Место, куда ты можешь вернуться

Чердак – это место, где можно спрятаться и, тем не менее, испугаться. На самом деле я ассоциирую его с пространством для сна, ведь там, наверняка, никто не ходит. Это не крыша, на которой можно гулять и смотреть вокруг, это тайное, секретное, штаб-квартира кошки или что-то в этом роде. Он видится мне скорее прекрасным, с окнами в потолке, а не грязным, захламлённым и кишащим кем-то. Но мой чердак не мейнстрим. Это обрывки чего-то ненужного… или нужного. Как, например, воспоминания о Москве: комнатный цветок, торчащий из сумки у девушки листьями наружу, будто животное, которое она везёт домой; или вот сидишь, читаешь в вагоне метро, и вдруг на одной остановке заходят сразу несколько высоких мужчин, и встают почему-то как деревья в лесу — свет меняется, поднимаешь голову, а рядом кто-то в чёрной куртке с мелким линейным принтом и некто в коричнево-сером пальто в ёлочку.

Чердак – это мечты. Туда ты складываешь впечатления от книги. Там призраком бродит твоя первая любовь. Мейнстрим – это жилые помещения. Здесь ты делаешь каждодневные дела, помнишь про то, про что нельзя забыть, беспокоишься, ждёшь, пытаешься не умереть раньше времени — это скучно. Однако, в подвале ещё хуже. Тут невыразимые желания. Непонятно, как в том же метро ты обхватываешь поручень ладонью, а потом она скользит вниз, на каком-то отрезке отпускаешь его и вновь обхватываешь где-то на уровне своего плеча. Да, и совсем рядом симпатяга, с которым у тебя всё равно не хватит смелости познакомиться. Первой делать шаг нельзя, к тому же, гораздо лучше смотреть, как он начинает исподволь красоваться перед тобой, заметив твой взгляд, чем узнать, что он о тебе думает. Пара его случайных прикосновений рукой к руке на поручне, и вскоре он выходит с друзьями. Это самое невинное, пожалуй.

Но речь об убегающем от тебя сне, о путешествии, которое начинается ещё с лестницы. У чердака должна быть атмосфера, он статичен: никуда не едет и не переезжает. Там нет вины. Есть сожаление. Вина живёт в подвале. Они пересекаются иногда в доме по пути в туалет, где, видимо, учатся отпускать. На чердаке живёт воображение, «писательство», если хотите. Иногда там тебе чудится шёпот: «Доверяй себе, доверяй себе, доверяй себе» и смотришь куда-то в окно или в небо, оставляешь, недописываешь… бродишь где-то, гуляешь, потом опять возвращаешься, а там уже несколько новых птичек и мышь-мысль появляется, как по Жванецкому. Ещё неизвестно получится ли, придётся ли спускаться, чтобы закончить, но что-то меняется.

Есть нечто странное в том, что в твоей жизни чердака бывает слишком много, но самая глупая мысль на свете – это мысль о том, что ты можешь без него обойтись. Возможно, там всегда будут вещи, о которых ты никогда не узнаешь или сокровища, до которых не докопаться.