Все очень просто

Лейни

шаг.

Наглый сукин сын! Так обращаться с моим именем! Какого черта?!

Я услышала, что он мчится за мной, перешагивая через две ступеньки, поэтому ускорила

— Дилейн! — завопил он, однако я и не подумала останавливаться.

Я перешла почти на бег трусцой, мне и в самом деле очень не хотелось его видеть. Все это,

все, с чем мне пришлось иметь дело и с чем я продолжала иметь дело, было и так непросто, а тут еще он! Мне нужно было убраться от него как можно скорее, иначе я пропала бы.

— Черт, да подожди ты! — крикнул он, когда я бросила сумки и включила пятую скорость. Влетев в первую попавшуюся комнату, я захлопнула за собой дверь. Внутри оказалось темно как в могиле, я понятия не имела, куда попала. Но хоть отгородилась от Ноя — а сейчас это было важнее всего. Я нащупала замок на ручке, закрыла его, развернулась и прислонилась

спиной к двери.

Он уже был по ту сторону двери и колотил в нее кулаками. Потом зарычал от злости, и меня этот звук почти испугал.

— Если ты не откроешь дверь, клянусь, я ее вышибу!

— Я не хочу сейчас с тобой разговаривать! Уходи! — ответила я, перекрикивая удары в тонкую беззащитную дверь.

— Ну и ладно. Как хочешь.

Удары прекратились, я, облегченно вздохнув, начала сползать вниз. Но тут услышала по ту сторону нечто похожее на приглушенный боевой клич. В следующую секунду дверь с треском распахнулась, и я полетела на пол. Успев упереться руками, повернулась навстречу свету, который полился из коридора в комнату.

Ной стоял в дверном проеме, опустив руки, плечи его поднимались и опускались в такт тяжелому дыханию. На него падала тень, но я до сих пор помню страшное, почти нечеловеческое выражение его лица.

— Ты обвиняешь меня в том, что я отношусь к тебе, как к прислуге, но сама почему-то не слушаешься, когда я что-то приказываю, — пророкотал он.

— Да, я непослушная. Ну так убей меня, — сказала я, поднимаясь с пола, и бросилась мимо него в коридор.

Ной поймал меня за руку и, развернув, прижал спиной к стене у двери. Тело его прикоснулось к моему, руки уперлись в стену, не давая мне двинуться с места. Он коленом раздвинул мне ноги, я почувствовала его горячее дыхание у своего лица, а выпуклость в его брюках уперлась мне в живот. Он не шутил, повторяя, что быстро восстанавливается.

— Почему? Почему я не могу называть тебя Лейни?

Он спрятал лицо, прижавшись к моей шее. В голосе его звучала смесь отчаяния, злости и неудовлетворенности, и я, хоть убей, не понимала почему. Ной чувственно провел губами по моей коже, а потом поднял голову и взглянул в лицо. В пронзительных ореховых глазах его горела такая мощь, такой напор, что мне захотелось дать ему все, что он захочет.

— Я всегда относился к тебе хорошо. Лучше, чем мог бы в такой ситуации. И всегда следил, чтобы у тебя все было хорошо в других отношениях. — Стараясь донести до меня смысл своих слов, он немного присел и медленно прикоснулся выпуклостью к месту между моих ног.

Предательский стон сорвался с моих губ. — Так почему, а? Назови хотя бы одну причину.

Одну? Да я могла бы назвать целых пять! Потому что это сделало бы все слишком личным. Потому что тогда через два года мне было бы слишком трудно расстаться с ним. Потому что мне тогда было бы слишком легко в него влюбиться. Потому что я просто не могла…

Все это правда. Но если бы я назвала ему любую из них, он сразу послал бы меня собирать вещи и потребовал бы возмещения убытков.

— Потому что тебе этого хочется, — назвала я пятую причину.

— Я хочу тебя. — Он чуть подался вперед и взял мою нижнюю губу зубами. Локти его оторвались от стены и начали лихорадочно скользить вверх-вниз по моим бокам. — Зачем ты мучаешь меня?

Я мучаю его?! Я?

— Я мучаю тебя, Ной, — вздохнула я. — Да, я не разрешаю тебе называть меня Лейни… И ты впервые в жизни понял, что не можешь получить то, чего тебе хочется. А тебе этого хочется только потому, что ты не можешь этого получить. Тебя это убивает только потому, что ты не можешь этим управлять. Ты распущенный, испорченный человек. Ясно ведь — тебе все преподносится на блюдечке. Но мое имя? Это слишком личное. Ты должен заслужить право так меня называть, и только мне решать, когда это случится.

Я грудью ощутила его рычание, напомнившее мне о том, как соблазнительно близко мы находимся друг к другу. Мой ответ ему явно не понравился.

— Ты принадлежишь мне. Если забыла, я напомню.

Тело его все так же прижимало меня к стене, но руки уже задрали юбку, потом он потянул вниз свои трусы и выпустил зверя.

Я прекрасно понимала, что делал Ной. Он считал, что все держит под контролем, а я лишила его этой уверенности, ущемила его достоинство. Таким способом он хотел его восстановить. Я ждала, даже хотела этого. Мы оба знали — мое тело откликнется, в этом можно было не сомневаться, но разум, душа… Их я смогу отдать ему только тогда, когда посчитаю это возможным. А такого не случится никогда. Я ведь не в сказку попала. Все намного тривиальнее

— мужчина заплатил большие деньги за мое полное физическое подчинение. Не более. И я не собиралась перед ним открываться, потому что прекрасно понимала: перед таким, как Ной Кроуфорд, я не устою, а означает это только одно — разбитое сердце. Пусть через два года, но…

— Ну давай. Трахни меня, — бросила я. — Ведь я здесь для этого, верно?

Он замер и посмотрел мне в глаза. Потом наклонился так, что наши губы слегка соприкоснулись.

— Почему ты продала мне свое тело? — Его дружок упирался прямо в мой вход, но не шевелился.

— Ты предложил самую большую цену. — Кончик моего языка скользнул по его нижней губе, и я выгнула спину, приглашая его наконец войти.

— Ты же знаешь, я не это имею в виду. Почему ты выставила себя на аукционе? Зачем тебе деньги?

— Ты сегодня слишком любопытен. — Я провела ладонью по его волосам и двинула бедрами, чтобы головка вошла в меня.

— Отвечай на вопрос и прекрати меня соблазнять, — с напором произнес он.

— Почему? Ты не хочешь меня?

Он запустил руки под мои ягодицы, оторвал меня от пола и вошел в меня. Одним быстрым движением он полностью погрузился в мое тело. Я, задохнувшись, впилась пальцами в его плечи.

— Теперь ты скажи. Похоже, что я не хочу тебя? — Он двинул бедрами. — Да я в

последнее время почти только об этом и думаю. Я, блин, настолько привык к твоей киске, что уже думать нормально не могу. Хватит болтать черт знает о чем, отвечай на вопрос.

Он застыл, отказываясь двигать бедрами, хоть я и пыталась заставить его.

— Пожалуйста, Ной, — взмолилась я, словно последняя озабоченная шлюха. Я чувствовала, как он меня распирает изнутри, и мне хотелось большего.

Он подался вперед, и его хрипловатый голос проник в мое ухо, отчего у меня мурашки пошли по коже.

— Ответь на вопрос, и я дам тебе то, что ты хочешь, обещаю. Ведь ты тоже этого хочешь, Дилейн? Ты хочешь меня точно так же, как я хочу тебя. Черт, ты только подумай: мой толстый парень ходит туда-сюда в твоей тугой пещерке. Туда-сюда, пока тебе не начинает казаться, что ты сейчас взорвешься.

Я застонала, скользнув руками вниз по его спине, под трусы, и взяла Ноя за ягодицы. Потом двинула бедрами на то крошечное расстояние, которое было в моем распоряжении, страстно желая ощутить головокружительный оргазм. Я знала, он может дать его мне.

— Да, тебе нравится об этом думать, верно, киса? — Он, взяв губами мочку моего уха, пощекотал ее языком. — И тебе нужно всего лишь ответить на вопрос.

Я и так уже балансировала на самом краю, и именно сейчас ему понадобилось назвать меня

«киса». В последнее время я часто слышала от него это слово, и каждый раз оно сталкивало меня прямо в бездну. Я хотела его так сильно, что была готова расплакаться. От одного запаха Ноя я могла кончить. Я всхлипнула в отчаянии, зная, что не смогу дать ответ, который он желает услышать, так же как знала: если не сделаю этого, он не даст мне то, что хочу я.

— Не скажешь, верно?

— Нет, не скажу, — ответила я, сокрушенно вздохнув. — Как и мое имя, это слишком личное.

Ной крепко зажмурился, и я заметила, как заиграли его желваки. Потом он резко вышел и поставил меня на пол. Быстро застегнул штаны, а потом еще и затянул ремень. Наверное, это было больно: его парень был не просто готов — он был твердым как камень. Ной сдавленно зашипел, подтверждая мое подозрение. Покончив с одеждой, он взглянул на меня, разочарованно покачал головой и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.

Я опустилась на пол, прижав колени к груди и уткнувшись лицом в ладони. Вот тут на меня и накатило. Болезнь матери, отчаяние отца, дурацкий контракт… и Ной. Необходимость притворяться, делать вид, что он мне безразличен… Это было невыносимо, и я почувствовала себя совершенно беспомощной.

Я лгала родителям, лгала Ною, лгала себе. Ох, какую же сложную сеть обмана я сплела! Я сама себя ввергла в какой-то совершенно незнакомый мир и уже не надеялась выйти из него без потерь.

К тому же я запала на Ноя. И то, что сказала, было сказано всерьез: я весь день скучала по нему. Мне было плохо без него. Потом, когда я вошла, а он меня ждал и выглядел точно так, как мне было нужно… истосковавшийся от разлуки… Он был мне необходим. Мне было нужно, чтобы я была нужна ему.

Да, именно так… «Нужен». Не «я хочу его», а «нужен».

Несколько часов я просидела на полу, предаваясь горестным раздумьям и жалея себя. Но рано или поздно все равно пришлось бы выйти к Ною. Я поднялась и решила, что несколько минут в бассейне мне не повредят. Может, к тому времени, когда я закончу, Ной уже будет спать. Я все еще не знала, хочет ли он видеть меня в своей постели. Но если не прикажет иначе, я лягу к нему. Прекрасно. «Двойной агент Киска точно не будет возражать, — саркастически подумала я. — Да уж, купание в прохладной воде — то, что мне сейчас необходимо, чтобы

отрезвить и себя, и ее».

К счастью, дом был достаточно большой и я не столкнулась с Ноем по дороге в спальню. Там его не оказалось. Я торопливо переоделась, нацепив два крошечных лоскутка ткани, которые Полли называла бикини, и спустилась к бассейну. Про себя я возносила хвалу высшим силам за то, что отец не увидит свою девочку в таком виде. Однако вскоре совершенно точно поняла, что Господь наказал меня за жизнь во грехе: Ной кролем пересекал бассейн.

Я остановилась как вкопанная. Движения Ноя казались плавными и какими-то тягучими, словно он являлся частью воды. Достигнув края бассейна, он выбрался из воды, взявшись за бортик и подтянувшись на руках. Струи стекали по его телу, черные, как сама ночь, волосы блестели, отражая лунный свет. Мой взгляд прошелся по широким плечам и опустился по спине до… О боже! Он даже плавал голышом.

Попец у него был просто не по-человечески классный и твердый. Мне так и захотелось впиться в него зубами. Сильно.

— Ты опять пялишься на мою задницу.

Его голос капнул мне в мозги, как жидкий секс, и вырвал меня из пьяного ступора. Да, я опьянела от его вида. А что, если у него глаза на затылке? Или, может, он видит милыми ямочками над ягодицами?

Я вздрогнула, когда Ной, повернувшись, быстро прикрылся. Потом пожал плечами и, что было еще менее характерно для него, смутился.

— Вода прохладноватая.

Но меня не проведешь. Сейчас, конечно, дружок Ноя был не столь колоссального размера, каким я его привыкла видеть. Но готова спорить, многие мужчины могли бы помечтать о том, чтобы их пенис при самом крутом возбуждении был таким, как расслабленный член Ноя.

— Извини, не знала, что ты здесь… — Я развернулась, чтобы пойти в дом.

— Нет. Останься.

Я повернулась. Он шел ко мне, обмотав торс полотенцем, и капельки воды блестели на волосках его груди, дорожкой уходивших вниз, к объекту моей страсти. Полотенце ничуть не мешало мне пожирать Ноя глазами. Под полотенцем дыбился Чудочлен, и я знала: когда он возбудится, из этой ткани получится навес, под которым могло бы уместиться целое семейство фон Траппов. Мне захотелось петь, только вот голоса у меня совсем не было. Родные мне даже запрещали это делать.

Но я не о том. Мой Суперагент грозилась прогрызть бикини, надеясь добраться до него, и мне пришлось мысленно дать ей по башке, чтобы она успокоилась. Кажется, это произошло не только в мыслях, потому что брови Ноя поползли вверх.

— Я это… Мне показалось, туда комар сел… Не хочется, чтобы потом там чесалось, — пояснила я, но это была самая глупая отговорка в мире.

— Ага. Ладно, бассейн в твоем распоряжении. Но если ты не против, я немного отдохну здесь в шезлонге, пока обсохну. Что-то мышцы затекли. Заодно подышу свежим воздухом.

— Могу сделать массаж, если хочешь, — беспечно предложила я. — То есть… У меня неплохо получается.

Судя по лицу Ноя, мое предложение удивило его не меньше, чем меня саму, но он немного наклонил голову, как будто обдумывая его. Наконец кивнул и усмехнулся.

— Давай. Было бы здорово.

Я прошла следом за ним к одному из шезлонгов и дождалась, пока он разложил его и улегся на живот. Ной укладывался грудью на сложенные руки, а я стояла над ним, словно идиотка, думая, как бы к нему подступиться. Его зад выглядел самым лучшим в мире местом для сидения, поэтому я и уселась на него верхом, Суперкиской прямо на ягодицы. Эта маленькая

шлюшка, любительница задниц, оказалась в своей стихии, сразу же начав беззастенчиво флиртовать с задницей Ноя за спиной у Чудочлена.

— Обычно это лучше получается с массажным кремом. Хочешь, схожу возьму, — предложила я.

Ной, приподняв голову, повернулся ко мне.

— Не надо, меня так вполне устраивает. Лучше сиди как сидишь. Мы с Суперкиской согласились.

Начала я с шеи и плеч, сжимая кожу крепко, но не до боли. Слушая, как он одобрительно постанывает, я массировала скованные мышцы, пока не почувствовала, как растаяло напряжение у меня под пальцами. Глаза Ноя были закрыты, я занималась своим делом, водила руками по плечам и спине. А потом, не удержавшись, наклонилась и поцеловала его в шею. Он снова застонал и чуть двинул бедрами, вызвав маленькую волшебную бурю у меня между ног. Я посчитала что, если ему это понравилось, можно повторить еще раз в расчете на ту же реакцию. Ной не разочаровал.

Я проложила поцелуями дорожку по его позвоночнику, не прекращая массировать мышцы и наслаждаясь ощущением упругого тела под руками. Ной выгнул спину, и его ягодицы оказались еще ближе к моему центру, словно приглашая меня. Я соскользнула по ногам, сделав остановку, чтобы поласкать языком ямочки у него на пояснице, и при этом медленно водила руками по его бокам. Когда добралась до полотенца, Ной поднял бедра, и я легонько отвернула край ткани, обнажая невероятную усладу для каждой настоящей ценительницы задниц.

Пока я глазела, язык сам собой высунулся изо рта и с неожиданной жадностью облизал губы. Потом я накрыла ладонями два соблазнительных холма и начала с увлечением их мять.

— У тебя идеальная задница. — Я наклонилась, быстро провела по одной ягодице языком и впилась в нее зубами.

Ной, вздрогнув, зашипел, но я еще раз его укусила, теперь за другую половинку. Он был восхитителен. Я захватила ртом часть кожи и всосала изо всей силы. О боже, я наконец-то получила то, чего больше всего хотела, и, поверьте, оно того стоило. Мои стоны смешались с шипением Ноя, а потом события начали развиваться очень быстро.

Каким-то образом он сумел перевернуться, не сбросив меня. Я оказалась верхом у него на груди, колени — на его плечах, попец куда-то исчез. От такого поворота я даже немного обиделась, но почти сразу успокоилась, когда почувствовала, как язык Ноя принялся по- французски целоваться с Суперкиской.

— Черт… — теперь уже прошипела я, втягивая воздух. К тому же он успел стянуть нижнюю часть бикини.

Если Ной Кроуфорд чего-то хочет, тут уж не зевай, иначе моргнуть не успеешь, а он уже получил свое. Хотя, поверьте, я вовсе не жалуюсь.

Он с удовольствием рассматривал Суперкиску.

— Сними верх. Я хочу, чтобы эти маленькие розовые сосочки почувствовали прохладный вечерний воздух.

Я завела руки за голову, потянула за веревочки, и бюстгальтер соскользнул вниз. Нежно целуя и посасывая заветный комочек нервов, Ной успевал следить за каждым моим движением. Соски у меня уже покрылись пупырышками, и мне захотелось устроить ему маленькое шоу — я приложила к груди ладони и пальцами покрутила розовые кнопки. Он одобрительно загудел.

— Ложись, милая, моя очередь сделать тебе приятно. Ной взял меня за талию и помог опуститься на спину.

Я почувствовала у себя под плечом его приятеля — ох, давно готового к подвигам. Потом его руки скользнули у меня по бокам, и он взял меня за бедра. В чистом небе прямо над нами

висела круглая жирная луна. Я могла рассмотреть наверху каждую звездочку, и мне показалось, будто я попала в какую-то другую Вселенную. Ной вытворял ртом неземные вещи, нежный ветерок ласкал мою кожу, воздух наполнялся звуками ночной жизни: стрекотом сверчков, тихим шуршанием жуков, возней птиц… Все это было очень безмятежно и необычно.

Я почувствовала, что язык Ноя вошел в меня, и вдруг мне захотелось большего — ощутить его внутри себя немедленно, здесь и сейчас. Нет, то, что он делал, было чудесно… Просто я желала большего.

Мне не хотелось спорить, не хотелось думать, не хотелось ничего делать. Я желала только чувствовать.

Поэтому села и прервала романтическое свидание Ноя с Суперкиской.

— Я сделал что-то не так? — спросил он удивленно. Покачав головой, я уселась на его бедра.

— Не нужно ничего говорить. Просто почувствуй меня, — шепнула я ему в самые губы и начала жадно целовать их.

Ной обвил меня руками и крепко прижал к себе, он ответил на поцелуй так же страстно. Этого я и ждала. Наши тела говорили друг другу такие вещи, в которых мы сами никогда бы не признались. И в этом не было ни вызова, ни поединка — просто два человека давали и брали, самым что ни на есть естественным способом удовлетворяя природные потребности.

Упершись руками в грудь Ноя, я приподнялась над ним. Наши глаза встретились, когда я начала двигать бедрами, скользя влажными складками по его вздыбившемуся достоинству. Я понятия не имела, правильно ли все делаю, потому что еще никогда не бывала сверху. Просто делала то, что мне нравилось, и надеялась — ему тоже это нравится. Его губы приоткрылись, глаза затуманились, а я получила ответ. Руки скользнули вниз по рельефным мышцам его живота и нашли мое обожаемое, давно ждущее меня чудовище. Я немного приподнялась и приставила его к своему входу, но потом заколебалась. Боже, мне так не хотелось все испортить!

Ной, наверное, почувствовал мое беспокойство — он погладил мои бедра и очень ласково произнес:

— Опускайся на него медленно, киса, иначе сделаешь себе больно.

Я набрала в грудь воздуха и начала медленно его выдыхать, выполняя указания Ноя, чувствуя, как его великолепное достоинство дюйм за дюймом погружается в меня.

— Вот так, милая. Черт, какая же ты сладкая!

— Я не знаю, что делать, — призналась я, когда он полностью вошел. Под таким углом он оказался настолько глубоко, как не проникал еще никогда.

— Води бедрами вверх-вниз, вперед-назад. Словно едешь верхом. Делай все, что тебе доставляет удовольствие, милая, мне это тоже будет приятно. — Облизав свои сладкие губы, он прошептал: — Поцелуй меня.

Я наклонилась, а он, выгнувшись мне навстречу, взялся за мои бедра и начал медленно двигаться внутри меня. Потом двинул бедрами, и я, почувствовав его прикосновение к клитору, задохнулась от волны острого наслаждения.

Он оторвал от меня губы.

— Видишь? Вот так.

Глядя прямо ему в глаза и упираясь руками в его грудь, я немного приподнялась и перекатила бедра, чтобы повторить это ощущение. Я почувствовала ободок головки, ее пульсацию, ощутила, как его руки вжимаются в мои бока, когда он водит меня вперед-назад. Большие пальцы надавили на чувствительные точки на косточках моего таза, и я, застонав, запрокинула голову. Звезды и луна глядели на меня из небесной выси. Казалось, еще никогда в

жизни я не испытывала такого удовольствия. Перестав чувствовать скованность, я словно ожила.

— О чем ты задумалась, киса? — От хрипловатого голоса Ноя веяло желанием.

— О том, как это чудесно, — честно призналась я и посмотрела на него.

Он сел и взял мое лицо в свои ладони. А потом поцеловал меня. Поцелуй был долгим, чувственным. Как раз такой мне и был нужен. Мы оба не хотели торопить события: мы не спеша наслаждались друг другом, не думая ни о контрактах, ни о болезнях, ни о причинах.

Пока одна его рука ласкала мою грудь, вторая оплела талию. Потом он прервал поцелуй, его губы сомкнулись на соске другой груди, и он начал нежно ее посасывать. Я запустила пальцы в его волосы и прижала к себе покрепче. Мои волосы упали вперед, образовав нечто вроде шатра над ним. Я начала двигать бедрами быстрее, решительнее, чем вначале. Кончик его языка продолжал щекотать мой сосок, и я закрыла глаза, отдаваясь знакомому ощущению вихря внизу живота. Оргазм пришел взрывом мириад крошечных молекул у меня в крови. Его имя сорвалось с моих губ и разлетелось эхом в молчаливой ночи.

Едва прошел миг наивысшего сладострастия, он поднял меня и уложил на спину. Потом завел мои руки мне за голову и вплел свои пальцы в мои, лежа на мне, входя и выходя из меня, возрождая и усиливая оргазм.

— Господи, ты такая красивая, Дилейн. Ты знаешь это? Ты прекрасна.

Он сжал мои руки крепче и вошел глубже, но не ускоряя движений. Взгляд его сделался напряженным, бедра немного приподнялись, он посмотрел мне в глаза.

— Прости меня… за все. Прости.

Прежде чем я успела спросить, что это значит, его губы накрыли мои. Он стонал, рычал, беспощадно терзая мой рот. Я попыталась ответить ему тем же, но мы были в разных весовых категориях. Поцелуй казался отчаянным, как будто он все никак не мог насытиться. Мне же хотелось, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Но головы я не потеряла. Движения его стали более резкими, я услышала, как внутри него зарождается знакомое гортанное рычание, которое обычно предшествовало пику. Потом, как я и ожидала, он прервал поцелуй и, глядя прямо мне в глаза, кончил.

— О черт! Как же… хорошо! — прорычал он сквозь стиснутые зубы.

Его удары стали неровными и отрывистыми, семя изверглось, он повалился на меня, сжал тело руками и вместе со мной перекатился на бок.

Тяжело дыша, Ной откинул волосы с моего лица и окинул меня обожающим взглядом.

Потом поцеловал распухшие губы.

— Зачем ты извинялся? За что? — спросила я. Мне нужно было это знать. Он, вздохнув, покачал головой.

— За то, что доставал тебя вопросами об имени. Я не подумал. Конечно, можно понять, почему ты хочешь, чтобы я называл тебя обычным именем, а не тем, которое тебе привычно.

— А, ну так ты это уже заслужил, — рассмеялась я.

— Нет, это все ты. Ты невероятная.

— Да уж, хороша, — пошутила я.

Суперкиска горделиво поправила воротничок.

Во всяком случае, совершенно нехарактерная для меня заносчивость заставила его рассмеяться. Мне это казалось весьма непривычным: Ной был не из тех, кто много смеется. Он притянул меня к себе, и я приложила ухо к его груди, чтобы, глядя в небо, услышать, как колотится его сердце. Кажется, я пробормотала, какие красивые звезды, и он, соглашаясь, пробормотал что-то в ответ, но больше мы ничего не говорили. Я бы все отдала, лишь бы узнать, о чем он думал, однако догадывалась: если спрошу у него, это может закончиться очередным спором, а мне в ту минуту меньше всего хотелось все испортить. Поэтому я молчала,

наслаждалась безмятежностью.

Когда сходятся два таких упрямых барана, как мы, кто знает, что их ждет завтра… Верно?

11