ГЛАВА 32. Она не сразу вспомнила, где находится

Она не сразу вспомнила, где находится. В комнате было темно, и ничего нельзя было рассмотреть. Все казалось незнакомым. Даже звук собственного дыхания.

Потом Дилайла догадалась. Это не ее дыхание – дышит Сэм. Она изо всех сил зажмурилась. О господи, этого не может быть! Она – и вдруг у Сэма, в постели Сэма, вместе с Сэмом. Дилайла осторожно приоткрыла глаза и заглянула под одеяло. Они оба были абсолютно голые!

И тут Дилайла все вспомнила. Как они пили в пабе, как в обнимку шли к Сэму, как пили виски и занимались любовью. Занимались любовью! Господи, о чем только она думала? Только что она жаловалась на жизнь и вот уже раздевается догола, как голливудская звезда в фильме. Дилайла посмотрела на часы. Пять утра. Если поспешить, можно успеть домой до того, как Чарли вернется с очередной вечеринки.

Стараясь не потревожить Сэма, она быстро натянула на себя валявшуюся на полу одежду, плюнув на трусы, затерявшиеся под одеялом, и на цыпочках вышла в гостиную. Приподняв щеколду, открыла дверь квартиры и, убедившись, что она не захлопнется, выскользнула в слабо освещенный холл. Спустилась на два пролета, открыла входную дверь и была уже на улице. Она с облегчением вдохнула влажный утренний воздух и застонала. Первое ощущение ужаса прошло, но его сменило тяжелейшее похмелье – тяжелым молотом бухало в голове, сердце трепыхалось как заячий хвост.

Плотно запахнув новый бархатный пиджак, она торопливо зашагала по тротуару. Мимо проехала машина, развозившая молоко. Водитель выглянул из кабины и подмигнул Дилайле.

«Извращенец», – пробормотала она, вскинув лохматую голову и стараясь держаться так, словно это в порядке вещей – брести на рассвете по улицам, непричесанной и в домашних тапочках. Из-за угла показалась черная машина с надписью «Такси». «Слава тебе господи», – обрадовалась Дилайла и побежала, отчаянно жестикулируя в тщетной попытке остановить машину.

– Стойте! Пожалуйста, остановитесь! – кричала она, неловко удерживая тапочки на ногах во время бега. Машина не замедляла хода. Но и Дилайла не сдавалась. В какой-то момент она чуть не оказалась под колесами. Но машина все-таки затормозила и остановилась у самого тротуара.

– Вообще-то я закончил смену, – крикнул ей таксист. – Вам куда?

– Килдеа Виллас, тридцать четыре. Это совсем недалеко, – умоляюще пролепетала Дилайла и скрестила пальцы на удачу.

– Ладно, садитесь.

Щелкнула дверная кнопка, Дилайла открыла дверцу и с облегчением уселась на заднее сиденье. Самое легкое позади, осталось то, что потруднее.

Дилайла едва успела забраться в постель, как услышала, что открывается входная дверь. Чарли поднимался по винтовой лестнице. Он был пьян и шумен. Шатаясь из стороны в сторону, он шел к Дилайле через всю комнату, неуклюже стягивая с себя одежду. Он был так пьян, что забыл снять ботинки, запутался в спущенных джинсах, потерял равновесие и рухнул прямо на Дилайлу.

– Прости, любимая, – просипел Чарли. Дилайла отпрянула. Будь у нее спички, можно было бы поджечь воздух, который он выдохнул. – Я не хотел тебя будить.

– Да ладно уж, – пролепетала Дилайла. Если бы он знал правду!

– И прости меня за сегодняшнюю ссору. Ты права, я действительно нахал и мерзавец. – Он приподнялся и запечатлел на ее лице смачный поцелуй.

Дилайла онемела. Как он мил! Он даже извинился. Она отвернулась, избегая смотреть ему в глаза. Конечно, как она перед ним виновата. Чарли должен был бы злиться на нее. Она это заслужила.

– В чем дело? Ты все еще сердишься?

– Нет, конечно, нет. – Неужели он что-то заподозрил? Дилайла сделала попытку улыбнуться. Вышла жалкая гримаса. Если бы Чарли был не так пьян, он обо всем бы догадался. Да и можно ли не догадаться? Дилайле казалось, что у нее на лбу огромными буквами написано: «Я тебе изменила».

– Тогда почему ты меня не обнимешь? – Он опустил голову на подушки и смотрел на нее сверху вниз мутным взглядом. Его голубые глаза были налитыми кровью, веки припухли

– результат беспробудного пьянства и недосыпа. Дилайла придвинулась к нему и робко обняла его. – Вот так-то лучше!

Уткнувшись ей в шею, он притянул Дилайлу к себе – испуганную и бесстрастную, мечтавшую лишь о том, чтобы он не надумал заняться с ней любовью. Смешно все получается! Всего несколько месяцев назад, в Брэдфорде, она только об этом и мечтала. На ее счастье, Чарли мгновенно уснул, сжимая Дилайлу в объятиях, с болтавшимися на лодыжках джинсами. Услышав его мерное дыхание, она наконец стала успокаиваться. По крайней мере, прошла паника. Дилайла глубоко вздохнула и посмотрела на Чарли: его голова покоилась на ее плече, загорелые сильные руки обнимали ее. Они с Чарли засыпали так много раз. Но то, что казалось естественным и желанным еще сутки назад, теперь пугало ее. Дилайла словно обнимала совсем другого человека. Да нет, дело не в нем – Чарли ничуть не изменился, изменилась она, Дилайла. Закрыв глаза, она попыталась не думать о том, что с ней произошло, и сосредоточилась на собственном дыхании. Скоро она уже дышала ровно

– сон сморил ее.

Через пару дней Чарли прислал Дилайле шикарный букет (или дал свою кредитную карточку кому-то из сотрудников и попросил сделать это) и принес дорогие сережки от

«Тиффани». Теряясь от смущения, Дилайла благодарила его, пожалуй, слишком горячо. И не решилась признаться, что у нее не проколоты уши. Она совершенно спокойно отнеслась к тому, что точно такие же серьги он в прошлом году подарил Никки на день рождения.

Через неделю все вроде бы вернулось на круги своя. На первый взгляд их отношения остались прежними: они выпивали в тех же барах, ужинали в тех же ресторанах, ходили на те же вечеринки и спали в одной постели. Но между ними словно возникла невидимая стена. Чарли этого не почувствовал. Полагая, что все уладилось, он перестал проявлять особое внимание и делать Дилайле подарки и стал прежним Чарли.

Чарли чувствовал себя абсолютно счастливым, только когда находился в компании друзей. Он обожал быть в центре внимания, заигрывать с девицами и напиваться. Он был молод, богат, красив и любил развлечения. Дилайла ему, несомненно, нравилась: она симпатичная и забавная, и им бывало хорошо и весело. Пожалуй, она нравилась ему больше всех предыдущих пассий, с каждой из которых он жил по нескольку месяцев. Чарли не хотел

ссориться с Дилайлой, хотя и терпеть не мог сцен ревности. Он не хотел никаких сложностей. Конечно, Дилайла приревновала его к Никки, но вряд ли она могла сознательно устроить такое. Чарли никогда не был влюблен в Никки, но ему всегда льстило ее внимание. Таким уж он уродился и меняться не собирался. Он никогда не откажется от вечеринок с друзьями и заигрываний. Обычно это всего лишь легкий флирт. Кроме разве что того случая, когда он трахался с Петал в туалете ночного клуба в Ковент-Гарден. Но только потому, что она всю ночь к нему приставала. Дилайла об этом ничего не знает, а то закатила бы скандал. Она натура преданная, такие за всю жизнь ни разу никого не обманывают. А это значит, что беспокоиться тут не о чем. Отчасти именно поэтому он уговорил ее уйти из «Пентри». Чарли не хотел, чтобы все эти парни бесстыдно пялились на нее. К тому же ему нравилось, приходя домой, видеть у себя Дилайлу, радостную, веселую, ждущую его с нетерпением. У него от этого улучшалось настроение. Приятно, когда девчонка от тебя без ума, предана как собака. Та ссора ничего не изменила, Дилайла просто молится на него. Стало быть, и вести себя можно по-прежнему – получать удовольствие и ни о чем не думать.

На самом же деле все обстояло иначе. Дилайла превратилась в комок нервов. Чувство вины не покидало ее. Она была виновата и перед Чарли в том, что изменила ему, и перед Сэмом за то, как подло поступила с ним. Она не только обманула любимого человека, проведя ночь с другим. Этот «другой» был ее другом, и она позорно сбежала, пока он спал. Не самая лучшая ситуация.

Но она уже оказалась в этой ситуации, и нужно было искать какой-то выход. Легко сказать. Сделать – труднее. Поначалу Дилайла пыталась не думать о том, что произошло между ней и Сэмом, словно ничего и не было. Она умышленно избегала разговоров с Вивьен, включая автоответчик, – не хотела подвергать себя искушению раскрыть свою тайну. Но в конце концов ей пришлось взглянуть правде в глаза. Ее уловки не срабатывали. Она все равно об этом думала – каждый час, каждую минуту, каждую секунду, изо дня в день. Как могла она совершить предательство? Как могла переспать с Сэмом? Она снова и снова мучила себя этим вопросом. И всякий раз отвечала: она была пьяна, расстроена и оскорблена, ей требовалась встряска. Это могло произойти с ней и с другим мужчиной, но в тот момент рядом оказался именно Сэм.

Но так ли это? Могла ли она переспать с кем угодно? Или дело в чем-то другом? Когда прошло первое потрясение от содеянного, Дилайла заметила, что все меньше думает о Чарли и все больше – о Сэме. Она должна объясниться с ним, извиниться за то, что сбежала в пять утра. Собрав все свое мужество, она все-таки позвонила ему, но положила трубку прежде, чем он подошел к телефону. Что она ему скажет? «Привет. Извини за ту ночь. Да, кстати, ты случайно не нашел мои трусики?» Нет, это не телефонный разговор. И положа руку на сердце надо признать – вряд ли он вообще захочет с ней разговаривать. Ему, наверное, сейчас еще хуже, чем ей. Дилайла вообще мало что помнила из событий той ночи. Кроме одного. Она старалась забыть об этом, но тщетно. И ей было мучительно стыдно. Все дело в том чувстве, которое нахлынуло на нее, когда Сэм первый раз поцеловал ее в баре. Когда прикоснулся губами к ее губам. Дилайла не понимала, в чем дело: то ли ей все почудилось, то ли во всем виновато спиртное. Но в тот момент она почувствовала, как в голове взорвались тысячи ослепительных лампочек. Словно кто-то включил очень яркий свет. И ей вовсе не хотелось его выключать.

– Ты уже готова? Нам нужно там быть в восемь.

Чарли стоял в дверях, поигрывая ключами от машины. Дилайла послушно надела новый красный пиджак и поправила воротник. Меньше всего ей хотелось тащиться на открытие

«Айсберга» – нового роскошного ресторана на Пиккадилли. Она бы с удовольствием смыла с лица всю косметику, сделала маску и, нацепив пижаму, уселась перед телевизором. Именно так, подумала она, и было бы в Брэдфорде.

– Ради бога, поспеши. – Его голос разнесся по всей квартире. Чарли был в отвратительном настроении: кто-то поцарапал крыло его «БМВ».

Поцеловав Фэтцо, Дилайла напоследок бросила взгляд в зеркало и стала осторожно спускаться по ступенькам. Она так и не научилась ходить на высоких каблуках.

Перед рестораном толпились репортеры – фотографировали приглашенных на открытие, которые позировали, чтобы потом сетовать на навязчивость журналистов. Знаменитости второго плана покидали лимузины с таким видом, будто они смертельно устали от фотографов и прессы, но при первой же вспышке начинали незаметно поправлять пиджаки и принимать выигрышные позы. Дилайла опустила глаза и спряталась за Чарли, который уже изобразил ослепительную улыбку. Впрочем, ей не грозит быть сфотографированной.

В «Айсберге» собрались те, кто еще не дорос до принадлежности к «сливкам общества». Загорелые футболисты с непременными спутницами-блондинками; фотомодели, стремящиеся к карьере поп-звезд; телевизионное начальство и множество «моделей«– куклоподобных девиц, снимавшихся когда-то обнаженными, а теперь зарабатывавших на жизнь тем, что их фотографии время от времени появлялись в бульварных газетенках – в обществе члена парламента, женатого футболиста, стареющей рок-звезды или всех троих сразу.

Чарли быстро нашел свою компанию за одним из столов с бокалами с шампанским.

– Привет, – промурлыкала Никки, сияя при виде Чарли. Выпятив губки, она протянула Чарли бокал, намеренно не замечая Дилайлу. – А мы все недоумевали: куда вы запропастились?

Чарли улыбнулся и отпил глоток шампанского.

– Ну ты-то ведь знаешь, как долго собираются женщины, – подмигнул он Никки.

– Только не я. Я одеваюсь меньше чем за минуту… и раздеваюсь тоже. – Никки захихикала и сжала руку Чарли.

Дилайла закусила губу. Все ясно: вечер будет таким же, как всегда.

– Я так и думала, что это была ты! – вылезла вперед радостная Вэнди со своим периферийным акцентом. – Я узнаю этот пиджак из тысячи! – Она так и сияла от гордости за свои сыщицкие таланты.

Дилайла недоуменно посмотрела на свой пиджак, потом снова на Венди.

– Ты это о чем?

– Я видела тебя на днях, рано утром. Ты ловила такси на улице Всех Святых. Я еще подумала, что очень похоже на тебя, но я только проснулась и была без контактных линз. У меня квартира над букмекерской конторой… – Она замолчала, увидев, как побледнела Дилайла.

– Это не могла быть я. Я никогда не бывала в том районе, – соврала она, пытаясь сообразить, как выкрутиться из этой дурацкой ситуации. Ей не хватало только этой трепливой Вэнди, которая выболтает ее секрет.

– Нет, это точно была ты. Я совершенно уверена, – заявила Вэнди и уверенно кивнула.

– Говорю тебе, ты ошиблась, – настаивала Дилайла, теряя самообладание.

– Нет, я уверена, – не унималась Вэнди, улыбаясь все шире.

Дилайла едва не заскрипела зубами. Вместо этого она лихорадочно искала хоть какое- то объяснение, пока Чарли не заинтересовался деталями этой истории. И тут на Дилайлу снизошло вдохновение:

– Это не мой пиджак. Я взяла его на сегодняшний вечер.

– А-а… – разочарованно протянула Вэнди. – Вот я и думаю, чего ради тебе вставать в такую рань?

– Мне? Совершенно не за чем, – нервно засмеялась Дилайла и скрестила пальцы, в душе умоляя Вэнди заткнуться.

Их наконец провели за столик, по форме напоминавший шлюпку. Чарли сел у руля. По одну сторону от него устроились Энди, Никки, Мэнди, Джеми и Джонни, по другую – Вэнди, Дилайла, гипнотизер с телевидения и два парня из поп-группы. Оформление зала было выдержано в духе кораблекрушения: горели свечи, на столах стояли деревянные солонки и перечницы, а в меню входили коктейли «Необитаемый остров», «SOS на берегу»,

«Корабль на рифах». Да, здесь вовсю развернулись дизайнеры, изощряясь в остроумии и изобретательности.

Чарли заказал всем «Необитаемый остров».

– Мне не надо, – прошептала Никки. – Я лучше выпью воды, закажи мне «Эвиан». – Она прижалась к Чарли и призывно поглаживала его по ноге под столом.

– Ты сегодня не пьешь? – лучезарно улыбнулась Дилайла, глядя на нее через стол. Она понимала, что поступает жестоко, но не могла отказать себе в удовольствии подпустить шпильку. Тем более что Никки продолжает нагло заигрывать с Чарли, делая вид, что никакой Дилайлы нет и в помине.

Никки нехотя оторвала взгляд от Чарли.

– Нет, у меня двухнедельная очистка организма. Только фрукты и вода, – ответила она и демонстративно положила недоеденный хлебец обратно на тарелку.

После трех коктейлей Дилайла заскучала. Чарли, впрочем, как всегда, был в ударе, развлекался в обществе приятелей и не обращал на нее ни малейшего внимания, и ей пришлось беседовать с гипнотизером Гэри. Ему было лет тридцать, и он был ужасным занудой. После получасового разговора о его пентхаузе и «Мерседесе» он попытался применить силу внушения, чтобы добиться согласия на свидание. Дилайла вежливо отказалась. Может, он и гипнотизер, но гипнотически привлекательным его не назовешь.

– А ты чем занимаешься? – спросил ее Гэри. Он понял, что рассказы о его огромном счете в банке на Дилайлу не действуют, и решил сменить тактику: расспросить девушку о ее жизни. Может, хоть это сработает?

Чтобы скрыть растерянность, Дилайла рассмеялась. Ей было стыдно признаться, что она не занимается вообще ничем. Только ходит по магазинам, парикмахерским, валяется в постели до полудня и смотрит телевизор. Такой распорядок дня трудно назвать изнурительным.

– До встречи с Чарли Дилайла торговала сигаретами в ресторане, а теперь не занимается ничем, ведь так? – с усмешкой вставила Никки, которая с самого начала прислушивалась к их разговору.

Дилайла не знала, что на это ответить. Никки, конечно, стерва, но, увы, на этот раз она сказала чистую правду. Вертя в руках меню, Дилайла отвернулась. Так же поступил и Гэри: он понял, что попытки разговорить Дилайлу потерпели фиаско, и заерзал на стуле, не зная, как достойно завершить разговор.

Тем временем Уэйн и Шейн из поп-группы решили внести свой вклад в оживление атмосферы и начали швырять кусочками хлеба в Джеми и Джонни. Кто-то из них случайно попал в Никки.

– По-моему, пора что-нибудь заказать, – гневно выпалила она и щелкнула пальцами, подзывая официанта.

– Добрый вечер. Что-нибудь желаете?

Дилайла застыла от ужаса. Этот голос. Она узнает его, где бы ни услышала. Медленно подняв голову, она взглянула на официанта в костюме от «Армани», стоявшего в конце стола. Не может быть. Но это он. Сэм. Сначала друг, потом любовник, теперь – официант. Закрыв лицо руками, Дилайла судорожно вздохнула. А она-то думала, что хуже, чем есть, быть уже не может…