Глава 8 4 страница

– Кончено? Что именно? Ничего еще не кончено. Ну да, «РЕКТО» теперь бесполезна. Я отправлюсь в Америку. Там есть множество компаний, которым очень нужен мой опыт. Я уже собрал огромный объем экспериментальных данных. Когда я с их помощью завершу мое исследование, я стану настоящим королем – настоящим богом – истинным богом этого мира.

…Он таки окончательно свихнулся. Хотя нет – думаю, у него уже давно крыша съехала.

– Но прежде я должен еще разобраться с кое-какими делами. Для начала я убью тебя, Кирито-кун.

Произнеся эти слова бесстрастно, тусклым голосом, Суго быстрым шагом направился ко мне. Нож в его правой руке деловито устремился к моему лицу.

–!!.

Я оттолкнулся правой ногой от асфальта, пытаясь уклониться. Но поскользнулся на снегу и, потеряв равновесие, шлепнулся и жестко ударился левым боком, так сильно, что у меня перебило дыхание.

Суго взглянул на меня сверху вниз; казалось, зрачки его все никак не могут сфокусироваться.

– Эй, а ну встал.

Он пнул меня в бедро мыском своей дорогой туфли. И второй раз. И третий. Горячая боль взбежала по моему спинному мозгу и эхом отдалась в затылке. И в правую руку она тоже отдалась, острая, резкая. Только теперь я заметил, что порез был у меня не только на пуховике, но и на руке.

Я был не в состоянии двинуться с места. Не в силах издать ни звука. Охотничий нож в руке Суго – клинок длиной больше 20 сантиметров, тяжелое орудие убийства – приморозил меня на месте.

Убить – меня – этим ножом?..

Обрывки мыслей в голове пролетали и сразу исчезали. Толстый клинок бесшумно, смертоносно пронзает мое тело – наносит смертельную рану, забирает мою жизнь – я представлял себе это снова и снова. Ничего, кроме этого, я делать не мог.

Боль в правой руке перешла в тупое жжение. Несколько капель темной жидкости просочились в щель между рукавом и перчаткой. Я вообразил, как кровь вытекает из меня сплошной струей. Четкий и ясный образ «смерти», вовсе не число на полоске хит-пойнтов.

– Эй, вставай давай. Вставай, я сказал.

Суго продолжал механически пинать меня по ногам.

– Ты, что ты там мне раньше говорил? Не убегай? Не стесняйся? Пора решить все наши вопросы? Ты с таким гордым видом все это говорил, – бормотал он, и в его голосе слышались те же нотки безумия, что и там, посреди черноты. – Теперь ты понял, маленький засранец? Ты ни на что не способен, кроме игр, нету у тебя истинной силы. Таких и называют паршивой швалью. И тем не менее ты мешал мне – мне!.. Разумеется, кара за твои грехи – смерть. Чего-то меньшего, чем смерть, ты не заслуживаешь.

Произнеся эту фразу совершенно безжизненным голосом, Суго поставил левую ногу мне на живот и переместил на нее свой вес. Под давлением – как физическим, так и ментальным, от осознания его безумия – мне отрубило дыхание.

Я глядел в лицо Суго, пока он пододвигался ко мне, мелко, нерегулярно дыша. Склонившись надо мной, он занес вооруженную ножом правую руку высоко над головой.

И, не моргнув глазом, ударил сверху вниз.

– …Гх…

Глухой звук вырвался у меня из горла –

Кончик ножа оцарапал мою щеку и с глухим металлическим звуком впился в асфальт.

– А… Мой правый глаз неважно видит, прицел сбился, – пробормотал Суго, вновь занося нож.

Лезвие светилось яркой полоской в темноте, отражая свет люминесцентных ламп.

Кончик ножа чуть защербился, видимо, от удара о твердое покрытие. Этот изъян придавал ножу ауру еще более реального, настоящего оружия. Это вам не набор полигонов, он создан из атомов металла, тяжелый и холодный, настоящий смертоносный клинок.

Все словно замедлилось. Снежные хлопья, падающие с ночного неба. Облачко тумана, вырывающееся у Суго изо рта. Опускающийся на меня нож. Мигание оранжевого света, отражающегося от заусенца на клинке.

Это напомнило, где-то я уже видел такое зазубренное оружие…

Бесполезное воспоминание всплыло на поверхность остановившегося сознания.

Что же это было? Кинжал, продававшийся на одном из средних уровней Айнкрада. Кажется, его название было «Мечегуб». Если парировать вражеское оружие вот этим зазубренным участочком на тыльной стороне клинка, это немного увеличивает шанс уничтожить клинок врага. Это казалось интересным, и я тогда взял себе навык работы с кинжалом в один из слотов и пользовался этой штучкой какое-то время, но мне не понравилось – слишком слабое оружие в нападении.

Оружие, которое у Суго в руках сейчас, даже еще меньше, чем то. Его и кинжалом-то не назовешь. Да нет – он и вовсе на оружие не тянет. Орудие для повседневной работы. Мечник таким бы в бою не пользовался.

В моих ушах вновь раздались слова, произнесенные Суго несколько минут назад.

Истинная сила, ее у меня нет…

Да… это верно. Это и без слов ясно. Но кто ты такой, чтобы говорить, что убьешь меня, Суго? Мастер ножа? Специалист по боевым искусствам?

Я заглянул за очки Суго, его маленькие глазки казались цвета крови. Возбуждение. Безумие. Но также кое-что еще. Это были глаза человека, пытающегося сбежать. Такие же глаза были у людей, которых в донжонах окружали толпы монстров, загоняя в безнадежно смертельную ситуацию; глаза тех, кто беспорядочно и бездумно размахивал мечом, отмахиваясь от реальности.

Этот тип такой же, как я. Гонится за силой, но не может ее заполучить, лишь шагает корявыми шагами.

– …Сдохни, щенооооок!!

Вопль Суго вытащил мое сознание из мира замедленных движений.

Я поднял левую руку и, как магнитом, поймал летящее вниз правое запястье Суго. И одновременно вытянул правую руку и воткнул большой палец в ложбинку у него на горле, прямо возле болтающегося галстука.

– Гхуу!!

Издав этот скрип, Суго отдернулся назад. Я выкрутил туловище, ухватил правую руку Суго обеими своими и со всей силы ударил о замерзший асфальт. Раздался вопль, рука Суго разжалась, и нож отлетел в сторону.

Вереща, как свисток, Суго прыгнул за ножом. Я согнул левую ногу, потом резко выпрямил, и подошва моего ботинка вошла ему в челюсть. Возвратным движением я добрался до ножа, схватил его и поднялся на ноги.

– Суго…

Голос, выбравшийся из моего горла, так немилосердно скрипел, что я с трудом мог поверить, что это мой.

Я ощущал холодный, твердый нож сквозь перчатку. Плохое оружие. Слишком легкое, и радиус действия совершенно никакой.

– Но чтобы тебя убить, этого хватит, – прошептал я, затем повернулся к Суго – тот сидел на асфальте и смотрел на меня пустыми глазами – и яростно прыгнул на него.

Я схватил его левой рукой за волосы и впечатал его рожей в дверь фургона. Гулкий стук – на алюминии автомобиля образовалась вмятина. Очки Суго отлетели в сторону, рот раскрылся во всю ширину. Целясь ему в горло, я не колеблясь двинул правую руку с ножом…

– Гуу… Ууу!..

У самой его глотки я остановил руку, стиснув зубы.

– Иии! Хиии! Иииии!!

Суго визжал точно так же, как в том мире десять (или сколько там прошло) минут назад.

Вполне логично будет, если этот человек умрет. Вполне логично будет его сейчас осудить и приговорить. Все будет кончено – стоит мне только опустить правую руку. Игра сделана. Кто победитель, кто побежденный – уже решено.

Однако –

Я больше не мечник. Тот мир, где все решало мастерство владения мечом, остался далеко в прошлом.

– Хииииии…

Вдруг глаза Суго закатились. Его визг оборвался, и все тело обмякло, как машина, отключенная от электричества.

Мою руку тоже покинули силы. Нож вывалился из ладони и упал Суго на живот.

Я разжал левую руку и встал.

Я подумал, что если еще хоть секунду буду смотреть на этого человека, желание убить его вскипит во мне опять, и на этот раз я не смогу ему противостоять.

Я оторвал его галстук и, перевернув Суго на живот, связал руки у него за спиной. Нож положил на крышу кабины фургона. Затем мысленно подстегнул мое тело, заставляя его идти прежней дорогой. Неверной походкой, шаг за шагом, волоча ноги, я вновь побежал по парковке.

Минут пять мне понадобилось, чтобы добраться до главного входа. Я остановился и сделал глубокий вдох. Взглянул на собственное тело, которое мне удалось-таки взять под контроль.

Выглядел я ужасно, весь в снегу и в песке. Порезы на левой щеке и правой руке, похоже, перестали кровоточить, но все еще болели.

Я стоял перед автоматическими дверями, но открываться они, судя по всему, не собирались. Я заглянул сквозь стекло внутрь. В холле горел тусклый свет, но стойка регистратуры была освещена нормально. Я кинул взгляды по сторонам. Слева от главного входа увидел маленькую стеклянную дверь; к счастью, когда я ее толкнул, она открылась.

В здании царила тишина. Я прошел мимо ровных рядов скамеек, которыми был заставлен холл.

У стойки никого не было, но из комнаты медсестер по соседству доносились звуки разговора. Молясь, чтобы у меня получилось что-то выговорить нормальным голосом, я раскрыл рот.

– Эмм… прошу прощения!

Через несколько секунд дверь открылась, и из комнаты вышли две медсестры в светло-зеленой униформе. Обе смотрели подозрительно; но когда они разглядели, в каком я виде, подозрительность на их лицах сменилась потрясением.

– …Что с вами?! – воскликнула высокая молодая медсестра с копной волос на голове. Похоже, на лице у меня было больше крови, чем мне казалось. Я ткнул рукой в сторону входа и ответил:

– Там, на парковке, на меня напал человек с ножом. Я оставил его без сознания возле белого седана.

Лица женщин разом напряглись. Старшая из двух медсестер повозилась с аппаратом за стойкой регистратуры и поднесла ко рту микрофон.

– Охрана, прошу немедленно подойти к комнате медсестер на первом этаже.

Похоже, кто-то из охранников как раз патрулировал поблизости: мужчина в темно-синей униформе подбежал совсем скоро. Когда он услышал объяснение медсестер, лицо его стало жестким. Говоря что-то в свою рацию, он направился к выходу, и молодая медсестра пошла вместе с ним.

Где-то минуту оставшаяся медсестра осматривала мою щеку, потом спросила:

– Вы ведь родственник Юки-сан с двенадцатого этажа? Больше ран у вас нет?

Здесь, похоже, было маленькое недоразумение, но я кивнул – у меня не было ни сил, ни желания вдаваться в разъяснения.

– Понятно. Сейчас позову врача, пожалуйста, подождите пока здесь.

С этими словами она убежала, оставив позади лишь звук быстрых шагов.

Я сделал глубокий вдох и огляделся. Убедившись, что поблизости никого не было, я перегнулся через стойку и ухватил один из лежащих там пропусков посетителя. Затем развернулся в сторону, противоположную той, куда убежала медсестра, – в сторону палаты, мимо которой я проходил уже множество раз, – и заставил свои дрожащие ноги перейти на бег.

Лифт стоял на первом этаже. Когда я нажал кнопку, дверь открылась с тихим гудом. Я привалился к стене кабины и нажал кнопку последнего этажа. Лифт, рассчитанный на больничные условия, двинулся с совсем небольшим ускорением, но даже под этим маленьким лишним весом мои колени чуть не подломились. Отчаянным усилием я удержался в вертикальном положении.

Через несколько очень долгих секунд лифт остановился и двери открылись. Я вывалился из лифта в коридор.

Палата Асуны была всего в нескольких десятках метров, но путь этот казался бесконечным. Больше всего мое тело желало сейчас лечь; я двигался вперед, опираясь о стену. Коридор сделал Г-образный поворот, я свернул налево – и увидел прямо перед собой белую дверь.

Шаг за шагом я продвигался вперед.

Совсем как тогда…

Когда я вернулся в реал из погибшего виртуального мира, окрашенного закатом, я очнулся в другой больнице и тоже ковылял на иссохших ногах. В поиске Асуны мне оставалось лишь идти. И тот коридор привел меня в итоге сюда.

Наконец-то я могу с ней встретиться. Время пришло.

Чем ближе я подходил, тем сильнее нарастали самые разнообразные чувства в моем сердце. Дыхание участилось. Края поля зрения заволокла белая пелена. Но я не поддался искушению свалиться на месте. Я шел. Целенаправленно, раз за разом выставляя вперед ногу.

Я не осознавал, где я, пока вдруг не очутился перед самой дверью. Я перестал передвигать ноги, чтобы не врезаться в нее.

Там, за этой дверью, Асуна – ни о чем больше думать сейчас я был не в силах.

Я поднял дрожащую руку; карточка выскользнула из вспотевших пальцев. Я подобрал карту и со второй попытки сумел вставить ее в щель под металлической табличкой. Задержав дыхание, провел картой сверху вниз.

Индикатор рядом со щелью изменил цвет, и дверь с электрическим звуком открылась.

Мне навстречу поплыл мягкий цветочный аромат.

Лампы внутри палаты не горели. Через окно вливалось слабое белое сияние – свет, отраженный от снега.

Часть палаты была отгорожена большой шторой. По ту сторону шторы располагалась гелевая кровать.

Я не мог двигаться. Не мог продолжать идти. Не мог издать ни звука.

Внезапно в ухо мне кто-то прошептал:

– Эй – она ждет тебя.

И я ощутил, как чья-то рука мягко подталкивает меня в плечо.

Юи? Сугуха? Короче, это был голос кого-то, кто мне помогал. Я шагнул правой ногой вперед. Потом сделал еще шаг. И еще шаг.

Я встал перед шторкой. Вытянул руку, взялся за край.

Потянул.

С легким шумом, словно ветер в степи, белая вуаль качнулась и поплыла.

– …Ах.

Едва слышный звук вырвался из моего горла.

Девушка в тонком больничном одеянии, напоминающем снежно-белое платье, сидела в кровати спиной ко мне, неотрывно глядя в черное окно. Ее длинные блестящие волосы колыхались в отраженном от снега свете. Обе руки она держала перед собой, и в них покоился блестящий темно-синий предмет яйцевидной формы.

Нейрошлем. Терновый венец, сковывавший девушку, закончил свою службу и лежал молча.

– Асуна, – прошептал я еле слышно. Девушка содрогнулась всем телом – новая волна цветочного аромата наполнила воздух – и обернулась.

Она еще не до конца пробудилась от долгой дремы; ее карие глаза сияли сонным светом, но смотрели прямо на меня.

Сколько раз я мечтал об этом мгновении? Сколько я молился об этом?

На ее светлых, влажных губах появилась мягкая улыбка.

– Кирито-кун.

Впервые я его услышал, этот голос. Он был совсем не похож на голос, который я каждый день слышал в том мире. Однако, сотрясая воздух, сотрясая мое чувство слуха, устремляясь к моему сознанию, этот голос казался мне во много, много раз прекраснее.

Асуна убрала левую руку от нейрошлема и протянула ко мне. Одно это потребовало от нее колоссальных усилий; она задрожала.

Словно притрагиваясь к снежной скульптуре, я нежно, очень нежно взял эту руку. Она была такая маленькая и худая, что мне стало больно. Но она была теплая. Словно стараясь залечить все раны, тепло лилось через контакт наших рук. Внезапно силы окончательно оставили мои ноги, и я опустился на краешек кровати.

Асуна протянула правую руку, осторожно прикоснулась к моей раненой щеке, и вопросительно склонила голову набок.

– А… последний бой, действительно последний, закончился буквально только что. Закончился…

И когда я это произнес, слезы наконец-то потекли у меня из глаз. Капли падали на мои щеки и стекали к пальцам Асуны, светясь под заоконным светом.

– …Прости меня, я пока что не могу нормально слышать. Но… я понимаю слова Кирито-куна, – прошептала Асуна, осторожно гладя мою щеку. Моя душа затрепетала при звуках этого голоса.

– Все кончено… наконец-то… наконец-то… я встретился с тобой.

Серебряно сияющие слезы стекали по лицу Асуны. Ее влажные глаза впились в мои, словно передавая мне ее чувства; она произнесла:

– Рада познакомиться, я Асуна Юки. …Я вернулась, Кирито-кун.

Я ответил, не выпуская рыдания из горла:

– Я Кадзуто Киригая… С возвращением, Асуна.

Наши лица сблизились, губы соприкоснулись. Нежно. Потом еще раз. Сильно.

Я обвил руками ее хрупкое тело и заключил в объятия.

Души отправились в странствие. Из одного мира в другой мир. Из этой жизни в следующую жизнь.

И они стремились друг к другу. Страстно взывали друг к другу.

Когда-то давно, в большой крепости, парящей в небе, юноша, который мечтал стать мечником, встретил девушку, которая замечательно готовила, и влюбился. Те юноша и девушка давно уже не существуют, но их сердца, пройдя долгий путь, наконец воссоединились вновь.

Гладя по спине рыдающую Асуну, я сквозь слезы посмотрел в окно. Во все усиливающемся снегопаде я, мне показалось, увидел две тени.

Одна – в черном плаще и с двумя мечами за спиной.

Другая – девушка в красно-белом рыцарском одеянии и с рапирой на поясе.

Улыбаясь и держась за руки, они развернулись и медленно заскользили куда-то вдаль.

К оглавлению