Защита реальной собственности

Помогут ли попытки ДЗПС распространить «зонтик собственности» на интеллектуальные активы достижению целей этого движения — укреплению прав собственности и сведению к минимуму государственного вмешательства в рыночную экономику и вопросы свободы личности? Куда вероятнее другое: подведение под интеллектуальную материальную собственность одной и той же теоретической базы приведет скорее к результату, прямо противоположному стремлениям ДЗПС, — представлению о том, что земельные участки следует воспринимать как изолированные «островки», лишенные любой экологической или социальной взаимозависимости, оправдывающей государственное вмешательство. Однако, как отмечают экологи и другие специалисты — от Пинчота (Pinchot) до Леопольда (Leopold) и Сакса (Sax) — взаимозависимость между земельными и иными природными ресурсами, несомненно, существует и оправдывает определенную роль государства в выработке правил пользования ресурсами. Аргументы в пользу государственного вмешательства и коллективных ограничений на пользование землей и иными ресурсами выглядят все убедительнее в связи с увеличением плотности населения и интенсивности природопользования, наличием коллективных интересов в сфере управления ресурсами и углублением научных знаний о воздействии человека на экосистемы. Включение интеллектуальной собственности в один «пакет» с материальной привлечет внимание к концепции о взаимозависимости ресурсов.

В пользу этого говорят несколько характеристик интеллектуальных ресурсов и природа инноваций. Во-первых, накопительный характер инноваций означает, что практически все изобретения в той или иной степени связаны с другими. Сегодняшние изобретатели раздвигают границы науки и техники «стоя на плечах гигантов». Аналогичный феномен отличает и художественное творчество. Писатели, художники и музыканты развивают творчество предшественников и реагируют на их достижения. Поэтому в политике по отношению к интеллектуальной собственности справедливо считается неприемлемым взгляд на интеллектуальные ресурсы как на нечто дискретное и изолированное.

Интеллектуальные ресурсы взаимозависимы по определению. Таким образом они скорее соответствуют концепции Леопольда о земельных ресурсах, которые рассматриваются им как система взаимосвязанных элементов, чем идее ДЗПС о том, что каждый участок земли — это изолированный «остров». Аргументы в пользу предоставления изобретателям и авторам мощных исключительных прав основаны на нереалистичном, чересчур оптимистическом отношении к проблеме трансакционных издержек. Процесс «торга» по Коузу (Coase) вряд ли способен при любых обстоятельствах обеспечить оптимальное использование и углубление знаний.

Это не означает, что права собственности никоим образом не способствуют прогрессу. Их роль очень важна, но в конкретных связанных с творчеством контекстах необходимо тщательно выверять масштаб прав, их защиты и необходимых мер. Догматическая вера в максимально широкий «пакет» прав собственности во многом игнорирует задачу стимулирования технического и художественного творчества.

Во-вторых, оптимальная система поощрения творчества меняется вместе с обществом и технологиями. Так режим, оптимальный для поощрения традиционных фармакологических инноваций, может быть неприменим к исследованиям генома. Аналогичным образом, правильный баланс защиты авторских прав в эпоху механического размножения литературных произведений может утратить свой оптимальный характер в условиях распространения цифровых технологий. Более того, «цифровая эпоха» будет эволюционировать и дальше, что потребует корректировки прав интеллектуальной собственности. Необходимость адаптации правовых норм и институтов к этой динамике будет работать против статичной концепции прав собственности, за которую выступает ДЗПС. В то же время эволюции системы прав интеллектуальной собственности может препятствовать чересчур «ограничительная» интерпретация положения о запрете конфискации.

В-третьих, характерные для сферы цифровых технологий тенденция к тесному творческому сотрудничеству и высокие издержки на соблюдение прав собственников несовместимы с традиционными концепциями владения и контроля. Все большее количество успешных бизнес-моделей в интернете предусматривает второстепенную роль прав собственников и использование иных методов получения прибыли. Все активнее развивается разработка инфраструктуры по принципу Оpen Source, финансовая поддержка контента и услуг за счет рекламы и реклама по ключевым словам. Дискуссии вокруг «нейтральности сетей» напоминают дебаты о необходимости общественной собственности на автострады и иные ресурсы. Из-за характера сетевых ресурсов попытки ДЗПС «колонизировать» киберпространство будут встречать все большее сопротивление. В этой сфере значительную роль, несомненно, будут играть другие бизнес-модели — например, основанные на принципе Оpen Source.

В этой связи полезно напомнить о резолюции Верховного суда по делу «eBay против Merc Exchange». В ходе выступлений сторон риторика о правах собственности судя по всему привлекла внимание судьи Скалии (Scalia): «Мы здесь говорим о праве собственности, а право собственности — это, несомненно, право запрещать другим ею пользоваться. Вот что такое патентное право. И все, о чем он просит — верните мне мою собственность».

В конце концов, однако, даже самые несгибаемые защитники прав собственности в Верховном суде воспротивились попыткам затолкать интеллектуальные активы под «зонтик» традиционной собственности. В единогласно принятом постановлении, сформулированном судьей Томасом (Thomas), отмечается: в делах о патентных правах применение запрета не должно считаться само собой разумеющимся — вопрос о возмещении суды должны решать по собственному усмотрению, руководствуясь критериями справедливости. Мнение председателя суда Робертса (Roberts), к которому присоединились судьи Скалия и Гинсбург (Ginsburg), несомненно, может послужить некоторым утешением для ДЗПС — ведь там отмечается, что «давняя судебная практика», предусматривающая применение запретов в подавляющем большинстве дел о патентных правах, основана на «трудностях с защитой права на отказ в доступе за счет денежного возмещения, которое позволяет нарушителю использовать изобретение вопреки желанию владельца патента». Однако в мнении судьи Кеннеди (Kennedy), к которому присоединились судьи Стивенс (Stevens), Соутер (Souter) и Брейер (Breyer), содержится более нюансированный и гибкий подход к выбору методов обеспечения прав интеллектуальной собственности: в нем акцент делается на особой специфике патентов на методы ведения бизнеса. Только время покажет, насколько жестко будет обеспечиваться соблюдение прав интеллектуальной собственности, однако предыдущие решения суда низшей инстанции по делу «eBay против Merc Exchange» говорят о том, что отход от почти автоматического применения запретов в делах о патентах уже начался.

Таким образом, развитие интеллектуальной собственности вряд ли будет соответствовать программным установкам ДЗПС. Она всегда плохо вписывалась в схему материальной собственности, а присущие интеллектуальным ресурсам атрибуты и растущая взаимозависимость информационных экосистем позволяют предположить, что продвигаемая ДЗПС концепция собственности в данной сфере окажется несостоятельной. «Сливая» интеллектуальную собственность с материальной, поборники прав собственности рискуют размыть отличительные характеристики недвижимости, благодаря которым она удостоилась особого внимания в период основания нашего государства. Эта концепция уже переживает упадок, и растущее значение интеллектуальной собственности скорее всего лишь ускорит эту тенденцию. Как заметил судья Бенджамин Кардосо (Benjamin Cardozo), описывая эволюцию прав на водные ресурсы на американском Западе, «здесь мы видим сознательный отход от известного правила и намеренное принятие новой нормы в ответ на социальную потребность, столь острую и настоятельную, что она возобладала над древней традицией и создала новую». Значение интеллектуальной собственности, как и «водный вопрос», подчеркивает сложность и взаимозависимость ресурсов в современном обществе. Попытки втиснуть правовую защиту таких ресурсов в рамки материальной собственности несомненно окончатся неудачей и могут даже ускорить крушение негибкой концепции прав частной собственности на землю и иные материальные активы.

Заключение

ДЗПС руководствуется слишком ограниченным подходом и чересчур связано с «абсолютистской» идеологией, чтобы соответствовать потребностям динамичной, ресурсно-ориентированной системы интеллектуальной собственности. Вряд ли представление о «структурном единстве» недвижимости и интеллектуальной собственности способно принести какую-либо пользу. Напротив, ландшафт самой интеллектуальной собственности отличается большим многообразием. Функционально ориентированный анализ вопроса о правах собственности может внести полезный вклад в правовые и политические дискуссии, но риторика о правах собственности неверна в философском, историческом и прагматическом смыслах. Утверждение о том, что интеллектуальную собственность следует воспринимать как часть монолитного здания «собственности», лишь затушевывает фундаментальные различия в этой сфере и отвлекает внимание от действительно важных вопросов.