Памяти Сергия Симеоновича Гнусина

Статьи о настоятеле Преображенской обители г. Москвы С. С. Гнусине из Календарей Казанского издания федосеевцев за 2010 и 2009 гг.

Из Календаря за 2010 г. (стр. 89-100).

Памяти Сергия Симеоновича Гнусина

Сергий Семеонович Гнусин — преславный отец и учитель нашего федосеевского «старопоморского согласия, настоятель Преображенской обители, иконописец, художник, каллиграф, писатель, известный деятель староверия и уважаемый духовный отец, но подлинная история его жизни осталась известна лишь весьма узкому кругу его почитателей и единомышленников, а со временем была утрачена, оставив краткий след только в Красном уставе — вероучительном руководстве старопоморского согласия. Но его духовные противники постарались изо всех сил, чтобы в анналы старообрядчества о нем вошли вымышленные рассказы и необоснованные обвинения»¹.

Сергий Семеонович прибыл на Преображенское кладбище еще при Илье Алексеевиче Ковылине и «вел жизнь в обители тихую и строгую, наполненную мо­литвами и трудами: наставник при женском приюте, как написано в Красном уставе — " знаменитая обители единый от премудрейших духовный правитель", а также " главный деятель между прочими отцы"»². По просьбе Ильи Алексеевича Сергий Симеонович составил 2 книги «О браке», которые Ковылин использовал в прениях с «брачниками»³. «Умелый художник и каллиграф: " писаные им книги и тетради отличаются искуснейшим подражанием древнему печатному шрифту" — отмечалось в дневных записках о московских раскольниках, опубликованных во 2-й книге 1885 г. Чтений Общества истории и древностей российских.

Сергей Семенович известен как художник и иконописец, но работы его не со­хранились или нам не известны. " Учительный настоятель" Гнусин оставил пре­имущественно литературное наследие, но на сегодняшний день оно полностью не выявлено и не описано. Сочинениями Сергея Семеновича занимался М. И. Чуванов, им был подготовлен доклад для Русского библиографического общества о Пандектах Гнусина, а также архимандрит Никанор (Кудрявцев) — игумен единоверческого монастыря, разместившегося в Преображенском богаделенном доме, выявивший мно­жество сочинений, но также не избежавший ряда укоренившихся заблуждений.

Далекий от сочувствия и восхищения старообрядцами игумен Никанор отмечал, что " голый перечень сочинений Гнусина не может не обнаружить в нем плодо­витейшего писателя. За XIX век, если не за всю историю Преображенского кладбища трудно указать фигуру, равную в этом отношении Гнусину". А в Красном уставе прямо указывалось, что " подобного снискателя и изъяснителя священного писания наше московское христианское общество не имело"»⁴.

Нужно сказать, что в то время Преображенское кладбище переживало свой расцвет: «... как являет нам история, что оная святая обитель всеми благами, как духовными, так же и вещественными, обильно гобзовала. И якожевторыи Сион, по все страны святоотеческий закон разсылала, как о духовных действиях, дабы оныя исправлялись в единообразиях с первобытными отцы, такожде и на созидание богослужебных храмов. Во все страны посылалось от московских отец благословение и о служебных уставех повеление, дабы отправлять службу божию по уставу древлецерковному, елико следует простым людем»⁵.

«И сим духовным учреждениям того времени был главный деятель между прочими отцы» Сергий Симеонович Гнусин (во святом крещении Иоанн) «оныя знаменитыя обители единым от премудрейших духовным правителем»⁶. Сей «...достославный и учительныи отец, Богом врученныи ему талант не скрывал, и со всяким тщанием на стражи гонимыя святыя церкви стоял, и на созерцание священнаго писания, повсюду верных сынов еяобзирал, и на путь спасительныи святоотеческих законов наставлял. А уклоняющихся в развращение коего либо иномнения, вразумлял, и от святаго писания научал. А сопротивляющихся, и от единства веры отделяющихся, содерзновением обличал и на кривосказительныя их суемудрия многия книги написал»⁷. Сергием Симеоновичем «в тоже время собрана богодухновенная книга Новыя пандекты, на нынешняя последняя самовластныя лета, от двух сот 56-ти священных книг, и внешних, от которых оная книга Пандекто, яко прекрасными и различными цветы лепотне уряженная; святей соборней и апостольстей церкви, яко венец всеговейно поднесенная. Она имеется в 4-х книгах и разделяется на 9-ть частей. Книга 1, имеет в себе 3 части. Часть 1, беседует о богословии, и о правой вере, в главах 21. Часть 2 — о церкви и обрядах ея в главах 40. Часть 3 — о божественных иконах, и преслушающаятому, в главах 37. Книга 2, имеет в себе часть едину, располагается на главы 272, в них же беседует о седми тайнах церковных, о приятии еретик. Книга 3 имеет в себе две части, беседует в ней о священном и божественном писании, в главах 33 и о обрядах и житии християнском, в главах 80. Книга 4-я имеет в себе 3 части, беседует о повиновении пастырям, и о отступлении от ереси, и последующих ей, в главах 56. Часть другая о четырех монархиях, и пятой антихристовой, и о окрестностях тоя, в главах 95. Часть следущая — о всей твари иносказательне, в главах 21. В четырех книгах всего глав 655, листов 1579». (...) «Еще им же составлена книга о различии действий духовных древлеправославныя церкви учителей, и о новых. И обоих обряды, и совершение таинств, в лицах воображены, в чем сопротивныя различия, православной церкви со инославной довольно поясни, и доводами святаго писания, и новаго подтверди. К сим же 3-я книга — богослужебный устав, оным же премудрейшим учителем собран от древлепечатных и старописменных уставов, общецерковных и киновиййных. Во оном уставе на весь год, чинно положено всякая служба церковная, дозволенная простолюдину⁸. 4-я книга его же трудов снискания на Ефремово 105 слово, еже о антихристе толкование⁹, и оное преподобнаго речение, 80 стихов раздельно и от многих святых писаний пояснено»¹⁰.

Еще же преславный отец Сергий Симеонович «...духом и силою Илииною ревнуя, ревновав по законе отеческом, на возникающих и умножающихся тогда в царствующем граде братского единения отступников, сиречь: иномнительных самобрачников. Их же он неправое мудрование многим святым писанием, особою книгою, обличив, посрами. И еще во обличение своем оправдывающим несвященное брачное сожитие, 58 глав собрав, во упомянутой книге Пандект положив»¹¹.

Но поскольку эти обличения «...поправшим совесть самомудрым защитником безчиннаго брака, яко некая горестная лютость обретаются, ея же они не терпяще клеветаху на праведнаго злобно, не точию пред властию, но даже и пред самим царем, и его именным повелением заточен был в Соловецкую обитель, коея и был многолетныи заключевник, и тамо житие свое страдальчески скончал...»¹². «Изыдоша бо тогда поистине неции от нашеягонимыя Церкви, не точно любогреховнаго любострастия, но даже и иномнительным безсвященнобрачныя тайны оправданием. Во главе же таковых от духовных правителей бяху Василий Емельянов, Василий Монин, Василий Скачков и прочия. А от могущих мира: Лаврентий Иванов...»¹³.

«Наиболее решительно «самобрачные новожены» заявили о себе, вступив в 1816 г. в борьбу за места попечителей при богаделенном доме на Преображенском кладбище, принадлежавшем федосеевцам. Потерпев неудачу (поморцам было отказано в открытии моленной на Преображенском кладбище), поморцы стали направлять в гос. инстанции письма, порочащие федосеевцев. Конфликт 1816-1818 гг. привел к ус­тановлению строгого надзора зафедосеевским согласием...»¹⁴. «Начиная с 1816 г. Гнусин оказался втянут в конфликт внутри общины Преображенского кладбища, возникший в связи с выбором попечителей. Власти утвердили кандидатов, едино- мысленныхГнусину. В ответ противники Гнусина написали донос (ГИМ. Хлуд. №346. Л. 122 об., 123 об.), в котором до сведения властей доводилось, в частности, что на кладбище скрываются «беглые и опасные люди», в том числе, Гнусин, который, якобы, является автором «Апокалипсиса седмитолкового», и картин, оскорбляющих нравственность и порочащих христианство и верховную власть (пресловутый портрет императора Александра с надписью «Антихрист» — Ф.Т.)...»¹⁵. Началось подробное и длительное следствие. Но «...в итогах расследования отмечалось, что " ничего особенного не открыто, кроме только того, что будто бы он дозволял себе согласно со своим учением составление оскорбительных насчет религии картин, которых однако при всех стараниях не отыскано, и в том удостоверяет только противная ему партия" (Курсив мой. — Е.А. ). Более того, прямо указывалось, что о картинах, осуждающих браки и государей — помазанников Божиих¹⁶, " есть только словесные показания с противной Г. стороны, которые со времени возникших в 1816 г. ссор от Преображенского кладбища отошли и составили свое общество под названием поморское, где браки допускаются"))¹⁷.

«Таким образом, получалось, что нет и явного преступления, за которое бы Гнусин должен быть осужден по законам, тем не менее, " необходимо удаление его из Москвы потому более, что он по строгим правилам и скромной жизни своей, почи­тается от многих приверженцев к старообрядческой вере за святого" (Курсив мой. — Е.Л. ) Рекомендовалось также удалить и другого учителя — Ивана Федотова»¹⁸.

С 1818 по 1821 гг. Сергий Семеонович был вынужден скрываться и находился в том числе в Судиславле в богаделенном доме купца Николы Папулина. «Но немало было и желающих угодить власти. Так, в следственном деле сохранился еще один из доносов — на этот раз анонимный — небольшая, в половину листа записка: " Сергей Семенов Гнусин прежде проживал в Преображенском раскольничем богаделенном доме и был наставником в их молельне. Ныне имеет жительство в г. Судиславле Костромской губернии в доме купца Васильчикова под именем Сергея Васильева Гнусова"»¹⁹.

«Вскоре московский гражданский губернатор князь Д. В. Голицин получил донесение из Костромской губернии о взятии на основании именного указа С. С. Гнусина с плакатным паспортом (паспорт, выдававшийся людям податных сословий. — Е.А. ) от дома Московского градского общества. 23 декабря 1821 года в присутствии советника губернского правления Палицина при заседателе дворянского земского суда Цветкова и бургомистра Судиславля Андрея Москвина Гнусин был допрошен и весьма подробно и чистосердечно изложил свой жизненный путь.

Мы приводим его рассказ, опустив некоторые устаревшие, а потому несколько трудные для понимания слова и обороты: " от роду себе имею 65 лет, федосеевского старообрядческого толку, был дворовым человеком помещика Осокина Оренбургской губ. Белебеевской округи, от коего лет 16 тому назад бежал, скитался по лесам и разным селениям, если иногда спрашивали, то назывался настоящим своим именем и помещика своего, уверяя, что имею при сем письменный вид, хотя его и не было. Через два года пришел в столичный город Москву, где встретился у Юхотного ряда (ряд, где торговали кожами. Известны были казанские юхотники или кожевенники. — Е.А. ) с вольноотпущенником крестьянином помещика Шапошникова Петром Никифоровым, от которого узнал, что он одного со мной согласу, и объявил ему о себе, что беглый и не имею на свободное проживание письменного вида, которой (П. Никифоров. — Е.А. ) по старости лет из сожаления ко мне отдал свою отпускную, а сам уехал в дом свой в Саратов. С этой отпускной называл я себя Петром Никифоровым. По знанию живописного мастерства записался в цех ремесленной управы и проживал в Москве до 1813 года, а потом через приятеля своего г. Казани сокольного пометчика (очевидно, готовил соколов к охоте. — Е.А. ) Андрея Васильева Шаронова получил уже от помещика своего настоящую отпускную, совершенною в Казанской палате Гражданского суда, с которой и приписался 22 декабря 1815 г. к московскому мещанству по высочайшему манифесту о 7-й ревизии. Назад же тому года с три или более по извету отпадших от нашего согласия московского купца Лаврентия Иванова Осипова с прочими в том, что я имел чужую отпускную, за что и был судим, но как преступление сие сделано было до всемилостивейшего манифеста прошлого 1814 г. августа в 30 день (в честь мира с Францией. — Е.А. ), то от суда и следствия освобожден без наказания, после чего проживал в городе Москве в Преображенском богаделенном доме, по временам ездил в Коломну в таковой же богаделенный дом, а с год времени укрывался я по разным местам с получаемым заочно от Московского общества паспортами и проживал у старообрядцев одного со мноюсогласу в г. Коломне и селе Писцове от того, что отпадшие московский купец Осипов с прочими начали делать на меня ложные доносы. В Судиславльский богаделенный дом прибыл я два дни назад. Содержателю дома купцуПапулину показал паспорт, который и принял меня и отвел особый покой. Из живущих при богаделенном доме едва ли кто и заметил ли. Приезд мой я не известил. Естие мне приносила с кухни старушка. Ее зовут — не знаю. Сам же никуда не выходил, с ворами, беглыми знакомства не имел. Показую сущую справедливость. К подлинному допросу руку приложил московский мещанин Сергей Семенов Гнусин".

В январе 1822 г. Гнусин и Федотов были доставлены в Москву, где содержались во внутренней тюрьме одного из тюремных замков, какого именно пока неясно»²⁰.

«Так собственными своими усилиями — доносами и соперничеством — старо­обрядцы " брачники" обрекли все старопоморское согласие на долгие годы преследо­ваний, строгого надзора и запретов. Гнусин и Федотов были объявлены секретными арестантами...»²¹.

«12 мая 1823 согласно раппорту обер-полицмейстера Гнусин и Федотов были отправлены в Архангельск в распоряжение генерал-губернатора на двух парах ло­шадей, " чтобы было удобнее ехать и чтобы не случилось чего непредвиденного". Для путевых издержек было выдано 500 руб.

Квартальный надзиратель, препровождавший Гнусина и Федотова, возвратился в Москву и сообщил об исполнении задания и издержке 85 руб., сверх полученных. С. С. Гнусин провел на Соловках более 16 лет»²². По некоторым сведениям настоятель Преображенского кладбища Семеон Кузьмин посетил Сергия Семеновича в заточении и "...имел с ним продолжительную беседу и получил от него разные наставления касательно общения с учениками»²³. Кроме того Сергий Семенович написал из заключения письмо, исполненное смирения и поучительное для християн²⁴.

«Сообщение о его кончине доставил в Москву Петр Трофимов, в нем говорилось, что Сергей Семенович до самой кончины говорил и поучал сущих и что более " не осталось де таковых стариков".

Так завершилась земная жизнь духовного отца Сергея Семеновича, невероят­ные трудности которой, вызванные крепостным состоянием Гнусина и вместе с тем обладанием разносторонними талантами, которые он, конечно, как истинный хри­стианин не мог сохранять под спудом, его оппонентами были обращены против него и послужили созданию о нем злой легенды.

Но даже властные расследователи поняли истинную суть этого человека, а столь суровое наказание было связано с их поистине паническим ужасом перед неиссякаемой твердостью старообрядцев в следовании вере отцов и их творческим деятельным потенциалом.

Все рассудили время и Божий суд. Это сообщение о Гнусине представляется первым шагом в освоении значительного, разностороннего и глубокого наследия " учительного настоятеля"»²⁵.

За прахом отца Сергия приехал топозерский киновиарх отец Илия, тело мученика Христова обрело покой в освященной монастырской земле. Известный исследователь русского Севера С. Максимов отмечал, чтоТопозерский скит вплоть до своего разорения от светских властей в XIX веке, существовал в основном за счет поддержки боголюбцев с Преображенского кладбища. В известном Преображенском сборнике «Отеческия письма» во 2-й части имеется послание в Топозерскую обитель от 30-го мая 7326 (1818) г.²⁶ Имя отца Иоанна (Сергия) внесено в старопоморский синодик на вечное поминание, там он стоит как «темничный страдалец»²⁷.