Марта, до 14.00

- Наблюдатели! Наблюдатели! - летит к нам избиратель средних лет. Я встаю.

- Меня нет в списке! Вообще нет!

Председатель пытается изменить его траекторию. Мужчина рвётся ко мне, к камере. Я за. Председатель немного против. Говорит избиратель. Теперь слово председателю. Всё по чесноку. Под камеру все идут к комиссии. Нету его. А он, оказывается, фигурирует в избирательном списке больницы, где недавно лежал. Мужчина соглашается: лежал. Его тут же вносят в дополнительный список, он голосует. Инцидент считает исчерпанным. Я, конечно, уже не сбегаю проверить, вычеркнули его из больничного списка или нет. А то тут вот наблюдатели с мест сообщают: в областной больнице №1 немногим более 600 мест, а бюллетеней выдано за тысячу. Больше, чем больных и медперсонала вместе взятых. Но это у них. А у нас всё ничего. Только председатель перенервничал, что я всё время с камерой подскакиваю:

- Я прямо беспокоюсь уже за вас! Вы вот с камерой этой нарушаете! Создаёте беспорядок. Мешаете ходу выборов. Людей снимать нельзя, это нарушает их права! Я отвечаю за всё, что тут происходит.

- Андрей Николаевич, мужчина сам хотел сниматься. А вас я спросила под запись справедливости ради. Иначе что бы это было: он обвиняет, а у вас и оправдаться нет возможности?!

Убедила. Остаётся вопрос: куда пойдёт съёмка. Непрерывная запись с веб-камер председателя ни разу не волнует.

Мы на телефонной связи с шестью участками. Звонит коллега из 56-й школы: «У тебя как? У меня карусель!» На созвоне с участком в Промке: там ждут сенсации. Известный в России и за рубежом хор Марио Бустилло, гордость Брянска, злые местные путинцы обязали по шесть раз проголосовать как надо. Каждого. Управление культуры «предложило» взять хористам по несколько комплектов одёжи или хотя бы пару-тройку головных уборов — наблюдателей обманывать. Но Брянск город маленький: наблюдатели заранее ждали выхода артистов. Певцы рискнули будущим - не стали позориться. Накажут ли непокорных?

«Профессор» снова хулиганит. Камера, мотор. Вразвалочку идёт в кабинку для голосования, неспешно там копошится. Входит уже с бюллетенем, кидает его в урну. Я к председателю: Андрей Николаевич, а может ли член комиссии, увидев в кабинке незаполненный бюллетень, сам его заполнить и бросить в урну? Или увидеть там забытый заполненный бюллетень, вынести его и бросить в урну? Председатель говорит: это скандал, грубое нарушение, практически уголовщина. Расследование, суд и казнь. Я к «профессору»: ну что, Анатолий Игнатьевич, сильно нарушаем? Ха-ха, - радуется мой сильнейший, практически уже любимый противник, - Это я сам за себя голосовал! Можете проверить. По своему собственному бюллетеню!

Хитрый путинец явно свой законный бюллетень нёс в кабину за пазухой — чтоб я подёргалась.

Я и подёргалась. Уже после выборов приятельница Ира, член УИКа из 45-й школы горько жаловалась, что наблюдатель замучила её подозрениями. На выездном голосовании попросила подвезти до своего участка, а проголосовав, обвинила Иру, что она в это время добросила в урну бюллетеней. Жалоба была, факт не подтвердился.

Подходит подслеповатая бабушка ко мне. Просит в бюллетене показать, где Зюганов. Комиссия смотрит, слушает. Но я помню памятку. Прошу старушку обратиться с этим вопросом к комиссии. Старушка не понимает ничего, считает, что это бюрократия, лишь бы человека старого погонять. Вот я какая стала. Это Вера Степановна, лучшая подруга моей бабушки...