ГЛАВА 21. В Лондон они вернулись в пять часов вечера: без малого четыре часа ползли по переполненному шоссе, которое по праздникам всегда превращалось в одну сплошную

В Лондон они вернулись в пять часов вечера: без малого четыре часа ползли по переполненному шоссе, которое по праздникам всегда превращалось в одну сплошную пробку, и машины двигались бампер к бамперу. Сэм и Дилайла слушали записи Тома Джонса и уничтожали запасы, которые Глэдис дала им на дорожку: очень вкусные сандвичи с жареной говядиной и две фляжки с чаем – «в одной с сахаром, в другой без». Дилайла чувствовала себя разбитой. Она проснулась в семь утра и стала ждать сотрудника автосервиса, который появился гораздо позже, чем было обещано. Когда же он наконец материализовался, начались тяжелые вздохи, недовольное бормотание и качание головой, после чего автомеханик довольно грубо дал понять, что машине самое место на свалке. Нет, он не сказал этого прямо, но явно подразумевал. Дилайла растерялась. Она даже представить себе не могла, что ее любимый «Фольксваген» можно сдать на металлолом. Поэтому она пустила в ход все свои таланты: заигрывала, надувала губки, ныла и пускала слезу. В конце концов мастер взялся за дело, и «жучок» был реанимирован.

Догрохотав до Уэстбурн-Гроув, Дилайла свернула, притормозив ручным тормозом (тормозные колодки стерлись до толщины папиросной бумаги), проехала мимо бара «Манго Джамба Джус» и с шумом въехала на стоянку возле кафе «Примадонна». Глушить мотор не стала – это могло кончиться плачевно.

– Ну, спасибо за прекрасную поездку, – благодарно улыбнулась она Сэму.

Конечно, Дилайла устала, но настроение у нее заметно улучшилось. День на побережье и домашняя пища – как раз то, что ей требовалось после двух недель лондонской жизни: развлечений, потока автомобилей и шумных туристов. Кроме того, эта поездка отогнала ее от телефона, у которого она неотлучно ждала, позвонит ли Чарли.

Сэм не ответил. Дилайла решила, что он не услышал ее слов за шумом мотора, и выкрикнула:

– Я говорю, спасибо за прекрасную поездку!

Сэм вздрогнул. Он как раз напряженно размышлял над тем, не пригласить ли Дилайлу пообедать. Он уже давно мысленно репетировал свою реплику. После «сладостных мечтаний» прошлой ночи он уже не верил, что можно чего-нибудь добиться неожиданностью и натиском. Потирая подбородок с пробившейся на нем щетиной, он решил сделать первый шаг.

– Я подумал, может, пообедаем сегодня вместе? Я… э-э… я бы что-нибудь приготовил. Заодно и проверим, какой из меня получится шеф-повар. Этот шаг, конечно, трудно было назвать решительным, но все лучше, чем вчера. Сэм ждал ответа. Ему показалось, что прошла целая вечность.

– Конечно. С удовольствием, – весело засмеялась Дилайла. – Слушай, Сэм, если и дальше так пойдет, то скоро я ни в одну дверь не протиснусь. А все благодаря тебе и твоей маме.

Сэм лишился дара речи. Он не ожидал, что Дилайла согласится, и приготовился выслушать отказ.

– Да не смотри на меня так, я же пошутила, – рассмеялась Дилайла. – В котором часу?

– Ну… около восьми.

– Прекрасно. Значит, договорились.

Сэм вышел из машины и размашисто зашагал по тротуару. Дилайла помахала ему рукой. Она смотрела в зеркало заднего вида: фигура Сэма становилась все меньше и меньше. Славный парень! Ей повезло, что она нашла такого хорошего друга. Включив третью скорость, Дилайла хмыкнула, вспоминая, что она думала о нем еще вчера. Бог знает, что с ней произошло, и почему она вдруг вообразила, будто Сэм собирается ее поцеловать. Он вовсе не влюблен в нее, как и она в него. Если он мужчина, а она женщина, это вовсе не значит, что у них должен возникнуть друг к другу сексуальный интерес, разве не так? Их отношения чисто платонические. Они всего лишь друзья. Она удовлетворенно улыбнулась, развернула машину, которую заносило то в одну, то в другую сторону на двух «лысых» покрышках, и двинулась к дому.

Чувствуя легкое головокружение, Сэм смотрел, как зеленый «Фольксваген» исчезает в облаке выхлопных газов. Она сказала «да»! Дилайла согласилась с ним пообедать! Сэм закрыл глаза и глубоко вдохнул лондонский воздух. Никогда прежде этот воздух не казался ему таким свежим.

– Эй, кто-нибудь дома? – Дилайла захлопнула входную дверь и вприпрыжку пронеслась по коридору. Еще неделя-другая практики, и она сможет преодолеть этот путь с закрытыми глазами.

– Я в гостиной, дорогая! – раздался низкий голос Вивьен. В три прыжка Дилайла оказалась в дверях гостиной.

– Привет! – воскликнула она и осеклась.

Вивьен возлежала на софе, а рядом с ней примостился старик с жидкими седыми волосами. Вивьен была завернута во что-то несусветное, похожее на шкуру неизвестного животного. На ее пальце блестел огромный бриллиант. Происходило нечто непонятное. За эти праздничные дни Вивьен превратилась в Элизабет Тейлор.

Лучезарно улыбаясь, она помахала рукой с бриллиантом.

– Дилайла, познакомься. Это Гарольд, мой жених! – И, схватив Гарольда за мясистые уши, она запечатлела на его блестящей розовой макушке небрежно-ласковый поцелуй. Затем повернулась к Дилайле и торжественно изрекла: – Ну разве это не чудесно?

Дилайла была, мягко говоря, ошарашена. Она лишилась дара речи, приросла к месту и могла только моргать. Жених! Этот Гарольд выглядел лет на девяносто. Его левое ухо

«украшал» коричневый слуховой аппарат, а кожа была сплошь покрыта старческими коричневыми пятнами.

Вивьен вскочила на ноги и принялась вальсировать по комнате, усы намотанной на нее шкуры задели китайскую фарфоровую статуэтку, и она разбилась.

– Мы собираемся обвенчаться в июле. Ну разве не чудесно? – задыхаясь, проговорила Вивьен и перестала вертеться. Дилайле очень хотелось, чтобы она прекратила повторять это слово. «Чудесно» – вовсе не то слово, которое стоило бы употреблять в этой ситуации. Больше подошло бы слово «ужасно». О чем, интересно, она думает? В следующий раз в церкви ему пришлось бы явиться скорее в гробу, чем в роли жениха на собственной свадьбе.

– Как-то все неожиданно, ты не находишь? – Дилайла вовсе не хотела портить праздник, но ей показалось, что по крайней мере одному из присутствовавших не помешало бы задуматься. Вивьен витала в свадебных облаках, а Гарольд восседал на софе с таким видом, словно он не вполне понимал, где находится и вообще кто он такой. Еще чуть-чуть, и он начнет пускать слюни.

– Знаю, но, когда Гарольд сделал мне решительное предложение, я не смогла сказать

«нет».

Дилайла с трудом подавила в себе желание спросить: а почему, собственно?

– И когда же он сделал это решительное предложение?

Дурацкая фраза! Гарольд не был похож на человека, у которого может хватить энергии на что-то решительное.

– В его загородном доме. Прямо перед тем, как пойти на охоту.

– А это часть лисы? – поинтересовалась Дилайла, указав на меховое манто.

– Нет, что ты. Я полагаю, это норка. Часть свадебного подарка, как и кольцо. Ты заметила кольцо? – спросила Вивьен и сунула его Дилайле под нос.

– Его нельзя не заметить, – проворчала Дилайла. Вивьен вела себя на редкость странно. Куда подевалась та циничная курящая ведьма, которую она знала? – А когда вы ездили за город?

– Вчера. Я не собиралась сидеть все праздники дома одна-одинешенька! – Она выразительно взглянула на Дилайлу.

– То есть я виновата в том, что ты выходишь замуж, или, точнее, вешаешь себе на шею это ярмо?

– Тсс! – зашикала Вивьен, прижимая палец к губам. – Не так громко!

– По-моему, он вряд ли нас услышит, – мрачно заметила Дилайла.

Вивьен испепелила ее взглядом и вытолкала на кухню, промурлыкав через плечо:

– Я на одну секунду, дорогой. Просто женские невинные разговоры. Гарольд приподнял ослабевшие веки и снова их опустил…

Дилайла решила сразу перейти к делу:

– Что происходит?

– Я же говорю тебе: я выхожу замуж за Гарольда. – Вивьен вызывающе вскинула подбородок и нежно погладила свою так называемую норку. – Я собираюсь стать невестой.

– И давно это ты собираешься?

Дилайла до сих пор не пришла в себя от неожиданности. Вивьен болтала обо всем на свете: о сексе, мужчинах, аллергии на пшеничную муку. Но ни разу не обмолвилась о своей мечте стать невестой.

– Каждая женщина хочет быть невестой. Почему же я должна быть не как все? – Она смотрела на Дилайлу умоляющим взглядом. – Тебе-то хорошо, тебе еще нет тридцати. А мне тридцать пять. В этом году стукнет тридцать шесть, и мое время проходит. Меня бросают ради молоденьких… – Ее голос сорвался, едва она вспомнила о Дуэйне и Трише, его шестнадцатилетней подружке из кондитерской. – И если я не подсуечусь, так и останусь пылиться на полке. Все мои подруги или замужем, или обручены. Просто какая-то эпидемия. Все женятся. Куда ни взгляни, кругом женщины в длинных белых платьях с оборками. На обложках этих жутких бульварных журналов и даже в «Вог». Теперь это модно, и я тоже хочу.

Вивьен выглядела такой несчастной, что Дилайле стало стыдно. Да кто она такая, чтобы осуждать других за то, что они делают с собственными жизнями? У нее и самой-то все наперекосяк.

– Прости меня. Я не хотела быть жестокой, говоря про свадьбу и про манто… – она запнулась. – …И про Гарольда. Просто новость застала меня врасплох, вот и все. И еще я не хочу, чтобы ты поспешила, а после раскаялась.

Дилайла поморщилась. Получалось «делай, как я говорю, а не как я делаю». Вивьен захлопала ресницами, изображая невинный детский взгляд.

– Но ты была жестока, – захныкала она, капризно надув губы. Чтобы окончательно задобрить подругу, Дилайла сменила тактику.

– Просто потрясающее кольцо, – восторженно произнесла она.

Лесть действовала на Вивьен, как кипяток на вермишель быстрого приготовления. Только что она была холодной, жесткой и вредной для желудка – и вдруг превратилась в нечто теплое, мягкое и на удивление привлекательное.

– Правда? – взвизгнула Вивьен, немедленно оживая. – Это кольцо мамы Гарольда: три с половиной грамма золота, алмазная грань, бриллиант в пять каратов. Чертовски хорош, правда?

Дилайла яростно закивала и для пущей убедительности немного поахала и поохала.

– Но… – вот теперь нужно было очень тщательно подбирать слова, – …тебе не кажется, что Гарольд чуточку слишком… зрелый?

Вивьен подышала на кольцо и потерла его отворотом перчатки.

– Я знаю, что он не совсем то, что ты бы назвала «идеальным мужчиной», но он ужасно милый, и еще он меня любит. – Она поднесла руку с кольцом к свету и повертела его с восхищенным видом.

– А ты любишь его?

Вивьен нахмурилась, перестала любоваться кольцом и перевела тяжелый взгляд на Дилайлу.

– Он мне очень нравится.

– Да, но влюблена ли ты?

– А кто может это знать? Что это значит – быть влюбленной? Дилайла вздохнула:

– Это потрясающее чувство, но оно же может быть и мучительным. В любом случае, если влюблена, всегда это знаешь, – объяснила она и вспомнила о Чарли.

Вивьен закуталась в свой мех.

– Да, но нельзя получить все сразу.

– Почему?

– Потому что это реальная жизнь, а не роман старушки Картленд.

Дилайла вдруг ужасно расстроилась. Неужели реальная жизнь подразумевает брак со стариком-коматозником, украшенным сверкающей лысиной и слуховым аппаратом? Что плохого в том, чтобы мечтать о любви, настоящей любви, и умчаться на край света вместе с темноволосым красавцем-незнакомцем, желательно по имени Чарли? Она вздохнула и подвела итог:

– Что ж, по крайней мере, одна из нас получила своего мужчину.

– Почему одна? Что случилось у вас с Чарли?

– Ничего. Он не позвонил.

Вивьен ойкнула и зажала рот рукой.

– Дорогая, я совсем забыла.

– Что?

– Чарли оставил сообщение.

– Сообщение? Когда? – Дилайла не верила своим ушам. Вивьен нервно сглотнула.

– Вчера.

– Вчера!

Вивьен молча кивнула.

– И что он сказал?

Боясь, как бы ее не отругали, Вивьен затараторила:

– Он был в Шотландии. По-видимому, снимал на Гебридах или в другом богом забытом месте, откуда нельзя позвонить. Ни телефонов, ни прочих признаков цивилизации. Знаешь, я не понимаю, как эти люди могут жить без мобильников. То ли они ненормальные, то ли…

Тут Дилайла не выдержала:

– Ради бога, Вивьен, что он сказал?

Вивьен замолкла на полуслове, потом ответила:

– Он заедет за тобой в восемь вечера.

– Сегодня?

– Думаю, да. В восемь.

Настала очередь Вивьен разозлиться.

Дилайла молчала. Она побелела, потом порозовела и наконец покраснела. Потом удовлетворенно усмехнулась:

– Я знала, что, раз он не звонит, у него есть на то серьезные причины. Чарли не из тех мужчин, которые обманывают девушек.

Вивьен решила не напоминать Дилайле, что два дня назад та считала совершенно иначе. Она тогда приехала из «Пентри», где смешала виски с водкой, во все горло орала: «Мерзкий враль!» – и пыталась использовать телефон вместо футбольного мяча.

– Ты пойдешь с ним сегодня?

– Конечно! – задыхаясь, ответила Дилайла и удивилась, как это Вивьен может в этом сомневаться. – Если повезет, то скоро будет двойная свадьба: у тебя и у меня.

Она улыбнулась, румяная и возбужденная, увидев выражение лица Вивьен, и направилась к двери.

– Надо бы по-быстрому принять душ. Ты посидишь с Фэтцо?

Прыгая через две ступеньки, Дилайла смеялась. На этот раз дядюшка Стэн ошибся. Не так уж это и трудно – удержать парня. Просто не нужно спешить. А уж такой, как Чарли, точно стоит того, чтобы подождать.

Сэм развернул бумагу и глубоко вдохнул. Мало что на свете пахнет так же изумительно, как свежая семга. Надо только добавить немного кориандра и лимонного сока, чуть обжарить и подать на листьях ночной фиалки, побрызгав маслом шалфея. Отлично!

Половина седьмого. В кафе тихо. Ни души. Закрыто. Когда Дилайла согласилась пообедать с ним, Сэм решил не открывать кафе. Вместо этого он помчался на Портобелло купить все необходимое для изысканного угощения. Преисполненный энтузиазма, он тщательно выбирал наисвежайшую рыбу, осматривал, ощупывал и обнюхивал все фрукты и овощи – к вящему неудовольствию продавцов, – пока не нашел самые спелые, и замучил красноносого торговца винами, требуя подобрать для каждого блюда вино лучших виноградников и лучшего года розлива. Сэм решил составить для Дилайлы такое меню, которое затмило бы любой изысканный лондонский ресторан.

Подвязав фартук, Сэм занялся подготовкой ингредиентов: взял пучки свежей зелени, сладкую фасоль и спелые некрупные помидоры, грибы, головку чеснока и кусок острого сыра пармезан. Сэм волновался. Он решил сегодня вечером наплевать на все опасения, сказать Дилайле о своих чувствах и узнать, относится ли она к нему так же, как он к ней. Прошлой ночью на берегу между ними что-то произошло. Может, это был лишь слабый проблеск надежды, но проблеск определенно был.

Сэм распечатал корзиночку с малиной и высыпал ягоды в чашку с сахарной пудрой – они будут нужны для летнего пудинга. Сэм попробовал одну ягодку, и его рот наполнился слюной. Если повезет и сегодня между ним и Дилайлой что-нибудь произойдет, это будет десерт после совсем иного блюда. Следующие полтора часа Сэм без передышки трудился над тем, чтобы все выглядело, благоухало и имело изумительный вкус. Он резал зелень, готовил грибной соус, тер пармезан на терке и безумно нервничал. Соусы были тщательно взбиты, зелень аккуратно разложена на белоснежных блюдах, а бутылка красного вина откупорена и оставлена на столе, чтобы от нее шел слабый аромат. Жалюзи опущены, скамейки сдвинуты в дальний угол, а один столик поставлен в центре зала. Сэм зажег все настольные лампы, а металлический мусорный бачок временно превратился в напольную вазу с букетом высоких белых лилий. Без пяти минут восемь Сэм снял передник, провел рукой по коротким волосам и устало привалился к автомату кока-колы. «Отлично», – прошептал он, оглядев результаты своей работы. Кафе превратилось в красивый романтический грот, а может быть, так казалось только Сэму.

Налив себе бокал вина, Сэм переоделся в рубашку, только что полученную из прачечной, уселся за стол и стал протирать салфеткой ножи и вилки. Вынул из букета одну лилию и положил рядом со стулом Дилайлы, но потом передумал. Он не хотел, чтобы получилось излишне театрально. Интимно? Да. Сентиментально? Нет. Четверть девятого Она опаздывает. Может, все еще собирается? Или Вивьен заговорила ее, рассказывая об очередной своей победе на сексуальном фронте. Сэм допил вино и налил еще. Может, Дилайла решила не идти пешком и заказала такси? Он встал из-за стола и пошел проверить еду. Все было готово. Минутная стрелка настенных часов приближалась к половине девятого. Где же Дилайла?

Зазвонил телефон, заглушая латиноамериканскую мелодию на лазерном диске. Сэм взял трубку и зажал ее между ухом и плечом, потому что в тот момент перемешивал салат.

– Алло!

– Сэм, это ты? – раздался голос Дилайлы. Звук был такой, словно она звонила с мобильного телефона.

– Да, я. Что случилось? Ты ждешь такси? – Слышно было плохо, поэтому Сэм отложил в сторону деревянную ложку и взял трубку в руку.

– Нет, я сейчас с Чарли. Мы идем в картинную галерею, там будет какое-то открытие или что-то в этом роде… – Послышался мужской голос, и Дилайла захихикала. – Я надеюсь, ты не обидишься из-за сегодняшнего вечера. Ты уж прости – мы ведь договорились, но позвонил Чарли… – Снова хихиканье. – То есть он звонил раньше, но Вивьен забыла мне передать. Я хотела сразу же тебе позвонить, но у меня все из головы вылетело. Сэм, ты меня слышишь? Сэм?

Сэм понял, что слишком долго молчит и изо всех сил сжимает телефонную трубку.

– Э-э… да, я слышу.

– Хорошо. Слушай, я страшно виновата. Ты там не очень хлопотал?

– Нет. Я как раз готовил что-то вроде макарон, – ответил Сэм, глядя на угощение, вино и цветы. – Пустяки.

– Может, как-нибудь в другой раз… – На мгновение связь прервалась. – …мы въезжаем в туннель, так что придется попрощаться. Я позвоню завтра. Пока.

– Пока.

Сэм положил трубку и стоял, не в силах пошевелиться. Как-нибудь в другой раз. Ее слова эхом отдавались в голове. Как-нибудь в другой раз. Взгляд его остановился на лилиях в импровизированной вазе, потом на мягко льющийся свет настольных ламп – его возвышенной попытке создать интимную обстановку. Аромат еды, приготовленной с таким усердием, витал в кафе и был горькой насмешкой. О господи, да он же полный кретин! Он все понял неправильно. Абсолютно неправильно. Как можно быть таким глупцом? С чего он вообще решил, что у него есть шанс? Он не нужен Дилайле и никогда не был нужен. Она же любит Чарли.

В полном унынии Сэм осушил бокал и налил себе еще: обманутый мужчина, компанию которому могут составить только три бутылки «Мерло». Ничего другого не оставалось, кроме как утопить свою печаль в вине.

– Как это выключается?

– Красной кнопкой, – рассмеялся Чарли, глядя, как Дилайла вертит в руках его мобильный телефон.

– А, понятно.

Глуповато улыбнувшись, Дилайла выключила телефон и откинулась на мягкое черное сиденье его серебристого «БМВ».

– Ну, и кто такой этот Сэм? – спросил Чарли, включив четвертую скорость, когда они вылетели на Лендброк-Гроув.

– Просто приятель, – небрежно бросила Дилайла, пытаясь представить свое знакомство с Сэмом ничего не значащим пустяком. Ей не хотелось, чтобы Чарли подумал, что она еще с кем-то встречается.

– Могу поспорить, он в тебя влюблен! – Многозначительно подмигнув, Чарли переложил свою руку с переключателя скоростей на ногу Дилайлы. – И часто ты с ним обедаешь?

– Нет, – ответила она, приготовившись обороняться. – Это так, пустяк. Просто он шеф- повар и хотел опробовать на мне свои новые блюда. – Она подумала о Сэме и его приглашении. И в душу закралась смутная тревога. Может, она обидела его своим отказом?

– Могу поспорить, что новые блюда – не единственное, что он хотел опробовать. – Чарли нежно погладил ее бедро. Дилайла чуть отодвинулась, обескураженная. Прикосновение Чарли заставило ее затрепетать, вызвало приятное волнение.

– Не говори глупости. Сэм отличный парень. И нечего на него наговаривать. – Дилайла всерьез обиделась за Сэма. Господи, хоть бы Сэм не обиделся на нее. Да нет, он, наверное, радуется за нее. Он ведь знает, как она ждала звонка Чарли!

– По-моему, леди слишком рьяно защищает своего приятеля.

Чарли смотрел вперед, на губах застыла кривая ухмылка. Дилайла ничего не ответила и уставилась в окно, где мелькали дома. Она ни за что не призналась бы даже себе, что эта легкая вспышка ревности была ей приятна.

Немного покружив по району, они резко свернули влево, на улицу, по обеим сторонам которой росли деревья. С силой нажав на акселератор, Чарли проехал мимо «спящего полицейского», лавируя между рытвинами и пешеходами. Потом вдруг резко вильнул в сторону и мастерски пристроил машину на стоянку между блестящей зеленой легковушкой и спортивным «Мерседесом».

Они остановились у почты, притулившейся между домами Викторианской эпохи. Напротив располагалось большое кирпичное здание, а на автобусной остановке подростки в спортивных костюмах толкали друг друга, борясь за место на ограде. Они брали сигареты из общей пачки и жадно пожирали глазами ряды сверкающих автомобилей, тесно припаркованных вдоль дороги. Ребятам, недавно сдавшим экзамен по вождению, наверняка казалось, будто Рождество наступило на восемь месяцев раньше.

– Что это за место? – спросила Дилайла, выбираясь из машины. Оно напомнило ей квартал публичных домов в Брэдфорде. Дилайла несколько раз проезжала через него, стараясь смотреть только на дорогу, а не на проституток, которые охраняли свою территорию, как сторожевые псы. Стоя на краю тротуара в короткой юбке и в туфлях на

высоких каблуках (позаимствованных у Вивьен, огромная коллекция обуви которой была достойна гардероба миллионерши), Дилайла вдруг почувствовала себя одной из этих девиц.

– «Перфект Пекедис» – это галерея, о которой я тебе говорил. – Чарли надел свою старую кожаную куртку и вышел из машины. – Пойдем, я познакомлю тебя с художниками. Это мои друзья. – И, крепко обняв Дилайлу за талию, он нежно поцеловал ее в кончик носа. – И не надо так волноваться. Будет весело. Я тебе обещаю!

Чарли посмотрел в глаза Дилайле. Она кивнула, чувствуя, что понемногу успокаивается. Чарли нажал на кнопку и, когда включилось переговорное устройство, толкнул тяжелую стальную дверь.

Внутри оказалось очень много людей. У всех у них в руках были бокалы с шампанским. Выпивая и болтая, они группами бродили возле огромных картин, вывешенных на стенах и подсвеченных огромными настенными лампами. Чарли провел ее в середину зала, взял у официанта два бокала шампанского и протянул один Дилайле.

– Стой здесь. Я скоро вернусь, – прошептал он ей на ухо. Его горячее дыхание щекотало ей шею.

– А куда ты… – ее голос затих, когда она увидела его удалявшуюся спину, – …идешь?

Брошенная посреди зала, Дилайла нервно глотнула шампанского и огляделась по сторонам. В зале чувствовалась атмосфера праздника. В одном углу смеялись двое ведущих детской телепередачи, а в другом какие-то роскошные девицы выпивали явно не по первому бокалу и обсуждали самозабвенно наряды друг друга. Казалось, на картины никто не обращал внимания.

Дилайла осушила бокал и тут же взяла следующий. Очень уж неуютно ей было среди людей, которых раньше она видела только по телевизору и на страницах журнала «Хэлло!». Она знала всех, ее не знал никто. После стольких вечеров, проведенных в их обществе – она сидела на диване, а они торчали в телевизоре, – Дилайла чувствовала себя так, будто она их лучшая подруга. Из газет она знала их самые сокровенные тайны. Но примкнуть к их беседе со словами: «А помните, как…» – она не могла, потому что, во-первых, у них не было общих воспоминаний; во-вторых, они вообще ее знать не знали; в-третьих, они бы решили, что она ненормальная.

После двух бокалов шампанского она наконец избавилась от волнения и почувствовала себя комфортно. Ей было скучно стоять и ждать Чарли, и она стала кружить по залу, взяв у каменного официанта еще один бокал и поедая кусочки копченой семги. Дилайла уже досконально изучила всю экспозицию, когда почувствовала, что кто-то сверлит ее взглядом, и увидела перед собой похожего на Элвиса Костелло охранника из «Приключения». Ловко скользнув в сторону, Дилайла спряталась за огромным существом, похожим на шерстистого мамонта. Это была немолодая, весьма дородная и – о ужас! – бородатая журналистка из отдела светской хроники одной крупной газеты.

Дожидаясь, пока путь будет свободен, Дилайла невольно слышала, что говорила мисс Волосатка, обсуждая одну из картин с долговязым мужчиной преклонного возраста. Он был одет в бархатный костюм, рубашку с оборочками, а козлиная бородка спрыснута лаком. Он так размахивал кружевными манжетами, будто дирижировал филармоническим оркестром.

– Я вообще люблю необузданную силу оранжевого маркера, – заявил он, многозначительно морща лоб.

– Вы совершенно правы. Хотя, надо сказать, и синие чернила здесь чудо как хороши. Почти как у Поллока, вы не находите? – фонтанировала мисс Волосатка, многозначительно

облизывая напомаженные губы и придвигаясь ближе к старичку.

Дилайла посмотрела на картину. На первый взгляд казалось, что она целиком состоит из мазков маркера и чернильных каракуль, сделанных ручкой «Бик», вроде тех, которые в задумчивости выводишь, разговаривая по телефону. Приглядевшись повнимательнее, Дилайла поняла, что это они и есть. Она украдкой взглянула на название: «Скука». Автор – Петал Пламмер. Дилайла прекрасно поняла это ощущение. Чарли отсутствовал уже почти три четверти часа. Она бы сейчас вполне могла взять несколько шариковых ручек и от скуки изобразить что-нибудь подобное.

– Дилайла, я хочу познакомить тебя с двумя моими очень хорошими знакомыми.

Она обернулась. Перед ней стоял Чарли, обнимавший за пятидесятисантиметровые талии двух красавиц-амазонок. Он одарил ее широкой улыбкой.

– Поллен и Петал Пламмер. А это Дилайла.

У Дилайлы захватило дух, как у Алисы, когда она выпила содержимое бутылочки с надписью «Выпей меня». Ей вдруг показалось, что она стала крошечной, сантиметров на пять ростом. Дилайла сразу узнала стоявших перед ней близняшек, жевавших жвачку и куривших травяные сигареты. Это были знаменитые двадцатилетние дочки еще более знаменитого актера шестидесятых и его жены, бывшей модели. Дочерей всегда фотографировали по всему миру в экзотическом антураже, с цветами в волосах и без всякой одежды.

– Привет, – пискнула Дилайла, тщетно пытаясь вести себя естественно и делать вид, что не знает, с кем разговаривает.

Сестрицы Пламмер лениво улыбнулись и одновременно выпустили из ноздрей клубы табачного горьковатого дыма.

– Картины замечательные, особенно «Скука«… – Чтобы хоть что-то сказать, Дилайла решила воспользоваться суждением собеседника мисс Волосатки. – Я вообще люблю необузданную силу оранжевого маркера, – повторила она и внутренне осеклась. Произнесенная с йоркширским акцентом, фраза не возымела нужного действия.

Рассеянно кивнув, Поллен и Петал затянулись сигаретами и теснее прижались к Чарли.

Дилайла прикусила язык. Близняшек интересовал Чарли, а не она. Почувствовав себя отвергнутой и разозлившись, она схватила с подноса проходившего мимо официанта еще один бокал шампанского и одарила сестер испепеляющим взглядом. Если ничего другого не получилось, нужно хотя бы напиться за их счет. Напустив на себя разочарованный вид, она уставилась на Чарли, безмолвно посылая призыв: «Давай уйдем отсюда». Тот даже не пытался высвободиться из объятий своих подруг. Напротив, их общество явно доставляло ему удовольствие.

– Я, пожалуй, схожу в туалет, – через силу улыбнулась Дилайла. – Ты знаешь, где это?

– Налево, дорогая. – Чарли протянул руку и взял у нее бокал. – Я пока подержу. – Он обольстительно улыбнулся и сделал глоток шампанского. – Возвращайся скорее, – добавил он и по-мальчишески подмигнул.

Раздражение Дилайлы как рукой сняло. Алкоголь вызывает у нее бредовые мысли. Чарли и эти близняшки – просто друзья. Они вовсе не заигрывали с ним. Мгновенно успокоившись, она нетвердой походкой направилась сквозь толпу в направлении женского туалета.

Очередь в туалет петляла между умывальниками. Дилайла вздохнула. Ей казалось, она вот-вот лопнет, потому что выпила слишком много шампанского и почти ничего не ела.

Необъятных размеров женщина с еще более необъятным бюстом сидела в углу, окруженная всяческими флаконами, баночками с кремами и пузырьками с лаками. Она безостановочно предлагала женщинам то одно, то другое. Дилайла вежливо отказалась от флакона духов и дезодоранта «Импульс».

Некоторые женщины держали в руках кредитные карточки. Интересно, подумала Дилайла, сколько здесь стоит побрызгаться лаком для волос «Видал Сассун» и попудриться? У нее в кармане болталась какая-то мелочь, в лучшем случае пара фунтов. Этого не хватит даже на то, чтобы подкрасить ресницы. Она прислонилась к стене и стала ждать. Из кабинки вышли две девушки. Они яростно сопели и выглядели очень довольными собой. Очередь сдержанно захихикала. Дилайла недоумевала. Она даже высказалась по этому поводу, осмелев от алкоголя: «Что можно делать в туалете так долго?»

Стоявшая рядом крашеная блондинка самодовольно ухмыльнулась:

– Хочешь попробовать?

Дилайла выдавила из себя улыбку. Она терпела из последних сил. Если она в ближайшее время не прорвется в туалет, случится ужасное.

– А я хочу, – шепнула блондинка, придвигаясь ближе. – Если надо, могу продать тебе дозу. – Она достала из сумочки маленький целлофановый пакетик и вложила его в руку Дилайлы. – Всего пятнадцать фунтов.

Дилайла окаменела. Кокаин. Все нюхают кокаин. Она знала, что это существует, да и по телевизору часто шли передачи о наркоманах, но Дилайла никогда с этим не сталкивалась. В

«Псе и гусе» даже кока-колу пили редко, разве что со льдом и лимоном, запивая ею чипсы. Дилайлу все это никогда не волновало. Сильные наркотики она никогда не пробовала, один раз только что-то синтетическое, в пятнадцать лет найденное ею у Сандры.

Дверь кабинки распахнулась. Сунув пакетик в руку удивленной блондинки, Дилайла с трудом выговорила: «Спасибо, не сегодня», – и буквально запрыгнула в кабинку, позабыв о том, что собиралась держаться сдержанно.

Она нашла Чарли в полном одиночестве, облокотившимся на стол, уставленный пустыми бутылками из-под шампанского. Он был уже прилично накачан шампанским.

– Мы можем уйти? Здесь так скучно, – шепнула Дилайла.

– Ради бога, – усмехнулся Чарли, взял куртку и притянул Дилайлу к себе, зарывшись носом в ее волосы. – Так глупо вышло – разговаривал со знакомыми и никак не мог от них отделаться. Как настроение?

– Нормально, – соврала Дилайла, положив голову ему на плечо и вдыхая теплый, острый запах кожаной куртки и лосьона после бритья. Она была готова простоять так всю жизнь.

– Ну что ж, пошли. Хочешь поехать ко мне? – спросил Чарли и нежно поцеловал ее ухо. Она мечтательно кивнула.

– Ну так что?

– Да… я хочу, – тихо проговорила она. На сей раз у нее не было никаких сомнений.

Больше всего на свете ей хотелось провести эту ночь с Чарли.