Глава 53 Взаимоуважение

Перевод главы – Renata

Когда следующим вечером Гарри спешил в Большой Зал на ужин, последним, что он ожидал увидеть, зайдя за угол, это обнаружить двух своих лучших друзей, слившихся в жарком объятии. Этот коридор почти не использовался, но сокращал путь для Гарри и Северуса из их комнат до Большого зала. Видимо, парочка нашла себе занятие поинтереснее, чем просто болтать в ожидании Гарри. Он уставился на них, в шоке открыв рот.

Освещённая светом факелов, Гермиона прислонялась к стене коридора. Рон жадно целовал девушку, прижимаясь к ней всем телом, его ладони упирались в каменную стену по обе стороны от её головы. В какой-то момент он зарылся пальцами в её волосы и, запрокинув её голову, углубил поцелуй. Реакция Гермионы говорила о том, что она не имеет ничего против такого неожиданно-резкого проявления страсти: слабый стон вырвался у неё из груди, и она вернула не менее жаркий поцелуй.

За последние несколько дней он уже второй раз видел целующуюся пару, и так же, как при виде поцелуя Чарли и Драко, Гарри почувствовал, как его лицо заливает краска. Он, конечно, знал, что Рон без ума от Гермионы, и что она испытывает к нему те же чувства. Он достаточно долго наблюдал, как эти двое танцуют друг вокруг друга, чтобы не удивляться подобной картине – но всё же, она застала его врасплох. Он не мог не задаться вопросом, как давно их отношения перешли на этот уровень? Недавно Гермиона намекала, что их отношения ещё не продвинулись настолько далеко.

Но, с другой стороны, им было шестнадцать, а шестнадцатилетние известны своей импульсивностью. Возможно, традиционный обмен подарками на Валентинов День что-то зажёг между ними.

Смотря на них, он почувствовал, как что-то пробудилось в нём – нечто большее, чем просто смущение. Что бы он ощутил, задумался Гарри, если бы его так же поцеловали? На мгновение он попытался представить себя в подобной ситуации и тут же наткнулся на проблему.

Какую бы позицию он занимал? Рона или Гермионы?

Если бы кто-нибудь целовал его… кто-нибудь… Северус, например? Он был женат на Северусе и после многочисленных занятий с мечом, во время которых физический контакт был постоянным, Гарри начал думать, что уже не считает эту идею отвратительной. Интересно, он был бы прижатым к стене, как Гермиона, или тем, кто целует?

Картинки из его снов вернулись и снова взволновали его, вызывая известную реакцию. Человек в этих снах, сильный и мужественный, возбуждал его умело и легко. В тех снах он чувствовал себя совершенно ошеломлённым, он был готов взорваться от переполняющих его чувств, реагируя на вкус чужих губ, прикосновения и жар чужого тела, вжимающегося в него. Северус сильный, - размышлял Гарри, - с прекрасно развитой мускулатурой, и не в его характере - быть пассивным. Представить Северуса на месте Гермионы Гарри никак не мог. Его сердце взволнованно вздрогнуло, когда он представил, как бы было, если бы Северус прижался к нему, как Рон к Гермионе, или как мужчина в его сне. Жаркая волна окатила его с ног до головы, лицо запылало.

О, Боже, что же с ним не так? Он не был… не был кем? - спросил он себя. Не был геем? В последнее время он уже почти готов был признать, что возможно был им – его весьма определённо привлекали мужчины. По крайней мере, Северус – хотя это был выбор судьбы! Его Мастер Зелий, отрава его существования! Но, ни у кого в мире больше нет такого восхитительного оттенка глаз, как у Северуса, а его голос… Гарри задрожал. Его голос мог расплавить сталь. Чёрт, ему даже нравился запах этого мужчины – по крайней мере, настоящий запах его тела, а не когда он пропах какими-то странными зельями.

Но что же сам Северус – гей ли он? Однако ему было известно, что Северусу нравятся высокие блондинки, а не безбашенные гриффиндорцы.

Едва эта мысль появилась, Гарри почувствовал, как всё внутри всколыхнулось от негодования. А что, если у Северуса есть любовница? Или любовник? Всё, что он знал о Северусе – это то, что возможно у него были долгосрочные отношения с кем-то, но они никогда не разговаривали на эту тему, и Гарри не знал, как обстоят дела сейчас. Долгое время Гарри так сильно переживал из-за своего вынужденного брака с Северусом, что совсем забыл о том, что того также заставили жениться на нём. Конечно, никто даже не потрудился спросить Северуса той ночью много месяцев назад, не был ли он в тот момент связан с кем-то ещё? По идее, Северус мог спокойно встречаться с дюжиной любовников, и Гарри никогда бы об этом не узнал.

- Ой! Гарри! – шокировано воскликнула Гермиона, вырывая его из странных мыслей, роящихся в его голове.

- Гарри! – точно так же воскликнул Рон, немедленно покраснев. Оба его друга выглядели такими смущёнными, словно их обоих застали за кражей печенья из буфета, они даже отодвинулись друг от друга.

- Извините! – выпалил Гарри, чувствуя себя неловко от того, что разглядывал их. Несколько минут все смущённо переглядывались, потом кто-то из них нервно хихикнул, и все улыбнулись.

- Идёмте на ужин, - предложила Гермиона.

Они поспешили покинуть место происшествия и помчались по коридору в сторону Большого зала, облегченно вздохнув, когда попали в холл, переполненный студентами.

Рон и Гермиона обычно сидели за обеденным столом друг напротив друга, но в свете сегодняшней ситуации, Гарри не был удивлён, увидев, что они сели рядом. Гарри только робко улыбнулся им, садясь напротив. Однако, к его ужасу, Лаванда Браун и Парвати Патил сели по обе стороны от него. С ними были ещё несколько девчонок – семикурсницы и пятикурсницы, включая Джинни. Темой их оживленного разговора был брак.

Различные хогвартские романы активно обсуждались вчера, в Валентинов день. Прошлой ночью в Гриффиндорской башне студентки забросали вернувшихся с церемонии Билла, Перси, близнецов, Рона, Джинни и Гарри вопросами о браке Драко Малфоя и Чарли Уизли. Все хотели знать, через что пришлось пройти Чарли во время заключения брака с наследником Малфоев. Девушки признавали, что внешне Драко довольно привлекателен, но, как человек - неприятен. Все хотели в деталях услышать, как он ведёт себя с Чарли.

Даже сегодня разговоры об этом ещё не утихли, хотя теперь девушки обсуждали достоинства устроенного брака, и, судя по тому, как сели Лаванда и Парвати, их интересовало его мнение об этом обычае. Он раздражённо вздохнул – ну, почему девушки так бесцеремонны?

- Теперь мои родители тоже хотят устроить мой брак, - пожаловалась Лаванда всем, кто слушал. – Они думают, что это снова стало очень модно – если это достаточно хорошо для Гарри Поттера, то это должно быть достаточно хорошо для любого. И они полагают, что очевидно Малфои считают точно также. Мои родители всегда старались быть современными, а теперь они хотят быть старомодными.

- Брак Драко не был устроен, - прервала её Гермиона. – Это, скорее, решение Драко и Чарли, а не их родителей.

- А по словам мистера Малфоя, всё было по-другому, - ответила Парвати. – И в газетах пишут, что Дамблдор также имеет к этому какое-то отношение. Мои родители подумывают, чтобы тоже обратиться к нему, чтобы устроить мой брак.

- Ясно, похоже, я единственная, кто не хочет устроенный брак, - заявила Лаванда. – Я даже не могу себе это представить!

- Лаванда, - предупреждающе сказала Гермиона, и бросила виноватый взгляд на Гарри. Юноша подозревал, что её собеседница даже не понимала, что фактически оскорбила его.

- О, чёрт! – проворчала Лаванда. Она обняла его одной рукой за плечи и кратко прижала к себе, а другой — словно извиняясь, погладила его по бедру. – Прости, Гарри. Я знаю, что твой брак был устроен, и всё же! Я не хочу застрять в таком кошмарном браке – я имею в виду: чтО, если мои родители выберут мне кого-то ужасного? Как потом вообще жить? Худшее, что может произойти – это жизнь с кем-то, в которой единственные эмоции между вами – это холодное презрение или, если повезёт - равнодушие. И самое бОльшее, на что вы когда-либо сможете надеяться – это взаимное уважение. И кто захочет прожить такую жизнь? Без страсти, без огня?! Я лучше умру!

Парвати, сидящая с другой стороны от Гарри, ухмыльнулась и, дразнясь, потянула его за прядку волос.

- Ну, и что же получаешь ты, Гарри? Холодное презрение, равнодушие или уважение?

Все за столом рассмеялись. Гарри покраснел и сердито оглядел всех вокруг.

- Я должен выбирать только из этих вариантов? – недовольно спросил он.

- Очевидно, да, - пробормотал Рон, тоже раздражённый темой беседы. Он впился сердитым взглядом в девушек. – Вы что думаете, что это всё, на что может надеяться мой брат?

- Он женат на Малфое! – напомнила ему Лаванда. – А они подняли слово «холодный» на новый уровень.

- Ну, не знаю, - задумчиво сказал Невилл. – По мне, так он совсем не казался «холодным», когда метал ножи в преподавательский стол.

- Отлично подметил, - согласился Дин, кивнув головой. – И я вполне уверен, что мы можем также исключить слово «вежливый».

На это последовал ещё больший смех.

- Это же относится и к профессору Снейпу, - добавил Симус.

- Видите, - сказала Гермиона двум девушкам. - Вам следует пересмотреть свои взгляды на эту тему.

Но Лаванда не хотела, чтобы от неё так просто отделались.

- Только не говори мне, что ты бы хотела, чтобы твои родители устроили твой брак! – воскликнула она. – Я имею в виду, что бы ты сделала, если бы завтра они сказали тебе, что решили выдать тебя на следующей неделе за Эрни МакМиллана, и что ты ничего не можешь с этим сделать?!

- Во-первых, мои родители – магглы и не верят в устроенные браки, - напомнила ей Гермиона. – А во-вторых, я не говорю, что мне нравится идея устроенного брака. Я только сказала, что многие из сидящих здесь, не имеют выбора в этом вопросе, и ты не должна оскорблять обычай. Некоторые устроенные браки оказываются вполне удачными. Люди могут быть вполне счастливы в устроенных браках.

- Вполне счастливы, - проворчала Лаванда. – Вполне счастливы в их посредственных жизнях, в которых нет ни малейшей страсти. Назови хоть один устроенный брак, который превратился в настоящую любовь?

- Мои родители, - уверено заявил Рон. Все в шоке повернулись к нему. Он только пожал плечами. – Их родители договорились о браке, когда моим родителям было десять лет. Они влюбились, когда вместе учились в Хогвартсе. Ты же не можешь сказать, что в их жизни нет страсти? Мерлин, да моя мама снова беременна!

Девчонки, каким-то образом пропустившие вчера эту новость, в шоке завизжали. Лаванда выглядела очень удивлённой. В следующее мгновение тема беседы перешла от брака к детям, и Гарри показательно закатил глаза, переглянувшись с Роном и Гермионой. Ему больше нравилось, когда Дин, Симус и Невилл, как обычно, сидели рядом с ним.

Глубоко задумавшись, Гарри возвращался после ужина в свои комнаты. В голове у него роилось множество мыслей, приводивших его в смятение. «Посредственная жизнь, в которой нет ни малейшей страсти» – это то, что они думают станет с его жизнью? Неужели взаимоуважение - это все, что он когда-нибудь сможет получить? Он не мог выкинуть из головы вчерашнее страстное объятие Чарли и Драко на свадьбе, и недавний поцелуй Рона и Гермионы, и начал снова задаваться вопросом, есть ли у Северуса ещё кто-то.

Его беспокоило то, что немного зная о прошлом мужчины, он, в то же время, совершенно ничего не знал о его личной жизни, несмотря на то, что прожил с ним почти полгода. Рядом с ним был такой сильный, мужественный человек, что казалось невозможным, чтобы в его жизни не было страсти. Его предполагаемые отношения просто не могли быть холодными или бесчувственными.

Но, что если у него нет никаких отношений? - спросил ворчливый голос в его голове. Что если это просто секс? В конце концов, Северус не был гриффиндорцем – Гарри сомневался, что зельевар верит в идеи настоящей любви или преданности. Среди студентов ходило много догадок о поведении представителей разных Домов: у влюблённых гриффиндорцев были благородные, возвышенные романы, наполненные эпической страстью, трагедией и вечной любовью. Хаффлпафцы предпочитали тихие, нежные отношения, которые оставались неизменными на протяжении всего романа, становясь дружбой. Равенкловцы подходили к выбору логически, подбирая совместимого с ними компаньона, который сможет поддерживать в будущем ровные спокойные отношения. Слизеринцы действовали холодно и расчётливо, перемещаясь от одного соблазнения к следующему, оставляя позади себя тропу из разбитых сердец.

Гарри, конечно, понимал, что эта классификация была просто смешна. Конечно, Драко сломал эти стереотипы, ведь у него, несомненно, были возвышенные любовные отношения. И Ремус с Сириусом, – ладно, Гарри должен признать, что эти двое очень подходили к этой классификации. Хотя из рассказов Ремуса о бурной молодости Сириуса было известно, что крёстный заводил романы скорее как слизеринец, чем как гриффиндорец. Но через некоторое время Сириус, наконец, оставил слизеринский путь без малейшего сожаления. Сириус признался ему, что даже интересуясь Ремусом, смотрел в другую сторону потому, что тот казался ему совершенно равнодушным.

Гарри раздражённо застонал. С какой стати такие мысли изводят его сейчас? Неужели недостаточно того, что он волновался, размышляя о том, какой у него будет личная жизнь? Он очень сомневался, что Северуса тоже посещали подобные мысли, поскольку тому были неведомы мрачные подростковые терзания и сомнения. Гарри тихо проклинал Корнелиуса Фаджа за его дурацкие планы, из-за которых всё это началось.

Северус сидел у камина и читал книгу, когда Гарри, наконец, вошёл в комнату. Судя по тому, как Северус переворачивал страницы, Гарри понял, что тот был чем-то раздражён. Мужчина перелистывал страницы так быстро, что вряд ли смог бы прочитать хоть предложение.

Зельевар впился в него долгим пристальным взглядом. Он снял свою учительскую мантию и сейчас был одет в тёмные брюки и белую рубашку. После их тренировки с мечом, он принял душ, и его чёрные волосы выглядели мягкими и чистыми, концы локонов слегка вились и красиво струились по плечам мужчины. Он не был настоящим красавцем – не как Сириус – но сверкающий взор, резкие и гордые черты лица делали его по-своему привлекательным. Даже его нос начинал нравиться Гарри; он добавлял его лицу что-то аристократическое, что ему весьма нравилось. Такие мысли только ещё раз убедили Гарри, что многие могли бы заинтересоваться Северусом. Он понял, что с его стороны было глупо полагать, что мужчина был совершенно одинок. Что-то внутри сжалось от этой мысли.

- Ты занимаешься сексом? – выпалил он, и тут же испуганно застыл. Его лицо вмиг залилось краской. Он не мог поверить, что только спросил это!

Северус недоверчиво разглядывал его некоторое время, его тёмные глаза удивлённо расширились.

- Не в данный момент, - проворчал он, его голос был полон пренебрежения. Он приподнял книгу. – Это называется чтением. Твои знания оставляют желать лучшего, если ты путаешь это с сексом.

- Нет, - пискнул Гарри, его голос сломался. – Я имел в виду ты… Я имел в виду, что я немного в замешательстве, если… если… есть кто-то… Я не имею в виду… - он резко замолчал, будучи совершенно не в состоянии закончить мысль, найти правильные слова, чтобы задать свой вопрос. Он подозревал, что потеряет сознание, если ему станет ещё жарче.

Глаза Севеурса сощурились, когда он слушал, как мальчик путается в словах.

- Это твоя неуклюжая попытка спросить меня, встречаюсь ли я сейчас с кем-то?

- Неуклюжая? – воскликнул Гарри.

- Очень, - усмехнулся Северус. – Это маггловский оборот речи. Правильным способом задать такой вопрос было бы спросить: есть ли у меня любовная связь.

Часть обиды Гарри превратилась в возмущение.

- Правильный способ? Это и есть правильный способ задавать подобные вопросы? – волна негодования захлестнула его.

- Именно, - прохладно ответил ему Северус, снова продолжив резко перелистывать страницы. - Хотя, по правде говоря, обсуждать такие темы вообще немного рискованно. В конце концов, это может побудить меня тоже начать спрашивать.

Гарри не был уверен, что ему нравилось направление, куда начал сворачивать их разговор. Он одновременно чувствовал и злость, и нерешительность, не говоря уже о том, что совершенно запутался.

- Спрашивать о чём?

- Например, я мог бы спросить, что делала рука мисс Браун на твоём бедре во время ужина сегодняшним вечером? – ледяным тоном заявил Северус.

- Этого не было! – протестующее возразил шокированный Гарри.

Северус с громким хлопком яростно захлопнул книгу, впиваясь в гриффиндорца тёмным обжигающим взглядом.

- Безусловно было!

Гарри попытался вспомнить прошедший ужин. Конечно, Лаванда сидела довольно близко к нему, и она несколько раз обнимала его за плечи, и, возможно, дотрагивалась до него больше, чем ему того хотелось, но он, правда, был уверен, что заметил бы, если бы кто-то положил ему руку на бедро, - по крайней мере, он думал, что заметил бы?

- Она не делала этого! – снова решительно заявил он. – Думаю, что я бы заметил, если бы кто-то положил руку мне на бедро. И даже, если она это сделала, это не значит, что она подразумевала… - он снова начал что-то бормотать, неспособный найти подходящее слово.

- Не значит, что она подразумевала – что? – воскликнул Северус, вскочив на ноги и швырнув книгу на журнальный столик. – Если ты не замечаешь, как кто-то кладёт свою руку тебе на бедро, то я нахожу весьма сомнительным то, что ты вообще способен понять, что именно это могло или не могло обозначать!

- Я знаю, что это значит! – возмущённо закричал Гарри. – Я не тупой! Я понимаю, если кто-то начинает флиртовать со мной.

Северус угрожающе шагнул к нему, но Гарри был слишком рассержен, чтобы беспокоиться насчёт этого.

- Флиртовать? Флирт – это обмен УСТНЫМИ намёками. А скольжение руки по твоему бедру больше похоже на заигрывание.

- Она не заигрывала со мной! – настаивал Гарри, впиваясь в него взглядом. – Я, думаю, заметил бы, если бы кто-то начал заигрывать со мной!

- Правда? – усмехнулся Северус. – И ты также заметил, когда мисс Патил начала играть с твоими волосами?

- Что? – испуганно уставился на него гриффиндорец. Он действительно смутно помнил, как кто-то пару раз дёрнул его за волосы, но он сразу отодвинулся от раздражителя. – Она не делала этого! Она не… Я имею в виду, они не заигрывали со мной! Я бы заметил, если бы они сделали это!

- Ещё секунда - и она бы поцеловала тебя! – прорычал Северус, сверкая своими горящими глазами, возвышаясь над ним, как гора. Гарри мог почувствовать, как его горячее дыхание опаляет кожу. Его сердце бешено колотилось в груди, кровь бурным потоком неслась по венам от бури чувств, которым он не знал названия.

- Ты несёшь полный бред! – гневно воскликнул Гарри, не зная, что ещё можно ответить. – Думаю, я бы заметил, если бы кто-то собирался меня поцеловать!

Вдруг сильная рука обхватила Гарри за талию и крепко прижала, в то время как вторая - запуталась в его волосах. Его шокированное восклицание было заглушено горячими губами, захватившими его рот в пламенном требовательном поцелуе, который превратил его мысли в настоящий хаос. Он теснее прижался к Северусу, чувствуя, как жар прошёл по их телам обжигающей волной, когда они соприкоснулись бёдрами. Невероятное ощущение давления чужого языка, и движения жадных, горячих губ - Гарри застонал от такой атаки.

Не задумываясь, он поднял руки и вцепился в узкие, сильные бёдра целующего его мужчины, чувствуя, как под руками движутся мускулы, когда он скользил по ним пальцами. Он не мог думать – только чувствовать, не в силах сфокусироваться на чём-либо кроме восхитительного вкуса губ мужчины и сладости его прикосновений. Требовательный горячий поцелуй Северуса опьянял его.

Внезапно объятия разжались. Его губы опухли, а тело дрожало и пело от пробуждённой энергии. Он заглянул в горящие глаза Северуса Снейпа.

- Ты заметил это? – сердито бросил мужчина, прежде чем стремительно развернуться и исчезнуть в своей лаборатории. Дверь громко хлопнула, оставляя всё ещё задыхающегося и дрожащего Гарри одного в гостиной.

Гарри застыл посреди комнаты настолько дезориентированный, что если бы сейчас вдруг из ниоткуда появились и напали на него дементоры, он бы никак не отреагировал. Словно в прострации, он поднял руку и прикоснулся к своим губам. В них ещё ощущалось легкое покалывание, и он мог чувствовать вкус губ Северуса. Слова, которые он услышал сегодня вечером, неожиданно всплыли в его памяти. Холодное презрение, равнодушие? Взаимное уважение? Что из перечисленного подходит, - спрашивал он себя. И не был уверен, что знает ответ. Его сердце всё ещё бешено колотилось.

О боже! Мужчина поцеловал его! Что, во имя Мерлина, он сделал такого, чтобы вызвать у него такую реакцию? И смог бы он сделать это снова? - тут же спросил слабый голос, прежде чем Гарри заставил его умолкнуть.

Он медленно направился в спальню, всё ещё прикасаясь пальцами к своим опухшим после жаркого поцелуя губам. Он начал понимать, почему его одноклассники так бурно и самозабвенно обсуждали все это. Это было… ладно, он не был уверен, как это описать, и не был полностью уверен, как относиться к факту, о котором говорил Северус Снейп. Конечно, если кто-то предположил бы подобное шесть месяцев назад, он бы реагировал совершенно иначе.

Вдруг он резко остановился, когда ему в голову пришла одна мысль. Северус так и не ответил на его вопрос! Северус, как истинный слизеринец, просто находчиво ушел от ответа! Неуклюжий! - кипятился он. Неуклюже поинтересовавшийся, была ли у его супруга любовная связь!

- Твою мать! – ругнулся Гарри, и, сердито шагнув в спальню, яростно захлопнул за собой дверь.

Он не собирается извиняться! - крутилась у Северуса в голове мысль, когда он сел за рабочий стол и достал перо, чтобы начать проверять работы студентов. Нет, он совершенно определённо не собирается просить прощения! Какое это имеет значение, если он поцеловал мальчика – мальчика, которого несомненно нужно было поцеловать, если он настолько невежественен, что не может понять, когда две – ДВЕ – девушки публично домогаются его!

Весь день он с трудом пытался обуздать свои чувства, которые были всё ещё взвинчены после вчерашнего разговора с Альбусом. В конце концов, Гарри не был виноват в том, что остальная часть мира настолько интересовалась им, что совершенно незнакомые маги подвергали сомнению их брак. И студенты тоже были ни в чём не виноваты, хотя он всё равно не жалел о снятых им пятидесяти баллах в течение дня. Это ему очень понравилось.

В принципе, он был в довольно неплохом настроении, когда пришёл сегодня на ужин. Чуть раньше у них с Гарри было занятие с мечом, и ему удалось дать выход своему раздражению в безобидной форме. Он вежливо кивнул Альбусу и Минерве, услышал вопрос о своём здоровье от Хагрида, и положил себе на тарелку несколько кусочков ростбифа. Домовые эльфы разместили на столе неплохой выбор напитков, включая немного хорошего вина, которое было позволено за главным столом только в редких случаях.

Ужин проходил отлично. Почти отлично. Студентки Хаффлпафа всё ещё хихикали над ним. Равенкловцы обсуждали какой-то жизненно важный вопрос, о котором - они были абсолютно уверены - весь остальной мир судил совершенно неверно. Слизеринцы перешёптывались, без сомнения составляя очередной план по захвату мира. А гриффиндорцы вели себя шумно и отвратительно. Как всегда. Всё было как всегда.

А затем Лаванда Браун обхватила рукой плечи Гарри и прижала его к себе на несколько секунд, довольно сильно прижимаясь к нему своей грудью.

Увидев это, Северус ощутил, как все внутри него переворачивается. Что, чёрт возьми, это было! – внутренне возмутился он. Было очевидно, что гриффиндорцы что-то горячо обсуждали, хотя со своего места он и не мог услышать, о чём именно. И почему во время этого обсуждения Лаванда Браун и Парвати Патил сидят так непозволительно близко к Гарри, он не знал.

Увидев улыбку Лаванды, и то, как её рука скользнула под стол, он почувствовал, что внутри всё заледенело. Она поглаживает его бедро! Только выдержка, выработанная за долгие годы, помогла ему остаться внешне невозмутимым, несмотря на чувства, бушевавшие в душе. Но это не уменьшило его кипящую ярость.

С другой стороны Гарри, к нему близко наклонилась Парвати, не менее сексуальная, чем Лаванда, но более красивая. Она тепло улыбнулась Гарри, что-то тихо говоря ему. С места Северуса казалось, что она словно что-то шептала ему на ухо, а когда она подняла руку, чтобы коснуться волос Гарри, Северус резко сжал в кулаке рукоять ножа. Что, во имя Мерлина, вообще творится за столом гриффиндорцев? И с какой стати девушки лезут к его супругу!

Полагая, что ему, вероятно, не позволят убить кого-нибудь в Большом зале, по крайней мере, в присутствии Дамблдора, Северус пулей вылетел из Зала, слишком злой, чтобы продолжать смотреть на гриффиндорцев. Были ли среди тех предложений о женитьбе, которые присылали Альбусу, какие-либо от кого-то из студентов? Он попытался вспомнить брачные обряды в Индии – Патил же были индианками. Было ли им позволено иметь больше, чем одного супруга? Браун, конечно, была англичанкой, но эта маленькая потаскушка, вероятно, не заботится ни об обычаях, ни о чести.

Он попытался успокоиться до того, как вернётся Гарри, но провёл эти минуты, задаваясь вопросом, а собирался ли Гарри вообще возвращаться. И подобные мысли совершенно не способствовали успокоению. А затем, через несколько минут, Гарри вошёл в комнату и спросил его, есть ли у него секс. Твою мать!

И он поцеловал его. Возможно это не лучший ответ, но Северус слишком устал быть таким чертовски честным. Таким чертовски благородным! У него был великолепный, сексуальный, сильный – НЕВЕЖЕСТВЕННЫЙ – молодой человек, который каждую ночь спит с ним в одной кровати, а он даже не может до него дотронуться. А сейчас Гарри практически напросился на это. И, во имя Мерлина, они женаты! Ни один суд мира не признает его виновным за то, что он поцеловал мальчика. Нет, он определённо не собирался извиняться.

И мальчик выглядел так потрясающе, когда разозлился во время их разговора – его глаза пылали, лицо раскраснелось от переполняющего его возмущения. Просить его держать свои руки при себе, было бы просто смешно. Во имя Мерлина, слизеринец он или хаффлпафец? В этот момент он некстати вспомнил троих четверокурсников-хаффлпафцев, опозоривших, вероятно, свой факультет, и решил, что выбрал неудачное сравнение.

- Он сам должен извиниться передо мной, - сказал зельевар сам себе, поставив Тролля на одной из проверенных работ. - Только подумайте – задавать мне такие вопросы! - Он проводил с Гарри каждую ночь с тех пор, как они поженились, делал всё возможное и невозможное, чтобы защитить его. Когда, во имя Мерлина, у него могло быть время, чтобы завести роман? А главное, почему Гарри вообще беспокоится об этом?

Но если он действительно беспокоится… Северус застыл от этой мысли. Правда ли он беспокоится? Он попытался вспомнить выражение лица Гарри, когда тот задавал свой вопрос. Была ли это ревность - или это было просто праздное любопытство? Преданность – была очень важна для Гарри, Северус знал это из прошлых разговоров с ним. Действительно ли Гарри начал размышлять о личной жизни Северуса и, если это так, то как он может повернуть это в своих интересах?

- Чёрт побери, - выдохнул он. Что с ним случилось в последнее время? Почему он стал настолько помешан на том, чтобы прикоснуться к мальчику? До сих пор никто не становился ему настолько близок. И он не знал, как справиться с этим.

Долгое время он просидел полностью поглощённый своими мыслями, совершенно не обращая внимания на пергаменты, которые он, как предполагалось, должен был проверять. Слишком много в последнее время он размышлял о Гарри. Шесть месяцев назад, он согласился на этот брак, только чтобы защитить его, потому что Альбус сказал, что мальчик нуждается в нём. Северус тогда пообещал себе, что будет честным партнёром. Он был воспитан так, что верил, что мужчина должен относиться к своему супругу определённым образом – с уважением и заботой, независимо от своих собственных чувств. И он намеревался вести себя только так. Но в какой-то момент - начал чувствовать нечто большее.

Раньше он думал, что когда придёт время, и Гарри обратит своё внимание на кого-то более подходящего, он спокойно примет это и закроет глаза на любую интрижку – конечно, если об их связи не будет знать общественность. Но он начинал понимать, что вряд ли сможет сделать это – вряд ли когда-нибудь сможет закрыть глаза на то, что Гарри может захотеть сделать. Но в то же самое время у него не было никакого желания причинить мальчику боль. Всё, что ему оставалось – это по-глупому надеяться, что Гарри захочет строить свои отношения не с кем-то, а только с ним, что конечно решило бы все его проблемы, верно?

Тут же слизеринец внутри него напомнил, что надежда – для гриффиндорцев, а совсем не для слизеринцев. Слизеринцы предпочитают знать. Последнее, что он хотел бы делать – это вести себя как глупый гриффинорец. Правильно?

Вздохнув, Северус отложил перо и убрал со стола свитки пергамента. Было уже поздно, и сидение в лаборатории никак ему не поможет. Вместо этого он встал и направился в спальню – возможно, завтра всё будет выглядеть в ином свете. Если тот поцелуй был единственно верным шагом, он принесет нужные плоды.

Войдя в комнату, Северус увидел, что Гарри спал, свернувшись на своей стороне кровати, на тумбочке стоял пустой пузырёк зелья Сна-без-Сновидений. Это его немного успокоило – поскольку означало, что после бурной вспышки, мальчик не перестал доверять ему и не отказался от своего зелья, опасаясь каких-либо поползновений со стороны Северуса. Он снова почувствовал вину, когда вспомнил ту ночь, когда почти соблазнил мальчика, пока тот спал.

Он снова отправился в душ, несмотря на то, что был там совсем недавно, желая избавиться от определённых реакций тела до того, как ложиться в постель рядом с Гарри. Под струями горячей воды он поглаживал себя, представляя, что он мог бы сделать, если бы ему дали возможность – как бы он мог ласкать и целовать каждый кусочек тела Гарри, если бы ему дали шанс. Целовать Гарри, когда он не спал, оказалось в тысячу раз приятнее, чем спящего: сонный – он был мягок и уступчив, но в гостиной - ответил страстно, сильно. Он немного поборолся, прежде чем раскрыться, позволяя языку мужчины проникнуть внутрь, отвечая яростной, нетерпеливой страстью, которая заставляла его тело вибрировать от переполняющих чувств.

Северус начал гладить себя сильнее, закрыв глаза и вспоминая, как выглядел тогда Гарри: опухшие зацелованные губы и сверкающие зелёные глаза. Он схватил другой рукой Сердечный камень, всё ещё висящий на его шее, чувствуя ошеломляющую силу магии Гарри, пульсирующую в камне. Мужчина резко закусил губу, чтобы сдержать рвущийся крик, и прислонился к стене душа. Он был слишком возбуждён, чтобы долго продержаться.

Он тихо чертыхнулся. Так глупо, так отчаянно. Перед тем, как покинуть душ, он сердито смыл все признаки своей неосмотрительности, и переоделся, снова скрыв Сердечный камень под ночной рубашкой.

Лёгким взмахом палочки он затушил все, кроме одной, свечи и забрался в кровать. Не в силах удержаться, он склонился над Гарри и легко провёл пальцами по его лицу. Мальчик мягко потянулся за его прикосновением, но не проснулся. Его мягкие губы слегка раскрылись во сне, и Северус почувствовал, что его пах напрягся в ответ.

- Глупый гриффиндорец, - прошептал он. – Ты должен знать, что лучше не дразнить змею.

С другой стороны, именно это гриффиндорцам удаётся лучше всего.

Комментарий автора:

Я совершенно уверена, что Сердечные камни не должны использоваться так, как это сделал Снейп. Как вы можете видеть, Гарри и Северус сделали ещё один шаг. Так же, как и Рон с Гермионой. Полагаю, День святого Валентина раскрывает романтику в каждом человеке (это была романтика для Гарри и Северуса… они общаются лучше, крича друг на друга).

Гарри рассматривает не только идею о том, что он может быть геем, но и пытается также определиться со своей гендерной ролью (это неоднократно упоминалось в предыдущих главах). Уверена, что он когда-нибудь, наконец, всё поймёт. Если бы ему не надо было бороться с Тёмным Лордом, иметь дело с политиками, оборотнями, викингами, дементорами и разбираться с мистическими видениями, он, вероятно, всё понял бы намного быстрее.

И да, в этой главе был ещё один кусочек Джейн Остин, мои читатели настолько проницательны, что сразу подмечают такие вещи.