Книга третья Счастье без причин

7
Последние Поиски

Когда мои глаза открылись, я лежал на спине и смотрел в небо.

Должно быть, я задремал ненадолго. Потягиваясь, я сказал: " Нам обоим следует почаще выбираться со станции на пикники, как ты думаешь? "

" Да", - медленно произнёс он, - " Только ты и я".

Мы собрали свои вещи и прошли до автобуса около полутора миль через лес. Всю обратную дорогу, меня мучило смутное ощущение, что я забыл сказать или сделать что-то, однако, ко времени, когда автобус достиг низины, это ощущение исчезло.

Перед тем как выйти из автобуса, я спросил его: " Послушай, Сок, а почему бы нам завтра не совершить пробежку по холмам? "

" Зачем ждать до завтра? " - ответил он, - " Встречаемся на мосту через ручей в 23: 30. Сделаем отличную полуночную пробежку по горным тропам".

В ту ночь полная луна окрасила серебром верхушки лесной растительности, когда мы начали пробежку. Но мне был знаком каждый фут этого пятимильного маршрута, и я мог бежать по нему даже в полном мраке.

После крутого подъёма по нижней тропе, моё тело разогрелось как хлебный тост. Вскоре, мы подбежали к перешейку и начали взбираться по нему. То, что, много месяцев назад, показалось исполинской горой, теперь едва ли требовало от меня усилий. Я бежал, дыша ровно и глубоко, валял дурака и улюлюкал отставшему позади Сократу: " Давай, старикашка…, догони меня, если можешь! "

На длинной, пологой части тропы я оглянулся назад, ожидая увидеть Сока. Его нигде не было видно. Я остановился, посмеиваясь, ожидая очередной ловушки. Ну что ж пусть побегает, поищет меня. Я присел на край холма и стал смотреть на дрожащие вдали огни Сан-Франциско на другом берегу бухты.

В этот момент зашептал ветер и, внезапно, я понял, что что-то не в порядке… совсем не в порядке. Я подскочил и помчался обратно.

Я обнаружил Сократа за изгибом тропы. Он лежал навзничь на холодной земле. Я быстро опустился на колени, нежно переворачивая его на спину и поддерживая, приложил ухо к его груди. Его сердце не билось. " Господи, о Господи", - произнёс я, а резкий порыв ветра унёс мои слова вниз по каньону.

Положив его на спину, я приложил свой рот к его рту и вдыхал воздух в его лёгкие; с нарастающей паникой я стал резко давить ему на грудь.

В итоге, я мог лишь тихо произнести, удерживая его голову в своих ладонях. " Сократ, не умирай…. Пожалуйста, Сократ". Это была моя идея устроить пробежку. Я вспомнил с какими усилиями, задыхаясь, он подымался по ступенькам промежуточной лестницы. Если бы только…, слишком поздно. Меня охватила злость на несправедливость мира; я ощутил неведомую доселе ярость.

" НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! " - завопил я, и мой крик болью отозвался по всему каньону, спугивая птиц из гнёзд в безопасность воздушной стихии.

Он не должен умереть… я не позволю ему умереть! Я почувствовал токи энергии, идущие по моим рукам, ногам и груди. Я отдам ему всю энергию. Если ценой будет моя собственная жизнь, я с удовольствием заплачу её. " Сократ, живи, живи! " Я схватил его руками за грудь, впившись пальцами в его рёбра. Я был наэлектризован, я видел свечение вокруг своих рук, когда тряс его, чтобы заставить его сердце биться. " Сократ", - командовал я, - " Живи! "

Но ничего не происходило… ничего. В мой ум закралась неопределённость, и я сдался. Всё кончено. Я сидел неподвижно, слёзы текли по моим щекам. " Пожалуйста", - я возвёл глаза вверх к серебристым от луны облакам. " Пожалуйста", - сказал я Господу, которого я никогда не видел. " Пусть он живёт". В конце концов, я прекратил бороться, прекратил надеяться. Он был уже за пределами моих возможностей. Я не смог помочь ему.

Два маленьких зайчишки выпрыгнули из кустов, чтобы поглядеть, как я сижу, склонив голову, перед безжизненным телом старого человека, которого я бережно держал на руках.

Вот тогда я почувствовал - то самое Присутствие, которое посетило меня много месяцев назад. Оно наполнило моё тело. Я дышал Им, Оно дышало мной. " Пожалуйста", - сказал я в последний раз, - " возьми лучше меня". Я не шутил. И в это мгновение, я почувствовал пульс на шее Сока. Я спешно приложил ухо к его груди. Сильный ритм бьющегося сердца этого старого воина ударил мне в ухо. Я вдыхал в него жизнь до тех пор, пока его грудь не начала вздыматься и опускаться самостоятельно.

Когда Сократ открыл глаза, он увидел над собой меня, смеющегося, со слезами благодарности на лице. А лунный свет купал нас в серебре. У зайцев, глядящих на нас во все глаза, мех тоже светился. Затем, от звука моего голоса, они спрятались обратно в кустах.

" Сократ, ты живой".

" Вижу, что твоя наблюдательность, как обычно, на высоком уровне" - слабо сказал он.

Он попытался встать, но был слишком слаб, его грудь щемила боль. Тогда, я взвалил его к себе на плечи, как это делают пожарники, и понёс его вверх, к концу тропы в двух милях. Ночной дежурный в Научной Лаборатории Лоуренса мог по телефону вызвать скорую помощь.

Большую часть пути, он тихо висел на моём плече, а я, изнемогая от напряжения и истекая потом, нёс его. Время от времени, он говорил: " Единственный способ путешествовать - делать это чаще" или " Голова кружится".

Я вернулся домой только после того, как устроил его в палату интенсивной терапии в Больнице Хэррик. В ту ночь мой сон вернулся. Смерть потянулась к Сократу и я, с криком, проснулся".

Я провёл с ним весь следующий день. Большую часть времени он спал, но ближе к вечеру захотел поговорить.

" Ну ладно… Что произошло? "

" Я обнаружил тебя, лежащим лицом вниз на земле. Твоё сердце не билось, дыхания не было. Я…я пожелал, чтобы ты жил".

" Напомни мне, чтобы я включил тебя в своё завещание. Что ты чувствовал? "

" Это самое странное, Сок. Сначала я ощутил поток энергии, идущий через меня. Я попытался отдать его тебе. Я уже почти сдался, когда…"

" Никогда не говори, умер", - провозгласил он.

" Сократ, я серьёзно! "

" Продолжай… слушаю тебя внимательно. Мне не терпится разузнать, как это всё вышло".

Я широко улыбнулся. " Ты, чёрт возьми, знаешь лучше всего, как это вышло. Твоё сердце снова забилось…, но только после того, как я оставил все попытки. Это Присутствие, которое я уже ощутил однажды - это Оно заставило твоё сердце биться".

Он кивнул. " Ты чувствовал Его". Это был не вопрос, а утверждение.

" Да".

" Это был хороший урок", - сказал он, легонько потягиваясь.

" Урок! У тебя был сердечный приступ, и это был маленький, чудненький урок для меня? Ты так это видишь? "

" Да", - сказал он, - " И я надеюсь, что ты извлечёшь из него большую пользу. Вне зависимости от того, какими сильными мы можем казаться, всегда есть скрытая слабость, которая может оказаться для нас гибельным препятствием. Домашние Правила: В каждой силе есть слабость…. и наоборот. Моей слабостью с детства было сердце. А ты, мой юный друг, страдаешь от другой разновидности " сердечного приступа".

" Неужели? "

" Да. Ты еще не открыл своего сердца естественным образом, чтобы впустить свои эмоции в жизнь, как тебе это удалось прошлой ночью. Ты научился управлять телом и даже немного изучил управление умом, но твоё сердце, по-прежнему, не раскрыто. Твоя цель не в неуязвимости, но в уязвимости… по отношению к миру, к жизни, и таким образом, к Присутствию, которое ты ощутил.

Я попытался показать тебе на примере, что смысл жизни воина состоит не в воображаемом совершенстве или победах; смысл жизни воина - в любви. Любовь - это меч воина; там, где он наносит удар, он приносит жизнь, а не смерть".

" Сократ, расскажи мне о любви. Я хочу понять".

Он тихо засмеялся. " Это не то, что можно понять; это можно только почувствовать".

" Хорошо. Тогда, что это за чувство? "

" Видишь? " - сказал он, - " Ты хочешь превратить это в ещё одну ментальную конструкцию. Просто забудь себя и почувствуй! "

Я посмотрел на него, осознавая весь размер его жертвы…., то как он занимался со мной, всегда выкладываясь, хотя он отдавал себе отчёт в слабости своего сердца… и всё для того, чтобы сохранять мой интерес к обучению. Мои глаза наполнились слезами. " Я, правда, чувствую, Сок…"

" Дерьмо собачье! Жалость не годится".

Моё чувство сменилось раздражением. " Иногда, ты меня до чёртиков доводишь, старый ты колдун! Чего ты хочешь от меня, крови? "

" Гнев не годится". - произнёс он драматическим тоном, вращая вытаращенными глазами как киношный злодей.

" Сократ, ты точно без ума! " - засмеялся я.

" Вот! Смех годится! "

Мы оба восторженно засмеялись; а потом, он уснул, улыбаясь. Я тихонько ушёл.

Когда я пришёл на следующее утро, он заметно окреп. Я тут же принялся озадачивать его. " Сократ, почему же ты не прекращал бег, более того, все эти прыжки с выкрутасами, если ты знал, что они могут стоить тебе жизни в любую секунду? "

" К чему беспокоиться? Лучше жить до тех пор, пока не умрёшь. Я - воин. Мой путь - действие", - сказал он, - " Я учитель. Я учу примером. Когда-нибудь, может быть, и ты сможешь учить других тому, чему научил тебя я. Тогда ты поймёшь, что слов недостаточно; ты тоже должен будешь учить примером, и только тому, что ты осознал через свой непосредственный опыт".

Затем он рассказал мне историю:

Мама привела своего юного сына к Махатме Ганди. Она стала умолять: " Пожалуйста, Махатма. Сажи моему сыну, чтобы он не кушал сахар".

Ганди помолчал, а потом сказал: " Приводи своего сына обратно через две недели". Недоумевая, женщина поблагодарила его и сказала, что так и поступит".

Две недели спустя она вернулась со своим сыном. Ганди посмотрел в глаза юноше и сказал: " Хватит кушать сахар".

Благодарная, но сбитая с толку, женщина спросила: " Зачем ты попросил привести его через две недели? Ты мог бы сказать ему то же самое сразу".

Ганди ответил: " Две недели назад, я сам ел сахар".

" Дэн, олицетворяй то, чему ты учишь, и учи только тому, что ты олицетворяешь".

" Чему мне учить, кроме гимнастики? "

" Гимнастики достаточно, если ты используешь её, как средство для передачи более универсальных уроков", - сказал он, - " Уважай других. Сначала давай им то, что они хотят и, возможно, постепенно некоторые из них попросят тебя дать им то, что ты хочешь. Терпеливо учи приёмам, пока кто-то не попросит большего".

" Как я узнаю, что они хотят большего? "

" Узнаешь".

" Но, Сократ, почему ты так уверен в том, что я стану учителем? Меня это как-то не прельщает".

" Похоже, ты двигаешься в этом направлении".

" Это как раз подводит нас к следующему вопросу, который я давно хотел задать…, часто ты угадываешь мои мысли или знаешь о моём будущем. У меня тоже, со временем, появятся такие же способности? " Услышав это, он взялся за пульт дистанционного управления, включил телевизор и стал смотреть мультики. Я выключил телевизор.

Он повернулся ко мне и вздохнул: " Я надеялся, что ты полностью преодолеешь очарованность способностями. Однако, если сейчас это выплыло на поверхность, мы также можем избавиться от неё. Ну ладно, что ты хочешь знать? "

" Так, для начала, предсказание будущего. Кажется, иногда ты в состоянии это делать".

" Предсказание будущего основывается на реалистическом восприятии настоящего. Пусть тебя не заботит будущее, пока ты отчётливо не увидишь настоящее".

" Так, а как насчёт чтения мыслей? "

Сократ вздохнул: " Что тебя волнует? "

" Очевидно, что ты читаешь мои мысли большую часть времени".

" Да, фактически так оно и есть", - признал он, - " Я действительно знаю, о чём ты думаешь большую часть времени. Твой " ум" легко читаем, потому что все мысли написаны на твоём лице".

Я зарделся от смущения.

" Видишь, что я имею в виду? " - засмеялся он, указывая на мой румянец, - " И для этого не нужно быть волшебником; игроки в покер отлично читают по лицам".

" Но как же настоящие способности? "

Он присел в кровати и сказал: " Особые способности, конечно, существуют. Однако, для воина они совершенно не значимы. Пусть это не вводит тебя в заблуждение. Счастье - это единственное, что имеет значение. Ты не можешь достичь счастья; оно достигает тебя…, но только после того, как ты откажешься от всего остального".

Мне показалось, что Сократ начал уставать. Он пристально смотрел на меня какое-то мгновение, будто принимая решение. Затем, он заговорил голосом одновременно добрым и твёрдым, произнося слова, которых я больше всего боялся: " Мне совершенно ясно, что ты, по-прежнему, в ловушке, Дэн…, по-прежнему, ищешь счастья повсюду. Да будет так. Ты будешь искать его, пока полностью не устанешь от всяческих поисков. Нам нужно расстаться на некоторое время. Ищи то, что тебе нужно и учись тому, чему сможешь. Потом поглядим".

Мой голос дрогнул: " На…на сколько расстаться? "

Его слова перевернули меня: " Девяти или десяти лет должно хватить".

Я был в ужасе. " Сократ, мне не так уж интересны эти способности. Честно, я понял всё, что ты мне говорил. Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой".

Он закрыл глаза и вздохнул. " Мой юный друг, не бойся. Твой дорога будет тебе проводником; ты не собьешься с пути".

" Но когда я увижу тебя снова, Сократ? "

" Когда твои поиски закончатся…, по-настоящему, закончатся".

" Когда я стану воином? "

" Воин - это не тот, кем становятся, Дэн. Им или являются в данный момент времени или нет. Путь, сам по себе, создаёт воина. А сейчас, ты должен забыть меня совсем. Уходи, и возвращайся просветлённым".

Я стал очень зависим от его суждений, от его определённости. Всё ещё содрогаясь, я развернулся и пошёл к выходу. Затем, я посмотрел ещё один, последний раз, в эти лучистые глаза. " Я сделаю так, как ты просишь, Сок…, кроме одного. Я никогда тебя не забуду".

Я пошёл по улицам города, по продуваемым дорогам кампуса в неопределённое будущее.

Я решил вернуться в Лос-Анджелес, мой родной город. Я забрал со стоянки мой старый Валиант и провел свой последний уикэнд в Беркли, упаковывая вещи. Подумав о Линде, я подошёл к телефонной кабинке на углу и набрал номер её новой квартиры. Когда я услыхал её заспанный голос, я знал, что хочу сделать.

" Дорогая, у меня есть парочка сюрпризов. Я переезжаю в Лос-Анджелес; можешь ли ты прилететь в Окланд завтра утром как можно раньше? Мы бы могли вернуться на машине; нам нужно кое-что обсудить".

На другом конце провода повисла пауза. " О, я с удовольствием! Я прилечу туда в 8 утра. Э-ээ …. (длинная пауза)… О чём ты хочешь поговорить, Дэнни? "

" О том, о чём нужно говорить только с глазу на глаз, однако я дам тебе намёк: о нашей совместной жизни, о детях, о пробуждении утром в объятиях друг друга". Последовала очень долгая пауза. " Линда? "

Её голос дрогнул. " Дэн…, я не могу сейчас говорить. Я прилечу завтра утром".

" Встретимся у выхода. Пока, Линда".

" Пока, Дэнни". Короткие гудки в линии.

Я был у выхода в 8: 45. Она уже ждала меня там: ясноглазая красавица с ослепительными рыжими волосами. Она подбежала ко мне, смеясь, и обвила меня руками: " О, как здорово обнять тебя снова, Дэнни! "

Я чувствовал, как тепло её тела переливалось в моё собственное. Мы быстрым шагом направились к автостоянке, поначалу не зная о чём говорить.

Я повёл машину обратно к Тильден Парк и свернул вправо к Месту Вдохновения. Я всё спланировал заранее. Я попросил её присесть на скамейку и уже был готов задать вопрос, как она бросилась ко мне на шею и сказала " Да! ", а потом заплакала. " Я что-то не то сказал? " - сделал я слабую попытку пошутить.

Мы поженились в здании Муниципалитета Лос-Анджелеса. Брачная церемония была красива и немноголюдна. Часть меня была очень счастлива; другая часть находилась в неизъяснимой депрессии. Посреди ночи я проснулся и на цыпочках прокрался на балкон нашего номера для новобрачных. Я стал беззвучно рыдать. Почему меня не покидало чувство, будто я упустил что-то, будто забыл о чём-то важном? " Это чувство никогда не покидало меня.

Вскоре мы обосновались в новой квартире. Я попытал счастья в сфере страхования жизни; Линда устроилась на полставки кассиром в банке. У нас потекли комфортабельные и устроенные будни, однако, я был слишком занят, чтобы уделять достаточно времени моей молодой жене. По ночам, когда она спала, я садился медитировать. Утром я выполнял комплекс упражнений. Хотя, по прошествии незначительного промежутка времени, мои обязанности по работе оставили мне совсем мало времени для подобных занятий; вся моя подготовка и дисциплина начали таять.

Спустя шесть месяцев работы страховым агентом, я был сыт по горло. Впервые, за многие недели, Линда и я присели, чтобы серьёзно поговорить.

" Дорогая, как ты относишься к идее переезда обратно в Северную Калифорнию и поиску другой работы? "

" Если это то, что ты хочешь сделать, Дэнни, я последую за тобой. К тому же, было бы неплохо жить неподалёку от моих родителей. Они замечательные няньки.

" Няньки? "

" Да. Ты скоро должен стать папой".

" Ты хочешь сказать, что у нас будет ребёнок? Ты… я… и малыш? " - я надолго заключил её в нежные объятия.

После этого, я уже не мог совершать опрометчивых поступков. На следующий день после переезда на Север, Линда навестила своих родителей, а я отправился на поиски новой работы. От своего бывшего тренера Хала я узнал, что в Стэндфордском Университете открылась вакансия тренера по гимнастике. В этот же день я прошёл интервью и поехал к родителям Линды сообщить новости. Когда я прибыл, они сказали, что из Стэндфордского Университета мне звонил Директор Атлетических Видов Спорта и предложил работу тренера с началом в сентябре. Я согласился; Так просто и быстро я нашёл себе карьеру.

В конце августа родилась наша ненаглядная дочь Холли. Я перевез все вещи в район Парка Менло и перенёс их в новую, комфортабельную квартиру. Линда и малышка прилетели ко мне две недели спустя. Какое-то время мы наслаждались жизнью, однако, вскоре, я с головой погрузился в новую работу, разрабатывая для Стэнфорда программу по гимнастике. Каждое утро, я совершал многомильные пробежки по полям для гольфа и частенько засиживался на берегах озера Лагунита. И снова, моё внимание и силы расходовались во многих направлениях, но, к несчастью, не в направлении Линды.

Так, прошёл год, а я даже не замечал этого. Всё шло настолько замечательно, что мне никак не удавалось осознать источник ощущения какой-то давней потери. Яркие и отчётливые образы моих занятий с Сократом - пробежки в горы, необычные упражнения глубокими ночами, многие часы, проведенные в разговорах, слушании и наблюдении за моим загадочным учителем - постепенно теряли свои краски и насыщенность в моей памяти.

Немного спустя, после первой годовщины нашей свадьбы, Линда сказала мне, что хочет обратиться к консультанту по вопросам брака. Для меня это стало настоящим шоком, как раз тогда, когда я почувствовал, что для меня пришло время расслабиться и проводить больше времени в семье.

Консультант действительно помог нам, тем не менее, какой-то холодок пробежал в наших с Линдой отношениях…., а, может быть, он подспудно присутствовал с момента нашей первой брачной ночи. Она становилась более сдержанной и замкнутой, окружая Холли своим собственным миром. Я приходил с работы каждый вечер, выжатый как лимон, у меня почти не оставалось сил ни для кого из них.

На третий год в Стэнфорде я подал заявление с просьбой поселиться в университетском городке, для того чтобы Линда смогла больше общаться с людьми. Совсем скоро, стало очевидно, что этот метод сработал слишком хорошо, особенно, в отношении любовных интрижек. Она сформировала свой собственный социальный мир, а я был освобождён от ноши, которую я не мог или не хотел нести. Линда и я разъехались весной, на третий год пребывания в Стэнфорде. Я стал уделять исключительное внимание своей работе и снова начал свои внутренние поиски: по утрам сидел на занятиях группы Дзен в нашем спортзале, по вечерам начал изучать Айкидо. Я читал всё больше и больше, надеясь разыскать какие-нибудь ключи или подсказки в отношении моего незаконченного дела.

Когда мне предложили постоянную должность на факультете вольных видов искусств в Оберлинском колледже, штат Огайо, мне показалось, что нам даётся вторая попытка. Однако, там, с ещё большим усердием, я посвятил себя поискам счастья. Я усиленно занялся преподаванием гимнастики и разработал два курса: " Психо-физическое развитие" и " Путь мирного воина", где нашли отражение некоторые приёмы и навыки, которым я научился у Сократа. К концу первого года, проведённого в Оберлинском колледже, я получил специальный грант от колледжа: путешествовать и проводить исследования в выбранной мною области.

После всех перипетий нашей семейной жизни, мы с Линдой расстались. Покинув её и свою маленькую дочь, я отправился в свои последние, как я надеялся, поиски.

Мне пришлось посетить много мест по всему миру - Гавайи, Японию, Окинаву, Индию и много других мест, где я познакомился с несколькими экстраординарными учителями, школами йоги, боевых искусств и колдовства. Я получил массу опыта, приобрёл большие знания, словом всё, кроме чувства длительного умиротворения.

По мере того как заканчивались мои путешествия, росло моё отчаяние, вызванное неумолимо возникающими вопросами: " Что такое просветление? Когда я достигну умиротворения? " Сократ говорил мне об этом, однако, в то время я был не способен осознать смысл его слов.

Когда я прибыл в последний пункт своего путешествия, небольшое местечко Каскас на побережье Португалии, эти вопросы стали глубоко и беспрерывно жечь мой ум.

Утром, я проснулся на пустынном берегу, где, пару дней назад, поставил палатку. Мой взор обратился к воде, где прилив поглощал остатки моего замка, созданного мною с большим усердием из песка и палочек.

По какой-то причине, это напомнило мне о моей собственной смерти и о том, что Сократ пытался сказать мне. Его слова и жесты всплывали в моей памяти кусочками, словно остатки моего замка в мелком прибое: " Подумай о своих пролетающих годах, Дэнни. Однажды, ты обнаружишь, что смерь это совсем не то, что ты ожидал; однако, в тот момент, сама жизнь поменяет своё значение. Оба этих явления могут быть чудесными, исполненные перемен; иначе, если ты не пробудишься, они могут оказаться жестоким разочарованием".

Его смех с силой зазвучал в моей памяти. Тогда я вспомнил об одном эпизоде, произошедшем на заправочной станции. Я действовал полусонно; Сократ неожиданно схватил меня и встряхнул. " Проснись! Если бы ты знал, что болен неизлечимой болезнью и тебе осталось совсем недолго жить, стал бы ты терять каждое драгоценное мгновение жизни? Говорю тебе, Дэн, ты действительно неизлечимо болен - твоя болезнь называется рождение. У тебя осталось не больше нескольких скоротечных лет. Ни у кого не осталось! Так что, будь счастлив сейчас, без причины…. или ты никогда не будешь счастливым вообще".

Меня начало одолевать растущее чувство какой-то срочности, но бежать было некуда. Поэтому, я остался на пляже, подобно чистильщику песка, который не прекращал просеивать собственный ум вопросами: " Кто я такой? Что такое просветление? "

Когда-то давно Сократ сказал мне, что даже для воина не существует победы над смертью; есть лишь осознание того, Кем, на самом деле, мы все являемся.

Я лежал на солнышке, вспоминая, как чистил последний слой луковицы в офисе Сократа на заправке, для того, чтобы понять " кем являюсь". Я вспомнил об одном из героев романа Сэллинджера, который, увидев, как кто-то выпил стакан молока, сказал: " Словно Бог вливался в Бога, если вы понимаете, о чём я говорю".

Я вспомнил о сне Лао-Цзы:

Лао-Цзы спал и видел сон о том, как он стал бабочкой. Проснувшись, он задал себе вопрос: " Тот ли я человек, который спал и видел себя бабочкой или я - та самая бабочка, которая заснула и видит сон о том, как она стала человеком".

Я гулял по берегу, мурлыкая себе под нос детский стишок:

" Плыви, плыви моя лодочка вниз по течению,

Жизнь, всего лишь, подобна сновидению".

Однажды, после дневной прогулки, я вернулся к своей палатке, укрытой за камнями, достал из рюкзака книжку, которую купил в Индии. Это был грубый английский перевод духовных легенд и сказок. Листая страницы, я наткнулся на историю о просветлении:

" Миларепа повсюду искал просветления, но не мог найти ответа… до тех пор, пока однажды не повстречал старого человека, медленно идущего по горной тропе с тяжёлой ношей на плечах. Немедленно, Миларепа почувствовал, что этот человек знал разгадку, которую он так упорно искал на протяжении многих лет.

" Старый человек, скажи, пожалуйста: что такое просветление? " (enlightenment - просветление, облегчение. прим. переводчика)

Старик улыбнулся, сбросил ношу с плеч на землю и выпрямился.

" Да! Я понял! " - закричал Миларепа, - " Спасибо тебе, старик. Однако, будь добр, ответь на ещё одни вопрос. Что происходит после просветления?

" Улыбнувшись, старик опять поднял свой мешок на плечи, поправил его и пошёл своей дорогой".

В ту ночь мне приснился сон:

Я был в темноте у подножия великой горы, разыскивая под каждым камешком драгоценный алмаз. Долина была покрыта мраком, и я не мог отыскать свою драгоценность.

Потом, я посмотрел на сияющую вершину горного пика. Если мне суждено найти свой алмаз, то он мог находиться только там, на вершине. Я отправился в изнурительное путешествие на вершину, растянувшееся на долгие годы. Наконец, я достиг цели своего путешествия. Я стоял, купаясь в ярком свете.

Сейчас, моему взору ничего не мешало, однако алмаза нигде не было. Я посмотрел на долину подо мной, откуда я начал своё восхождение много лет назад. Только тогда, я осознал, что алмаз был всегда со мной, даже там внизу, и его свет всегда блистал. Только глаза мои были закрыты.

Я проснулся посреди ночи, под сияющей луной. Воздух был тёплым, а окружающий мир безмолвным. Слышались только мягкие, ритмичные звуки прибрежных волн. Мне послышался голос Сока, хотя я знал, что это только воспоминание: " Просветление, Дэн, это не приобретение; это осознание. И когда ты пробудишься, изменится всё и ничего не изменится. Если слепец поймёт, что может видеть, изменился ли мир? "

Я сидел и смотрел на серебряный лунный свет на море и далёких горах. " Что это он говорил такое о горах, реках и поисках? " " Ах, да", - вспомнил я:

" Сначала, горы - это горы, а реки это реки.

Затем горы- это уже не горы, а реки - уже не реки.

В итоге, горы становятся горами, а реки реками".

Я встал, промчался вниз по берегу и нырнул в тёмный океан, заплыв далеко за линию прибоя. Когда я прекратил грести, внезапно, под ногами, я почувствовал какое-то существо, подкрадывающееся ко мне из чёрных океанских глубин. Что-то приближалось ко мне очень быстро: это была Смерть.

Я бешено замолотил руками, направляясь к берегу, и упал, задыхаясь, на мокрый песок. Маленький краб прополз у меня перед носом, а набегающая волна похоронила его в мокрый песок.

Я поднялся, обтёрся и переоделся в сухое. Собрав вещи под светом Луны и одев на плечи рюкзак, я сказал себе:

" Лучше никогда не начинать; но, начав, лучше закончить".

Пришло моё время возвращаться домой.

Когда реактивный самолёт приземлился на посадочную полосу Аэропорта Хопкинса в Кливленде, я ощутил нарастающее беспокойство по поводу моего брака и дальнейшей жизни. Прошло более шести лет. Я чувствовал, что повзрослел, но не стал мудрее. Что я мог сказать своей жене и дочери? Увижу ли я Сократа вновь… и если да, то, с чем мне идти к нему? "

Линда и Холли поджидали меня, когда я вышел из самолёта. Холли подбежала ко мне, вереща от восторга, и крепко обняла меня. Мои объятия с Линдой были нежными и тёплыми, но без настоящей страсти, словно объятия двух старых друзей. Было очевидно, что годы и жизненный опыт повели нас в разных направлениях.

Линда отвезла нас домой из аэропорта. Довольная Холли сладко спала на моих коленях.

Как я узнал, Линда не страдала от одиночества в моё отсутствие. Она нашла друзей… и близость. Так получилось, что, вскоре, после моего возвращения в Оберлин, я повстречался с особенным человеком - студенткой, молодой обворожительной девушкой по имени Джойс. Её подстриженные чёрные волосы свешивались прямо на её милое личико и ослепительную улыбку. Она была невелика ростом, но полна жизни. Меня, словно магнитом, тянуло к ней, мы проводили каждую свободную минуту вместе, гуляя и разговаривая по окрестным паркам. Я мог говорить с ней так, как никогда не мог говорить с Линдой…, не потому, что Линда была неспособна к пониманию, но потому, что её интересы и путь лежали в другой жизненной сфере.

Джойс окончила университет весной. Она хотела остаться рядом со мной, но я чувствовал долг перед своей семьёй, и нам, с грустью, пришлось расстаться. Я знал, что никогда не забуду её, но моя семья должна была оставаться на первом плане.

В середине следующей зимы Линда, Холли и я снова перебрались в Северную Калифорнию. Возможно, моя одержимость работой и собой стала последним ударом по нашему браку. Однако, никакое другое предзнаменование не могло быть более печальным, чем те неотступные сомнения и меланхолия, которые я испытал в первую брачную ночь… - те болезненные сомнения, чувство чего-то, о чём я должен помнить, то, что я много лет назад оставил позади. Только с Джойс я был свободен от этих чувств.

После развода, Линда и Холли переехали в красивый старинный дом, а я, с головой, ушёл в преподавание гимнастики и Айкидо в Университете Беркли.

Мне до смерти хотелось посетить заправочную станцию, однако, я не мог пойти туда, пока меня не позовут. К тому же, как я мог вернуться? Мне нечего было показать спустя столько лет".

Я переехал в Пало Альто и стал вести уединённый образ жизни. Я думал о Джойс много раз, но я знал, что не имею права звонить ей. У меня ещё оставалось незавершённое дело.

Я возобновил свою подготовку. Я упражнялся, читал, медитировал и позволял вопросам всё глубже и глубже проникать внутрь меня, подобно мечу. По прошествии нескольких месяцев, я вновь обретал чувство благоденствия, которого у меня не было так много лет. В то время, я начал записывать воспоминания о днях проведенных с Сократом. Я надеялся, что этот обзор поможет мне найти ключ к разгадке тайны. Ничего не изменилось по настоящему…., по крайней мере, из того, что я мог заметить…., с тех пор как он отослал меня.

Однажды утром, я сидел на пороге моего маленького домика, расположенного рядом широкой дорогой. Мысленно я возвращался назад к этим восьми годам жизни. Я начал дураком и почти стал воином. Затем Сократ отослал меня в мир, чтобы я учился, а я снова стал дураком.

Мне казалось, что все восемь лет потрачены впустую. Так я и сидел, глядя поверх городских крыш на горы вдалеке. Вдруг моё внимание заострилось, я заметил слабое сияние вокруг гор. В эту секунду, я знал, что мне делать.

Я продал свои немногочисленные пожитки, упаковал рюкзак и двинулся на юг к Фресно. Потом свернул на восток в горы Сьерра-Невада. Был конец лета - самое подходящее время для похода в горы.