Южный Холстед 2 страница

Джилли начинает давать пошаговые инструкции, как нам добраться до нашей комнаты, как будто без её помощи мы можем заблудиться.

— Прости... — говорю я, — я не собиралась осуждать тебя. Я просто имела в виду, что на своем ЛРК ты могла бы делать что-нибудь поинтереснее.

— Интереснее для кого? — спрашивает она. — Для тебя?

На это мне нечего ответить, и я замолкаю.

Мы проходим мимо многочисленных проекций Хеджи на витринах магазинов, где дети могут выбрать игру и поиграть с менеджерами, как будто они являются одной группой, пока не решат купить её в виртуальном магазине. Затем мы ступаем на эскалатор, который разделяет атриум на две части.

— Мой папа однажды сказал мне, что всё, что здесь находится изобретено и создано с определённой целью, — говорю я. — Ты знаешь, что это за цель?

Язя смотрит на меня с непроницаемым выражением лица. — Правильный вопрос: а мне не пофиг?

— Цель в том, чтобы заставить людей потратить больше денег.

— И что!

— То есть, посмотри на всё это. Эскалатор заставляет тебя пройти каждый этаж. А в связи с тем, что здание круглое и здесь нет стен, только стеклянные витрины, ты можешь заглянуть внутрь каждого магазина. — Я показываю на магазин кукол, другой для игрушечных машинок, ещё один для одежды.

Язя вздыхает: — Мне нравилось приходить сюда, когда я была маленькой.

— Ты знаешь, что они следят за тобой? — спрашиваю я.

— Кто?

— Маркетологи Единого Мира!

— И снова я скажу: и что? А что ещё они должны делать, чтобы узнать реакцию потребителей? Возьмём, к примеру, Хеджи. — Она указывает на очередную проекцию розового чудовища, на сей раз одетую в расклешённые брюки и танцующую под древним диско-шаром. — Если люди будут просто проходить мимо, или, ещё хуже, будут пугаться, они должны знать об этом.

— Кстати, а какое животное они хотели создать?

— Мне кажется, это называется дикобразом, или что-то в этом роде. Видимо, кошки и собаки уже устарели.

— А гигантский танцующий и поющий розовый дикобраз? — спрашиваю я. — Это же идиотизм.

— Кстати, смотри, что у меня есть. — Она стаскивает жакет с плеча, чтобы я смогла увидеть новую временную татушку с изображением дикобраза на её руке.

— Что за ребячество! Зачем ты нанесла этого тупицу на свою кожу?

— Это же новинка! Ни у кого нет такого. Смотри. — Она двигает мускулом и дикобраз начинает танцевать. — Это сотворил Файо в том маленьком спа-салоне в Восточном Округе.

— Но каким образом он заставил его так двигаться? — спрашиваю я, рассматривая её руку, пытаясь разобраться в технологии.

— Он создал малюсенькую проекцию, которую ввел мне под кожу. Она активируется с каждым движением мускулов. — Она опять двигает рукой, и дикобраз снова начинает танцевать. — В следующий раз ты должна пойти со мной. Фрио смешивает свои собственные сыворотки. Тебе понравится. Потратишь немного налички, поборешься с системой. Тебе же это нравится? — Она машет рукой, от чего дикобраз начинает бешено плясать.

— Бог мой, ты почти что перешла на нелегальное положение! — восклицаю я.

— Ещё немного и я вступлю в ряды Динозавров, — поддразнивает она.

— Да неужели! — говорю я в притворном ужасе. — Ну, тогда я буду смотреть твой ЛРК.

Она смеётся. — Ты и ещё двенадцать чудиков.

Мы сворачиваем за угол и становимся на ещё один эскалатор, который везёт нас на пятый этаж. Что-то привлекает мой взгляд. Я вижу парня с мягкими каштановыми волосами, одетого в зелёное, смотрящего в витрину с игрушечными моделями. Мой желудок делает кувырок, а сердце ускоряется. — Боже мой! Это он!

— Кто? — спрашивает Язя.

Я спешу к эскалатору и сломя голову несусь против движения людей. — Извините. Простите. Прошу прощения, — бормочу я, протискиваясь мимо, пока люди бросают на меня косые взгляды. Я перегнулась через перила, чтобы лучше рассмотреть его.

— Что ты творишь? — кричит Язя сверху.

Я игнорирую ее, потому что пытаюсь сообразить, что я буду делать, когда доберусь до Бэзила. Вспомнит ли он меня? Конечно же, вспомнит. А если нет? Это будет ужасно. Когда я уже почти добегаю до конца эскалатора и готова броситься к нему, он поворачивается, и я вижу, что это совсем не он. Он вообще не похож на Бэзила. Этот мальчик намного младше, около четырнадцати, и у него нет тёмных, красивых глаз Бэзила. Расстроенная, я становлюсь обратно на эскалатор и еду вверх.

Язя ждёт меня на пятом этаже. — Что всё это значит? — спрашивает она, когда я подъезжаю.

— Я думала, что знаю этого парня, но ошиблась, — бормочу я.

— Парня? — переспрашивает Язя. — Откуда?

— Это всё пустяки, — отрезаю я, потому что я чувствую себя глупо из-за того, что подняла такую суматоху.

— Но где ты могла познакомиться с парнем? В PlugIn прошлым вечером? Ты от меня что-то скрываешь? — пристает она ко мне, пока мы идём в наш класс.

— Давай просто забудем об этом.

— Ни за что, мне нужны подробности!

Когда мы подходим к классу, дверь с шумом распахивается, и я говорю: — Я расскажу тебе позже, обещаю. — И тогда она перестаёт терзать меня.

* * *

Я добилась того, что мы с Язей оказались в одном классе, даже не взламывая систему. Это не сложно, когда ты понимаешь её. Неважно, как это называет моя мама или Единый Мир, но классы это просто продуманные фокус-группы. За три месяца до того, как мы получили наши распределения, я позволила Язе сделать половину её покупок с помощью Астрид, благодаря чему наши потребительские профили оказались очень похожими. Затем мы убедились, что выбрали правильный баланс между нашими предпочтениями и тем, что нам не нравится в наших опросниках. А так как мы обе девушки одного возраста, живём в одном районе, алгоритм в итоге записал нас в одну группу. Что касается остальных восьми ребят в нашей группе, то они просто отстой.

Я усаживаюсь на своё место и готовлю себя к тому, что буду скучать следующие четыре часа ужасного результата размещения и фальшивых споров. Мы все сидим кругом с нашими Гизмо, экранами вниз и выключенными планшетами. Нам не разрешается прикасаться к ним до перерыва. Таким образом, каждый практикуется в создании зрительного контакта при разговоре. Наличие так близко Гизмо и невозможность им пользоваться убивает большинство людей.

Мика, наш инструктор тоже сидит в нашем круге, потому что, согласно девизу Единого Мира, мы все — одна большая человеческая семья. Слева от неё — два работника ЕМ, которые будут изучать наши мозги, затем давать письменные оценки наших межличностных коммуникативных навыков, которые уйдут в наш общий файл вместе с результатами тестов, чтобы их могли рассмотреть наши будущие работодатели. Вот почему мне придется слегка подыграть, даже если это и раздражает меня.

Мика прочищает горло и улыбается всем. У неё тот же теплый коричневый оттенок кожи, что и у большинства людей, и тёмные вьющиеся волосы. Она высокого роста, у неё яркие голубые глаза, которые выглядят настоящими, из-за чего у она отлично выглядит, что, вероятно, и помогло ей получить работу. Пока она приветствует нас и начинает разговор, задавая личные вопросы, я задумываюсь, эту ли работу она хотела получить, или какой-то оптимальный алгоритм выдал такую позицию.

— Язя, — говорит Мика, — у тебя отличный брючный костюм. Это цвет тебе очень идет. Это вискнейлон или смесь ацетат-акрила?

Язя проводит рукой по рукаву и говорит преувеличенно радостно. — Это новая ткань, Мика, называется НейлонДекс, разработанная отделом моды Единого Мира. Мне она нравится. Хотите потрогать её?

Я вижу, как ребята из Единого Мира строчат записи, определённо добавляя Язе очки за использование имени, затрагивании продукта и предложении телесного контакта социально одобренным способом.

После прикосновения к руке Язи, Мика поворачивается к Джадари. — Я видела на твоем статусе, что ты вчера играл в New Vegas Zombie Busters, новейшей в серии New Vegas. И как тебе?

— Отлично, — отвечает Джедари, не забыв, что нужно сесть прямо и смотреть на Мику, но он теряет очки за однословный ответ без ответного вопроса.

Я знаю, скоро моя очередь, но когда Мика поворачивается ко мне, она в растерянности, что у меня спросить. — Хмм, Талия. — Она смотрит на свой Гизмо, в отчаянии пытаясь найти хоть какую-нибудь информацию обо мне за прошлый месяц. Но так как я ничего не покупала, ни во что не играла и ни в чём не участвовала под своим аккаунтом, она в замешательстве. Я решаю помочь ей и начинаю разговор, что в любом случае добавит мне несколько лишних баллов.

— Мика, прошлым вечером моя бабушка учила меня традиционному ремеслу под названием вязание, которое было в ходу, когда людям нужно было самим создавать вещи. — Я показываю свой чехол для Гизмо, который мы с бабушкой сделали вместе, и начинаю лекцию о том, как людям самим приходилось делать одежду из побочных продуктов животных, таких как шерсть и кожа. Разумеется, понимаю, что теряю очки, говоря о социально ненужных темах и не упоминая ни одного продукта Единого Мира, но паника во взгляде Мики и мысль о том, что я заставляю класс болтать о вязании, стоит того.

Прежде чем Мика соображает, как это остановить, один из служащих прерывает меня. — Люди до сих пор создают вещи, — говорит он. — Что ты думаешь о нашем новом талисмане, Хеджи? — Он улыбается своим словам, как будто он сказал что-то очень умное.

Я подмигиваю ему: — Вероятно, компьютерная программа просчитала оптимальное животное, которое застряв в человеческом сознании, заставит вас купить больше продуктов.

— Ну, хм, конечно, но — бормочет он, — кто-то же должен был написать эту программу.

— Кто-то, похожий на моего папу, — говорю я, что на мгновение отвлекает его, так как ему нужно посмотреть в свой Гизмо, чтобы выяснить, кто мой отец. — Но это другое. Я говорю о том, что люди создавали вещи, не предназначенные для покупки или продажи. Иногда они просто делали подарки, не думая ни о какой выгоде.

— А что не так с выгодой? — спрашивает другой сотрудник, женщина.

— Выгода заставляет мир двигаться вперёд, — цитирую я, используя ещё один девиз Единого Мира, как бы подзадоривая их не давать мне очки. — Но что не так с искусством ради искусства?

— Искусство? — фыркает женщина. — Так иди и создай что-нибудь. Никто тебя не останавливает. — Это звучит враждебно, от чего я чуть не смеюсь, а Мика вздрагивает.

— Благодарю. Обещаю вам! — широко улыбаюсь я.

Язя качает головой, но я вижу, что она едва сдерживает смех.

— Давайте попробуем вернуться к нашему разговору, — смогла, наконец, выдавить Мика дрожащим голосом.

— Да, давайте, — говорю я, сочась сарказмом.

* * *

На следующий час, когда, предположительно, мы будем дискутировать о новых продуктах, я отключаюсь. Я не могу сымитировать интерес к любой игре, фильму или прибору, призванному сделать мою жизнь более полноценной, если не считать генератора запахов, который изобрёл Бэзил. Я вспоминаю прошлый вечер, но не могу досконально воссоздать в памяти его лицо. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить, как его волосы вились над его лбом. Они были чёрными или тёмно-каштановыми? Я помню, что его глаза сияли, когда он улыбался, но я не помню, были ли они голубыми, зелёными или ореховыми. Хотелось бы мне увидеть его ещё раз, чтобы снова выжечь его образ в сознании. Мне интересно, что он сейчас делает. И почему мне привиделось, что я видела его сегодня. На мгновение, я представила, что я сегодня захожу в свой класс, а он уже здесь. Что бы я сделала? Что бы я сказала? А вдруг он бы не признался, что мы знакомы? Мне стало интересно, если бы мы честно отвечали на свои вопросники, могли бы мы оказаться в одном классе? Скорее всего, нет, потому что данные не слишком точны. Если кто-нибудь хочет узнать меня получше, ему придётся искать больше, чем те три продукта, которые я недавно приобрела, используя виртуальные магазины, или предпочитаю ли я развлекательные военным стратегиям. Плюс, я понятия не имею, живем ли мы с ним в одном районе.

Про себя я повторяю информацию с листочка бумаги: Аналоги… Пятница... 18: 00... 1601 Южный Холстед

Он сказал, что это будет просто встреча, но это должно быть чем-то интересным. Мне интересно, используют ли они его аппарат? Мои щёки начинают гореть, когда я вспоминаю соблазнительный запах жареного цыпленка и райский аромат шоколада. Мне интересно, сможет ли аппарат воссоздать запах яблок. Бабушка говорит, что у самых лучших он был сладким и терпким. Что они хрустели на твоих зубах и наполняли рот соком. У меня начинают течь слюнки, когда я пытаюсь представить, на что это было похоже. Пока я раздумываю над всем этим, из глубин моего желудка снова раздается этот странный звук. Я опять чувствую пустоту, как будто кто-то выдолбил дыру во мне.

Я вполуха слушаю, когда Мика начинает дискуссию по поводу только что увиденного материала, но я слишком отвлечена ощущением в моём желудке, чтобы участвовать а разговоре. Мика смотрит в мою сторону: — Талия? — спрашивает она.

— Мммм, да? — бормочу я в ответ.

— Что ты думаешь по этому поводу?

Я ёрзаю на стуле, пытаясь сесть прямо и сделать вид, что я была увлечена беседой: — О чём?

Я замечаю, как уголки губ Мики слегка напрягаются.

— Как мы можем улучшить многоуровневые социальные игры, такие как новейшая Big Battle Cyborg Defenders, чтобы они лучше служили обществу?

— Ну... — бормочу я, как будто готовлюсь разразиться тирадой о том, что такие игры только подрывают само понятие общества, бесконечно вмешиваясь в нашу личную жизнь, это происходит. Из моего желудка раздаётся урчание. Оно становится всё более настойчивым. Я чувствую бульканье сжимаю губы, чтобы сдержать его, но у меня нет над ним власти, и внезапно раздаётся самое громкое, самое неприятно рычание. Все начинают оглядываться.

— Что это было? — один из рекрутеров Единого Мира смотрит на потолок.

— Может, это был чей-нибудь Гизмо? — спрашивает Мика. Она смотрит на Джедари, который неистово качает головой.

Под столом я сжимаю свой живот и умоляю своё тело прекратить, никогда ещё я не была так смущена. Перед всеми этими людьми, включая сотрудников ЕМ. Какой кошмар! Дедушка Питер сказал, что дополнительная доза синтамила успокоит урчание у меня в животе, но он ошибался. Я чувствую приближение очередного всплеска и начинаю паниковать. Язя смотрит на меня. Она догадалась, что происходит что-то не то.

— Мика! — громко произносит она, подпрыгивая. — Не могла бы ты рассказать нам о запуске нового Fun-Time Hedgehog Dance Part? Эта гигантская голограмма Хеджи на лестнице восхитительна! Не терпится узнать о ней побольше!

— Конечно, — говорит Мика с облегчением от того, что кто-то перебил меня прежде, чем я начала высказываться. — Как раз вовремя, Язя. Пора нам поговорить об этом.

* * *

Каким-то чудом до конца урока мой желудок больше не издает никаких звуков. К тому времени, как нам пора уходить, я вспотела и истощена от беспокойства, что это может повториться. Я так рада, что когда Язя просит пойти с ней в Арену Развлечений, я соглашаюсь. Она в шоке, что ей не пришлось умолять меня, но я скорее пойду с Язей в АР, чем домой к маминому допросу по поводу состояния моего желудка.

Как обычно, в Арене Развлечений творится безумие. Когда наши Разумобили подвозят нас ко входу и отправляются на поиски парковки в гараж, Джилли начинает трещать, добавляя хаоса.

— Эй, Язя! Так чудесно снова прийти сюда, — говорит она чрезмерно жизнерадостным голосом, который наши маркетологи посчитали подходящим для девочек нашего возраста. — Мы не были здесь целую вечность. Здесь так много всего! Как же нам выбрать, чем заняться?

— Ты не устала от неё? — Спрашиваю Язю, пока мы пробираемся сквозь сотни людей, снующих по галерее с её фальшивыми фонтанами и гигантскими голограммами, рекламирующие новейшие игры и последние фильмы.

— Я редко к ней прислушиваюсь в последнее время, — замечает Язя, пока мы уклоняемся от гонщиков в новейших симуляторах, проносящихся мимо нас, и голограммных солдат из какой-то военной игры, бегающих вокруг, прячущихся за скамейками и колоннами. Над головой 3D трейлер очередного цикла 45 части The World’s Lost Treasures занимает целый двухуровневый экран. Как раз тогда, когда он заканчивается, и мы заходим в здание, начинается короткая тридцатисекундная сводка новостей.

Всю дорогу через набитый людьми коридор, Джилли пытается заманить нас в различные кибер миры.— Ой, — визжит она при виде изящного фасада с аккуратным навесом, расписанным старыми дизайнерскими логотипами, типа Шанель и Прада. «”Fashion-Forward Fashion Fun” — удовольствия фонтан!»

— Ни за что! — говорю я.

Когда мы проходим мимо арки из искусственного камня, охраняемой стражами в тогах, Джилли информирует: — Эй, Язя, твоя подруга Миюки Шапиро играет здесь в Rugged Racers of Ancient Rome: Chariots on Fire, потрясающий триллер ушедшей эпохи!

— Отстой, — бормочет Язя. Затем она останавливается перед закрытой дверью в очередной кибер мир, и Джилли снова начинает рекламировать.

— Скоро в продаже, Мир Хеджи! Прохождение через английский лабиринт, похож на маленького древнего дикобраза.

— " Древние дикобразы"? — кто написал этот бред?

— А мне нравится, как звучит, — говорит Язя. — Специально создали целый мир с реалистичными растениями и гигантскими животными, чтобы ты могла себя чувствовать как песчинка в океане природы. Я, наверное, займу очередь в ночь перед выходом так чтобы оказаться одной из первых, кто сможет это увидеть.

— Ради Бога, зачем тебе это нужно? — я снова чувствую тошноту и головокружение, и всё начинает меня раздражать.

— Я могу получить полную спонсорскую поддержку благодаря этому, если достаточно людей подключится к моему ЛРК. А сегодня Мика сказала, что если я получу достаточно спонсорства и рекламных продуктов, я смогу получить предложение о партнерстве от Моды Единого Мира.

Я опираюсь на стену, так как ноги меня не слушаются: — Это то, чем ты бы хотела заниматься всю свою жизнь?

— Мне кажется, что я должна быть модным дизайнером. — Язя поднимает руки, как бы говоря " та-дам"! — Мой рабочий алгоритм это доказал. Но есть всего несколько вакантных мест, так что я должна пробить себе дорогу к цели, и Мика говорит...

— Что твоя Мика может знать? — ворчу я.

— Больше, чем ты думаешь, — отвечает Язя. — Кроме того, я могу воспользоваться её помощью. Не каждый же может получать лучшие оценки, иметь таких родителей как у тебя и называть гендиректора ЕМ тетушкой Ахимсой. Я должна задействовать все возможные связи.
Я хмурюсь на неё: — Я не использую связи своих родителей чтобы получить привилегии.

— Я знаю, что ты так не поступаешь, но тебе и не нужно. И знаю, что ты думаешь, что Динозавры ставят палки в колёса Единому Миру только ради развлечения, но большинство из нас не может позволить себе такого.

— Именно поэтому мы сохраняем анонимность, — перебиваю я её.

— Это не аргумент, — говорит она. — Ты сможешь получить любую работу, которую захочешь, потому что ты чертовски умна и талантлива, и, нравится тебе это или нет, с хорошими связями, а такие люди, как я, не могут кусать руку, которая нас кормит. — Я начинаю протестовать, но Язя трясёт головой и говорит — Просто этот мир так работает.

Я скрещиваю руки на груди как капризный ребёнок: — Но он не должен так работать!

— Ну да, — говорит Язя со смехом. — А люди всё так же должны есть пищу и иметь неограниченное количество детей. Но мир не работает так, как хотелось бы каждому.

— Если тебе интересно моё мнение, то в целом ситуация глупая! — Я прижимаю кончики пальцев к вискам, чтобы унять грохот у меня в голове.

— Ты в порядке? — спрашивает меня Язя. — Ты странно выглядишь.

— Ты имеешь в виду страннее, чем обычно, — фыркаю я. Я думала, что получится смешно, но прозвучало грубо. — Прости, — бормочу я.

— Не бери в голову. — Язя изучает моё лицо. — Что-то случилось?

— Тут есть место, где шума поменьше и толпа пореже?

— Ты же в Арене Развлечений.

— Я знаю, где нахожусь, — говорю я, с усталым вздохом.

— Знаю, что тебе нужно. — Язя хватает меня за руку и начинает тащить. Она смотрит по сторонам, и когда убеждается, что никто не смотрит на нас, проскальзывает в проём между стенами Мира Хеджи и Rugged Racers, чтобы войти в незаметную дверь, спрятанную между двумя кибер мирами. Я стою, как идиотка с отвисшей челюстью, пока она не добирается до двери и втягивает меня.

* * *

— Что это за место? — шепотом спрашиваю я, когда мы оказываемся по другую сторону в чистом и малошумном белом зале.

— Кратчайший путь, — возбужденно шепчет она в ответ. — Ты взламываешь, а я ищу лазейки. — Она подмигивает и спешит дальше, а я следую по пятам.

Но опять останавливаюсь и смотрю на неё, восхищенная тем, что Язя, оказывается, не всегда играет по правилам: — Почему ты никогда раньше не показывала мне это?

— Потому что ты никогда не ходила со мной в АР.

— Если бы я знала об этом... Вау, глянь! — Я останавливаюсь и показываю на панели доступа к базам данных для каждого кибер мира, мимо которых мы проходим, расположенные на противоположных входу стенах, — Динозавры свихнутся, если узнают. Тебе нужно выложить это на свой ЛРК.

Она закатывает глаза и тащит меня дальше: — Ты хоть представляешь, сколько будет проблем от этого?

— Ага, — говорю я, улыбаясь до ушей.

Мы спускаемся по каким-то ступенькам, проходим ещё через один пустой зал, а затем протискиваемся в скрытую дверь в пустой кибер мир. — Угадай, куда мы пришли? — спрашивает Язя с видом триумфатора.

Я смотрю на огромную чёрную дыру, которая выглядит странно знакомой, но в моём одурманенном состоянии я не могу сообразить что это. Даже Джилли кажется в замешательстве оттого, что ей нечего сказать.

И тут механический голос со старомодным южным акцентом начинает говорить: — С возвращением, толпа! Давненько вас не видел. Проходите и чувствуйте себя как дома.

— Да ладно! — с полустоном-полусмехом выдавливаю я. — Неужели это Мерзкий Пити?

Язя лопается от смеха: — Это единственное место во всей Арене Развлечений где постоянно тихо, потому что больше никто сюда не ходит. Я слышала, его собираются демонтировать и заменить чем-то новым.

Голограммный опоссум в старомодном котелке и галстуке-бабочке появляется на краю дыры и танцует джигу, напевая:

" Поймайте-поймайте-поймайте меня.

Я маленький старый опоссум, друзья.

Вишу на хвосте, за деревом прячусь.

По мне попади, проиграешь иначе! "

— Последний раз я играла в эту игру в десять лет, — говорю я. Яркие огни освещают чёрную пустоту ямы. Поверхность поднимается и опускается, создавая череду гор, долин и высоких пиков, торчащих вверх и создающих впечатление, что мы натолкнулись на остатки старого сгоревшего леса. Через секунду или две аниматоры превращают платформу из ямы в виртуальное поле с заросшими травой холмами, лиственными деревьями и чистым ручьём, журчащим под мутно-розовым небом.

Я смеюсь: — Это выглядит так... так... так...

— Старомодно? Я знаю. Ты посмотри на это? — Она показывает на уродское голограммное создание с острой мордой, которое бежит перед нами через поле и поёт под звонкую музыку " Поймайте-поймайте-поймайте меня! ". — Также возможен формат 2D.

Я вспоминаю как бегала до изнеможения со всеми своими виртуальными знакомыми, преследуя Пити, который казался тогда очень реалистичным. Он был писком моды, когда мы были маленькими и все любили его. Мне почти ненавистно видеть его снова, потому что сейчас он кажется таким допотопным.

Со стеллажа рядом с дырой Язя хватает два комично преувеличенных молотка которые светятся и жужжат, словно бы они рады, что кто-то пришёл сюда поиграть с ними. — Пошли, посидим у пруда, — говорит Язя.

Я иду за ней, тяжело передвигая ноги вверх по холму, проходя мимо какого-то мерцающего кустарника, подходим воде, которая никогда не плещется. Краем глаза я вижу, как к нам подкрадывается опоссум, подзадоривая нас поймать его, но никто из нас даже не собирается начинать погоню.

Я забросила руки за голову и откинулась спиной на несуществующую траву, которая заставила меня вспомнить про видео, которое я на днях загрузила в PlugIn. — Тут было бы намного лучше, если бы добавили пасущихся животных, — сказала я Язе. — И если бы они использовали генераторы запахов, чтобы воссоздать аромат свежей травы. Или... О, я знаю! — Я резко сажусь, отчего моя голова начинает кружиться. — Кто-то должен создать игру, где нужно охотиться или выращивать собственную виртуальную пищу.

Язя морщит нос: — Даже простое описание не захватывает.

— Но ты можешь вырастить что угодно, приготовить и почувствовать запах! — Я задумываюсь, сможет ли прибор Бэзила воспроизвести аромат жареного ягнёнка или только что собранных овощей. Когда я пытаюсь представить запах жарящегося мяса, мой желудок громко урчит. Я сжимаюсь в комок, притянув колени к груди.

— Бог ты мой! — говорит Язя. — Что, чёрт возьми, с тобой происходит?

Я продолжаю сидеть, сжавшись в комок, избегая её взгляда, желая, чтобы это всё исчезло.

— Нет, правда, — мягко произносит Язя. — С тобой всё в порядке?

Я смотрю на неё: — Это все ещё происходит. — Шепчу я, сжимая свой живот. Моё сердце бешено бьётся, я боюсь, что Язя отстранится от меня. Но она поступает наоборот: она придвигается ближе. — Мама пробует давать мне больше синтамила, вот уже пару дней, но это не помогает. — Я вздыхаю, потому что это почти облегчение, признать правду. — Но я не могу сказать ей; если она всё выяснит, она отправит меня к врачам.

Язя смотрит на меня и тихо произносит: — Мою кузину Эдит пришлось показывать врачам.

Я пялюсь на неё: — Почему?

— Она стала одержима едой. Она только об этом и говорила. Затем ей стало так плохо, что она начала есть странные вещи, такие как грязь или вату. — Её передергивает. — Тётя с дядей таскали её по разным специалистам, но никто не смог помочь. Её пичкали всякими лекарствами, она стала похожа на зомби.

Язя должно быть увидела ужас на моем лице, потому что быстро добавила: — Но у Энид была ещё куча других проблем....

— Например?

—С психикой, кажется. Она старше меня и это было несколько лет назад, так что я мало что помню. Мама рассказывала, что она выдумывала басни о том, что Единый Мир это настоящее зло, и что никто кроме неё не знает правды.

— Что с ней случилось? — спрашиваю я.

Язя покусывает нижнюю губу, как будто не хочет мне отвечать, затем произносит: — Она исчезла. Испарилась. Они получали о ней какие-то известия пару раз. Последнее, что они знают, это то, что она была во Внешней Петле. Потом они перестали использовать её Гизмо. Они думают, она присоединилась к чему-то вроде культа или группы сопротивления и просто исчезла с лица земли. Это разбило сердце моей тети. Но с тобой такого не произойдёт! Твоя мама разберется, в чём проблема. Она же умнейший человек в мире.

— Она определённо согласится с тобой, — бормочу я.

— Я не думаю, что тебе нужно волноваться, — говорит Язя, затем усмехается и показывает пальцем на Пити, который плывет на лодке перед нами. — Посмотри на этого глупого опоссума.

Я делаю глубокий вдох и распрямляюсь: — Знаешь, если ждать достаточно долго, программа направляет его к тебе ближе и ближе. — Пока я говорю, он крадется вдоль края пруда в нашу сторону. Я узнала это, когда ребёнком наблюдала за игрой снова и снова. Я запомнила привычки Пити и выяснила слабые места в алгоритме, затем рассказала папе о том, как можно улучшить игру. Если бы он был более непредсказуем, игра была бы намного интереснее, вспоминю я. Папа сказал, что для этого есть слово. Достоверность. Чем более реалистична игра, тем больше стимулов в неё играть. — Причина в том, что он запрограммирован на то, чтобы быть избитым. Как будто это заложено в его ДНК.

— Бедный Пити, — говорит Язя, отшвыривая свой молоток на землю. — У него никогда не было шанса на победу.

— Ты когда-нибудь думала, что это относится и к людям? — спрашиваю я.

— Что? Что твоя ДНК определяет твою судьбу?

— Нет, — отвечаю я. — ДНК не определяет. Есть множество других вещей, которые задействованы в игре, например динамика развития. Я думала о чём-то более тайном. Как если бы наша судьба была прописана в каком-нибудь космическом коде, над которым мы не властны.

— То есть, типа твоя смерть была предопределена и ты ничего не можешь с этим поделать?

— Что-то вроде того. — Я смотрю в фальшивое розовое небо. — Но есть и другие вещи, например, что нам судьбой было предначертано стать друзьями или...— я замолкаю, не зная как сформулировать свою мысль.

— Или что? — переспрашивает она.

— Я не знаю. Как ты думаешь, может ли быть так, что двум людям было суждено встретиться и влюбиться? — Как только я произношу это, мы обе начинаем смеяться.

— Звучит как сюжет фильма!

Моё тело начинает покалывать по мере того как мысли о Бэзиле заполняют мой мозг: — Ты никогда не думала, что такое может произойти в реальной жизни?

Язя начинает было отвечать, но затем останавливается и пристально смотрит на меня. У неё всегда было то, что наши личностные тесты называют Средне Преувеличенной Эмпатией. Вроде как она может прочитать чьи-то мысли, просто посмотрев на тебя или догадавшись по твоей интонации. — Что-то случилось? — Она придвигается ближе. — Ты кого-то встретила? Это тот парень, о котором ты недавно упоминала?