Правда есть

Я не верю в Бога, это не последствия воспитания, я так считаю сама. Просто нет и все. Хотя иногда вспоминаю, как бабушка по большим праздникам брала меня в церковь. И признаюсь, что мне это нравилось. Я восхищалась расписными стенами храма, красивыми старинными иконами, блестящими подсвечниками, удивительным облачением священника. Но больше всего мне нравилось слушать хор. Он так дивно и безупречно пел, что, казалось, сами ангелы спустились на землю, чтобы воспеть утренние каноны.

Но я выросла, и все осталось в прошлом. Многие годы не подходила к церкви, считая, что мне это не нужно. Только неудачники идут и просят, а я все смогу сама, и помощь ничья не нужна. Всегда косо посматривала на молебных бабушек, которые, возвращаясь из храма, обсуждали новых прихожан. Иногда это вызывало у меня улыбку, когда-то гнев, бывало, просто проходила мимо, не обращая внимания. Что с них взять? Старушкам, может, просто не о чем поговорить?

Спокойно и тихо протекал день за днем, пока…

Одно слово разрушило мой мир навсегда. Я никогда даже представить себе не могла, что такое может случиться.

— Умер!? — все, что я услышала в тот день.

Одиночество — больше ничего не было нужно. Не помогали соболезнования и плач окружающих, грустные лица раздражали. Ну разве можно слезами вернуть с того света?

Я не помню, ничего не помню. Похороны были в темноте, слышала лишь отдаленные голоса, они что-то спрашивали, говорили, но я не могла ответить. Все шло своим чередом, как положено: чинно, спокойно, грустно.

После погребения пошла к машине, открыла дверь. Как вдруг меня кто-то взял за руку. Я дернулась.

— Возьмите, — старушка протянула мне мой кошелек. — Вы в храме обронили, бежала за вами, но вы быстро ушли.

Я протянула руку и молча взяла.

— Плохо?

Я качнула головой, еле сдерживая слезы.

— А ты зайди, поставь свечку, — посоветовала старушка и повела меня в храм. Там купила свечу и нерешительно спросила:

— А куда лучше поставить?

— Куда угодно. Он везде услышит.

Выбрав самый большой подсвечник, я направилась к нему. Подойдя, зажгла свечку от уже горящей, поставила рядом. Я смотрела, как медленно и, тихо потрескивая, прогорает свеча. И мне стало так больно. Тонкая струна печали и отчаяния порвалась внутри, слезы градом покатились из глаз, и больше не могла их сдерживать. Слезы, слезы, стон грусти и безысходности вырвался наружу. Я поднимала лицо и смотрела на ангелов, что улыбались с фресок, потом смотрела сквозь слезы на горящую свечу и продолжала плакать. Я ничего не просила и не о чем не спрашивала, просто плакала. Горящий огонек свечи уже еле просматривался через пелену безумства слез, но я не останавливалась.

Никто не обращал на меня внимания, каждый пришел из-за своего горя. Мимо меня проходили, кто-то разговаривал. Сколько прошло времени, не знаю. Но в один из моментов стало легче, как будто камень, который так долго носила на плечах, упал. Вздохнула и услышала тихое пение, как в детстве, на службе. Постояв еще немного, развернулась и направилась к выходу. На пороге стояла все та же старушка.

— Полегчало?

— Да, спасибо, — ответила я. — А скажите, Он правда есть?

— Правда, — улыбнулась старушка.

На ту же тему:

Что для женщины самое главное в жизни? Мне кажется, все со мной согласятся, что это материнство. Нет более счастливого мгновения, чем взять в руки маленькое крошечное дитя. Эти волшебные секунды ты ждешь долгие девять месяцев, чтобы насладиться счастьем. Но что если судьба распорядилась по-другому?

Моя коллега Н. с момента замужества, а, может, и раньше, мечтала о ребенке. Но сначала, был против муж, говорил, что в первую очередь нужно «встать на ноги». А когда все материальные ценности перешли на второй план, появилась мысль о детях, но время было упущено. Я точно не могу сказать, что произошло, но Н. поставили диагноз — бесплодие.

Она долго не могла поверить и пыталась обращаться в другие клиники, центры и так далее. После долгих лет лечения Н. отчаялась. Я видела ее тусклые глаза. Грусть и уныние не покидали Н., но я ничего не могла сделать. Изо всех сил поддерживала коллегу, которая постепенно стала подругой. Мы часто ходили гулять, но при виде женщины с ребенком я замечала, как на глазах Н. появлялись слезы.

Н. обращалась к каждому, кто хоть как-то мог помочь — целители, бабки-шептухи, гадалки. Она бросалась из красности в красность, я не могла остановить ее. Сначала Н. прислушивалась к моему мнению, но чем больше времени проходило, тем более отчаянные предпринимались попытки.

И вот однажды Н. мне позвонила:

— Привет. Ты веришь в Бога?

— Привет, — поприветствовала подругу, не понимая, что за странный интерес.

Н. была не из верующих, она всегда нейтрально относилась к храму. И тут вдруг такой вопрос. Я не знала, что ответить и достаточно долго молчала.

— Алло, ты меня слышишь? Я вопрос тебе задала! — в ее голосе было что-то такое удивительное, я не могла понять — то ли это радость, то ли восторг. Я не помнила Н. такой уже много лет.

— Ты же знаешь ответ, — сухо проговорила.

— А я верю! Я теперь знаю, что Он правда есть! — с чувством восторга ответила Н.

Я не понимала пока такой перемены.

— К тебе опять Иеговы приходили, и ты вступила в секту? — поинтересовалась я, не зная, как на такое реагировать.

— Нет, — ответила Н. — Ездила по святым местам, и в каждом храме ставила свечку, как мне сказал батюшка, Божьей Матери, и просила о деторождении.

Я чувствовала, что Н. улыбается, и была рада за нее.

— И что?

— Я беременна! — прокричала Н. в трубку так, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха.

Я практически видела, как она прыгает от радости, и сколько терпения стоило ей, чтобы сразу не рассказать эту долгожданную новость. Я не могла даже представить, что такое может произойти, не знаю, как это назвать — чудо?! Может быть, если бы кто-то другой мне рассказал эту историю, я бы не поверила. Но Н.? Ее вера в рождение ребенка поглотила полностью, она не видела настоящего и будущего без своего продолжения. Это была ее мечта, переродившаяся в навязчивую идею и болезнь. Но теперь, в один миг, я слышала, что все симптомы прошли. Улыбка вновь появилась на ее лице. Я чувствовала, как Н. улыбается, слышала ее смех вперемешку со слезами радости. И была счастлива за подругу.