Глава 6 Всем неудачникам неудачник

— Я уверена, вы все в курсе, что следующий понедельник — первое мая, и я рада сообщить, что весь персонал «Bewitched» приглашается на его празднование в субботу. Мы устроим свой собственный Майский день[4]!

Тишина.

Мы все молча уставились на Петунию Палмер. Неспроста её окрестили «беспечной Петти»: если кто и способен увидеть хорошее в чем угодно, то это она. Её вечный оптимизм поражал настолько, что злиться на нее совершенно не хотелось — только наблюдать за ней в немом удивлении.

Петуния, заместитель начальника отдела кадров, всегда была гарантом спокойствия и порядка среди сотрудников. Она выполняла большую часть работы (если не всю), в то время как её начальник, Терри Холидей, просиживал штаны в своем кабинете. Она обладала нескончаемым запасом энергии и, казалось, не менее, чем восемью руками. И, несмотря на свою рабскую долю, неблагодарного начальника и некоторых сотрудников, пользующихся её желанием всем угодить, всё ещё оставалась бодрой и энергичной.

— Давайте! — подбодрила она, хлопая в ладоши. — Будет весело! Это исключительно в целях укрепления отношений в коллективе. Я уже все продумала. Мне нужны только ваши подписи, подтверждающие участие! Вот здесь. — Она достала папку-планшет и указала на пустые строчки на бумаге, где мы должны были поставить подписи.

— Я не могу! У меня свидание!

— Извини, Петуния, но в этот день у моего сына матч по квиддичу.

— Но я уже заплатил пятьдесят галлеонов за занятия по прыжкам с парашютом голышом!

— Эй! Кто из вас, придурки, сожрал мой сэндвич с тунцом?

Однако, несмотря кажущуюся безобидность, Петуния могла показать себя и с другой стороны. Это случалось нечасто, но тоже заставляло наблюдать за ней в немом удивлении. Может быть, у неё какое-нибудь психическое расстройство, или тоненькая ниточка, на которой держится рассудок, иногда обрывается из-за стресса, но я точно знаю, что Петуния — это современное воплощение доктора Джекила и мистера Хайда[5].

Разные негативные возгласы и откровенная ложь слышались со всех сторон, пока…

Хрясь!

Петуния хлопнула папкой по столу Мередит, отчего та подскочила на месте от неожиданности.

— Тихо!

Лицо Петунии исказилось от ярости. Она обвела взглядом комнату.

Полная тишина.

— Отлично, — она сделала глубокий вдох и натянула на лицо улыбку. — Итак, Каролин, прости, но тебе придется отменить свидание, так как ты отвечаешь за раздачу напитков. Верно?

— Э-э-э… Конечно…

— Олсон, у тебя дочь, а не сын. Будешь петь вместе с Барри и Винстоном. Хорошо?

— Д-да…

— Мэтью, я уверена, что магическое сообщество поблагодарит меня за избавление их от созерцания твоих болтающихся прелестей. Вместе с Дженнифер отвечаешь за развлечения. Идет?

— К-конечно.

— И еще. Филлип, это я выкинула твой сэндвич. Он уже вонять начал. Проблемы?

— Э-э-э… Конечно нет, Петти!

В комнате установилась напряженная тишина: все, не моргая, смотрели, как Петуния царапает что-то на своей папке-планшете. Даже я, сражавшаяся с Волан-де-Мортом и Пожирателями смерти, была немного напугана. Драко был единственным, кто, казалось, забавлялся происходящим.

— Гермиона?

— Да?

— Будешь Королевой Мая?

— Конечно!

— Отлично! — воскликнула Петуния, ухмыляясь. — Спасибо всем за готовность сотрудничать! Не забудьте до конца дня подойти ко мне и поставить подпись! Я буду ждать.

***

— Оценила иронию, а, Грейнджер?

Это был Малфой, так как именно он сейчас стоял позади меня, облокотившись на стену.

Я обреченно вздохнула, вынужденная оторваться от созерцания красных замшевых туфель на шпильке от Кристиана Лубутена на экране ноутбука.

— С чего это, Малфой?

— Видишь ли, Королева Мая должна быть хоть чуточку привлекательной. А ты… ну, понимаешь… — он умолк и бросил на меня презрительный взгляд.

Я равнодушно ответила:

— Малфой, твои шуточки и оскорбления по поводу моей внешности давно устарели. Кроме того, — я самодовольно ухмыльнулась, — не помню, чтобы ты жаловался вчера на кухне.

Он изобразил многострадальный вздох.

— Отчаянные времена, отчаянные меры.

Мое самодовольство полностью растворилось в ярости.

— Да это хрень полная, Малфой!

— Грейнджер, твой красочный язык никогда не перестает удивлять меня. Но, думаю, это нормально, с твоим-то воспитанием. Тебе действительно нужно вымыть рот с мылом. Не обязательно всему миру знать о твоем позорном происхождении.

— А тебе не помешало бы проверить рассудок: кажется, ты потерял пару винтиков! — ответила я. — Только этим можно объяснить твое нелепое поведение в последнее время.

— Нет-нет. Мое необычное поведение — это твоя вина, Грейнджер. В тебе есть что-то невероятно ядовитое. Это невозможно объяснить, но в твоем присутствии любой становится хуже, чем есть на самом деле. Должно быть, это всё твои дьявольские волосы…

— То же самое могу сказать и о тебе, Малфой! — горячо возразила я, будучи в бешенстве. — Потому что я не знаю, почему я вообще… когда-либо…

— Почему ты вообще что?

«Целовала тебя. Обнимала тебя. Хотела тебя».

Стремительность, с которой эти слова всплыли из глубин моего подсознания, беспокоила меня. Так же как и мое молчаливое согласие с ними. Я хочу целовать Малфоя, я хочу обнимать Малфоя, я хочу хотеть Малфоя. Иногда мне кажется, что он испытывает те же самые чувства, но никогда нельзя быть полностью уверенной. Особенно в такие моменты, как сейчас, когда он становится далеко не дружелюбным и вызывает раздражение.

— Малфой, зачем ты это делаешь? — спросила я, желая тоже вывести его из равновесия.

— Выражайся яснее, Грейнджер. Знаю, тебя, возможно, это удивит, но даже такой потрясающе умный человек, как я, не умеет читать мысли.

Я хотела ввернуть парочку своих излюбленных острот в ответ на это заявление, но все же предпочла проигнорировать его.

— Почему ты то оскорбляешь меня, то пытаешься определить, насколько далеко тебе удастся запихнуть свой язык мне в глотку? Ты сказал, что не любишь играть в игры, хотя сам черт знает чем занимаешься!

Он ухмыльнулся.

— Я не люблю играть в игры, но проигрывать я ненавижу еще больше. Не я это начал, Грейнджер, и я намерен выиграть.

— Начал это? О чем ты? Я ничего не начинала!

Он отлепился от стены, наклоняясь ближе ко мне.

— Да ладно? Тогда объясни мне, о чем твоя статья, Грейнджер? Та самая, про «подыщи», «переспи» и что там еще?

Я уставилась на него, открыв рот от изумления, и поспешно выдавила:

— Моя статья не о тебе. Она… м-м-м… о другом человеке!

Он выпрямился, прожигая меня надменным взглядом.

— Грейнджер, ты врешь так же ужасно, как одеваешься. И это не говоря о том, что я стоял прямо за тобой, когда ты печатала мое имя в своей статье. По-прежнему утверждаешь, что не играешь со мной в игры, принцесса?

Я потеряла дар речи.

— Так я и думал.

Он развернулся и ушел на свое рабочее место.

***

Я практически не видела Малфоя всю оставшуюся неделю, и это меня устраивало, ибо я совершенно не желала встречаться с ним. Не знаю почему, но я чувствовала себя униженной из-за того, что он узнал о моих намерениях. Часть меня даже начала сомневаться в искренности всех этих интимных поползновений со стороны Малфоя. Для него это была всего лишь «игра», которую он «намерен выиграть».

И это огорчало меня.

Это огорчало, потому что огорчало, почему я вообще огорчаюсь? Как я могла быть настолько наивной, чтобы поверить в то, что Малфой сможет по-настоящему заинтересоваться мной? Захотеть меня? Я должна была заподозрить что-то с самого начала. Но, увы, интерес к нему ослепил, заглушил мою обычную проницательность. И полагаю, что мое возбуждение тоже сыграло не последнюю роль.

Как обычно, все это было очередным развлечением для этого мерзавца. Если в конечном счете он хотел узнать, сможет ли вывести меня из себя или свести с ума, то он своего уже добился. Он уже выиграл. Это до чертиков раздражало, потому что я проиграла, даже не зная, что это с самого начала было игрой.

Но больше всего меня раздражало, что хоть я и знала, что заигрывания Малфоя были не из-за интереса ко мне, часть меня продолжала верить, что игрой было не всё.

***

В субботу в парке Хогсмида сотрудники «Bewitched» отмечали Майский день. Пасмурная погода, огромные тучи на небе и ветер убивали все веселье наповал. Хотя нам и предлагали привести с собой семью, мало кто последовал этому совету, поэтому народа на празднике было очень мало.

Несколько пожилых прохожих с легким интересом поглядывали на Олсона, Барри и Винстона, которые что-то фальшиво пели, компания подростков громко хохотала над смешными попытками Филлипа и Неда изобразить танец моррис[6]. А парочка особо наглых девушек пыталась смутить меня насмешками: «Не стара ли ты для Королевы Мая?»

После обеда, несмотря на попытки Петунии ободрить нас, мы решили завершить празднование. Я помогала собирать вещи, когда краем глаза заметила Малфоя, который непринужденно беседовал с Петунией. Они стояли близко друг к другу и над чем-то смеялись, и это почему-то безмерно раздражало меня. Я злобно уставилась на Малфоя и забыла обо всем на свете, поэтому когда я услышала: «Гермиона, уйди с дороги!» — было уже слишком поздно.

Я повернулась в направлении крика и только успела сказать: «Что…» — когда что-то тяжелое больно ударило меня по голове.

Я сразу же потеряла сознание.

***

Когда я очнулась, то с удивлением обнаружила, что лежу на своей собственной кровати.

Голова разрывалась от боли в левом виске. Я прикоснулась к нему и нащупала небольшую шишку, напрасно понадеявшись, что она совсем скоро исчезнет. Встав с постели, я обнаружила, что вместо платья Королевы Мая на мне только трусы и розовая футболка с Гарфилдом.

Кто-то не только взял на себя смелость отнести меня домой, но и переодел меня. Но кто это мог быть? Никто не смог бы попасть ко мне в квартиру… ну, кроме Лаванды и Джинни, ибо только они знали, где я прячу запасной ключ.

Но опять же, сегодня суббота. Значит, Лаванда на работе. Джинни тоже.

Тогда кто…

Вдруг на кухне раздался грохот, а за ним последовали ругательства. Голос был мужским.

Я застыла в тревоге. Кто этот злоумышленник? Это он нагло раздел меня? Что он делает на моей кухне? Собирается ли он причинить мне вред? На кухне опять что-то загремело, а следом послышался отборный мат. Мое сердце начало колотиться как сумасшедшее. Я схватила первое, что попалось под руку: бутылку с кремом для тела.

Конечно, что-то тяжелое может послужить эффективным инструментом самозащиты…

Стараясь не шуметь, я боком протиснулась мимо открытой двери спальни и осторожно заглянула на кухню. Все мои напольные шкафчики были открыты, а внутри одного рылся какой-то парень, Мерлин знает зачем. Улучив момент, я подкралась сзади, подняла бутылку с кремом над головой и с криком «Ки-и-и-я!» со всего маху опустила её на спину злоумышленника.

Реакция была ожидаемой. Удивленный моей неожиданной атакой, злоумышленник подскочил на месте, ударившись головой о шкаф.

— Мать твою за ногу!

Я продолжила бить его бутылкой так сильно, как могла. В какой-то момент я вспомнила, что я одаренная волшебница, и вместо бесполезной бутылки с кремом мне бы следовало поискать свою палочку. Но уже было слишком поздно, назад пути не было. Нужно было как можно сильнее ранить злоумышленника, хотя от бутылки с кремом не могло быть серьезного вреда, кроме как от разбрызгивающегося во все стороны содержимого.

— Убирайся. — Бум! — Отсюда. — Бум! — Ублюдок!

— Ай… Грейнджер… вот черт… прекрати! Грейнджер! Остановись!

Погодите. Этот голос.

Я замерла с поднятой бутылкой.

— Малфой?

— Да, это я, тупица! — сердито сказал он, вылез из шкафа и уселся на кухонном полу, прожигая меня взглядом.

— Что ты делаешь в моей квартире? — требовательно спросила я.

— Я отнес тебя домой, неблагодарная. Хотя я уже начинаю думать, что лучше бы оставил тебя валяться в беспамятстве.

— А-а-а… эй! Кто-то ударил меня!

— Не кто-то, а что-то. Тарелка, если быть точным. И вот, — он поднялся на ноги, смотря на меня сверху вниз, — вместо благодарности, которую я заслужил за то, что отнес тебя домой и вылечил, я подвергся избиению.

А затем он пробежался взглядом по мне, и я вдруг вспомнила, что на мне только футболка и простые хлопковые трусики.

Ухмыльнувшись, он продолжил:

— Если, конечно, ты не подумала о какой-нибудь другой форме благодарности, а, Грейнджер?

— Нет, конечно! — раздраженно ответила я. — Это ты меня раздел…

Он шагнул ближе.

— И я могу сделать это еще раз. И сделаю.

Я отступила на шаг назад.

— Держись от меня подальше, Малфой! Я сыта по горло твоими выходками. Прекрати! Ты выиграл, Малфой! Ты выиграл!

Установилась напряженная тишина. Мы смотрели друг на друга не моргая, не двигаясь, не издавая ни звука. Казалось, даже время остановилось, заставив нас замереть на пике эмоций.

Выражение его лица было абсолютно серьезным. Ни намека на улыбку или ухмылку. Он просто смотрел на меня, обезоруживая взглядом. Его руки свободно свисали по сторонам, а на шее и плечах темно-зеленой рубашки были брызги крема. У меня возникло сильное желание подойти к нему. Поднять руку и втереть крем в его кожу. Прижаться ближе и вдохнуть его запах.

А затем он тихо произнес:

— Пока еще нет. Я еще не выиграл. Но хочу верить, что я близко к цели.

— Самоуверен до ужаса, да? А что, если у тебя не получится?

— Тогда, думаю, я буду продолжать пытаться до тех пор, пока не выиграю.