Часть 4. -Доктор, - пугающей наружности – с темными кругами под глазами, в леопардовой шляпе и с обилием побрякушек на запястьях и пальцах – парень наклоняется поближе

-Доктор, - пугающей наружности – с темными кругами под глазами, в леопардовой шляпе и с обилием побрякушек на запястьях и пальцах – парень наклоняется поближе к Лухану и тихим уверенным голосом произносит на полном серьезе: – У нее… бешенство.

-Почему вы так решили?

-Она ведет себя странно: кусается, лает, с ней невозможно поиграть и выйти на улицу – будет на людей кидаться! А я же не могу ограничивать ее свободу, поймите. Она совсем маленькая и еще не прознала всей прелести этой жизни.

Минсок молча стоит во главе стола и переводит взгляд с владельца щенка на само подобие щенка, смутно угадываемое в очертаниях какого-то навороченного наряда.

-Кэнди, не шуми! – молодой человек возвращает к себе дернувшуюся вперед собаку, когда та лает и будто собирается вцепиться зубами в маячивший перед мордой рукав белого халата, и смотрит на Лухана с надеждой и мольбой. – Пожалуйста, помогите нам. Моя малышка заслуживает лучшего отношения.

-Может, стоит снять с нее… эти вещи? Для начала, – предлагает Минсок после затянувшегося молчания и цепляет пальцем жуткий, тесный розовый комбинезон или что-то вроде того. На собаку смотреть страшно – бедняга еле передвигается в этих ущербных шмотках, да еще и кольцо на лапе блестит, а шею сдавливает дорогой ошейник не по размеру.

И бантики с заколками.

Боже, ну и заморочки у богатеньких. Жертвы ради этой «красоты» совсем не стоят того.

-Она замерзнет для начала, - владелец собаки шикает на Минсока и прижимает животное к себе. – Это наш любимый костюм.

-Знаете, - начинает Лухан и натягивает перчатки на руки. – Я бы на ее месте не только в ваши ботинки гадил, но и сбежал уже давно. Не обижайтесь.

В кабинет вовремя возвращается Сехун и удивленно таращится на старого знакомого, которого невозможно не узнать из-за обилия пестрых моднявых вещичек и леопардовой шляпы.

-Цзытао!

-Сехунни? Ты что тут забыл? – молодой человек теряет интерес к своей собаке, забывает услышанные слова и уже обнимается с Сехуном. – Как же давно мы не виделись, ты совсем большим стал.

-Но мы же…

-Какой красивый!

Минсок возвращается к реальности первым и едва успевает схватить почти спрыгнувшую со стола собаку за задние лапы, тянет обратно и наклоняется к белой макушке:

-Нет, дорогая, сейчас мы будем спасать твою шкуру.

-Нужно снять, - констатирует Лухан, берется сначала за ошейник, все никак не поддающийся хитроумной застежкой его ловким пальцам, и кивает в сторону разодетого павлина. – Пока этот не видит.

А «этот» вовсю гогочет с Сехуном и не обращает внимания на свою замученную живность, которая и правда кусается, рычит и упирается во всю силу.

-Какая строптивая. Люблю таких, - восхищенно выдыхает Лухан и, игнорируя угрожающий рык, все-таки снимает с собаки все лишнее. – Вот так, малышка, теперь покажи мне свою суровую морду.

А мысли Минсока уже далеки от всего происходящего, от Кэнди, от Цзытао и «бешенства». Настоящее бешенство происходит в его голове, стимулируемое неприличными и пошлыми ассоциациями насчет «строптивых». Жаль, что Минсок далеко не такой: тихий, послушный и обожает со стороны, не решаясь подойти. Все недоотношения с двумя девушками и одним парнем заканчивались так же неожиданно, как начинались – без лишних объяснений и разговоров. На Минсока даже смотрели как-то сочувствующе – мол, безнадежный парень.

Совсем безнадежный, раз по уши втрескался в ветврача. Ведь другие, более везучие и успешные люди не попадают в такие идиотские ситуации?

Ким Минсок неудачник по жизни, разве что с животными у него получше, чем с людьми. И это как-то обидно.

-Что вы наделали?! – визг Цзытао звоном отдается в ушах, а собака вовсе с ума сходит – начинает вырываться интенсивнее, лая на всю округу. – Папочка уже идет, Кэнди, не переживай! Я помогу тебе, моя девочка!

-Стоять всем! – впервые при практикантах рявкает Лухан так, что даже Кэнди поджимает уши и скулит. – Мы сейчас осмотрим ее, а вы не будете нам мешать, ясно? Услышу хоть слово – выкину обоих. И мне плевать, если она покусает всю округу.

Сехун дергает Цзытао за кофту поближе к себе, а Минсок еле держится, чтобы не вторить скулежом Кэнди – Лухан такой… такой… невероятный.

И красивый. Сногсшибательный мужчина, особенно, когда раздраженно закатывает рукава на халате и наклоняется к собаке, хмуря брови. У него от злости даже уши краснеют, замечает Минсок и сглатывает, ослабевшими пальцами перебирая белую шерстку. Кэнди и приструнять не нужно больше.

Лучше бы кто-нибудь Минсока придерживал сейчас, а то коленки подгибаются, когда Лухан просит что-то подать и резко дергает головой, сдувая мешающую челку с прищуренных глаз.

-И больше никаких костюмов. Она собака, а не человек, понимаете? Со-ба-ка, - чеканит Лухан и кидает перчатки в мусорку, пока Минсок опасливо передает Кэнди ее притихшему владельцу с подозрительно покрасневшими влажными глазами. – Пройдите вперед и заберите свой рецепт.

-А колечко хоть можно?

-Нет.

-А…

-Нет, я сказал!

Сехун уходит проводить друга, а Минсок тихо приваливается плечом к стене и пытается избавиться от навязчивых фантазий, которые ему обычно не присущи из-за отсутствия богатого жизненного опыта. В одной из самых смущающих они остаются с Луханом одни в кабинете, срывают друг с друга одежду, сметают все сто стола – вместе с сидящим в наушниках подозрительно молчаливым Бэкхеном – и предаются греховным страстным ласкам, позабыв обо всем остальном мире. На землю мечтающего Минсока возвращает близко стоящий Лухан с обеспокоенным видом:

-Минсок? Ты какой-то красный. Измеряем давление?