ГЛАВА 9. Было уже почти десять часов утра, когда Колвин и Браун вернулись к своим товарищам с охапками новой одежды

Было уже почти десять часов утра, когда Колвин и Браун вернулись к своим товарищам с охапками новой одежды. Питман все еще надеялся найти какой-нибудь транспорт, быстро принявшись за поручение. Кейн считал всю эту возню пустой тратой времени, но позволил некоторое время поразвлечься своим товарищам. Отпустив Колвина и Брауна, куда – неизвестно, но в этой неизвестности их собирался нагнать Питман, Кейн и Аламзад отправились в путь.

Кейн вырос в Гренобле, в Европе, и его наставники Сопротивления во время тренировки показывали ему большие города. Но выросший впереди путников Денвер превзошел все ожидания. Город был невероятно сильно загроможден не только пешеходами, но и транспортными средствами. Кейн только однажды видел такое свирепое движение в правительственном центре Новой Женевы. Аламзад, родившийся на Плинри уже во время оккупации Рекриллов, просто ошалел от увиденного.

Нотабене: пешеходы, в гуще которых двигались Кейн и Аламзад, были ничем не лучше машин. Молодые люди поражали не только бесконечным разнообразием стилей одежды, но также и поведения. Все резко контрастировало с одинаковой одеждой и угрюмостью подростков Капстона.

Но еще сильнее действовало нарастающее чувство старины. Денвер выглядел старинным городом, и дух былого проникал даже в стены недавно выстроенных зданий. «Подобным образом старик поддерживает себя в форме с помощью индуина», – подумал Кейн не без горечи. Плинри была разрушена атакой Рекриллов. На другой стороне Земли Женева тоже была превращена в руины.

Денвер война обошла стороной, а посему застать город живьем – большая удача.

Спецназовцы проехали много километров, но так и не нашли подходящего места, которое могло бы послужить им убежищем. Но тут внезапно раздался знакомый голос. Он принадлежал Питману. Питман уже все нашел и отвел друзей куда надо.

– Где ты это достал? – спросил Кейн, внимательно оглядывая интерьер.

– Купил, – сказал Питман. – Я нашел место, где продаются подержанные автомобили. А вам удача еще не улыбнулась?

– Пока нет, – покачал головой Кейн и загадочно фыркнул: – А что ты использовал вместо денег? Один из наших бриллиантов?

– Косвенно! Очень косвенно! В квартале отсюда, а ты же знаешь, мы все меряем на кварталы, я нашел ювелирный магазин.

– Ну и что?

– А то, что продал уже напрямую, не косвенно, бриллиант, вернулся, поболтал с продавцом и выдал ему сумму наличными.

– А что он сказал, видя, что ты без идентификатора? – спросил Аламзад.

– Ну, он про него даже и не спрашивал. У меня сложилось впечатление, что денежки помогают обойти многие неудобства здешней жизни.

Они доехали до угла, то есть они все еще ехали, и какой интерьер рассматривался, совершенно неясно, а углы тоже не нуждаются в маркировке. Потом повернули направо.

– Куда мы едем? – полюбопытствовал Кейн, прикидываясь идиотом, что, конечно же, не составляло для него особого труда.

– Когда я направлялся сюда, не зная куда, – пояснил Питман, – то заприметил один домик с очень-очень многообещающим фасадом. А раз вы все еще ничего не нашли, то надо на мой домик поглядеть несколько более пристально.

Просто предлагай, а не решай. Кейн с усилием заставил себя проглотить это, но слова остались невысказанными. Командная дисциплина и личная инициатива, как любил говаривать Лейт, зачастую делаются взаимоисключающими понятиями. И лучшие спецназовцы долго учились ходить по этой тонкой ниточке! И весьма часто и больно падали.

Но сейчас вина уже была искуплена. Дом, куда ехал Питман, был и в самом деле особенный.

– Возможно, его бросили еще месяц назад, – допустил Кейн, разглядывая выбитые окна, дыры в стенах, кучи щебня, печные трубы и сильно одичавшую живую изгородь. – Как это его еще не снесли?

– Тут в округе много подобных домов, – заметил Аламзад, – до них просто никому нет дела.

– Какой ты умный! – восхитился Кейн и предложил всем пойти в дом.

Аламзад выбил запертую дверь. Кейн и Питман перешагнули порог, причем Питман все время размахивал какой-то жердью, выглядевшей довольно официально. Где он ее подобрал? Никто не знает. Попутно сметливый Питман высказывал различные замечания по поводу состояния дома, изображая из себя инспекционную комиссию, на тот случай, если кто-то за ними сейчас наблюдает. Внутри дом выглядел не таким страшным, как снаружи. У Кейна были сомнения относительно лестницы на второй этаж, но скоро эти сомнения рассеялись: лестница ухитрилась каким-то образом оправдаться перед строгим спецназовцем. Однако в чем именно подозревалась бедняжка, до сих пор остается тайной за семью печатями.

– Заколотим окна досками, и можно въезжать! – сообщил Кейн товарищам.

– Пойдем про все Колвину и Брауну расскажем. Они очень обрадуются и помогут нам грузить снаряжение. Мы справим новоселье уже сегодня ночью, когда нужда в конспирации спадет как полуденная жара.

– А что мы будем делать до этого времени? – поинтересовался Питман, когда все уже сели в машину и заперли дом. – Будем охотиться за ветеранами?

– А может, поищем группировку «Факел»? – добавил Аламзад.

«Факел». Там одни фанатики. Кейн сжал зубы, припомнив, что говорил об этих экстремистах Липковский. Зато теперь становилось понятно, почему местное население пошло именно по такому пути. Судя по всему, Северная Америка пострадала в войне меньше, чем Европа. Рекриллы не слишком вторглись в жизнь континента, и у простого народа не было особенно жгучих побудительных мотивов к свержению режима.

– Я думаю, что если мы будем тут без конца шататься, то это будет пустой тратой времени, – заметил Кейн и был прав. – Мы должны привлечь внимание фанатиков, что требует подготовки. Гораздо полезнее сейчас будет взглянуть на нашу непосредственную цель, – добавил Аллан и опять оказался прав.

– Цель? – напрягся Питман, хватаясь за руль и непонятно крутя глазами.

– Ну, место, куда нам во что бы то ни стало надо попасть, – поправился Кейн. – Трогай, впереди у нас тяжелый день.

Образ Денвера, полученный со спутника, был выведен на экран монитора через стандартную сканирующую процедуру: из северо-западного угла к юго-восточному и потом опять все сначала.

– Черт побери! – выругался сквозь сжатые губы генерал Куин, славившийся своими чревовещательскими способностями. – Черт, черт и еще раз черт!

Генерал находился в столь мрачном расположении духа, что готов был обругать при случае кого угодно, даже самую невинную личность. Гэлвей спорил с Куином, возражая против плана снабдить машину, которую они дали Питману, устройством слежения, так как Кейн при первой возможности обшарит ее. Видимая со спутника, чувствительная к инфракрасному излучению крыша автомобиля была своего рода компромиссом. Однако спутник терял из виду машину уже восемь раз с тех пор, как уехал Питман.

Глаз Гэлвея привлекло какое-то неизвестное движение: это безрассудный адъютант со стопкой бумаг рискнул приблизиться к генералу на расстояние выстрела. Уж очень был безрассудный этот адъютант.

– Генерал…

– Что! – зарычал генерал, не отрывая глаз от дисплея.

– У меня есть анализы первой утренней остановки Постерна.

– Рассказывай про анализы.

– Учитывая то, что Постерн припарковался в двух кликах от цели, можно сказать, что 7821 Уадсворс уже пройден. Двое из троих, находящихся в строении, – Раина Дюпре и Карен Линдсей, – привезли ночью на склад из Минивера грузовик, набитый маслянистым сланцем.

– Это, видимо, вниз по Семьдесят второй? Подходящий момент для Кейна.

Гэлвей прочистил горло, фыркнул, кивнул и пожал плечами.

– Если вы помните, сэр…

– Я знаю, что он вам сказал, Гэлвей, – отрубил генерал. – Но если вы не возражаете, я проведу свою собственную проверку.

Гэлвей надул губы и заткнулся.

– У меня кое-кто уже проверяет это, – сказал адъютант. – Фоновые исследования говорят о том, что нет никаких свидетельств того, чтобы кто-нибудь из троих занимался тем, что называется у нас подрывной деятельностью. Вероятность того, что встреча была назначена заранее, меньше десятой доли процента.

– Продолжайте копаться. Перепроверьте всех родственников и прежние места работы на предмет связи с «Факелом». Пошлите пару-тройку людей, чтобы отшивались неподалеку, просто на тот случай, если надо будет немедленно отреагировать.

– Да, сэр, – сказал адъютант, отвернулся и ушел.

«Много пользы будет от двух-трех идиотов, выставленных против Кейна»,

– подумал Гэлвей. Куин сказал еще что-то…

– Я думал, – рискнул вставить словечко Гэлвей, – что «Факел» давно уже прекратил свое существование.

– Это так, – сказал Куин. – Я уже пять лет ничего о них не слышал. И почти семь лет не видал никого из числа лидеров этой группировки. Но это ни черта не значит, если имеешь дело с фанатиками.

Гэлвей скривился от болезненных воспоминаний. Спецназ на Плинри существует уже тридцать лет, и когда еще представится возможность…

– Там! – рявкнул последовательный Куин и дернулся вперед, с тем чтобы ткнуть пальцем в монитор. Ткнул. Вид стабилизировался. Внутри красной окружности появился белый прямоугольник. – Адамс? Ты следишь?

– Да, сэр, – ответил невидимый Адамс. – Загружаю программу Тесного Слежения.

– Быстрей загружай, – грозно сказал генерал.

– Ничего, сработает вовремя, – отозвался Адамс.

– Когда мы до тебя доберемся, – пробормотал Куин себе под нос, – то скрутим руки и станем мучить.

Гэлвей вздохнул. Вот оно! Началось! Мучить будут. Пошла азартная игра!

– Похоже, они покидают город, – сказал Гэлвей. – Что интересного может найти человек за чертой жилого обитания?

– В горах много интересных мест, – усмехнулся внезапно подобревший Куин, – и обилие этих мест прямо пропорционально амбициям Кейна. Все интересно, начиная с шахт по добыче маслянистого сланца и кончая горой Эгис. Жаль, что твой шпион ничего не знает.

– Он узнает, – заверил Гэлвей.

Гора Эгис. Это название часто фигурировало в файлах, исследованных префектом за последние дни. Эгис – это символ, обозначающий весь Денвер. Можно было с уверенностью сказать, что Кейн туда даже не сунется.

А что как сунется?

Отмеченная на дисплее машина все еще двигалась в западном направлении. Гэлвей искоса посмотрел на Куина: не раздумывает ли и генерал над тем, куда направляется Кейн? Нет, вряд ли он о чем-то вообще думает. Тем более чудотворец, скорее, Лейт, чем Кейн. Лейт удален всего-то на восемь парсеков. Можно дать врагу еще одну ниточку. Пускай мотают клубочек.

Усевшись поудобнее, Гэлвей сконцентрировал свое внимание на дисплее.