Жизнь взаймы

Среди торговцев и горожан началось смятение: это не оказалось смертельным ударом, но оказалось тем самым точным уколом страха, о котором предки брийцев не понаслышке знают ещё со времен Ангмарской Короны…

Именно сейчас наступила та самая секунда между радостным визгом и недовольным галдежом, когда все внимание толпы приковано к одному единственному месту – к плахе посреди торговой площади Бри, сооруженной буквально за день ради одной единственной цели, - показательной и жестокой казни.

Цель эта была достигнута в точности с чьим-то зверским планом. Отрубленная голова, бездыханное тело, кровавая полоса, растянувшаяся на много футов от плахи, которую осторожные люди сторонились, как источника какой-то заразы.

Глашатай, стоящий на деревянном помосте, поправил шляпу с узким пером и свернул свеженький свиток с указом временного градоправительства.

- Ну-с! Расходитесь! Нечего тут глазеть! – слегка растерявшись проговорил оратор и тут же покинул свою трибуну, наскоро запихнув недосложенный свиток в большую желтую сумку из какой-то отвратнейшей по виду ткани.

Никто не трубил в трубу, не пытался каламбурить насчет казненного, это было воистину страшно, ибо народ молчаливо гудел, перешептываясь между собой. Тюремное заключение и повешенье – были тем хлыстом, который поддерживал законопослушность горожан, но не теперь. Теперь толпа увидела кровь, настоящую кровь, текущую по холодным камням ручьем. И толпа боялась. Ведь на месте придворного лекаря, ныне убитого по нелепой до абсурда причине, мог быть каждый. Несчастный знахарь, он «не успел вовремя установить помешательство мэра Медовокса», за что и поплатился собственной головой.

- Видишь, Вирнис? Им страшно. Им очень страшно. Нет ничего проще, чем править страхом, запомни это.

Вирнис стояла, оцепенев, руки и ноги у неё были холодными, как у мертвеца, сердце еле билось. Он понимала, что та жизнь, к которой она привыкла, уже закончилась, былые дни подобно древнему кошмару возвращались, воплощались в кровавом безумии Прокуратора.

Отчаяние накатило, и ей показалось, что выпустить сейчас из рук опору и скатиться по пологой крыше дома, чтобы затем упасть вниз на серую брусчатку будет самым правильным и мудрым выбором.

Руки сами разжались — и на короткое время эльфийка осталась балансировать на влажной и подгнившей черепице.

- Что ты делаешь, Вирнис? Осторожнее. Ты рискуешь оступиться и тогда… –

Она повернула голову и взглянула на него.

Он улыбнулся.

- И что же тогда, владыка? Тогда станет на одного покойника больше, больше на одну алую розу, расцветшую посреди булыжников. И ничего более… -

Вирнис чувствовала глубоко в душе, что цепляется за соломинку, что все эти слова наивны и глупы. Они не могут затронуть небьющееся сердце полуослепшего от безумия Прокуратора.

- Уничтожай то, что грозит уничтожить тебя.

Человек в балахоне положил сухую обтянутую мертвенно-пепельной кожей руку на плечо эльфийки.

- Они здесь, Вирнис. И они в замешательстве, точно как перепуганные жители Бри. Безобидные, маленькие, забавные. Нет ничего приятнее смотреть на барахтающихся в догадках Хранителей. Однако стоит дать им подсказку – они тут же свернут тебе голову. Так было всегда, даже в прежние времена. Не стоит думать, что эти архивные крысы изменились. Мелочные, вертлявые и подлые, они готовы всадить нож тебе в спину.

- Столько лет, столько лет, мастер… А вы всё ещё пытаетесь втоптать их в землю. Но, мне кажется, вы понимаете, что в конце концов это не к чему не приведет.

Пальца-крючья напряглись, выпустив обломанные длинные ногти, заставив Вирнис издать короткий, еле слышный стон.

- Мы давно с тобой танцуем дуэтом, Вирнис. Скажи мне, что ты чувствовала, потеряв меня на две тысячи лет? Молчишь… А мне тебя не хватало. Твоего смазливого личика и горящего сердечка, способного выпрыгнуть из груди при первом упоминании Алкарсила. Подумать только, этот остроухий выскочка сумел вскружить тебе голову…. Убийца!

- Прекрати! –

Крик девушки зазвенел в ушах расстроенной скрипичной струной.

- Остановись… - Вирнис перевела дыхание, её взгляд бесцельно метался по округе, в надежде зацепиться за что-нибудь и удержаться в нахлынувшей буре пробудившихся чувств.

- Вы так похожи. Ты и Хранители. Но в то же время так различны… Поэтому я выбрал тебя, Вирнис. Их братство держится на эфемерных принципах. А у тебя их нет… Любовь, дружба, понимание… Тебе это незнакомо. Это делает тебя совершенной. Никаких обязательств, никаких уз. Полная свобода! –

По белоснежной щеке скользнула хрустальная слеза, тихо сорвалась и бесшумно разбилась о твердую неровную черепицу.

- Да, владыка…

***

Дождь барабанил по плотной ткани дорожных плащей, не давая расслабиться ни на секунду. Их было трое, замерших у края улицы, перешептывающихся между собой, то и дело показывающих пальцами в разные стороны. Хранители.

- Ну вот и всё. Конец покою. А ведь так хорошо начиналось, - всхлипнула самая низенькая фигурка, из-под капюшона плаща которой высовывалась недлинная курительная трубка.

- Хорошо начиналось? Мне кажется, что с самого первого дня было ясно – ничем хорошим это не начнется, а уж тем более не кончится.

Милиэн покачала головой, глядя на Треоверда. Промокшая до последней нитки, она была явно не в духе, чтобы обсуждать в насколько большую задницу они попали на этот раз.

- Город в страхе, Трео. Вот уже второе убийство… Нет, не правосудие. Подумайте головой вы оба и убедитесь в этом. Как можно было выдать за хладнокровного врага народа обычного пекаря? У него была прекрасная семья с четырьмя детьми и женой красавицей. Какой-то злой человек вовремя накатал донос, воспользовавшись ситуацией. И теперь голова несчастного лежит в деревянном ведре, а его жену тискает какой-нибудь забулдыга.

- Это похоже на трагическую историю. Надо бы составить однажды балладу, отбоя от слушателей не будет! – усмехнулся Ронодор, выглянув из-под плаща. Тотчас на нос ему упала большая холодная капля, заставив поежиться.

- Подождите. Давайте снова представим себе всю картину. Убийство Медовокса загадочным Некто… За ним последовала казнь придворного врача. И теперь, через полнедели город теряет неповинного ни в чем пекаря. Все это превращается в какое-то зловещее домино.

- Да, Трео. Но, как и в домино, в нашей истории есть первопричина, давшая ход кровавым жерновам. В Бри есть только один настоящий убийца, он продолжает убивать. Косвенно, призрачно, руками народа и палачей… Морготово отродье! Он продолжает убивать, слышите?!

Милиэн резко вспылила, гневно кинув на землю оборванный лист пергамента с размытыми водой записями.

- Если это продолжится, то мы вынуждены будем покинуть Бри, - задумчиво проговорил менестрель, вытряхнув из трубки остатки промокшего табака – Кем бы ни был этот загадочный убийца, время на его стороне. Сколько ещё город продержится? Когда введут комендантский час? Что мы будем делать? Как долго будем хвататься за воздух, разыскивая ответы и улики?

- Ронодор прав, Милиэн. Пока мы будем хвататься за воздух, может случиться так, что нас схватят за горло. Это совсем не лучший расклад, если не сказать – фатальный.

Милиэн открыла рот, чтобы возразить, но промолчала. Только возмущенно тряхнула руками и, развернувшись, пошла прочь, разбивая зеркальные поверхности лужиц. Треоверд проводил девушку взглядом.

- Что ты стоишь, дурак? Шевели своими роханскими ногами, топай за её гондорскими ляжками! – артистично возмутился хоббит, толкнув застывшего в замешательстве Хранителя, еле подавив смешок.

- Да что ты… Вот… Дерьмо… Э-эй! Милиэн, подожди! Стой! Не беги так! – Треоверд сорвался с места, придерживая слетающий от ветра капюшон, и крикнул ей вслед ещё много ничего не значащих слов. А Ронодор смеялся, смеялся, смеялся добрым смехом приятеля, яркость и душевность которого не могли уменьшить ни серые улицы, ни тоска ударяющихся о брусчатку капель дождя.

Но даже намека на радость не было в черной душе Прокуратора. Его бестелесный, холодный наперсник, столь полезный временами, в этот раз перешел все границы. Однако он был не в силах остановить спадающий с небес водопад, прекратить это торжество жизни и духа. Почему? Почему даже самые отвратные моменты в жизни эта кучка фанатиков может превратить в счастливые секунды? Хранители изменились. Стали более открытыми, более противными, более уязвимыми. И он воспользуется этой слабостью. Только не сейчас – позже. Сейчас его ждут другие задачи.

***

Блеск тусклого металла, свист воздуха на кромке зубчатого неровного лезвия… Удар. Хруст. Короткое хлюпанье и глухое падение. Крики собравшихся. Полдень.

Это снова случилось. На сей раз приезжая торговка травами из Восточного Взгорья. Женщина, переживавшая последние годы уходящей юности, которая так и не успела их пережить до конца. Какое обвинение? А Валар его знают! Главное, что нашлась новая цель для топора палача. Остальное – не так важно. Каждая новая казнь как целебная микстура из змеиного яда, позволяющая забыться сном бессонному от боли и страха городу… Но с каждым новым разом Бри нуждается в большей дозе. Больше крови. Больше зрелищ для утомленного люда, надеющегося, что все закончится с новой смертью.

- Уму непостижимо… Они так и будут убивать? – выведенный из себя Ронодор представлял жуткое зрелище. Раскрасневшийся полурослик в курточке цвета индиго с раздутыми от натуги щеками и сжатыми шарообразными кулачками, метающийся по комнате.

- Они будут убивать до тех пор, пока их не остановит новая власть, - отозвался эльф, устроившийся на большой скамье с дюжиной подушек. – Совет Старейшин Бри никак не может прийти к соглашению, отсрочивая этот заветный момент. Тебя должен терзать другой вопрос, Ронодор. Что для нас наиболее важно теперь? Как остановить эту чудовищную череду казней, или кто стоял за убийством мэра?

- На повестке дня уже три вопроса, Мандорас! – хлипкая деревянная дверь распахнулась и ударилась о стену, чуть не слетев с петель; в проёме стояла Милиэн. - Стража скоро будет здесь. Встреча с ними не сулит нам ничего лучше плахи.

Ронодор от изумления чуть не упал на пол вместе со стулом, на который облокотился. Мандорас опустил ноги и медленно поднялся с лежбища, созерцая запыхавшуюся и весьма разозленную складывающимися обстоятельствами девушку.

- Что произошло? Почему? - пропищал хоббит, судорожно хватаясь за свои вещи, раскиданные по комнате, чтобы немедленно начать сборы.

- Донос, подозрения. Может быть все что угодно! Давай быстрее, Рон! –

Мандорас снял со стула сложенный плащ, расправил его и ловким движением накинул на плечи, щелкнув серебряной застежкой.

- Мы не успеем сбежать из города так быстро. Лошади не готовы, дела не доделаны, остальные Хранители не предупреждены.

- Нам надо покинуть «Пони» как можно скорее, Ман. Желательно прямо сейчас, а там видно будет! – набегу крикнула Милиэн, скатывающая в тряпичные рулеты накидки, рубахи и штаны Ронодора, разложенные повсюду.

- Это дорогая эльфийская ткань! Поаккуратнее… Не-ет! Только не… Всё.

Эльфийская курточка была безжалостно свернута вместе с ботиночками и забита в самые недра котомки, быстро наполнявшейся всяким барахлом.

- Куда мы пойдем? – Мандорас закрепил на поясе ножны, совмещенные с колчаном и поднял взгляд.

- В Переулке Кошек есть несколько пустующих домов. Жильцов там не видели давно. Наверное они были из числа ремесленников, смотавшихся из Бри полтора месяца назад, когда ввели новые налоги, - отвлеченно проговорила Милиэн, затягивающая шнур на рюкзачке хоббита.

- Ты думаешь, что там безопасно? –

Милиэн грозно посмотрела на хоббита, намекая что на глупые вопросы нет времени.

Наконечник по размеру чуть больше крупного арнорского серебряника, весит около четырехсот гран. Элегантный и легкий, он почти незаметен на древке, а малое жало имеет одно неоспоримое преимущество: стрела не застревает в кольчуге, а ломает жертве кости, кромсает внутренности, рвет мышцы, рассекает сосуды. Разумеется, известны тысячи случаев, когда стрела не задевала крупную артерию, и жертва успевала отреагировать и обезоружить нападавшего. Впрочем, если тот мало-мальски обладает опытом, то может подарить ей либо мгновенную смерть — стреляя в лоб, переносицу или сердце, либо медленную и мучительную, поразив подреберье в определенных местах. Мандорас провел пальцем по яркому лезвию стрелы, остро заточенному в форме сплюснутого конуса. За свою долгую жизнь, проведенную в служении Ордену, он выпустил не одну сотню подобных стрел, большинство из которых находили свою цель, как разозленные глупым озорником змеи.

Эльф вложил стрелу в руку и двинулся к выходу из комнатушки, где буквально мгновение назад скрылись хоббит и девушка. Гостиница занимала два этажа большого деревянного строения. На третьем располагался чердак и парочка запасных комнат для «особых гостей». Хранители быстро-быстро шлепали по узенькому коридору из самых недр «Гарцующего Пони», где располагалась некогда занимаемая ими комната. Освещения здесь не было даже глубокой ночью, что уж говорить о вечерних сумерках. Тем не менее, Ронодору хватило ума захватить с собой в последний момент металлическое блюдечко с почти догоревшей свечой, это позволило Хранителям без особого труда найти дорогу в почти полной темноте. Полурослик маячил где-то впереди, осторожно ступая по скрипящим половым доскам, не переставая нервно клацать зубами и причмокивать.

- Если тебе будет легче, то я соврала… - мрачно заявила Милиэн таким голосом, что Ронодор чуть не вскрикнул. Он обеспокоенно повернулся к девушке, вытаращив глаза. – Стражники идут сюда не с простой проверкой. Они ищут именно нас. Легче стало? Нет, да?

Мандорас прошел мимо, сделав вид, что будто не заметил сказанного. Он, как и любой эльф, прекрасно видел во тьме, прекрасно слышал любой самых тихий звук, а ещё, как и любой эльф, он обладал удивительной проницательности ему не составило труда понять, что девушка лжет ещё с самого начала.

- Закрой рот, Рон, давай! Топай! У нас нет времени на пререкания. Теперь то ты все знаешь! – фыркнула Милиэн опережая ошарашенного менестреля, издававшего странные возмущенные булькающие звуки, которым только предстояло стать словами.

Узенький коридорчик выводил к такой же узенькой хлипкой лестнице с небольшими ступенечками, навернуться с которых было проще простого. Эльф скрылся где-то внизу, хоббит аккуратненько сбежал по ним, ничего не заметив, девушка скатилась чуть ли не кубарем, громко чертыхнувшись.

Внизу было холоднее и приятнее, нежели в объятиях духоты и кухонного смрада верхнего этажа. На замазанной бежевой известью стене горели вставленные в недорогой светильник свечки. Второй уровень гостиницы был в точности таким же, как и первый, а это значило, что до выхода из таверны Хранителям следует преодолеть длинный коридор, единственным отличием которого было наличие пары веселеньких свечей по обе стороны от прохода.

Мандорас незамедлительно зашагал вперед, прислушиваясь к гамме звуков, доступных его уху. Милиэн с Ронодором последовали за ним, положив руки на рукоятки мечей. Встреча со стражей могла закончиться для них двумя способами – бегством или собственной смертью. Права сдаваться у Хранителей не было.

Кроме подсвечников коридор был украшен картинами. В «Гарцующем Пони» было много картин со всего света. Больше всего менестрелю нравилась большая картина в толстой грубой рамке, на которой изображался холм с развалинами старой дозорной башни – Заверть. Старинная крепость Амон-Сул, руины которой до сих пор располагаются на вершине одинокого холма посреди ветреных пустошей. Когда-то Амон-Сул была великой твердыней, охранявшей границы арнорских княжеств от восточных дикарей, но и ей было суждено пасть под натиском могущественного врага, принесшего разорения в земли Севера. Ронодор бывал в тех местах, у этих древних, овеянных вековой славой камней, но после сражения с разбойниками Черного Коршуна, хоббит больше не желал возвращаться в Пустоши, - в места, окропленные кровью Хранителей, заманенных в расставленные Коршуном сети.

- Тихо! Они здесь! –

Ронодор тряхнул головой и посмотрел на застывшего у поворота Мандораса. Эльф вжался в стену и аккуратно выгнул шею, чтобы заглянуть за угол. Длинные темно-коричневые волосы предательски упали ему на лицо, выбившись из уложенных локонов.

- Выйти через парадный выход было глупой идеей, но всё же идеей. Теперь можно твердо заявить, что она изжила себя и больше не подходит. Их пятеро, может в толпе ещё несколько. Постояльцев и гостей очень много.

- Выпрыгнем через кухню, как всегда? – предложил Ронодор, умно отведя взгляд, будто размышляя. – Хотя его вроде стали закрывать… Кажется из-за нас, между прочим.

- Закрытая кухонная дверь лучше закрытой решетки, Рон! – процедила Милиэн, оглядываясь в поисках пути к отступлению. Кухня в «Гарцующем Пони» располагалась довольно далеко от главного зала. От неё его отделял длинный коридор, в котором Хранителя и застряли.

Все как один, они рванули в обратную сторону, к большой распахнутой двери, которая, по-видимому, никогда не закрывалась. Подкравшись ко входу в кухню, приняв боевую стойку, Хранители ворвались внутрь, перепугав до смерти ничего не подозревающих куриц. Предосторожность была излишней. В задымленной комнатке никого не было, кроме стойкого духа жареного мяса, которое было постоянным, если не сказать фирменным, блюдом заведения. Стены покрылись таким слоем жира и копоти, что даже самый чистоплотный полурослик не смог бы отмыть эту грязь. Большая каменная печь с несколькими местами для приготовления пищи представляла зрелище куда более приятное – выложенная из отесанного камня, чистенькая, но все таки изрядно почерневшая от времени. В середине кухни стоял большой дубовый стол, заваленный овощами, фруктами и готовыми блюдами, больше похожими в целом на какие-то отбросы. Глиняные горшочки, куча опустошенных жестяных кружек, тарелки с отбитыми краями завершали чудесную картину быта.

Честно сказать, на разглядывание всех мелочей времени у Хранителей не было. Они стрелой пролетели сквозь помещение, заволоченное густым паром, смешанным с дымом, и на пару секунд замерли у двери, которую все-таки осторожные смотрители таверны уже умудрились закрыть на ночь. Эта проблема решилась уверенным ударом ноги Мандораса, без труда выбившим дверь чуть ли не с дверной коробкой, несмотря на то, что с виду она вовсе не выглядела хрупкой и ветхой.

Первым через открывшийся проход выбежал Ронодор, окрыленный вкусом свободы. Но это прекрасное ощущение длилось ровно до того момента, пока хоббит не врезался в стоящего по другую сторону дверь человека, не меньше него самого неожидавшего такого поворота событий.

Треоверд испытал чувство ликования — это выплеснулся в кровь адреналин. Милиэн, Ронодор, Мандорас – они живы, здоровы, кажется не попались… Милиэн… От переизбытка чувств роханец только что-то промычал, став столбом, но на обмен любезностями времени не было. Мандорас в охапку с Ронодором пробежали мимо, небрежно толкнув зазевавшегося воина, следом прошмыгнула Милиэн, взяв роханца за руку.

Завтра он постарается сделать так, чтобы она узнала о том, что он переживал и бежал со всех ног, дабы сообщить о грозящей им опасности. И настанет момент, когда они наконец «встретятся». Но не сейчас. Сейчас Треоверд глупо улыбался, увлеченный бегущей перед ним девушкой в темно-зеленом плаще с капюшоном, из-под которого выбиваются её распущенные длинные волосы.

Голая довольная луна светит с небосвода, прорывая в одном единственном месте полог из сотканных воедино серых туч. Долгая дорога впереди, долгая дорога, принадлежащая лишь им - серым теням на брийских мостовых, шорохам ветра среди лесных крон, лучикам света в беспросветном мраке. За ними сжигают города, глупые, чужие города. Там их не любили. Там они были лишними, как и во всем огромном мире.

- Ну и что ты стоишь? –

Вопрос поставил роханца в неловкое положение… Ничего себе вопрос! Да и задан он, хоть и нежным женским сопрано, но тем самым тоном, которым мэйстрам Ордена принято командовать: «Подъём!». Треоверд выдавливает из себя улыбку и оглядывается, будто совершенно потерявшись.

Большая светлая квадратная комната. Серый потолок со свешивающимся металлическим светильником-свечником. И большая косая дверь, на пороге которой Треоверд и застыл. Спокойствие и порядок в каждой вещи. Тревога и переживания в каждом сердце.

Хранители пробежали, сторонясь средины улиц, несколько городских кварталов, сбежав вниз к основанию холма, на котором Бри и располагался. Они свернули в один из торговых переулков, где перевели дух и убедились в отсутствии преследования. В такой час покупателей не шибко много, да и продавцы один за другим закрывают свои лавочки. Проблем никаких не возникало. Спустя минуту Хранители уже бежали дальше, вглубь городских джунглей, где со всех сторон тебя обступают возвышающиеся страшные в ночном сумраке дома с горящими окнами-глазницами. Подобные узенькие проходики-улочки изъели весь город, будто черви. Заплутать в них было проще простого, ещё легче – найти себе на голову несколько карманников, да пьяных бандюганов. Отряду удалось миновать все приключения и достигнуть места назначения. Переулок Кошек был скрытным местом, но не прослывшем дурной славой, кроме как кошачьей вонью. С давних пор здесь по необъяснимой причине обитает большинство брийских кошек. Они орут по ночам и дерут друг другу шерсть, сопровождая это удивительным фальцетом.

Треоверд, дыхнув, выпустил клуб пара изо рта и, поежившись, вошел внутрь, прикрыв за собой дверь.

- …Нет, вряд ли – бросила через плечо Милиэн, наскоро разворачивающая свернутую карту. Роханца мало интересовало её содержание. Скорее всего, очередная параллельная задача, которую им предстоит решить мимоходом. Так всегда было и всегда будет. Похлопав себя по бедрам, Треоверд прошелся по комнате, осматривая убранство. Издали подмечаешь не все детали. Грубые полочки с маленькими обожженными чайничками, чашечками, пивными кружками и горшочками, три вазы с завядшими цветами, расставленные по подоконнику и наскоро сколоченным тумбам со сломанными от времени и гнили ножками.

- А мне кажется, что кто-то пас нас всю дорогу! – продолжал настаивать на своём бард, устроившийся вместе со своим рюкзаком на приставной табуретке.

- Не говори ерунды. Кому это надо? Стража таким не занимается. Она либо бьёт по лбу дубиной, либо орет так громко, что все разбегаются, включая обычных простолюдинов.

- Ман! Скажи ей. Ты же сам чувствовал, что кто-то… Ну скажи! – Ронодор ткнул пальцем в стол и с надеждой посмотрел на стоящего рядом эльфа.

- Я не знаю, что я чувствовал… Но это-то что-то плохое, mellonen.

Мандорас покачал головой и с лицом эльфа, знающего чего-то, что не знают другие, неспеша отправился в другую часть дома, вымеряя каждый шаг… По крайней мере, так показалось хоббиту, недоверчиво косившему взгляд.

- Где ты был кроме Имладриса, Мандорас? Ты не рассказал нам чего-то.

Милиэн оторвалась от карты и вопросительно уставилась на Каноквэна, затем на застывшую в проходе фигуру эльфа.

- Я был кое-где ещё… И это место вряд ли покажется вам сносным. Это темница. Брийская темница. Туда угодил один из наших – Андутрит. Мне следовало его вызволить. Но пока план притворялся в жизнь, мне открылось кое-что кроме рассказов завсегдатаев клетей…

Мандорас вышел на свет и грубо вздернул рукав. В неровном свечном свете проступили глубокие посиневшие порезы и синяки. Все предплечье было покрыто зловещими следами пыток, не успевшими до конца стереться с тонкой белой кожи перворожденного.

- Черный Коршун не ушел ко дну в полном понимании слова. Он оставил после себя своих командиров, которых так и не использовал по назначению. Гном во главе тюремного подразделения городской стражи – вещь абсурдная сама по себе… Но все же случившаяся. Хорошо известным нам Наудур Крепкохват занял это должность только при помощи влияния и власти Черного Коршуна, когда он ещё на правах оккупанта управлял городом. Наудур бы не удержался долго. Он ужасный тюремщик, что хорошо, в принципе, но в то же время своенравный и самонадеянный, не слушающий никого. Тем не менее, крепкохвату удалось причинить не мало боли мне и молодому Андутриту. После того, как Айфир, комендант Бри, всё же навела порядок, за пару дней Наудура вышвырнули на улицу.

- Да все они предатели – эти крепкохваты! Правда этот превзошел всех остальных. Предать предателей и сбежать к другому предателю, которого в итоге он предал. Это не каждый может, - насмешливо проговорил Ронодор, закинув ногу на ногу.

- …Мы вместе с юным Хранителем гнали его до самых полей, пока он не растворился среди бесконечного моря колосьев. Но перед тем как пропасть окончательно, Наудур успел поведать нам немало тайн. Кроме прочего гном рассказал об остатках шайки Коршуна, о той части, которой удалось пережить Резню на Площади Вепрей. Среди них был он сам, – Наудур, как ты сказал, Рон, позорно сбежавший. Ещё выжил Терг. Ты его вряд ли знаешь. Мы встретились с ним только однажды - тогда на фонтанной площади. Стиль боя у него был необычный, северный. Элементы техник эльдар, наугрим, эдайн. Судя по всему, он очень долгое время провел на передовой, где контактировал с теми же перворожденными, гномами и другими людьми, перенимая их навыки и умения… Но не об этом сейчас. Терг умудрился сбежать с поля боя, когда победа явно ушла из-под носа шайки Черного Коршуна. Сбежать он сбежал, но убежал не далеко. Не так далеко, чтобы мы с Андутритом не смогли бы его найти. Пригорье – к Северу от Бри, на старой границе давно несуществующего княжества Артэдайн.

Милиэн молча раздумывала, чтобы сказать в ответ, но этого сделать не пришлось. Эльф продолжил после небольшой паузы.

- В Пригорье о Черном Коршуне не слышали. Эта маленькая деревня скрыта между двумя смыкающимися высокими холмами. Терг без особых проблем обосновался там в роли Сержанта Стражи, подкупив руководство своим мастерством и исполнительностью. За полтора дня мы добрались до Пригорья и отыскали беглого разбойника. Взять его не удалось, слишком уж опасно это было на виду у констеблей, но зато взамен он предложил информацию.

- Какие же они все становятся разговорчивыми, стоит Коршуну умереть! – фыркнул бард.

- Остался ещё кое-кто... Коршун якшался с эльфийским странствующим лиходеем, с Золотой Коброй, известной нам под именем Дуруин.

- Идеальный союз Змеи и Хищника остался не таким уж идеальным… - усмехнулся Треоверд, скрестив руки на груди.

- У Дуруина на службе была одна эльфийка, наверное ученица или что-то вроде того. В битве на площади она не участвовала, ретировавшись в самом начале. Тем не менее, Норнис… Так её зовут, если кто забыл. Норнис ушла не бесследно. Покинутая своим наставником, она не нашла никого лучше, чем крепкохват. Шайка Коршуна с самого начала невзлюбила его союз с Коброй. Когда представилась возможность, они отыгрались на самом слабом звене – растерянной и беззащитной Норнис. Но не так просто, как вам видится. Наудур не убил её… Гораздо хуже. Он обманул эльфийку, пообещав ей убежище в старой крепости, расположенной к востоку от Заверти – в Наэросте.

Пространство стянуло напряженной тишиной. Хранители переглянулись.

- Наэрост… Это тот заброшенный арнорский форт, в котором в последнее время расплодились полуорки? – протянула Милиэн едва слышно, уперевшись руками в стол.

- Да. А теперь представь, что сделают полуорки, когда к ним пожалует эльфийка…

- Ничего хорошего, - недолго думая ответил Ронодор голосом задумчивого старца.

- Именно поэтому я не еду с вами… Завтра на рассвете я отправляюсь в Наэрост, чтобы спасти её.

- Тебе не кажется, что это походит на рыцарский подвиг, который не имеет смысла? – предположила Милиэн, прищурившись.

- Норнис может обладать важными сведениями о Дуруине. О его целях, планах и мотивах... Не забывай, что Кобра ушел задолго до Резни на Площади Вепрей.

- Если бы она обладала какими-то сведениями, то сейчас была бы под боком у своего папочки! – усмехнулась Милиэн, отводя взгляд.

- Скорее всего так и было бы, если не тот факт, что Кобра бессовестно кинул Норнис на произвол судьбы, - достаточно резко ответил Мандорас, опасно приблизившись к беззаботно внимающей ему Милиэн.

- Даже если и так… Вряд ли это имеет смысл. Пустая трата времени. Орки не пауки, чтобы оставлять жертв на потом. Они убивают сразу… Могут конечно ещё попировать остатками, но они тебя наверное не заинтересуют, - съехидничала девушка и отошла в сторону, тряхнув головой.

- Значит ты нас покидаешь, да?

- Мне вовсе не хочется оставлять вас наедине с этим злым городом, Трео. Только кто спрашивает моё желание? Я должен спасти её, ведь это, в итоге, - на благо Ордена.

- Что-то убило детей, что-то убило мэра Бри, что-то выпило их кровь… Что-то навело Стражу на наш след, - отвлеченно проговорил хоббит, как бы сам для себя.

- Слишком много «что-то», - раздраженно хмыкнула Милиэн, все ещё рассматривающая что-то на темной деревянной стене.

- Что-то идет сюда.

Хранители одновременно посмотрели на обеспокоенного Мандораса, застывшего у края комнаты со странным, серьезным выражением лица.

- Что-то идет сюда быстро, - уже громко отозвался эльф, показывая взглядом на дверь, про которую в замешательстве все успели забыть.

Милиэн с грацией лани перепрыгнула через стол, предварительно затушив одиноко горящую свечу. Ронодор моментально спрыгнул с табуретки, перевернув её вверх дном, отчего она с глухим ударом упала на пол. Треоверд возник прямо у двери с оголенным двуручным мечом и прижался к стене рядом, чтобы первым же ударом срубить голову незваному гостю, кем бы он ни был, призраком или кровожадным убийцей. Мандорас подступил сзади, положив стрелу на тетиву.

- Он у двери… Прямо за ней… - прошептал эльф, ещё сильнее натягивая жилу.

Ронодор напряженно задрожал, не столько от страха, сколько от волнения. На лбу проступила неприятная капелька пота. Его кинжал сверкал мутным лунным светом, падающим сквозь забитое досками окно прямо на лезвие. Надо сказать, что хоббит никогда не любил мечи, ножи и прочее колюще-режущее оружие. Всю свою сознательную жизнь он прекрасно обращался со своей верной булавой, которая больше походила на укрепленную железом дубинку. Но сейчас она была вне зоны досягаемости, поэтому приходилось обходиться тем, что есть.

Ручка двери еле слышно скрипнула под тяжестью руки. Хранители напряглись. В ушах забарабанила кровь.

Дверь распахнулась, быстро, с громким скрежетом, в аккомпанемент которому заорал хоббит, пытающийся выдавить из себя что-то отдаленно напоминающее воинственный клич. В итоге звук был похож на мышиный писк, только громче в несколько раз. В просвете заблестело направленное на ночного пришельца острие двуручного меча. Хрустнуло дерево под ударом стрелы, выпущенной в качестве предупреждения в дверной косяк.

- Покажись! –

- Да вы что?! Сдурели совсем?! Ты стрельнул в меня, остроухий? Как ты посмел направлять эту свою хреновину в мою сторону? Кто тут ещё? Убери от моего лица эту ржавую железяку, которую ты даже в руках удержать не можешь, идиот! – незваный гость на пороге оказался не только неожиданным, но к тому же весьма легким на крепкое словцо.

- Алагулост! – в унисон ошарашенно произнесли Хранители, выглядывающие из-за распахнутой двери.

На пороге стоял человек роста не высокого, но выше среднего, одетый в балахон, скрывающий его обладателя с ног по плечи, и плащ с капюшоном под цвет аскетичного одеяния. Из-под накинутого на голову капюшона волной выкатывалась ухоженная серо-белая длинная борода.

- Я вам ручонки когда-нибудь повыдираю. Тебе! Тебе! И тебе, козявка! Распустились совсем... На Стэнула поднимать руку удумали?! Да где это видано?! – Алагулост разгневанно стукнул посохом по полу и вошел внутрь, расталкивая все ещё не до конца пришедших в себя Хранителей. За спиной старца развевался такой же серый, как и его балахон, плащ с большой серебряной звездой. Прихрамывая на правую ногу, Алагулост прошел к столу, не обращая внимания на окружающих. Прислонив деревянный жезл к стене, старик рухнул на любезно оставленный кем-то стул и пододвинул к себе развернутую карту, всё ещё лежавшую на столе. При этом он не испытывал никакого чувства стеснения, что уж говорить о совести.

- Значится, вы тут всё ещё прохлаждаетесь… Да? – поинтересовался Стэнул с нескрываемым саркастическим презрением, приправленным недоверием и не малой долей риторизма.

С улицы дул ночной холодный ветер, пробирающий до костей. Треоверд аккуратно, чтобы не спровоцировать Алагулоста, прикрыл дверь, не отводя от старика взгляда. Все в комнате прекрасно знали нрав Стэнула и знали что могло последовать за опрометчивые действия с их стороны.

- Вы так и собираетесь там стоять? О, Валар! Года ещё не прошло, а вы успели мне встать поперек горла! Вот здесь, слышите? Эй ты… Да ты! Подойди! –

Ронодор испуганно завертел головой, но встретил в ответ лишь немые взгляды Хранителей, обращенные к нему. Алагулост выбрал свою следующую жертву. И хоббиту не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Сглотнув, полурослик шагнул к столу и виновато высунулся из-под столешницы.

- Господин Алагулост?

- А! Вот и ты, пьянь подзаборная… Брюхо уже ниже пояса свешивается. Стыд и позор, Каноквэн! Честь и достоинство всего Ордена под угрозой из-за твоих хмельных приключений. Ну ничего… Над этим я ещё поработаю. Может быть ты даже выживешь, - ехидно улыбнулся старец, из-под капюшона блеснули его глаза. – Продолжаем разговор… Или может тебе есть что сказать? М? Пивная башка? Чего молчишь?

- Э-э… Мастер Алагулост, возникли некоторые… Как бы это сказать… Осложнения.

- Неужели трактирщик повысил цены на своё пойло?

- Нет… Понимаете, осложнения несколько другого рода. В Бри произошла серия происшествий… Вот. Кто-то убил мэра Медовокса, а затем нескольких брийских детей. Бритвой под горло, - Ронодор трясущейся рукой провел по шее.

- Только крови не было, - перебила хоббита Милиэн, подойдя к столу. – В том количестве, в котором она обычно изливается из таких ран.

- Словно кто-то высосал её… Или аккуратно собрал, - пожал плечами Мандорас, опирающийся на длинный эльфийский лук у него в ногах.

- У вас тут что? Упырь завелся, а вы даже с этим разобраться не в состоянии?

- Нападение на первую жертву было совершено днем, к тому же не нашлось ни одного следа от укуса, - ответил перворожденный, поджав губы и качнув головой.

- Не кровосос, значится… Что ж, это уже лучше, чем ничего, но всё ещё хуже, чем что-то толковое.

- Позвольте спросить… Ну… Э-э. С какой целью вы прибыли, господин Алагулост? Все таки Бри не самое удобное место для развлечений такого почтенного старца, - прошептал Ронодор и даже слегка покраснел.

- Я оценил твою дешевую иронию, граничащую с полным бредом, полурослик…

На протяжении нескольких минут Алагулост втаптывал в землю Ронодора, припомнив ему все проступки, косые взгляды и неосторожные словечки. Милиэн устало вздохнула и вновь принялась бродить по комнате, дожидаясь пока Стэнул наконец выговорится и можно будет продолжить разговор конструктивно.

Резной гребешок, пусть и стоивший два медяка, но все равно нарядный привлек внимание девушки куда больше, чем срывающийся на крик чокнутый старикашка, которого она невзлюбила с самого начала. Она знала его всего лишь несколько месяцев, с учетом того, что в Ордене провела в служении четверть дюжины лет. Милиэн прекрасно помнила их первую встречу, после которой у неё на щеке ещё долго не проходил след от хорошей затрещины. Алагулост вовсе не был скован какими-то моральными принципами, он был легок на руку и словцо. Старец появился в жизни Хранителей внезапно, пришел ниоткуда, но именно тогда, когда Ордену так необходима была опора в борьбе против шайки Черного Коршуна. Его опыт и скрытая под слоем сарказма и огромного запаса ругательств, пополняющегося с каждым днем, мудрость позволили Хранителям одолеть врага, просчитывая его действия наперед. Методы Алагулоста были жесткими, а высокомерие не имело никаких пределов, что сразу же негативно настроило Братство против него. Острый язык и вспыльчивый характер на пользу явно не служили, тем не менее, Алагулост был не простым престарелым выскочкой, наделенный властью и правами с самого первого дня пребывания в Орден, он обладал особой неприкосновенностью. Старик прогнул под себя весь Орден, не успев пробыть там даже пару недель, что неизменно возмущало Милиэн.

- Давайте расставим по полочкам, что мы имеем в конечном итоге. Был найден труп градоправителя с рассеченной шеей в на его рабочем месте в зале приёма… Позже обнаружены тела детей, обескровленные, по вашим словам. Ещё позже начались массовые казни из-за нарастающей в народе паники. Не так уж это и страшно, с первого взгляда. Маньяки появляются и умирают каждый день на этой пропитанной кровью земле. И всё было бы, как обычно, если бы не причина, по которой я сюда прибыл…

Алагулост замолчал, выдержав необходимую паузу, чтобы привлечь внимание Хранителей, навостривших уши. Старец педантично скатал сухую коричневатую карту, которой уделил немало внимания и поднял взгляд.

- Владыке было видение, через несколько дней после того, как последний из вас покинул Обитель, отправившись на это треклятое задание. Видение это содержало в себе много расплывчатых образов, что-то вроде обрывков сна… Хотя вам в ваши дурные головы сны вряд ли ночами приходят…

- И что же? Что же там было? – Ронодор встал на цыпочки, подавшись вперед, вытаращив от любопытства и беспокойства глаза.

- Дебют в багровых тонах…

В комнате снова воцарилась тишина, нарушаемая лаем собак на улице, мучимых бессонницей. Треоверда невольно передернуло, он медленно выдохнул и, положив для важности руку на рукоять двуручного меча, решился разорвать сомкнувшийся полог безмолвия.

- И что же это значит, мэйстр Алагулост? Что за загадка?

- Мне бы самому было интересно найти ответ на эти вопросы, - ответил Алагулост голосом, в котором проскочила зловещая хитринка.

Старик поднялся с места, уперевшись рукой о стол, и окинул взглядом всех присутствующих, хотя это удалось ему с трудом. Было видно, что по скрытому под капюшоном лицу скользнула волна мучительной боли. Однако Алагулост не дал возможности поинтересоваться его самочувствием, он резко двинулся в сторону выхода, прихватив с собой оставленный у стены жезл.

- Отведите меня туда, где были найдены последние жертвы. Не на кладбище, разумеется… А непосредственно к месту убийства! – кинул он через плечо и уже взялся за ручку двери, как его окрикнула Милиэн.

- Есть ещё одна проблема, господин Алагулост. Стража охотится за нами по чьей-то наводке, нам еле удалось сбежать от патруля.

- Да вы издеваетесь! – прошипел Стэнул и провернулся на каблуках дорожных сапог, совсем недавно обновленных.

Стэнул. Алагулост Пятый Стэнул. Так он назвался при первой встрече с Хранителями, после чего они долго гадали что же значат последние два слова. «Пятый» – разумеется, обозначал порядочный номер, но чего? Или кого? Стэнул. Помнится, Милиэн так и не решилась спросить старика самостоятельно. В отличие от этого, она сделала невозможное, противоестественное для её сущности действие – отправилась в библиотеку. Девушка всегда испытывала какое-то недоверие, если не неприязнь к книгам. Но в данном случае любопытство взяло верх. Пролистав множество многотомных трудов философов и летописцев Ордена, она нашла ответ в исторических очерках о древней истории организации. Стэнулы, согласно трактатам, были членами Круга Творцов-Чародеев, когда-то союзника Ордена, объединенным с ним одной целью. Но упоминания о них полностью отсутствуют в последних работах мудрецов, что наводит на самые разные мысли-догадки о том, куда пропал Круг вместе с его членами. Алагулост явно не походил на человека, готового с радостью раскрыть пару тайн и поговорить за жизнь, поэтому это оставалось тайной.

- Всё хирело в этом городе долгое время… А там, где царит недуг, не следует ждать чего-то хорошего, - задумчиво пробубнил старец, направляющийся в другую часть дома, по-видимому, к черному ходу. Захватив вновь зажженную свечку, Ронодор, Милиэн, Треоверд и Мандорас двинулись следом, нырнув в темные недра старого заброшенного жилища. Брийские домики порой представляли из себя лабиринт из узеньких проходов, в которых невозможно было разобраться без света.

- Вы слышите? Вой! Слышите?!

- Успокойся, Рон. Это всего лишь ветер, - ответил на писк хоббита охрипший от холода роханец, пихнувший его сзади.

- А вот и дверца! – довольно объявил Алагулост, остановившись прямо у темной стены, на которой в полумраке было не видно ничего кроме отсутствия света. Старец согнулся и начал шарить в поисках дверного кольца, или чего-то подобного. В темноте что-то звякнуло. Через пробитый потолок можно было даже увидеть серое небо, казавшееся намного светлее, чем прежде.

- Ну что там, господин Алагулост? – наконец не выдержал задубевший от сырости Треоверд, бессмысленно выглядывающий из-за Каноквэна.

В тот же момент что-то громыхнуло, скрипнуло и в стене образовался почти ровный прямоугольный проход, за которым болталась на одинокой петлей выбитая дверь, ведущая на задний двор. Пахло свежей грязью. Перешагнув через высокий порог, Алагулост выбрался наружу и осмотрелся по сторонам, зажав подмышкой посох.

- Куда дальше? Что вы там опять застряли? Шевелитесь! Времени мало… Раз ещё и стражу на хвост себе посадили.

- Наверное нам туда, - предположил хоббит и тут же пожалел об этом, по большей части из-за того, что был прав. Вдоль небольшой площадочки, представляющей собой внутренний двор, шел сточный желоб, пронзающий массив слипшихся друг с другом домиков петляющей иглой, ведущий вниз. Кроме грязи, выползающей из стока жуткой непонятного цвета жижей, во дворе было ещё кое что. Слабенькое, чуть живое деревце с тройкой другой веточек, и большая гнилая кадушка, наполненная какой-то малопонятной дрянью.

- О, Каноквэн… Ты, как всегда, поражаешь меня своей сообразительностью. Первопроходцу дорога! – театрально захлопал в ладоши Алагулост, жестом приглашая хоббита ступить в неизвестность.

- Неизвестность и дерьмо, - без особого энтузиазма констатировал Хранитель и, подтянув курточку, шагнул ближе к желобу. – Обожаю… Давно мечтал… Превосходно!

- Да заткнись ты уже, Рон!

Треоверд настороженно глянул на выведенную из себя Милиэн. Он хотел её успокоить, но так и не решился, передумал, промолчал. Сейчас сказать что-то было себе дороже. Локтем в глаз получить не шибко хотелось.

Хоббит брезгливо попробовал субстанцию, наполняющую желоб, ногой и поморщился. Она была премерзкой, жиденькой и к тому же, что, собственно, являлось самым главным, воняла невыносимо. У Ронодора заслезились глаза, он зажал нос ручкой, предварительно проверив наличие на них перчаток, и, собравшись с духом, перенес вес тела на ногу. Она тут же ушла по колено в отвратительную массу с непередаваемым хлюпающим звуком и под немое торжество Алагулоста, с интересом наблюдающего за хоббитом.

Минуту бард разглядывал ту самую, всепоглощающую вонючую трясину, уговаривая себя, что ничего-то ужасного не приключилось… А потом сразу за ним прыгнул в желоб Треоверд, подняв в воздух десяток жирных грязных брызг, обдавших Ронодора до головы. Один за другим, Хранители зашагали по стоку, взрывая тяжелые влажные массы и еле переставляя ноги.

Между черепичными, соломенными и деревянными крышами брийских жилищ проглядывало мутное серое небо, от которого веяло непередаваемой свежестью и легкостью, так не хватающей увязнувшим в дерьме членам Тайного Братства.

- Что вы носы повесили, олухи? Неужто замарать портки боитесь, а? – ехидно процедил Алагулост, стукнувший затормозившего Треоверда посохом по голове. Роханец с трудом подавил в себе внезапно возникшее желание утопить Стэнула в нечистотах.

- Так-то! Вы Хранители, или кто? Копаться в кишках чудовищ, быть по уши в дерьме, убивать всех и вся, на кого укажет перст Владык – ваша прямая обязанность. Совсем разболтались! За свою жизнь я видел много Хранителей, но то, во что превратился Орден просто невероятно. Никакой субординации и дисциплины! В моё время такого не было, скажу я вам! – выкрики Алагулоста наверняка были слышны по всей округе, правда, старика это нисколько не смущало.

Желоб плавно уходил чуть правее, его выдолбленные каменные края исчезали под слоем грязи. Придерживаясь за бревенчатые стены, Ронодор медленно продвигался вперед, предвкушая какую-нибудь яму, в которую он угодит, подвернет ногу, упад и захлебнется в этом смрадном болоте.

- Стэнул, мы дошли! –

Алагулост прищурился, пытаясь понять, куда Милиэн показывает. Девушка остановилась на небольшом ответвлении общей канализации, выводящей в более широкую канаву, практически чистую, если не считать топкой почвы и деревянных обломков, вонзенных в землю, как колья. Ронодор, замешкавшись, поспешил обратно, пролетев заветный поворот, но сопротивляться потоку было куда труднее, чем идти по нему вниз, поэтому после десятка шагов он выбился из сил и панически запрыгал на месте, чтобы вырваться из смыкающегося лассо хищной зловонной городской трясины. Мучиться хоббиту пришлось недолго, появившийся за его спиной Мандорас взял его за шкирку и выдернул из грязевых оков. На лице Ронодора засияло неподдельное блаженство и чувство полного благоговения перед эльфом.

Мандорас усмехнулся и, взяв хоббита за руку, стал пробиваться к остальным, помогая себе прихваченными где-то вилами, используемыми вместо опорной трости. Треоверд, Милиэн и Алагулост уже отряхивались на сухом берегу.

Роханец всей пятерней взъерошил свою шевелюру.

- Как вам грязевые ванные, миледи? Говорят, полезны для кожи! –

- Да? А я слышала другое… Что мужчины быстро лысеют от едких испарений. Но не волнуйся. Некоторые женщины находят мужчин с выбритыми головами достаточно привлекательными, - съязвила Милиэн, проведя по запачканному мечу рукавом.

- Мы в старой части города…

Хранители без особого интереса глянули на размышляющего вслух Стэнула. Он частенько говорил сам с собой, это уже перестало кого-либо волновать. Треоверд мученически вздохнул, принявшись начищать защитные наколенники, на полировку которых только сегодня с утра он потратил уйму времени. Ронодор, перепачканный с ног до головы, представлял собой жуткое зрелище. Маленькое, злое нечто с ручками и ножками, в непонятного цвета плащике и покрасневшими глазами, постоянно бурчащее себе под нос. Мандорас вовсе вышел сухим из воды, точнее из того дерьма, вместо неё. Эльфы обладали сверхъестественной способностью выбираться из любой задницы, совершенно не заморавшись. Пожалуй это больше всего бесило Милиэн, выковыривающей из-под складок одежды налипшую грязь. Стараясь выглядеть как можно естественнее, она скоро двинулась вслед за Стэнулом, уже выбравшемся из канавы.

Алагулост смотрел на неё свысока… Не на Милиэн разумеется, а на саму яму, где несколько дней назад были найдены убитые дети. Следов крови в такой темноте было не разглядеть, да их наверное и не осталось. Всё давно впиталось. Встав рядом, девушка заглянула в лицо старику и вопросительно подняла бровь.

- Тут нет ничего интересного. К чему мы проделали весь этот путь? Чтобы посмотреть на грязевые разводы на дне этого слепого отростка канализации?

- Если тебе не хватает внимания, чтобы увидеть нечто важное, это не значит, что этого важного на самом деле нет, - задумчиво ответил Алагулост, опираясь на посох одной рукой. Старик повернулся и неспеша оглядел силуэты домов и развалин позади. Это был самый край города, в сотне метров от них находилась городская стена.

- Ответ где-то здесь. Под самым носом…

- М-м-м. Ну да. Супер, - одобрительно пробормотала Милиэн, затягивая потуже ремень.

Она ничего не слышала. Тем не менее была уверена, что Хранители не одни. Разве не стало темнее? И холоднее? Здесь, на изнанке города было черно и пусто, если не сказать – зловеще.

- Поторапливайтесь! И принесите факел, - крикнул назад Алагулост и тут же прервался. Вот ногами что-то звякнуло и, бренча, укатилось вперед, единожды блеснув во мраке. Стэнул тихо выругался и осторожно переступил.

- Свет тут точно не помешает, - в бороду прошептал старик и пригнулся, пытаясь разглядеть спрятавшийся в темноте предмет. Из-под капюшона выпала жесткая седая прядь, он нервно сдул её и дернул усами. Ещё один осторожный шаг. Натянутые морщинистые скулы покрылись испариной, будто Алагулост собрался украсть самый большой алмаз из королевской коллекции. Стэнул не глядя ткнул во тьму концом посоха. Нечто опять зазвенело и с протяжным скрежетом вылезло на свет. Алагулост недоверчиво поджал губы, выпрямился и подошел ближе, взял в руку предмет и поднес к глазам.

- Что там? Что это? Покажите мне! – Ронодор точно дожидался момента, засев в засаде. От его неожиданного восклицания старик чуть не подпрыгнул, выронив при этом найденную вещицу.

- Моргот тебя побери, Каноквэн! Сделаешь так ещё раз – ручки выдерну! – гаркнул Стэнул, отвесив хоббиту добротный подзатыльник. Он устало закатил глаза и вернулся к изучению блестящей штуки.

- Это кубок… Золотой кубок. С драгоценными камнями и… - Алагулост провел пальцем по ободу. – Тиснением. Как он оказался здесь? Что он…

Старик посмотрел на руку. Кончики пальцев окрасились в красный.

- Кровь… - мрачно заявил Алагулост, повернув чашу так, чтобы словить хотя бы один лунный луч.

- Мне кажется, я даже знаю чья, - стиснув зубы проговорил Треоверд, молча стоящий за спиной старика всё это время.

- Это не обычное место. Посмотрите под ноги. Приглядитесь! –

- Камни как камни. Что в них такого? – с досадным чувством непонимающего человека, пропищал Ронодор, пристально разглядывающий брусчатку.

- Камни. Это верно, только они не совсем обычные. Эта часть города старая, очень старая. Возможно, всем эти домам вокруг два-три десятка лет. Но не этим камням. Они пролежали здесь намного дольше. Очень намного… Не десятки, не даже сотни – тысячу лет… Они сохранились со времен Арнора.

Алагулост обошел Хранителей полукругом.

- Современный город построен на руинах древнего кардоланского укрепления. Это никогда не заботило простых жителей, они попросту сровняли с землей остатки ненужных стен, но здесь они ещё сохранились.

- Более чем, мэйстр. Посмотрите! – отозвался Мандорас, стоявший под каменной аркой впереди.

У самого края городской стены, между высокими домами спрятались от всего остального мира остатки прежнего могущества Людей. Арочный проем, выложенный камнем из нуменорских каменоломен, крепкие стены, ставшие элементом никому ненужного экстерьера, вырезанные на плитах узорные вязи и пылающие остроконечные звезды – символы падшего королевства.

Алагулост молча поднялся по ступеням, обогнув Мандораса. Каменная лесенка, точно выдолбленная в скале, вела к разрушенному белогранитному основанию когда-то существующей башни. Здесь ещё оставались выщербленные водой, ветром и временем колонны и массивный кусок внешней стены, увитый плющом, перекинувшийся с городской изгороди.

- Но как это всё связно? Как это всё…

Старик остановился, пребывая в полной растерянности. В руках у него сияла золотая чаша с рубиновыми камнями по бокам.

И тогда во внезапно наступившей тишине Милиэн снова услышала это – знакомый зловещий шорох. Хотя никого не было видно, и голос разума в моей голове говорил, что все происходящее – только сон, она не могла избавиться от нарастающего чувства страха, такого же зловещего, как и этот шорох.

- Это место, этот предмет… Они… Они пропитаны тьмой и злом. Нам надо повернуть назад! – прошептал Мандорас, стоящий в паре шагов от Алагулоста. Эльф опасливо огляделся по сторонам, взявшись за меч, дрожавший у него в руке.

- Убийства, кровь, чаша и эти древние руины… Кто-то готовится к ритуалу. Это уже не обычный уличный фокус, а черное колдовство, - старик поднял взгляд. – Но кто способен на такое? Кому могла потребоваться такая могущественная магия?

Милиэн так громко дышала, что кроме своего дыхания ничего не слышала, но была уверена, что шорох доносится прямо из темноты прохода за спиной, откуда они Хранители и пришли. Он становится все ближе. Девушку затрясло, она вложила свою руку в ладонь Треоверда, не спуская глаз с черной неизвестности за каменной аркой. Роханец вопросительно посмотрел на неё и непонимающе перевел взгляд на клубящуюся тьму позади.

Этот звук совсем не походил на то, как шуршат, безвредные крысы или хлопают крыльями сонные летучие мыши. Это был звук приближающегося зла, – как будто отодвигается занавеска, а за ней – бешеный, со впалыми щеками и большим топором, убийца с кровавым…

С кроваво-красными глазами-точками, которые мерно приближаются к ним.

Сердце Милиэн бешено заколотилось, она дернулась и подалась назад в приступе паники, но перед тем как она успела закричать воздух наполнил другой голос.

- Браво, Хранители Тайного Пламени! Во всем городе не хватит аплодисментов, чтобы наградить вас за острый ум.

Милиэн пораженно поднесла руку ко рту, чтобы не закричать. Треоверд сохранял стойкость, хотя по его лицу была видна вся гамма чувств, бушующая у него в голове. Роханец оголил меч и направил его в сторону незнакомца.

- Признаться честно, в моём плане произошел сбой… Все пошло не так, как я рассчитывал. Весь этот переполох с поставленной на уши стражей, вашим бегством из «Гарцующего Пони». Я сожалею об этом.

- Не приближайся или лишишься головы, фокусник! – нервно крикнул Треоверд, махнув перед собой тяжелым двуручным мечом.

" Ну почему у меня не белокурые волосы, и не голубые глаза, как у мамы? Вышла бы замуж на какого-нибудь гондорского лорда" – мысленно вздохнула Милиэн, уже успевшая перевести дыхание и принять боевую стойку.

- Я так и знал, что вы придете сюда. Хранители никогда не могут устоять перед очередной загадкой. Это делает вас предсказуемыми! Слабыми! Уязвимыми!

Роханец отступил на шаг, не прекращая сверлить пространство перед собой пронзающим взглядом. Он ждал удара, подлого, быстрого, но его всё не было, а ожидание порой гораздно мучительнее. Треоверд размял затекшие от напряжения пальцы, на шее он ощущал частое дыхание перепуганной до смерти Милиэн. В арочном проёме заколыхался мрачный силуэт. И в тот же момент в воздухе свистнула стрела, она лязгнула, ударившись прямо у ног черного гостя, и отлетела в сторону.

- Не шага дальше! –

- Мандорас… Твой глаз всё так же остер. Будто не прошло всех тех лет…

Эльф стоял на краю каменного возвышения и держал натянутый лук. На тетиве лежала вторая стрела, смертоносная, быстрая и верная своему хозяину. Но какой бы она не была, ей не достигнуть цели без твердости и силы духа того, кто её выпустит. Легкое подрагивание кончиков пальцев, с которым Мандорас никак не мог справиться.

- Сложи оружие, к чему сопротивляться? Мы все время начинаем сначала. Это цикл, приносящий лишь боль и страдания Хранителям Ордена, но не мне. Я буду жить вечно, снова… И снова…

Фигура отделилась от мрака, став отдельной черной кляксой с алым оттенком длинных бордовых одеяний.

- Сдайся и ты получишь то, что желаешь. Нам не следует воевать, Мандорас. Мы одно целое, которое на протяжении сотен лет пытаются разделить. Ты давно хочешь покоя… Ты давно ищешь способ, чтобы отложить лук и забыться сладким дурманом. Я вижу, Мандорас. Я вижу всё, что вертится в твоей голове. И я способен помочь тебе вернуть Её навсегда. Вы будете бродить вместе под золотыми деревьями Лотлориэна, пить вечерами терпкое дорвиньонское вино из кладовых Лесного Короля, вспоминать свою первую встречу у водопада Имладриса, вы будете любить друг друга до конца этого мира... Поверь мне, Мандорас. Так и будет.

Может быть, поэтому он никогда не учился чувствовать себя как дома, может быть к этому моменту он шел всю свою жизнь? Наконец избавиться от тягот воина, смыть кровь с своих рук и уйти вместе с Ней?

Эльф заколебался, рука дрогнула, тетива ослабела.

- Почему? Почему я должен был пройти через столько страданий, чтобы ты предложил мне это? – ночной ветер тронул длинные темные волосы перворожденного, ему он показался легким теплым бризом, едва уловимым прикосновением.

- Ты связал себя, Мандорас, ненужными узами обетов. Орден… В итоге, именно он погубит твою любовь, сделает жизнь невыносимой. Только ты можешь спасти себя и Её. Я помогу, но как же это возможно, когда тебе в лицо направлены острия стольких стрел и мечей, столько недоверия и презрения?

Милиэн вывернула шею, глянув на застывшего в нерешительности эльфа. Она досадно сжала зубы и перехватила лук, пытаясь что-то придумать.

- Вы взяли у меня одну вещь без спроса… Без дозволения. Верни мне её, поверь мне, и я изменю твою жизнь, Мандорас! – сладким вкрадчивым голосом сказал человек в черном, медленно подступающий к каменной лестнице.

- Вещь… Чаша? Тебе нужна чаша! Но… Ты же убил их… Убил их всех, - пробормотал Мандорас, будто загнанный в угол щенок.

- Я не убивал их, Мандорас. Я лишь позволил им освободиться, руки мои чисты. Но всё же задумайся… Кем бы они стали в этом городе? Девочки превращаются в продажных куртизанок, мальчишки в насильников и убийц. Этот город- рассадник зла и порока. Я спас их души от падения. Разве стоит меня винить в этом?

На многие милы царил хаос. Выжженная дотла земля зияла разломами. Словно когти демонов, горные пики вздымались со всех сторон. Горячий ветер разносил едкий запах гари, пепел и дым. Пепел оседал на истерзанную мёртвую землю. Небо было затянуто чёрными, как угольная пыль, зловещими тучами, меж которых мерцали кнуты молний. За полуразрушенными стенами, умирал замок залитый кровью, заполненный телами убитых. Грохот грома постепенно затихал. Пошёл снег. По щеке Алагулоста пробежала слеза.

- Разве виноват я в том, что Орден был полон мятежников, которые привели его к краху и упадку? Нет, Мандорас. Истинное зло скрывается в сердцах Хранителей, ведь именно их руками была вымощена дорога в пустоту и изгнание для тебя и твоей возлюбленной.

В темноте взвизгнула сталь, воздух прорезал отчаянный звон, взорвался стоп искр. Черная фигура пошатнулась и, перенося массу тела на другую ногу, откинула нападающего в сторону тяжелым обухом двуручного боевого топора соразмерного человеческому телу.

Милиэн упала на спину, коротко вскрикнув от боли. Выбитый неожиданным финтом меч улетел в сторону.

- Все вокруг кажется уютным и праздничным. Но это самообман. Это дешевая иллюзия Владык Ордена. И Хранители покупаются на неё. Даже эти… Даже этот! –

Треоверд ударил наотмашь, не особо размышляя над техникой, он наивно полагал, что у его врага не хватит прыти, чтобы быстро поставить блок, используя такое неуклюжее оружие на тяжелую боевой топор. Роханец ошибался. С невероятной скоростью, черная фигура перехватила топорище и отразила удар длинной его частью, выведя Треоверда из равновесия. Завалившись вперед, он слишком поздно понял, что проиграл. В голове зазвенело, а их глаз брызнули искры, роханец потерял ориентацию и спустя мгновение почувствовал, что лежит на холодной земле, а каждое движение век, губ и носа вызывает адскую боль.

- Видишь, Мандорас… Они бесцельно готовы отдать жизнь за какой-то принцип, не имеющий за собой ничего, кроме какой-то бумажки какого-то кодекса. Это вздор! Ты близок к истине. Не делай шагов назад, - опираясь на древко топора, человек в черном, поднялся по ступеням, не сводя алого взгляда с подавленного эльфа, не способного даже сдвинуться с места.

- Прими мой дар, в знак нашей начавшейся дружбы, - фигура оголила серую, иссохшую длань и протянула её Мандорасу. Эльф непонимающе глянул на застывшую перед ним ладонь, рассудок его давно помутился и теперь он завис над пропастью не в силах сделать выбор.

- Этот кошмар прекратится, мой друг. Я тебе обещаю… -

- Но не для тебя! – громыхнул грубый, хриплый голос откуда-то спереди. Прокуратор резко отпрянул, встав на грани верхней ступеньки. Вспышка света. Мощная, ослепительная волна света, прогоняющая клубы тени из самых черных уголков древних арнорских развалин. Очищающий огонь, смывший с черной фигуры иллюзорный налет царственности, важности и величия. Оборванная грязно-алая мантия, помятый капюшон и рукава в могильной засохшей грязи, скрывающие за собой тщедушное тело живого мертвеца, - вот пожалуй все, что осталось от Прокуратора.

- Откуда ты выполз, червь? – с победным пафосом, предвкушающим скорую победу, проговорил появившийся за спиной пораженного происходящим Мандораса Алагулост, держащий над головой деревянный посох с пылающим навершием.

- Менелдил? – голос Прокуратора теперь звучал слабо и незначительно, будто шипение пригвождённой к стене змеи. – Пятый Стэнул, последний из своего рода… Так значит ты выжил... Каково это? Каково это смотреть на мир, в котором не осталось, что тебе дорого?

Алагулост стоял не шелохнувшись, однако переливающееся светом навершие его жезла стало медленно угасать, в то время как тьма вновь вступала в свои права. Прокуратор поднялся, а его глаза налились алым пламенем.

- Скажи мне, старый друг, что ты чувствуешь сейчас, смотря на меня? –

- В той войне был только один победитель. Ты – проиграл! – громко ответил Стэнул, вздернув нос. Слишком громко, слишком громко, чтобы Прокуратор не услышал треск его убеждений.

- Минуло не одно тысячелетие, стерлись в пыль города и деревни, выросли новые леса, Менелдил, но мы с тобой так и не сходимся во мнениях. Отдай мне чашу!

- Не тебе здесь ставить условия, безымянный! – Алагулост опустил посох, ударив древком по камню. Воздух завибрировал. – Мы поймали твою шавку.

Черная фигура повернула голову, алые глаза, горящие из-под глубокого капюшона расширились, оголяя пустые зрачки. Позади старого мага проявилась тень, через секунду ставшая связанной по рукам и ногам Вирнис и полурослика, суетящегося вокруг эльфийки с оголенным кинжалом.

- Ты думаешь, что сумел остановить меня этим, Менелдил? Убей её, пролей кровь, чтобы надавить на мою жалость. Может быть тогда я сдамся… Но тогда спроси сам себя, кто из нас убийца и злодей? - на освещенном мертвенно сером лице Прокуратора проступила гадкая улыбка.

Спутавшиеся длинные волосы Вирнис не давали ей увидеть всего того, что происходило на площадке, она попыталась подтянуть руку к себе, но путы не поддались. «Этот сученыш хорошо повязал узлы,»- промелькнуло в голове у эльфийки, бессильно извивающейся в надежде освободиться.

- Прокуратор? Почему Прокуратор? Придумал себе новое прозвище? –

- Алагулост? Почему Алагулост? Это новое имя? – гадкая улыбка превратилась в зловещий оскал.

- Называй себя как хочешь, безликий, - презрительно фыркнул Алагулост, переступив с ноги на ногу. – Ты весьма подпортился за это время, одряхлел и обессилел. Стал паразитом этого города, пьющим кровь его жителей. До чего же ты пал… Мне жаль тебя! Существуешь за счет других. Это низко даже для тебя, бывший чародей…

- Ты разделишь участь своих собратьев, Менелдил! –

Прокуратор разогнулся, встав в полный рост. Его тень возвысилась, затмевая даже горящие в домах огоньки. Алые глаза стали похожи на извергающие пламя гейзеры. Он взмахнул костлявой кистью, взвихрив длинные рукава своего одеяния, из которых потоком срывающейся с концов ткани тьмы вперед устремился столб мистического ветра. Мандорас не успел отпрянуть в сторону, магия ударила по нему своим невидимым кулаком и отбросила назад, перевернув в воздухе. Ронодор, трясущийся от ужаса, припал к спине старика и закрыл лицо руками, надеясь на лучшее. В центре бури одиноким колоском держался Алагулост, сжавший двумя руками приклоняющийся к земле посох, сияющий ярким белоснежным светом, точно звезда на плаще Стэнула, являющаяся его символом.

- Они погибли все… Все до единого, кроме тебя. Встань рядом со мной и мы возродим былую славу Совета Стэнулов! Только отдай мне Чашу, Менелдил! – слышалось в непрекращающемся вое ветра.

- Мне не нужно твоих подарков и одолжений. Ты не получишь ничего кроме забвения! – крикнул в ответ Алагулост, чьи руки дрожали о