Марта 1915

ПИСЬМА ЖИВОГО УСОПШЕГО О ВОЙНЕ

Эльза Баркер

Том второй.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Письмо 1. ВОЗВРАЩЕНИЕ " Х."

Письмо 2. СТРАЖ ПОРОГА

Письмо 3. УВЕДОМЛЕНИЕ

Письмо 4. ПУТЬ К ПОНИМАНИЮ

Письмо 5. АСТРАЛЬНЫЕ ЧУДОВИЩА

Письмо 6. ЭРЦГЕРЦОГ

Письмо 7. " ИЗБРАННЫЙ НАРОД"

Письмо 8. ПРИЗРАКИ КОНГО

Письмо 9. НЕВИДИМЫЕ СТРАЖИ

Письмо 10. ОДИН ДЕНЬ, КАК ТЫСЯЧА ЛЕТ

Письмо 11. МНОГИЕ ЯЗЫКИ

Письмо 12. ПРЕКРАСНОЕ СУЩЕСТВО

Письмо 13. ТЕЛО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Письмо 14. ВНУТРЕННИЙ ВРАГ

Письмо 15. УСЛЫШАННОЕ В БРЮССЕЛЕ

Письмо 16. ШЕСТАЯ РАСА

Письмо 17. АМЕРИКАНЕЦ НА СТРАЖЕ

Письмо 18. МАСТЕР СОСТРАДАНИЯ

Письмо 19. НЕЗНАКОМЕЦ, ОБЛАЧЕННЫЙ В РОЗОВОЕ

Письмо 20. НАД ПОЛЯМИ СРАЖЕНИЙ

Письмо 21. ДУША В ЧИСТИЛИЩЕ

Письмо 22. ПРИБЛИЖЕНИЕ МИРА

Письмо 23. ТАИНСТВО ЖЕЛАНИЯ

Письмо 24. ВЕСЫ СПРАВЕДЛИВОСТИ

Письмо 25. ВО ИМЯ ЛЮБВИ

Письмо 26. УЧИТЕЛЬ РАЗУМА

Письмо 27. НЕВИДИМЫЕ ВРАГИ

Письмо 28. ВЕЛИЧИЕ ВОЙНЫ

Письмо 29. ДРУГ " Х."

Письмо 30. РОЗА И КРЕСТ

Письмо 31. СЕРБСКИЙ КОЛДУН

Письмо 32. ИУДА И ТИФОН

Письмо 33. СОЛОМЕННЫЕ ВЕНЦЫ

Письмо 34. СИЛЬФИДА И ОТЕЦ

Письмо 35. ЗА ТЕМНОЙ ЗАВЕСОЙ

Письмо 36. " ЛУЗИТАНИЯ"

Письмо 37. СКРЫТЫЕ ПРОРОЧЕСТВА

Письмо 38. СОВЕТЫ " СЕКРЕТАРЮ"

Письмо 39. ОДИН ИЗ МАЛЫХ СИХ

Письмо 40. ВЫСОТА И ГЛУБИНА

Письмо 41. КОНКЛАВ УЧИТЕЛЕЙ

Письмо 42. УРОК КАББАЛЫ

Письмо 43. ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ

Письмо 44. ОТРАВЛЯЮЩИЕ ГАЗЫ

Письмо 45. СВЕРХЧЕЛОВЕК

Письмо 46. ЗМИЙ - ИСКУСИТЕЛЬ

Письмо 47. НОВОЕ БРАТСТВО

Письмо 48. СУРОВОЕ ИСПЫТАНИЕ

Письмо 49. ЧЕРНАЯ МАГИЯ В АМЕРИКЕ

Письмо 50. РЕЗЮМЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Самое мучительное из всех страданий европейского мира - это страх смерти. Он происходит от полного неведения - что ждет человека по ту сторону могилы. Этого мучительного страха нет на Востоке; там смерть рассматривается как временное состояние, за которым последует новая земная жизнь, и поэтому там и не возникает того бездонного провала в неведомое, который проносится в сознании европейца при мысли об ожидающей его смерти.
Из этого следует, что страх смерти не есть неизбежность, а лишь следствие определенного миросозерцания. Это подтверждается и предсмертными переживаниями глубоко религиозных людей, которые верят в Бога, в Его благость и поэтому - не боятся. Но таких людей немного. Большинство чувствует потребность не только верить, но и знать.
Но возможно ли узнать, что испытывает человек после смерти? Указания на то, что это возможно, не уменьшаются, а растут, и это дает надежду, что страх смерти будет также побежден, как и всякое иное неведение.
Однажды вечером в Париже (это было в прошлом году) я вдруг почувствовала, как что-то настойчиво побуждает меня взять в руки карандаш и писать, хотя я не имела абсолютно никакого представления, о чем именно. Подчиняясь этому, поступающему как будто извне, импульсу, моя рука скользила по бумаге, и вскоре передо мной появилось замечательное послание личного характера за подписью " Х.".
Смысл послания был очевиден, но меня удивила подпись.
На следующий день я показала его приятельнице и спросила, не знает ли она, кто такой " Х.". " Ну как же, - ответила она, - ты разве не знаешь, что за этой подписью обычно скрывается наш знакомый, м-р ***".
Об этом я не знала.
В это время м-р *** находился за шесть тысяч миль от Парижа, и, как мы обе считали, - в мире живых. Но через день или два из Америки пришло письмо, в котором сообщалось, что м-р ***, находившийся на западе Соединенных Штатов, умер за несколько дней до того, как я получила в Париже, записанное автоматическим способом письмо-послание за подписью " Х." Насколько мне известно, в Европе я была первым человеком, узнавшим эту печальную новость, и я немедленно сообщила своей приятельнице о смерти " Х." Ее это не удивило; более того, она сказала мне, что подобное предчувствие появилось у нее уже несколько дней назад, когда я показала ей письмо " Х.", но тогда она решила промолчать.
Нет нужды говорить, что этот необычный инцидент произвел на меня сильное впечатление...
Но при этом к вопросу возможности общения между двумя мирами я продолжала относиться на удивление равнодушно. Спиритуализм никогда не вызывал у меня особого интереса, и я не читала даже самых общеизвестных работ на эту тему...
В течение нескольких последующих недель таким же автоматическим письмом были записаны еще несколько писем за подписью " Х."; но вместо того, чтобы ощущать положенный в таких случаях энтузиазм, я со все большей неохотой подчинялась необходимости записывать письма, и только моя приятельница смогла убедить меня в том, что я должна продолжать этим заниматься, и что если " Х." действительно хочет что-то поведать миру, то я должна рассматривать записи как редкую привилегию, как предоставляющийся мне шанс помочь ему...
Постепенно, по мере того как я преодолевала свое предубежденное отношение к автоматическому письму, я находила все больший интерес в том, что " Х." сообщал мне о жизни вне земли...
Когда мне впервые предложили опубликовать эти письма с моим собственным предисловием, я отнеслась к этой идее без особого энтузиазма. К тому времени я уже написала несколько книг, более или менее известных, и прочность моей литературной репутации уже была для меня предметом некоторого тщеславия. И мне вовсе не хотелось прослыть эксцентричной, или что называется женщиной " со странностями". Я согласилась указать в Предисловии, что письма были записаны мной методом автоматического письма, что, в общем-то, было правдой, хотя и не всей правдой. Такая формулировка удовлетворила мою приятельницу; но, с течением времени, она перестала удовлетворять меня. Мне она показалась не до конца искренней.
Я долго ломала голову над этой проблемой... Окончательно этот вопрос разрешился, когда уже примерно две трети писем было записано; я решила, что если я вообще опубликую когда-нибудь эти письма, то опубликую их с предельно откровенным вступлением, в котором изложу все обстоятельства их получения.
Надо сказать, что интерес, который вызвали " Письма Живого Усопшего", изданные одновременно в Лондоне и в Нью-Йорке, меня поразил. Начали поступать просьбы о предоставлении права на перевод, я оказалась буквально завалена письмами, поступающими со всех концов земного шара. Я написала множество ответов, но ответить на все письма было просто невозможно.
В первой книге я не сообщала о том, кто автор этих писем, так как чувствовала, что не в праве этого делать без согласия его семьи; но летом 1914 года, когда я еще жила в Европе, в " New York Sunday Word" появилось довольно пространное интервью с м-ром Брюсом Хэтчем, в котором он выразил уверенность в том, что " Письма" являются подлинными посланиями его отца - покойного судьи Дэвида П. Хэтча из Лос-Анджелеса (Калифорния)...
После того, как письма прекратили поступать в 1913 году, в течение почти двух последующих лет я чувствовала присутствие " Х." только два или три раза, когда он передал мне несколько кратких советов, касающихся моих личных дел.
4-го февраля 1915 года в Нью-Йорке я неожиданно почувствовала, что " Х." стоит в комнате и ощутила желание писать; но, как это бывало и раньше (за исключением разве что одного-двух случаев), я не имела ни малейшего представления о том, что он собирается сказать. Моей рукой он написал следующее:
" Когда я вернусь и поведаю вам историю этой войны так, как видна она с этой стороны, вы будете знать о ней больше, чем все правительства воюющих стран, вместе взятые".
Это письмо я показала двум своим друзьям, проявившим большой интерес к предыдущей книге, - м-ру и м-с Вэнс Томпсон. И с любезного разрешения " Х." мы договорились, что супруги Томпсон один раз в неделю будут присутствовать на сеансах автоматического письма для достижения лучшей " концентрации". Их искренняя вера очень помогла мне в моей нелегкой работе над первой половиной этой книги.
Запись сообщений " Х.", конечно же, не ограничивается теми сеансами, что мы провели вместе, но примерно треть от первой половины книги была написана в присутствии м-ра и м-с Томпсон, и к тому же - в их доме. После этого они уехали в Калифорнию, и я продолжила работу одна.
Читателю, возможно, будет небезынтересно узнать побольше о самом процессе автоматического письма. Процесс этот постепенно изменялся от жесткого и чисто механического воздействия на мою руку извне (в начале работы над первой книгой) до деликатного обращения непосредственно к моему разуму.
Если читатель потрудится представить себе присутствие своего друга, образ которого ярко запечатлен в его памяти, затем - вычтет из него то, что он видит своим физическим зрением, оставив лишь тончайшие мыслительные вибрации, позволяющие ощущать его присутствие, а после - добавит недоступное описанию " внутреннее зрение", то, возможно, сможет понять, каким образом мне удавалось чувствовать присутствие " Х." в моей комнате.
Очевидно, точно так же Хелен Келлер догадывается о приближении своих друзей, отличая одного от другого, хотя ничего не видит и не слышит.
Когда я начинала ощущать присутствие " Х.", сразу же бралась за карандаш и записную книжку, как и подобает личному секретарю, а затем усилием воли замедляла деятельность своего объективного разума до тех пор, пока в нем не оставалось ни единой мысли или даже намека на мысль. И тогда непосредственно в моем мозгу начинали звучать слова, все так же без помощи сознания приводя в движение мою руку. Все было в точности так, как будто я слушала диктант, только не ушами, а каким-то небольшим, но сверхчувствительным участком своего мозга.
В первое время, начиная писать предложение, я не могла даже приблизительно предположить, как оно закончится. Я не знала, будет ли оно последним, или же за ним последует еще пара тысяч слов. Я просто писала и писала, находясь в состоянии добровольного самоотрицания, до тех пор, пока вышеописанное ощущение присутствия вдруг само собой не пропадало. И всё, больше не поступало ни единого слова, процесс автоматического письма заканчивался.
Вполне естественно, что у скептически настроенного читателя (как было, впрочем, поначалу и у меня самой) возникнет вопрос: а не мое ли собственное подсознание продиктовало мне все эти " Письма Живого Усопшего о войне", дабы хоть как-то объяснить причины этой всемирной трагедии, еще пару лет назад казавшейся невозможной.
Однако, опираясь на свой большой опыт автоматического письма под диктовку " Х.", и на тот факт, что в течение двух лет я получила от него всего лишь два или три не очень важных сообщения, хотя и довольно часто думала о нем, а также на свою привычку подвергать самому скрупулезному анализу все феномены, носящие паранормальный характер, я могу теперь со всей уверенностью заявить, что мне вполне по силам отличить подлинное присутствие " Х." от моих собственных мыслей и воспоминаний о нем, и даже от воспоминаний, внушенных мне кем-то другим.
Более того, по моему мнению, вряд ли найдется человек, пусть даже не обладающий и сотой долей моего оккультного опыта, который был бы более скептически настроен во отношению к моим письмам, нежели я сама. Я готова с радостью принять любые логические аргументы в пользу того, что эти письма вовсе не являются тем, чем я их провозгласила. Но, сравнивая все " за" и " против", я прихожу к выводу, что доказательств подлинности этих писем гораздо больше, нежели доказательств обратного, и потому поневоле соглашаюсь с оккультным характером их происхождения.
К сожалению, эти свидетельства по большей части слишком сложны и носят слишком личный характер, чтобы я могла даже просто упомянуть о них в этом Предисловии, хотя я могла бы привести целую дюжину примеров, подобных тому, что описан в Письме XXXVI, продиктованном мне через час после того, как затонула " Лузитания", и за девять часов до того, как я сама об этом узнала. Возможно, это только любопытное совпадение, но когда я еще только начала работу над второй книгой, сразу три ученика-оккультиста из разных стран написали мне, что ощутили возвращение " Х.", который продолжит писать свои письма с моей помощью. После этого еще несколько человек устно или письменно сообщали мне то же самое.
Многие события этой войны я сама смогла наблюдать воочию в момент их происхождения, находясь в это время в астральном теле. Таким образом мне удалось стать свидетельницей высадки Британских войск на Континенте, о чем я сообщила одному Британскому офицеру в Англии еще до того, как поступило официальное сообщение об этом. Впоследствии этот мой рассказ подтвердил один мой французский друг, который привез мне из Парижа газету с соответствующим сообщением.
Будучи в Нью-Йорке, я наблюдала обстрел Скарборо, как раз в то время, когда это происходило, и рассказала затем об этом своему другу, хотя тогда я еще не знала, какой именно портовый английский город подвергся нападению. Лишь впоследствии я узнала об этом из газет.
Однако, сама я никогда не могла читать мысли " Х.", даже когда явственно ощущала его присутствие в комнате. Я знала только то, что он мне диктовал, не имея ни малейшего представления о том, что ему на самом деле известно. В одном из писем он сообщал мне, что будет время от времени диктовать мне то, что сам сочтет нужным.
Только в одном случае я позволяла себе не соглашаться с мнением " Х.". Иногда, когда он говорит, что немцы сделали то-то и то-то, будь я сама автором этих писем, я бы писала вместо " немцев" - " пруссаки". У меня много друзей немцев, и я никого из них персонально не могу винить в том, что их правительство ввергло весь мир в столь бедственное положение.
И потому, считаю нужным подчеркнуть, что и я сама не могу нести никакой ответственности за то, что пишет " Х.", но лишь в точности передаю его собственные слова.
Лишь спустя несколько дней после того, как 28 июля он продиктовал мне свое последнее письмо, я заметила, что он закончил эту книгу о войне как раз в день годовщины объявления Австрией войны Сербии, а также оглашения Римским Папой его великого призыва к миру.
В своих прошлых письмах, которые я начала получать еще три с лишним года назад, " Х." просил меня никогда не пытаться его вызывать, а впоследствии советовал не задавать ему никаких вопросов. Идя навстречу его пожеланиям, я никогда не делала ни того, ни другого, хотя порою испытывала сильнейшее искушение спросить его о том, чем же все-таки закончится эта война, оставившая глубокий след в моей душе. Но я понимала, что подобное любопытство, хотя и может дать дополнительную пищу для моего объективного разума, в то же время может притупить мою собственную интуицию. Недавно я полностью отказалась от поиска ответов подобным способом, даже через свои гипногогические видения, дабы не увидеть в них ничего такого, что впоследствии могло бы помешать мне полностью избавляться от своих собственных мыслей во время сеансов телепатического письма.
Полагаю, этот опыт раз и навсегда излечил меня от любопытства. Я научилась чувствовать себя независимой и бесстрастной, как комета. А ещё, почти столь же одинокой и способной отстоять и впредь свое одиночество и независимость. Но вот, что странно: по мере того, как моя ненависть ко всем жестокостям этой войны становилась все сильнее и сильнее, я проникалась все большей и большей любовью ко всем этим борющимся человеческим душам, находящимся по обе стороны линии фронта, пока, наконец, не стала воспринимать их всех, проливающих кровь на волях сражений, как своих собственных друзей и братьев. Поистине, любовь есть чудо, которое, соприкасаясь с жестокой прозой жизни, возвышает её до уровня Божественного.
В третьем письме данной книги от 10 марта, " Х." говорит, что силы добра уже одержали верх над силами зла, и что на Земле скоро вновь воцарится мир, хотя он и не уточнял - когда именно. Еще до того, как было объявлено о гибели " Лузитании", но уже через час после того, как это действительно произошло, он написал мне, что демоны, которых светлые силы иного мира благополучно разогнали, вновь собрались с силами и вернулись, чтобы отомстить, и что ему самому следовало бы догадаться, что, повинуясь Закону ритма, они неизбежно должны были восстановить свои силы и напасть снова.
В свете упомянутого Закона это письмо представляется мне наиболее интересной частью всей книги. Оно поясняет часто повторяемые в письмах слова о том, что даже Живые Усопшие не могут знать всего, зная в то же время несравнимо больше живых, поскольку обладают более совершенным видением и гораздо более полной информацией.
По поводу этого повторного нападения Сил Тьмы интересно заметить, что как раз перед тем письмом, в котором говорилось о гибели " Лузитании", " Х." описывал свою встречу с Мрачным Существом.
Можно заметить, что все рассказы " Х." в данной книге пронизывают две основные идеи: тайна Добра и Зла (Любви и Ненависти) и братства людей.
Заглядывая в свою собственную душу, и выявляя в ней извечный конфликт между добром и злом, человек может научиться защищать себя как от внешнего зла, так и от зла, таящегося в нем самом.
Для того, чтобы нагляднее пояснить мне это, " Х." поделился со мной некоторыми тайнами, еще не привлекшими к себе в достаточной мере внимание обычного, среднего человека.
О существовании астрального мира, пронизывающего мир плотной материи и выходящего далеко за пределы последнего, уже не раз говорилось в теософической и иной литературе, и " Х." тоже обращает внимание читателя на этот факт. Астральный мир называют миром чувств и желаний, и человек может действовать в этом мире, находясь в своем астральном теле (оно же - чувственное тело, или тело желания), состоящем из особого рода тонкой материи, неразличимой обычным зрением.
Астральный мир, в свою очередь, пронизан Миром мысли, опять-таки выходящим далеко за пределы первого. И человек, как утверждают, имеет, помимо астрального тела, еще и тело мысли - ментальное тело, с помощью которого он может поддерживать контакт с Миром мысли и действовать в нем. И так далее - уровень за уровнем - человек приближается к бесформенному универсальному состоянию, или, как еще говорят, - к чистой божественности.
Описываемые " Х." злобные астральные существа являются постоянными обитателями астрального мира. Некоторые из них вообще не имеют физических тел, необходимых для деятельности в материальном мире. Прочие же представляют собой более или менее независимые астральные сущности людей, которые во время сна бродят по невидимому для наших глаз миру. Они принимали самое активное участие в этой войне.
Говорят также об элементальных сущностях, относящихся к земле, воздуху, огню или воде. Они развиваются в направлении отличном от того, в котором развивается человек. Некоторые из них - добрые, некоторые - полны злобы. Об этих элементалах много сказано в сочинениях Парацельса. Они тоже активно вмешивались в ход войны.
Прочие, вышестоящие Существа, могут действовать на всех трех уровнях: физическом, астральном и ментальном, а также в еще более высоких Мирах, недоступных нашему пониманию. Если бы не благотворная деятельность некоторых из Них, человечество давно бы уничтожило себя само, или было бы уничтожено.
" Х." говорит, что ненависть и страдания, порожденные великой войной, превратили астральный мир в место мало приятное для проживания. Описанное им место посмертных испытаний в точности напоминает римско-католическое Чистилище. Видимо, Церковь и в самом деле обладает большим знанием.
Добро и зло можно назвать противоположными и в то же время взаимно дополняющими друг друга силами: первое действует в гармонии с Законом Вселенной (иначе именуемым Волей Бога), а второе - противодействует Закону.
Некоторых читателей, возможно, шокирует то, что " Х." говорит о Черной магии. Однако, он отнюдь не стремился вызвать шок своими заявлениями, но лишь предостеречь и просветить человечество на этот счет. Суеверие названо темной стороной религии, но от суеверия нельзя просто отмахнуться, с презрительным видом знатока. Его необходимо понять. Все вещи требуют от нас понимания. Даже великие психологи в ученые теперь не считают, что подобные вещи не заслуживают их интереса. Взять хотя бы профессора Уильяма Джеймса, сэра Оливера Лоджа, или д-ра Барадюка. А если попытаться вспомнить всех известных ученых, ныне занимающихся исследованием оккультных феноменов, то полученное число исследователей будет достойно целого справочника. Так что, когда я признаюсь, что веду поиск невидимого мира, я всего лишь присоединяю свою скромную персону к довольно неплохой компании.
" Х." говорит также о Мрачном Существе, вдохновлявшем Ф. Ницше на то, чтобы сбивать с толку молодую Германию. Вероятно, за каждым могущественным человеком, чьи деяния оставили след в этом мире, также стоял некто невидимый, - светлый или темный. Этот вопрос имеет как теоретический, так и практический интерес. Вдохновение, так же как и магия, может быть либо черным, либо белым.
Те голоса, которые слышала Жанна д'Арк, в наши дни назвали бы феноменами яснослышания. История свидетельствует, что они призвали ее стать не более, не менее как спасительницей Франции. Мартин Лютер однажды запустил чернильницей в " дьявола", но Реформация, тем не менее, совсем не пострадала от того, что его иногда посещали видения. Саул из Тарса (Саул Тарсянин), если верить хронистам, тоже имел видения.
" Х." упоминает своего собственного Учителя. Когда я сравниваю того калифорнийского судью, которого я знала, с большинством известных мне мужчин и женщин, с которыми мне приходилось вести пустопорожние разговоры, мне начинает представляться совершенно естественным, что кто-либо из людей может продвинуться в своем развитии еще дальше, чем " Х.", если проявит достаточно решимости. Если " Х." смог стать тем, кем он стал за неполные семьдесят лет своей жизни, значит есть надежда и для нас - тех, кто смотрит в вечность.
Другой основной идеей, заложенной в этих " Письмах о войне", является, на мой взгляд братство всех людей.
До сих пор развитие мира протекало в форме чередования отчетливо выраженных периодов, определяемых сменяющими друг друга господствующими расами, которые придают своим эпохам собственный, неповторимый облик. " Х." говорит о новой, так называемой - Шестой Расе, которая вскоре появится в Соединенных Штатах Америки.
Если Америка воспримет эту идею как рабочую гипотезу, а не как повторение лозунга " Deutschland uber alles", но, скажем, как " Америка для всех" (а не превыше всего), то сможет создать свою " машину мира", в противовес " военной машине", созданной Германией. Если Америка отнесется к пропаганде идеи БРАТСТВА так же серьезно, как Германия - к пропаганде идеи мирового господства, то уже в следующем поколении станут заметны признаки этой новой человеческой Расы. Процесс смешения рас на территории Америки открыл пред нею необозримые просторы для экспериментирования в духовной сфере. И Европа, и Азия с интересом смотрят на нее. Англия, Германия, Франция и даже Япония, которая лишь внешне кажется погрязшей в материализме, но внутри - глубоко духовна, но более всею, пожалуй, Россия отнеслись бы с уважением к этой благородной цели. Возможно, мир достаточно настрадается за эту войну, чтобы с готовностью воспринять идею Вселенского братства.
В Америке уже существуют движения, объективно направленные на реализацию этой идеи. " Х." упоминает движение " Друзей леса" (Woodcraft) - общественную организацию, насчитывающую, вероятно, до сотни тысяч мужчин и подростков (женщин в ней - всего лишь несколько человек), которые всё свободное время отдают " возвращению обратно в Природу", походному костру, чтобы испытать то братское чувство, которое не в силах дать городская жизнь.
" Х." говорит также, что в будущем ему предстоит сделать еще одно дело. Я не знаю, что это за дело, поскольку сама не имею к нему никакого отношения, но я совсем не удивлюсь, если в один прекрасный день он объявит мне, что оно связано с теми целями, которые ставит перед собой движение " Друзей леса".
Третья книга - последняя из серии книг о Живом Усопшем - была написана между февралем 1917 г. и февралем 1918 г. После этого я утратила свою способность, или если хотите - склонность к автоматическому письму.
Эта третья рукопись оказалась короче двух предыдущих, и потому я предполагала, что она так и останется незаконченной, и вряд ли будет когда-либо дописана до конца; и только после того, как мой издатель убедил меня опубликовать эту рукопись в её нынешнем (незавершенном) виде, я, наконец, впервые прочла ее всю - от начала до конца, и пришла к выводу, что она действительно представляет собой законченное сочинение, органическое целое.
" Возможно, - говорила я себе, все еще не совсем доверяя своим чувствам, - и в самом деле существует какая-то божественность, направляющая наши действия". Поскольку, будь эта книга опубликована сразу же после ее написания, она показалась бы преждевременной; а теперь большая часть ее содержания выглядит так же злободневно, как передовицы сегодняшних газет.
Я рада тому, что эти " Последние письма Живого Усопшего" призывают к мужеству, выдержке, к вере в великое и упорядоченное будущее Америки и всей планеты в целом, призывают обратиться ко всем тем положительным качествам, которые вам сейчас так нужны для восстановления Мира.
Я не верю в то, что большевизм, или какая-либо другая форма психоза сможет пустить глубокие корни в Соединенных Штатах.
У страны со всеобщей избирательным правом - и для мужчин, и для женщин - нет причин бросаться в бездну бездумного разрушения. Во время последней предвыборной кампании я с интересом наблюдала за отношением женщин к этой своей обязанности и в то же время - привилегии. Я наблюдала за действиями только одной партии - демократов, но уверена, что примерно та же картина имела место повсюду. С каким необычайным достоинством они держались, чувствуя на себе эту новую ответственность; и в отношениях между мужчинами и женщинами царили подчеркнутая вежливость и уважение. А происходившие в то же время кампания Четвертого добрововольного займа и публикация списков потерь придали этому событию еще большую важность. Нет, эти уравновешенные, чувствующие свою гражданскую ответственность женщины никогда не будут втянуты в пучину коллективного безумия; и поскольку возвращающиеся с фронта мужчины возвращаются именно к этим женщинам - своим матерям, женам и сестрам, я не думаю, что во время мира мы потеряем то, что приобрели во время войны.
А теперь, мне остается лишь предложить вам прочесть эти " Последние письма Живого Усопшего", не забывая о том, что написаны они были между февралем 1917 и февралем 1918 года.

Эльза Баркер.
Написано в день Пасхи, 1919 год, Нью-Йорк

Письмо 1. ВОЗВРАЩЕНИЕ " Х."

марта 1915

На далекой звезде я услышал приказ: " Вернись на землю и познай тайны любви и ненависти".
Я не знал, что я встречу, вернувшись на Землю, но подчинился приказу.
На подходе к Земле армия разгневанных существ преградила мне путь. " Что тебе здесь надо? - кричали они. Здесь всё принадлежит нам. Мы не потерпим чужака".
Я призвал Учителя, и тот встал рядом со мной. Даже Он помрачнел, увидев, какая сила преградила путь.
" Началось, - сказал Учитель, - так долго готовилось и так неожиданно началось".
Гнев есть космическая сила, и ненависть - космическая сила, и любовь - космическая сила, и страх - космическая сила. Вы полагали, что любовь - это просто красивое чувство? Вы думали, что ненависть - это просто раздражение? Я видел источники гнева и ненависти, любви и страха. И теперь я снова хочу писать для людей вашего мира в надежде, что мой опыт сможет помочь им понять, какие силы действуют внутри человеческих рас и стоят за ними.
Эта война - нечто большее, чем просто война людей, и даже нечто большее, чем война ангелов. Ее корни уходят в Необходимость.
Рождается новая Раса, а расы, как и люди, появляются на свет в муках и в крови своих предшественников. Но, как Ева навлекла на себя проклятье, внимая речам завистливого змия зла, так и мир навлекает на себя проклятье, когда человечество начинает прислушиваться к завистливым и злобным нашептываниям темных сил, живущих в нашем мире и вокруг него.
Мне доводилось видеть эти силы воочию, мне приходилось сталкиваться с ними и бороться с ними. Я стал сильным, потому что мне приходилось сражаться.
Я вернулся в этот мир за пять недель до того, как на Земле началась война, но в пространствах над Землей война уже была объявлена. Люди на Земле долго копили силы для этой бойни, и в это время существа над Землей тоже готовились и вооружались. В глазах у демонов, встретившихся мне на пути (а это были именно демоны), светилось торжество.
Начало уже было положено, зерна гнева были посеяны в сердце Австрии, и их заботливо взращивали те, кто чувствовал, что их жатва уже близка.
Вы, конечно же, понимаете, что добро и зло сосуществуют в человеческом эго. Силы добра и силы зла взаимно дополняют друг друга. У них есть своя форма, они обзавелись собственными эго. А их сосредоточенность на своей работе могла бы посрамить даже самых величайших гениев среди людей.
Но и они тоже сознательно или бессознательно служат той Космической Воле, чьи замыслы мы называем Волей Бога.
Я много нового узнал с тех пор, как развлекал вас своими рассказами о новопреставленных, мирно почивших в спокойной обстановке, и перешедших в астральный мир естественно, как в соседнюю комнату. Но с недавнего времени туда стали попадать миллионы душ: потрясенных, изорванных, искромсанных, искалеченных своей собственной ненавистью и ненавистью тех, кто жаждал их смерти.
Тех, кто умер в течение последних восьми месяцев, даже своей смертью, можно только пожалеть. Им всем пришлось пройти через область страданий - тем, кто вообще смог через нее пройти, ведь многие так и остались внизу и теперь кружатся в одном водовороте вместе с теми, кто был убит на войне.
Если бы у меня не было великой цели и сознания величия моей миссии, которая заключается в том, чтобы именно сейчас открыть людям тайны иного мира, я ни за что не стал бы терзать ваши чувства пересказами всего того, что мне довелось увидеть и сделать после того, как я вернулся из путешествия среди звезд.
Пусть вас утешит (если, конечно, вы нуждаетесь в утешении) мое уверение в том, что раса проходит сейчас через ритуал посвящения. Те, кто служил с бескорыстным энтузиазмом и отдал жизнь своему служению, когда-нибудь переродятся снова, чтобы пожинать на земле плоды своего служения. Но не все погибшие были преисполнены энтузиазма. Многие ненавидели ради самой ненависти. Вот их-то и можно назвать неудачниками, не прошедшими испытание.
Посочувствуйте им, если хотите, но лучше не думать о них вообще. Они стали добровольными жертвами демонов - тех самых, что преградили мне путь, когда я, повинуясь приказу, возвращался на Землю, чтобы познать тайны любви и ненависти.
Любовь! Да, эта война породила больше любви, чем все предшествующие две тысячи лет Христианской эпохи. Поскольку человеческая раса, наконец, проснулась и, чтобы она опять не погрузилась в сон, я вновь стараюсь пробиться сквозь стену, отделяющую вас от меня.