Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Параграф 2. Следствие вели.
|
|
“They came for him in mourning splendour
With the blessing of the Saints.
His fawning grin in sweet surrender -
A lesson in enforced restraint”
Cradle of Filth, “Ten Leagues beneath Contempt” [29]
Прелати был, судя по всему, куда более эрудированным аферистом, нежели его предшественники. По крайней мере, ему удавалось водить Жиля за нос в течение многих месяцев вплоть до ареста; не случись ареста, водил бы и дальше. Но арест все же случился, и произошло это следующим образом.
В близлежащих деревнях стали пропадать дети. По одному, но в таком количестве, что это не могло не породить подозрений. Поговаривали, что в этом деле самую непосредственную роль играли Анри Гриар и Этьен Корийо по прозвищу Пуату – слуги Жиля, а также некая крестьянка по прозвищу Ла Меффрэ. По словам очевидцев, она подходила к предполагаемым жертвам и заговаривала с ними, после чего ребенок исчезал с ней в неизвестном направлении. Но эти красивые рассказы по каким-либо причинам не получили продолжения: то ли крестьяне боялись гнева всемогущего барона, то ли обладали богатой фантазией и обожали истории ужасов.
Поэтому расследование в отношении барона де Рэ было начато, как это ни странно, не по причине того, в чем его обвинили (хотя, не очень-то это и странно). Поводом послужила обычная торговая сделка. В сентябре 1440 года очередное имение Жиля – замок Сент-Этьен де Мальмор – ушло с молотка. Покупателем оказался Жоффруа ле Феррон, казначей Бретани. По одной версии, когда к Жилю за бумагами явился брат Жоффруа, Жан, барон, особо не церемонясь, (видимо, в состоянии алкогольного опьянения) избил того и заточил в подземелье. По другой – Жиль поссорился с Жаном и, как в лучшие годы Столетней войны, собрал отряд и атаковал замок оного. Атака увенчалась успехом, и недруг был пленен.[30] Как бы то ни было, Жан ле Феррон попал в темницу. Все бы в очередной раз сошло Жилю с рук, но, на беду нашего героя, узник был священником – именно под этим предлогом следствие и начало проверку. Его идейными вдохновителями были, собственно, Жоффруа ле Феррон, а также епископ Нантский Жан де Малеструа и сюзерен Жиля герцог Бретонский. Вы скажете, чем так не угодил наш еретик двум последним. Отвечу. Обеим персонам Жиль в свое время продал с правом последующего выкупа некоторые из своих поместий. После смерти Жиля в случае неуплаты им залога эти поместья закрепились бы за своими новыми хозяевами. А те, безусловно, не желали с ними расставаться.
Получаем факт девятый. Жиль де Рэ – влезший в долги барон, чье состояние при грамотном подходе совершенно законно переходило в руки третьих лиц.
Итак, эта на одну треть святая троица принялась копать. В конце августа 1440 года де Малеструа выступил с проповедью, в которой призывал всех, кому было что-либо известно о преступлениях Жиля де Рэ, сообщать ему. Однако красноречивость слов епископа отнюдь не свидетельствовала об обоснованности его речи: на момент проповеди в распоряжении де Малеструа находилось лишь одно заявление о пропаже ребенка в окрестностях Тиффожа. Тем не менее, только за следующие сутки епископу поступило аж 8 новых заявлений, а спустя всего несколько дней он и глава инквизиционного трибунала Бретани Жан Блуэн с гордостью презентовали обвинительный акт Церкви против Жиля де Рэ.
13 сентября “еретик, вероотступник и вызыватель демонов” получил вызов в Нантский суд по обвинению в “преступлениях и противоестественных пороках, содомии, богохульстве и осквернении неприкосновенности святой церкви”. Вероятно, сия драма себя на этом бы и исчерпала, но Бриквиль и де Силль капитулировали из Тиффожа. В связи с бегством двух главных соучастников обвиняемого в суд был отправлен весь двор барона, включая господина Прелати. Поэтому драма продолжилась, но переросла в комедию. Дело в том, что епископ имел право судить лишь за преступления, совершенные против Церкви; уголовные дела были подвластны лишь королю. Думается, один из самых влиятельных и богатых людей Франции имел некоторое представление о судопроизводстве в своей стране; более того, будучи человеком острого ума, Жиль ясно видел всю беспочвенность выдвинутых против него обвинений. Почему он покорился суду, остается загадкой. Он мог в который раз рассчитывать на свою неприкосновенность, а мог уповать на силы свыше (вопрос, какие). Он мог согласиться на эту игру, дабы позлить своих врагов, а мог (угадайте, чья это версия), ужаснувшись в содеянных грехах, раскаяться и намеренно предстать перед судом Божьим. Но факт остается фактом: Жиль де Рэ в какой-то момент потерял контроль над ситуацией.
Было положено начало официальному следствию, длившемуся 18 дней. Все это время слуги Господа и компания рыскали по окрестностям Тиффожа, Шантосе и Машекуля, вели раскопки в поисках убитых детей, даже вышли на Ла Меффрэ, но все безрезультатно. Тем не менее, Жиль де Рэ был признан виновным в ереси, колдовстве и демонопоклонничестве и передан в руки святой инквизиции. Данная организация не стала утруждать себя лазаньем по канавам Вендеи, а по старинке прибегла к пыткам. И улики посыпались, как из рога изобилия. Все – господа Анри и Пуату, Ла Меффрэ, объявившийся де Силль, сеньор Прелати – словно соревновались в том, кто сильнее очернит имя Жиля де Рэ. Не отставал от них и сам барон: растянутый на лестнице, он сознался во всех предписанных ему злодеяниях…
Все 47 (в других источниках 49) обвинений, предъявленных Жилю де Рэ, были признаны доказанными. Под пытками барон сознался в убийстве 800 (!) детей, но суд счел достаточным количество в 150 человек (приблизительно такую цифру называли остальные свидетели).[31] Таким образом, факт десятый. Жиль де Рэ – авторитетный деятель, осужденный и казненный по стандартному для того времени обвинению в ереси.
26 октября 1440 года состоялась казнь Жиля де Рэ, Анри Гриара и Пуату. (см. приложение 4) Барона, вроде как раскаявшегося в содеянном, приговорили к удушению с последующим сожжением; родственники, не желавшие, чтоб тело вероотступника покоилось в семейном склепе, распорядились похоронить его в монастыре кармелиток на окраинах Нанта. Анри и Пуату были приговорены к сожжению; та же участь ожидала и Франческо Прелати. По одной версии, она его и настигла; по другой – он и Ла Меффрэ были выпущены на свободу, по третьей – некромант сбежал, но вскоре был пойман. Перед казнью Жиль произнес публичную исповедь; дальше, ввиду неясностей относительно Прелати, показания расходятся. Известно лишь, что Жиль обнял своего спутника со словами: “ Прощайте, Франческо, друг мой! Мы больше не увидимся в этом мире; я молю Всевышнего, чтобы Он даровал Вам терпение и разум, и будьте уверены: если возымеете Вы долготерпение и надежду на Бога, мы свидимся вновь в райских кущах. Молитесь Богу за меня, а я буду молиться за Вас! ”[32]
“Thus
The end was glorious.
He went like Jesus trussed
To shadow and to dust
At the stroke of seven.
And
With thieves at both his hands
The Reaper of these lands
Wept with holy plans
As he choked to Heaven”. [33]
Cradle of Filth, “Godspeed on the Devil’s Thunder”
|
|