отменами повторяют на каждой из граней одно и то же. Ниже головы следует стан человека в довольно длинной одежде, с поясом. Под этим четырехлицым истуканом находится на каждой из четырех граней камня изображение женщины, в самом низу – изображение мужчины на коленях, подпирающего руками и головой верхнюю часть изваяния. Четырехлицый истукан считается Святовидом потому, что он четырехлицый и что на одной из граней виден у пояса меч, а близ него на одежде рисунок чего-то вроде лошади, на другой же грани в руке – рог. Камень этот найден в августе 1848 г., в реке Збруче, близ деревни Лишковца, что у Гусятина (Подольской губ.). Владетель этой местности М. Потоцкий донес об этом Краковскому обществу наук, в ноябре 1850 года, упомянув о следующих подробностях: в августе 1848 года, когда воды Збруча от долгой засухи очень опали, пограничные сторожа, проходя однажды по его берегу, увидели выдающуюся из-под воды шапку. Думая, что это голова утопленника, они вскочили в воду и с удивлением заметили, что шапка эта каменная, что под шапкой такая же каменная голова, и ниже все камень. Они дали об этом знать управителю имения; а он велел отправить на указанное место три лары волов, чтобы вывести из воды этот камень. Глубина воды не допустила увериться, стоял ли этот истукан на каком-нибудь пьедестале или просто на земле. Заметили, впрочем, на дне реки следы больших камней, которые могли быть основанием истукана; но они были так занесены наносом, что вытащить их было невозможно. И только подробное рассмотрение вытянутого камня дало право заключать, что он – верхняя часть столба, который, конечно, утвержден был на прочном основании… В мае (1851 г.) камень (пожертвованный Потоцким вышеназванному ученому обществу) был уже в Кракове. Далее Срезневский, указывая на то, что ни на острове Руяне – главном месте поклонения Святовиту, ни в других местах до 1850 года не найдено никакого остатка поклонения этому богу, замечает, что всего менее можно было ожидать такого открытия в земле русской, где не только не сохранилось в сказаниях или суевериях предков наших никакого воспоминания о каком-либо четырехголовом или вообще неодноголовом божестве, но даже и имя Святовита вовсе неизвестно. Находя приводимые в пользу признавания найденного столба за идол Святовита доводы слишком общими и даже далеко не совпадающими с описанием (у Саксона Грамматика) Святовита Арконского, Срезневский высказывает сомнение, действительно ли это идол Святовита, а не какого-либо другого бога, даже действительно ли это славянский идол:

«1) Все известные описания истуканов славянских сходны в одном: это были статуи, может быть и грубо сделанные, но настоящие статуи, даже иногда в подлинной одежде, а не обелиски, или что бы то ни было удаляющееся от формы статуи. Истукан збручский – не статуя, а обелиск с головою и разными изображениями на гранях, вырезанными барельефом. Вспомним и статую Святовида Арконского: в ней при 4-х головах одно тело; а в збручском истукане четыре головы, четыре и стана, соединенные вместе.

2) Все известные истуканы славянских божеств были или выбиты из металла. или же большею частью вырезаны из дерева: таков был и Святовид Арконский, и все идолы Руяны, подобно Перуну Киевскому и Новгородскому, Триглаву Штетинскому и т.д. О каменных истуканах славянских нет никаких верных известий… Если бы у славян был обычай вытесывать идолов из камня, то, конечно, не один из них сохранился бы до нашего времени. При этом можем вспомнить, что славяне, будучи славны как “древодели”, удивлявшие всех своею резьбою на дереве, были вовсе неизвестны как каменотесы… Если же истукан збручский не принадлежит к числу древностей славянских, то что же он такое? – спрашивает Срезневский. – Он не похож ни на одну из каменных баб. Он не похож ни на что до сих пор открытое в России и в других окрестных землях. Что же он такое? Я позволю себе высказать этот вопрос, – продолжает Срезневский, – не с тем, однако, чтобы дать на него хоть какой-нибудь ответ. Напротив того, думаю, что возможны или даже необходимы еще некоторые вопросы:

– Нет ли на камне каких-нибудь примет древности, влияния воды, или воздуха и земли и т.п. Нет ли следов разрушения состава камня или мастерства рук человеческих, трудившихся над его обделкой?

– Если есть, то какое и в каких местах?

– Туземный ли этот камень или завозный? Нет ли особенных примет резного мастерства, по которым можно было бы судить, чем резано было и чем обделываемо? и т.п.

Некоторые из этих вопросов могут быть разрешены только ученым скульптором, а другие – только знатоком минералогии и геологии» (Зап. Сиб. Арх. Об. V, 163 и сл.)

Я привел эти слова Срезневского, так как поставленные им вопросы, сколько мне известно, до сего времени остались открытыми, и збручский истукан продолжает оставаться загадкой.

Со своей стороны, считаю нелишним обратить внимание на следующие обстоятельства, способные несколько смягчить возражения Срезневского против славянского происхождения збручского истукана в том случае, если бы ближайшее, намеченное Срезневским, исследование оригинала привело к заключению о несомненной древности и подлинности этого памятника:

1) На берегу Волги, в начале 10-го века, стояли почитавшиеся русскими купцами истуканы, из которых главный, по словам очевидца, Ибн-Фадлана (см. выше стр. 38), представлял «высокий столб, имеющий лицо, похожее на человеческое», кругом его стояли не описанные автором подробнее «малые изображения» богов, позади которых были «вставлены в землю высокие столбы». Очевидно, следовательно, что идолы в форме столба с насаженной на нем головой, или с прислоненным к нему изображением божества, известны были в древней Руси. Нельзя не заметить, что упомянутые столбовидные русские идолы очевидно заимствованы были русскими от народов чудского племени: у лапландцев и других сродных с ними народов и ныне еще встречаются точно такие идолы богов-покровителей, называемые «сейды». Они сооружались из ствола дерева, поставленного корнями вверх, причем последние обрубались и обделывались так, чтобы образовалось из них нечто похожее на голову. Ствол дерева, соответствовавший туловищу идола, оставляем был в первобытном своем виде. Некоторые «сейды» представляют даже просто столбы, вбитые в землю. Такие идолы ставились под открытым небом или в горных ущельях, на вершинах гор или у водопадов. Иногда они воздвигались в большом числе, и притом разной величины, на одном месте. В таком случае они представляли божескую семью: самый большой из них назывался отцом, прочие признавались женой, сыновьями, дочерьми, слугами и






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.