Покидая интернат

Дитлинд и Анника были самыми ужасными воспитательницами в интернате. Первая была натуральной блондинкой и никогда не пользовалась косметикой. Волосы ее вечно были сальными и непричесанными. Когда мы встречались, она тут же произносила своим противным голосом: - " Тыыы, Патрик, вернись в комнату", - это была её коронная фраза. Я даже если бы захотел никогда бы не смог назвать ее доброй. Анника же была настоящей толстухой, весила она примерно 110 килограммов и это при небольшом росте. У нее были короткие кудри и огромные очки. Представили? Больше я ненавидел только интернатовскую хавку, хуже которой я не пробовал нигде. Обычно, это был тост с сыром и колбасой, утром, в обед и вечером. Животные в зоопарке и те, наверное, лучшую еду получают!

Я был в полном дерьме. Домой мне путь был закрыт, а с Дитлиндой мы не ладили, так же как и с Анникой.

Однажды один из моих приятелей, вляпался в неприятности с полицией, и попросил меня, припрятать у себя ​ ​ пистолет. И вот, когда возвращаясь с пушкой в интернат, я напоролся на обеих своих воспеток:

- " Ты совсем рехнулся? " - взревела на меня Дитлинда.

- " Ты доигрался", - добавила Анника, переходя на крик.

Чуть позже, пушку у меня конфисковали, а ещё запретили баскетбол. Дерьмо! Ладно, буду играть где-нибудь вне интерната. А потом, когда в очередном приступе ярости я разбил уродскую вазу в прихожей меня и карманных денег лишили.

Я снова столкнулся со старой проблемой - мне нужны были деньги! Сговорившись с двумя корешами из интерната, Мехметом и Цемом, я решил избавиться от этой проблемы. Раз они забрали мои деньги, я верну их! Но проще сказать, чем сделать. Весь народ тусил в актовом зале, так как наступила карнавальная пора. Они танцевали полонез в дурацких костюмах, и поводов для переживаний, что нас спалят, не было. Мы с парнями незаметно улизнули из зала и пробрались в офис, там, где хранились деньги. Дверь, по понятным причинам, была заперта, ибо иначе с таким контингентом как я - нельзя. Но у нас на этот случай был разработан план, мы решили пробраться внутрь через окно. Мы втихую оббежали вокруг дома. Сердце выскакивало из груди, я был под впечатлением и одновременно боялся. Внутри меня всё клокотало, и всему виной, конечно же, были Дитлинда и Анника. Наконец, мы отыскали нужное нам окно. И нам несказанно повезло, так как оно было открыто на микро-проветривании. Я подставил Цему руки, чтобы подсадить, и он встал на них своими грязными кроссовками, а весил он на минутку 85 килограммов. Я стоял как стена. Он добрался до окна, а затем резко снял его с петель. Путь был свободен. Я приподнял Цема еще немного выше, чтобы он смог забраться в офис. Окно было довольно узким, а подельник мой толстоват, но, хоть и с трудом, он все-таки протиснулся внутрь. Идиот! Мы же с Мехметом ломанулись обратно, и когда подбежали к двери, Цем уже открыл её изнутри. Мы ворвались в комнату как свиньи в поисках трюфелей. На столе и полках было пусто и мы сразу решили вскрыть сервант, но не тут, то было. Я навалился всем весом на него, однако результата не последовало.
- " Нам нужны отвертки" - прошептал я. К счастью, у Мехмета они были с собой. В течение нескольких минут мы пытались взломать замок шкафа, но он никак не поддавался. Я начинал нервничать.

- " Черт", - выругался я и со всей силы ткнул отверткой в замок. И вдруг, раздался треск, и дверца буквально сама открылась предо мной. Внутри я сразу приметил маленькую красную кассу. Прямоугольной формы и металлическую. Не медля ни секунды, я схватил ее и попытался открыть, но касса была замкнута.

- " Черт! Как же мы вскроем этот замок? Но от цели отказываться нельзя", - прошептал я. Для отвертки замочная скважина кассы была явно слишком мала. Я взял коробку и начал внимательно её осматривать, а потом, усмехнувшись, со всего маху шарахнул ею о пол. Получилось довольно громко, но цель была достигнута, крышка отскочила в сторону и из кассы высыпалась целая куча денег.

- " Джееееееекпот", - сияя от радости, произнес я.

После пересчета, оказалось, что мы сорвали целую тысячу! Распихав деньги по карманам, мы вернули кассу на место, закрыли шкаф и вышли из комнаты. Потом мы вернулись на вечеринку, где танцевали и отмечали наш успех.

- " Пока все остальные плясали тут, мы стали богатеями", - прошептал я своим дружкам-подельникам.
На следующий день в интернате был самый настоящий кипеш. Ограбление офиса было новостью номер один. Все шептались только об этом.

Неожиданно, Дитлинд подошла ко мне и промурлыкала:

- " Эй, Патрик, это ты украл деньги из кассы? "

- " Когда? Я же вместе с вами был на празднике", - ответил я, и глазом не моргнув.
- " Мы танцевали полонез или нет, не помнишь? " – глядя в глаза, произнесла Дитлинд. Сказать мне было нечего, я думал.

- " Ладно, как хочешь", - прошипела она.

Вскоре появились сыщики, обыскали весь дом и сняли отпечатки пальцев. Блядь! Конечно же, мои пальчики были найдены, и полицейский вызвал меня на допрос.

- " Мистер Лозенски, у вас есть, что сказать по поводу кражи? "

- " Нет", - невинно ответил я.

- " У нас есть отпечатки Ваших пальцев, обнаруженных в офисе", - сказал полицейский.
- " И что? " - нахально произнес я.

- " Я очень часто бывал в той комнате, и не раз чего-либо касался. Но это, же еще не говорит о том, что это я украл деньги? "

Я был прав. Никто ничего не мог доказать. Да вот только беды на том не закончились. В скором времени у нас появился ещё один воспитатель и звали его Тильман.

Он, как и Дитлин был самым настоящим уродом. С умным лицом, он пытался научить нас жизни, чего ему, конечно, не удавалось добиться. Всех бесило его позерство, но ему было будто бы все равно. Когда я не явился на ужин, Дитлинд и Анника послал его пригнать меня на ужин, а я на эту колбасу уже смотреть не мог.

- " Патрик, послушай", - проворчал Тильман, зайдя ко мне в комнату.

- " Иди и поешь. Все готово! "

- " Жри сам это дерьмо", - огрызнулся я на него.

- " Нет, ты не понял, быстро встал и пошел есть", - приказал он мне.

Я не принимал этого парня всерьез и просто проигнорировал его реплику. Однако Тильман вдруг взбесился и, подбежав ко мне, попытался силком вытащить меня из комнаты.

- " Ты будешь слушать меня", - буквально завизжал он и схватил меня за футболку.

Я засмеялся, но понял, что Тильман не так-то прост, а еще я ощутил, как гнев закипает внутри меня. Он прошептал:

- " Я расскажу все Аннике, и тебе влетит, маленький ты и никому не нужный ублюдок".

Сначала у меня был ступор, а потом я ударил его в лицо.

- " Ааааауууу! Помогите", - как девчонка взвыл Тильман. Я вскочил и громко закричал:

- " Закрой свою пасть, тупица", - отчего Тильман аж замер.

- " Я покажу тебе, чего я стою".

Я пулей вылетел в коридор, и начал сносить все, что попадалось мне под руку: шкафы, столы и стулья. Это было безумие. Руки были разбиты, и кровь текла по пальцам, но мне все было мало. Изо всех сил я сносил фотографии со стен. Осколками стекла я еще сильнее резал себе руки. Стены были покрыты кровавыми разводами, а пол был заляпан. И все же выдохнувшись, я обратился к Тильман:

- " Видишь, какой я на самом деле ублюдок? "

Он бросился прочь, в слезах.

- " Я вызываю полицию".

И он действительно позвонил копам. Не прошло и четверти часа, как в мою комнату, где я сидел с пылающими от боли руками, вошли три полицейских.

- " Вы обвиняетесь в нанесении телесных повреждений и порче имущества" – услышал я. А через пять минут появились и Дитлинд с Анникой.

- " Вот и все. Ты исключен из интерната. Собирай свои вещи и проваливай"

- " Но куда мне идти? " - спросил я. Дитлин ничего не ответив мне, пошла к телефону.

Вскоре, она вернулась.

- " Тебя ждут в кризисном центре".

Звучало здорово! Схватив вещи, я вдруг задумался, а что же ждет меня впереди? Моя жизнь превратилась в кучу мусора и это несмотря на то, что я совсем недавно начал новую. Все снова встало на свои места, казалось, мне ничего уже не светит по жизни.

- " Вот направление. Береги себя! "

Дитлинд вручила мне листок бумаги и попрощалась без рукопожатия. Я вышел из здания и тем самым моя жизнь в интернате закончилась. Что делать дальше я и понятия не имел, эх, заглянуть бы в будущее...