Билет № 17. 1) Разделение ветхозаветных книг на отделы

1) Разделение ветхозаветных книг на отделы. Признаки разделения ветхозаветных книг у древних священных писателей. Пятый вопрос из внешней истории ветхозаветного еврейского текста — разделение содержания ветхозаветных книг на различные большие и малые отделы, главы и стихи. Начало делению ветхозаветных книг на различные отделы, с ясным их обозначением в письме или без такого обозначения, нужно возводить к глубокой древности. В существовании таких отделов и в установлении их испытывает естественную нужду всякий разумный читатель по отношению ко всякой объемистой книге или рукописи. Чтобы понять и усвоить содержание всякой объемистой книги, читатель должен для себя сначала мысленно разделить его на разные большие и малые части, воспроизвести содержание каждой части, а по ним уже он может свободно воспроизвести, запомнить и передать другим содержание всей прочтенной книги. Без таких мысленных или действительных, с изображением или без изображения на письме, разделений всякое сочинение оставит в голове читателя смутный хаос и почти бесследно для его знания и развития пройдет такое неотчетливое чтение. Справедливость высказанного соображения, по-видимому, сознавали и подтверждали сами священные ветхозаветные писатели. Так, в книге Бытия все исследователи находят 10 отделов, на которые разделено содержание ее самим Бытописателем, причем каждый отдел начинается словами: elle toledoth — таковые события (Быт. 2, 4; 5, 1; 6, 9…). В других ветхозаветных книгах также часто встречаются указания на подобные отделы, ясно устанавливаемые самими священными писателями (напр. Нав. 13, 1; 22, 1; Суд. 17, 1; 18, 1; 1 Цар. 12, 25…). Пророки обозначали особыми надписаниями части своих книг (Ис. 1, 1; 2, 1; 5, 1; 6, 1; Иер. 1, 1; 2, 1; 10, 1; 11, 1; Иез. 1, 1; 6, 1; 8, 1; 12, 1…), особенно пророческие речи, касающиеся различных народов (напр. Ис. 13, 1; 17, 1; 19, 1; 23, 1… Иер. 46, 1; 47, 1; 50, 1; Иез. 24, 1; 25, 1; 26, 1; 28, 1; 29, 1…). Таким образом, начало делению ветхозаветных книг, по крайней мере на большие отделы, положено самими священными писателями.

Дальнейшие послебиблейские памятники показывают, что это деление постепенно и беспрерывно продолжалось и развивалось, преимущественно становясь в тесную связь с содержанием отделов. Так, в новозаветных книгах находят указание, что в книге Исход выделен был особый отдел, в коем говорилось о явлении Господа Моисею и который озаглавливался: «о купине» —               (Mк. 12, 26 = Исх. 3-4 глл.), что был отдел из 3-4 книг Царств, повествовавший о пророке Илии и озаглавленный «об Илии» —           (Рим. 11, 2 = 3 Цар. 18 – 4 Цар. 2 гл.). Может быть на подобные деления указывает Филон, замечая, что Второзаконие читается «по главам —                  ». В древнейших частях талмуда деление ветхозаветного еврейского текста на большие отделы, соответственно содержанию их, представляется общеизвестным, твердо установленным, общепризнанным из глубокой древности и вполне авторитетным, как ведущее свое происхождение от самого Моисея (Megil. f. 22, с.). Эти отделы обычно в талмуде, как впоследствии и в масоре, называются pesukim (мн. число от слова pasuk — отдел). В Мишне говорится, что отдел из книги Бытия, повествующий о творении мира (Быт. 1–2, 4), составляет один pasuk. Кажется, на эти же большого объема pesukim можно видеть указание в талмудических постановлениях: «читающий не должен читать в синагоге менее трех pesukim из Закона, а толковник (meturgamon) не должен читать менее одного pasuk, напротив из пророков он может зараз читать три pesukim, но только если они не соответствуют трем парашам» (Megilla 4, 4).

Ho гораздо чаще в талмуде упоминается о небольших pesukim, соответствующих нынешним стихам. Напр. замечается, что у Исаии 52, 3-5 находится три pesukim, во Втор. 34, 5-12 считается 8 pesukim (Meg. IV, 4. Baba Batra 14 ^a; Menachot 30 ^b); говорится, что по счислению соферимов и других ученых, в Законе находится 5888 pesukim, в псалмах 5896, в хрониках 5880 pesukim (Kidduschim. 30 ^b), даже будто некоторые из палестинских ученых делили Исх. 18, 9 на три pesukim. Очевидно, эти pesukim должны быть не более нынешних стихов. Основание и для этих малых отделов в некоторых случаях давалось самими священными писателями. Никто не отвергает значительного и даже можно сказать господственного положения в складе поэтической ветхозаветной речи так называемого параллелизма членов предложения и частей речи. Этот параллелизм разных видов, несомненно, некоторые предложения и группу их тесно соединяет, а другие от них отделяет также своей тесной группировкой. Эти части параллельных предложений и произносились особой интонацией, соответствовавшей логическому значению того или другого слова или предложения в параллельной речи. Подобные связи и разделения разных периодов по законам параллелизма естественно давали основу, как бы природную, для деления поэтической речи на небольшие (в величину стиха) отделы. Соответственно этому делению, еврейский текст некоторых книг: псалмов, Иова, Притчей, поэтических отделов Пятикнижия и др. писался в древних рукописях и ныне печатается короткими строчками, как печатаются стихотворения. В вавилонском талмуде еще упоминается о стихометрическом письме библейских отделов (Meg. 16 ^a), св. Епифаний свидетельствует, что в его время так писали книги Иова, псалмов, Притчей, Екклезиаста (De pond. et mens. IV, 162 p.). A Флавий и Филон находили в пророческих книгах такой же ритм, какой греческие ученые находили у классиков. Еще более ясное основание для рассматриваемых делений давали свящ. писатели, писавшие акростихом, причем последовательно со всех букв алфавита начинались все стихи: первый с алеф, второй с бет, и т.д. Так написаны псалом 113-й и Плач Иеремии; с некоторыми небольшими отступлениями виден тот же прием в псалме 9-м (по евр. 9 и 10). Некоторые псалмы излагаются с припевами, напр. Пс. 135 с припевом в каждом стихе: яко в век милость Его. Здесь уже, очевидно, давалась ясная основа для деления этих поэтических мест на небольшие отделы в величину стиха. — Но все приведенные основания из языка ветхозаветных писателей, как видно, касаются лишь поэтических книг. Что касается книг, писанных прозой, т.е. исторических, то здесь подобных оснований нет, хотя в обилии распространенные по историческим книгам речи пророков, священников, царей и других благочестивых лиц изложены по законам параллелизма. Здесь, впрочем, основания для деления могли даваться тоном и течением повествования, окончанием описываемых событий и подобными внутренними признаками. Но кроме внутренних естественных оснований могли быть и внешние особые поводы для раннего установления делений. Это — удобство школьное и нужда в нем школьников. Известно, что система еврейского воспитания и обучения основывалась и даже можно сказать обнималась тщательным, посильным для детского возраста, изучением или заучиванием Священных книг. А дети могли изучать, а тем более заучивать, священный текст исключительно лишь небольшими, посильными для их памяти, отделами. Об установлении подобных маленьких отделов естественно должны были с очень давнего еще времени заботиться еврейские учители и законоучители. Естественнее всего, конечно, допустить полное соответствие школьных делений с требованиями параллелизма еврейской речи и естественными делениями свящ. текста, потому что от такого соответствия зависел успех заучивания, подобно тому как заучивание стихов бывает успешнее заучивания прозаической речи.

Во всяком случае, при массе естественных и неизбежных причин для установления делений ветхозаветного текста и при разнообразных свидетельствах древних памятников о существовании делений, нужно признать их глубокую, доталмудическую древность. Талмудисты, соглашаясь с соферимским определением среднего слова известной Священной книги, спорили, к какому pasuk отнести его: к первой или ко второй части книги (Bereschit rabba, sec. LXXX, fol. 89, 4. Kidduschim. 30 ^b. Chagiga 6 ^ab. Ioma 52 ^ab. Sabbat. 30 ^b). Во всяком случае для талмудистов текст казался уже вполне установленным относительно деления на pesukim. Они увековечили бывшее в их время деление для будущих поколений еврейских ученых и ближайшим образом для масоретов. Масореты застали, без сомнения, Cвященный текст снабженным уже в полной мере точно установленными и всем хорошо известными делениями на pesukim. Поэтому масореты могли определять: сколько pesukim в каждой ветхозаветной книге, средний pasuk каждой Cвященной книги и целых отделов канона (напр. в Пятикнижии: Лев. 11, 32), величину каждого pasuk; буквы и слова, какими и сколько раз начинаются и оканчиваются pesukim; сколько слов в разных pesukim и какой pasuk самый большой по количеству слов и букв в Библии (Иер. 21, 7 состоит из 42 слов и 160 букв; ср. Tiberias. 131-137 pp.). Нет сомнения, что все эти причудливые вычисления возможны при строгой установленности всех pesukim.

Но вот возникает вопрос: были ли чем-либо разграничены исчисляемые масоретами pesukim? Буксторф справедливо говорит: «неужели 10 тысяч делений стихов можно было сохранить в памяти при слитном письме, без всяких знаков?» Конечно, это недоумение вполне резонно. Но с другой стороны, нельзя не принимать во внимание факта отсутствия каких-либо знаков деления на pesukim в синагогальных рукописях; а также талмудического правила: не читать в синагоге рукопись, в которой начало pesukim обозначено пунктами (Sefer tora III, 4); в талмуде нет правил о переписке знаков pesukim в Cвящ. тексте. Примирение и выход из этих крайностей может быть тот, что в частных и школьных Cвященных списках могли уже запрещенные талмудом пункты употребляться, в других же, особенно синагогальных списках, небольшие пустые пространства, некоторые числительные слова, особой формы буквы и другие, не выходящие из состава самого текста, средства могли служить пособием к ознакомлению с составом и объемом pesukim. Ко времени же масоретов существовали уже все знаки деления: отделения одного pasuk от другого и даже одной половины стиха от другой (soph pasuk и atnach.).

Внутренняя история текста. История консонантного текста Ветхого Завета. Свидетельства Священного Писания и Предания об отношении древних евреев к священным книгам. Работа соферов над священным текстом. ПЕРИОД ПЕРВЫЙ: Наиболее древнее время этого периода обнимает время жизни священных писателей и деятельности благочестивых обществ и учёных мужей — соферов (книжников), а более позднее время — работу талмудистов над свящ. текстом, т.е. до VI века по Р.Х.

В каком состоянии находился в этот период ветхозаветный священный текст? Ответ на этот вопрос можно найти в свидетельствах Священного Писания и Предания, а также в древнейших еврейских рукописях и переводах Библии, относящихся к этому периоду.

Из библейских свидетельств, оставленных свящ. писателями: видно, что автографы некоторых ветхозаветных книг положены были для хранения в скинии и храме (Вт. 31, 25; И. Нав. 24, 26, 4Ц. 22, 8; 2Цар. 34, 14). Из свидетельства иудейского и христианского Предания, изложенных в истории канона, также видно, что за собиранием и хранением ветхозаветных книг в это время следил непрерывный ряд боговдохновенных пророков, священников, старейшин и разных обществ благочестивых и учёных мужей еврейского народа. Ветхозаветные книги в это время признавались Словом Божиим, боговдохновенным Писанием, и были предметом очень тщательного изучения со стороны как благочестивых евреев, священников, мудрецов, так и самих боговдохновенных писателей, в особенности псалмопевцев и пророков. При таком уважении и благоговении к свиткам священных книг, очевидно, нельзя допустить произвола в обращении с ними и свободного изменения их священного текста. Вот пример отношения к священным книгам из глубокой древности: " И прочитал Иисус (Навин) все слова Закона, благословение и проклятие, как написано в книге Закона. Из всего, что Моисей заповедал, не было ни одного слова, которого Иисус не прочитал бы перед всем собранием Израиля..." (И. Нав. 8, 34‑ 35)." Не осталось не исполнившимся ни одно слово во всём, что поведал Господь Моисею" (11, 15).

Доказательством общей неповреждённости ветхозаветного текста в древнейшее время рассматриваемого периода может служить частое цитирование последующими священными писателями более древних священных книг, как боговдохновенных и священных, и сходство подобных цитаций с нынешним чтением соответствующих отделов. Например, И. Нав. 1, 13‑ 15 = Числ. 32, 20‑ 32; И. Нав. 8, 30‑ 34. Вт. 27, 4‑ 26. особ. 4‑ 8 ст. 12‑ 13 ст. Суд. 2, 14‑ 15 = Лев. 26, 16‑ 17; Суд. 20, 18 = Б. 49, 8. Числ. 2, 3. 1Ц. 1, 11 = Числ. 6, 5; 2, 2 = Исх. 15, 11. и мн. др.

Таким тщательным наблюдением, хранением, чтением и изучением священных ветхозаветных книг со стороны авторитетных лиц и обществ текст ветхозаветных книг гарантировался и предохранялся от естественных и ненамеренных погрешностей переписчиков, которые своевременно замечались и исправлялись. После прекращения пророческого служения примерно через 100 лет по возвращении евреев из плена, большую работу над священным текстом, согласно иудейскому преданию, проводили учёные еврейские мужи — " соферы". Название " софер" — книжник (единственное число), или " соферим" — книжники (множ. число) прилагается священными писателями к Ездре (1Езд. 6, 1) и разным учёным мужам (Прем. Сир. 39, 1‑ 14; Матф. 23, 1‑ 29). Таких учёных мужей, занимавшихся Законом Господним, даже до " счисления его слов и букв", согласно иудейскому преданию, было немало, и ряд их не прерывался до Р.Х. и даже позднее. Текст ветхозаветных книг соферы часто могли писать на память и безошибочно. Предание усвояет им устроение ограды вокруг закона, т.е. принятие предохранительных мер против возможного повреждения и искажения еврейского текста ВЗ, исчисление слов и букв священных книг (Закона, псалмов, Паралипоменон). Упоминаемые в Талмуде и приписываемые соборам различные критико-текстуальные счисления и замечания, составлены были именно в период работы соферов над свящ. текстом и сохранены в Талмуде, как памятник деятельности еврейских учёных именно этого времени. Так, в Талмуде приписываются древним соферам следующие исчисления: определение средней буквы Закона (буква вав в слове /wДjG гахон — чрево — Лев. 11, 42), среднего слова Закона (vrd* дарош — взыскуя — Лев. 10, 16), среднего pasuk’а закона (Лев. 13, 33), средней буквы в Псалмах (буква аин в сл. ru*Y*m! мийаар — от дубравы — Пс. 80, 14) и среднего стиха в псалмах (Пс. 78, 38); определение, что в Пятикнижии находится 5888 пэсуким, в Псалмах на 8 пэсуким более, а в Паралипоменах на 8 пэсуким менее (Kidduschim 30a, Tiberias 43p) Сам по себе факт подобных исчислений чрезвычайно знаменателен и показывает, что соферы — книжники обращались чрезвычайно благоговейно с священным текстом, дорожили каждой его буквой, тщательно, хотя и механически, изучали и заучивали его и своими вычислениями, без сомнения, старались сохранить его неприкосновенным, неповрежденным и неизменным и на будущее время.

Но, кроме механического вычисления и заучивания ветхозаветного текста, талмудическое предание усваивает соферам и посильное научно-критическое изучение его. В частности, соферам в Талмуде приписываются следующие критические замечания: ittur soferim — " исключение соферов ", или отнятие книжниками буквы " вав" в некоторых словах, если этой буквы не было в большинстве авторитетных списков (пред. сл. rj^a^ исключительно в 5 случаях: Быт. 18, 5; 34, 55. Числ. 31, 2. Пс. 36, 7. 68, 26). Другое критическое замечание соферов: tikkun soferim что значит " исправление соферами" некоторых выражений, преимущественно казавшихся им несогласными с ветхозаветным вероучением и потому носивших, по их мнению, следы порчи. Напр. в Быт. 18, 22 в некоторых списках читалось: " Господь еще стоял пред Авраамом". Это чтение, по мнению соферов-книжников, выражало мысль, несогласную с достоинством Бога пред человеком, поэтому и рекомендовалось по " тиккун соферим" заменить: " Авраам ещё стоял пред Господом".

Очень важно, что эти критические замечания соферов не переходили в намеренное изменение священного текста, хотя бы с явно благой целью.

Итак, разумно-критическое отношение соферов — книжников к священному тексту, их счисления и критические замечания, которые должны были принимать во внимание писцы, — эти факты свидетельствуют о том, что вся деятельность еврейских учёных рассматриваемого времени, была направлена к сохранению унаследованного ими библейского текста, и что этот текст во всё это продолжительное время не мог быть искажён до неузнаваемости, не мог претерпеть " бедственной судьбы".