Выборы, которые мы совершаем

Отраженье моё,

Подскажи мне кто я?

Разорвав забытьё,

Правь открой Бытия.

Отвори мою суть,

Что я чую давно.

Помоги возвернуть…

Или так мудрено?

В этом мире чужом

Я не чувствую крыл.

Подскажи, где мой дом,

Край, что душеньке мил?

Ты поведай секрет,

Как себя возродить.

Или мне дать ответ,

Кто ты есть и как быть? …

Валентина Дмитриевна, наспех одевшись, сегодня проспала – большая редкость для нее.

Что-то шло не так, она не знала, что будет сегодня преподавать студентам, в голове все перепуталось, смятение души не давало покоя. В аудиторию она буквально влетела. Студенты ее уже ждали, все взоры ожидающие устремили на нее.

- Я не знаю, о чем мы с вами сегодня будем говорить, - с порога сказала она, развязывая на шее тесный платок. – Наверное, о том, как мы на самом деле боимся чувствовать, как боимся встретиться с самим собой, боимся любить, жить, наслаждаться. Боимся Мира, жизни, людей и самих себя, много говорим, быстро говорим, говорим по делу и без дела обо всем, кроме того, что мы чувствуем. И иногда это очень страшно и грустно – предстать перед самим собой обнаженным, в полном одиночестве. Мы окружаем себя вещами, ничего не значащими связями, работами, привычками – все, что угодно, лишь бы ни одной минуты наедине с собой. Каждую секунду мы выбираем быть пойманными в ловушки дел, слов, мыслей, но не чувств. Я сейчас оставляю вас каждого в своем внутреннем мире. Задайте себе вопрос: «Что я чувствую?» и побудьте с этим, пусть происходит все, что происходит… - и она замолчала.

В аудитории стояла тишина. У кого-то из девчонок тихо, без всхлипов, лились слезы, кто-то из мальчиков опустил глаза в пол.

- Задайте себе вопросы, - тихо сказала Валентина Дмитриевна, - «Кто я? Что я здесь делаю? Как я живу? Это та самая жизнь, которой я действительно хочу жить? Все, совершенные мною выборы в жизни, - это действительно мои выборы? Если это не мой выбор, то каков тогда мой? Я там, где я хочу находиться? Чего я хочу на самом деле?».

После каждого вопроса наступала затяжная тишина. Двое парней тихо встали и вышли из аудитории по причинам, только им известным.

Сядь подле Зеркала своего

И всмотрись, кого ты там видишь – это ты?

Всегда ли это ты?

Поговори с собой зеркальным, излей свою боль,

Он тебя поймет,

Ибо близок он к тебе,

Как сама Любовь.

Увидев в другом себя,

В себе же увидь другого.

И только так ты будешь

Близок Мирозданью.

Идя путем своим,

Попутчиков люби.

Вы друг для друга

Будто отраженья,

Но только где

Здесь Зазеркалье?

И кто в кого глядится?

Кто настоящий?

Кто лишь отраженье?

Как становятся психологами…

…По-разному, кому-то постоянно плохо на душе и, перебрав разные методы – докторов, друзей, так и не получив эффекта, человек задумывается о том, как устроен его внутренний мир, и, стремясь сам разобраться во всем этом, поступает в вуз, получает специальность, и теперь… просто хорошо знает, из чего состоит его невроз, как врач знает все механизмы своей язвы желудка.

Он – мой! Сомнений никаких!

В мечтах всё прожито уже…

Но жизнь крута на вираже….

И грёз нет более пустых…

Мы мчимся к Свету …через боль.

Она зовёт и пробуждает,

Дух изначальный воскрешает,

Нам преподав уроков соль.

Сама Валентина Дмитриевна попала на эту стезю еще более-менее удачно. Как-то, будучи еще молоденькой девочкой, дружила она с хорошеньким мальчиком по имени Петр. Петенька был развит не по годам и физически и умственно. Физкультура, спорт, физика, математика… – готовился в летное. И после пяти лет дружбы с Валей, как и положено ему, в срок, улетел, а через три месяца пришло от него прощальное письмо. Так с этим письмом в руках и вышла Валя на улицу и побрела, себя не помня, ничего не чувствуя, через несколько улиц. По лицу текли слезы: «Как же она теперь без него?». Они собирались пожениться. Ее свет, жизнь, радость, ее небо и солнце – все было заключено в Петеньке – смелом, мужественном, будущем военном. Вместе они планировали это будущее, гуляя по улочкам города вечерами. А сейчас?

Она шла одна, скомкав письмо в кулак, утирая слезы рукавом, будто в никуда, будто с Петром украли у нее и ее саму, и ее судьбу. Так незаметно для себя вышла Валя на центральную площадь города, забитую людьми. Сначала не замечая толчков, стала пробираться невесть куда, вскоре заметила толчки людей и замечания: «Куда прешь?!». Присмотрелась: идут люди, разговаривают, кто-то смеется, кто-то явно весел, доволен и счастлив. Они живут и собираются жить дальше, по возможности, хорошо, а ведь никто из них не знал ее замечательного Петеньку, ни часа, ни минуты они его не знали, и явно счастливы при этом. Может быть, и Валино счастье возможно без Петеньки, и такой ли уж он замечательный парень, если бросил ее, как говорится, «без объявления…».

Часа три тогда Валя гуляла по улицам и разглядывала людей, приглядывалась: есть ли хоть кто-нибудь, кто кажется таким же несчастным, как она сама себе? Никого так и не нашла в тот вечер и поняла для себя самое главное: ее счастье зависит лишь от нее самой, и как выковать его, в какой такой кузне оно куется – есть самая ближайшая Валина цель.

А через год она стала студенткой Московского госуниверситета на кафедре психологии. Еще через пять лет она уже знала, как куется счастье, все методы, способы и средства были у нее в руках, но какая-то странная, тихая, тоскливая печаль поселилась в дальнем уголке ее сердца: «Неужели все, что я выучила о людях, это все то, на что они способны? Неужели нет человека, который знал бы Тайну о людях, о мире, о жизни, которую еще не раскрыли такие умные советские психологи?

Валя могла просчитать поведение человека на семь шагов вперед, да и себя любимой тоже, уже никто не мог причинить Вале боль, какую когда-то причинил Петенька, уже никто не мог ее удивить, ей становилось скучно и с каждым новым женихом все тоскливее и тоскливее, всех своих ухажеров она тихо «сплавила» своим подругам, те разбирали мальчиков и разлетались, кто куда, создавая с ними семьи, довольные своим обычным женским счастьем, а в глубине Валиного сердца тихо билась Тайна, нашептывая ей неведомое чувство бесконечно долгого пути к ее постижению. Она лишь боялась отправиться в путь, было не с кем идти, и вот сейчас, к осени жизни, она нашла попутчика, своего лебедя, с кем она полетит на зов новых открытий, в небеса неизвестности.

Владлен Иосифович родился в тихой и неприметной еврейской семье, с ее обычными устоями и традициями. Мальчик как-то с детства характеризовался задумчивостью, его нигде не было видно и слышно, но постоять за себя мог. В драках мальчишек спуску не давал никому. В подростковом возрасте попросился у отца на бокс и ходил старательно, регулярно. Но и про книжки не забывал – астрономия, химия, биология – то немногое среди сфер его интересов. Комната, усеянная картинами, забитые книжные полки, на столе глобус – уже никого не удивляли, ни друзей, ни родных – в еврейской советской семье приветствуется разностороннее образование.

Все шло, как полагается, пока в один прекрасный день на книжной барахолке не купил Владлен одну очень странную книгу – «Черный лебедь». Всю ночь, не отводя глаз, взахлеб читал он ее, а утром, выключив свет, упал спать, благо, было воскресенье. И так проспал до обеда. Родители не будили сына, хотя для него это было необычно (даже в выходные Владлен рано поднимался на пробежку). А к полудню глаза открыл другой человек – человек, сквозь которого светилась тайна. Звала и пульсировала, будто живая, манила ее разгадать без малейшей надежды сделать это.

И потекли для него годы поездок по разным уголкам мира, по разным народам, в попытках собрать осколки Тайны. Целители, шаманы, колдуны, бабки-костоправки – всех объездил студент психфака МГУ Владлен Иосифович Бронштейн, всех опросил – никто не видел всю Тайну целиком, лишь осколки знаний, крупицы умений, настолько маленькие и до отчаяния антинаучные. Не раз студенту Бронштейну перепадало в ректорате за идеализм, угрожали исключить с факультета – но держались за него так же крепко (перспективный, умный парень, немного с шизинкой) – ничего, подрастет, отрезвеет и встанет на путь истинных материалистических воззрений. Защищал его тогда руководитель дипломного проекта Виктор Иванович Пахоменко, любивший нестандартных студентов, живых, ищущих, сомневающихся и добивающихся правды, души не чаял он во Владлене, даже возлагал на него надежды в сфере своих интересов «Культурных различий психологии народов». Так он сдружился с этим мальчишкой, что всюду брал его с собой в экспедиции.

Однажды в тайге на раскопках было обнаружено странное городище. Домов, конечно, не осталось, но какие-то странные шестигранные фундаменты домов и даже планировка улиц по шестиграннику навели ученых на мысль, что это какая-то не изведанная ранее культура, еще никем не открытая, и стал Владлен готовиться к кандидатской.

Мало чего осталось от городища: осколки, черепки. Ни одного человеческого останка не было найдено, от самих домов лишь каменные фундаменты видны. Избы были строены из дерева, рядом же с городищем разбивали, видимо, поля, тоже сотовых форм. Что за народ здесь проживал, какая культура? Какое время? На все эти вопросы предстояло ответить прибывшим специалистам…

Владлен Иосифович рассказывал все это Валентине Дмитриевне, та слушала внимательно, с интересом.

…И вот однажды один из рабочих принес с раскопок в центральную палатку странную вещицу. Виктор Иванович и Владлен переглянулись, рассматривая ее. Если бы верили в Бога, то оба могли побожиться, что это радиоприемник! Измятый, странный какой-то, очень маленький, без антенны, импозантная надпись, маленькие кнопочки под детскую ручку. Что это? Новая техника для диверсионных отрядов разведки? Почему он так поврежден, треснутый корпус, некоторые кнопки вылетели. Сколько лет этому изделию?

На все эти вопросы предстояло ответить экспертизе, а Виктору Ивановичу с Владленом пришлось отвечать на вопросы всем известных спецслужб.

- И вот по прошествии стольких лет, Валенька, я могу поклясться, что это был сотовый телефон! Когда они появились в мире, я сразу узнал, что это была за вещица на раскопках. Конечно, она исчезла в недрах секретных лабораторий, так что сколько этой вещи лет – никто не знает. Мы же тогда дали подписку о неразглашении и вы первая, кому я это рассказываю.

На лице Валентины Дмитриевны выразилось изумление и замешательство. Она даже не знала, что сказать.

- Быть может, тогдашняя иностранная разведка уже владела данными технологиями и переночевавший там отряд оставил телефон и пошел дальше? – только и смогла спросить она.

- Мы откопали эту вещь в слоях, более древних, чем образование Киевской Руси. Вокруг телефона на раскопках не было никаких иных подобных артефактов. Его не могли закопать так аккуратно, чтобы имитировать нетронутость ландшафта, да и само место настолько дикое – по нескольку сотен километров от каждого ближайшего населенного пункта. Мы перерыли там все городище, потом нас свернули, и после нас, я думаю, спецслужбы обрыскали это место еще лучше, но ничего более не было найдено. А когда начали появляться сотовые телефоны, я узнал этот предмет. Конечно, не сразу, только по прошествии эпохи орехоколок я увидел дамские маленькие телефончики, такие, как тот, на раскопках.

У Валентины Дмитриевны похолодело все внутри. Не каждый день приходится слышать столь фантастические истории.

- И что же дальше? – только и смогла спросить она.

- Более я ничего не знаю, - ответил Владлен Иосифович, допивая ароматный чай…