Дешевые руки для хлопка

Бразилия занимает четвертое место в мире по производству хлопка, Мексика — пятое. В целом Латинская Америка поставляет пятую часть хлопка, который /137/ необходим текстильной промышленности всей планеты. В конце XVIII в. хлопок превратился в ценнейшее сырье для промышленности Европы; Англия за 30 лет увеличила в пять раз свои закупки этого натурального волокна. Прядильная машина, изобретенная Аркрайтом одновременно с Уаттом, запатентовавшим свою паровую машину, а также созданный несколько позже механический ткацкий станок Картрайта послужили толчком развитию ткацкого дела и обеспечили хлопку, этому исконно американскому растению, ненасытные рынки за океаном. Порт Сан-Луис-де-Мараньян, лениво дремавший во время своей долгой тропической сиесты, которая нарушалась лишь посещениями двух-трех судов в год, внезапно был разбужен шумным вторжением хлопка: на плантации северной Бразилии хлынули рабы, а из Сан-Луиса ежегодно стали уходить по 150—200 кораблей, груженных каждый миллионом фунтов текстильного сырья. На заре прошлого века в результате кризиса горнодобывающей промышленности хлопок получил в свое распоряжение огромные массы рабов; исчерпав все золото и бриллианты на юге, Бразилия, казалось, возрождается на севере. Порт Сан-Луис переживал пору расцвета и плодил столько поэтов, что его прозвали «Бразильскими Афинами»[64], но вместе с процветанием в область Мараньян пришел голод, ибо здесь забросили выращивание продовольственных культур. Бывали периоды, когда для еды можно было купить только рис[65]. Эта история так же быстро кончилась, как и началась: за эйфорией внезапно последовал коллапс. Крупномасштабное производство хлопка на плантациях США, где земли плодороднее и работы по очистке и складированию сырья механизированы, сбило цены более чем на 30%, и Бразилия вышла из игры. Новый расцвет наступил во времена Гражданской войны между северными и южными штатами в США, прервавшей североамериканские поставки хлопка на мировой рынок, но он был недолог. Лишь в XX в., в 1934—1939 гг., бразильское производство хлопка сделало впечатляющий скачок вверх, однако затем снова произошла катастрофа: США выбросили свои излишки на мировой рынок и опять сбили цены.

Североамериканские сельскохозяйственные излишки образуются, как известно, в результате щедрого /138/ субсидирования государством производителей, эти излишки заполняют мир по демпинговым цепам и в рамках «программ помощи». Так, например, хлопок был вначале главной статьей парагвайского экспорта, но затем конкуренция с североамериканским хлопком оказалась губительной. Парагвай лишился рынков сбыта, и его производство в стране сократилось начиная с 1952 г. наполовину. Таким же образом Уругвай потерял канадский рынок для своего риса. По тем же причинам Аргентина, которая была поставщиком пшеницы для всей планеты, потеряла свои главенствующие позиции на международных рынках. Североамериканский демпинг на хлопковом рынке не помешал, однако, сохранить североамериканскому предприятию «Андерсон Клейтон энд компани» господствующее положение в производстве хлопка в Латинской Америке, он не мешает закупать Соединенным Штатам с помощью этого предприятия мексиканский хлопок, чтобы перепродавать его другим странам.

Если латиноамериканский хлопок еще продолжает кое-как удерживаться в мировом товарообороте, то лишь за счет чрезвычайно низкой стоимости производства. Даже официальная статистика, эта маска, скрывающая действительность, свидетельствует о мизерной оплате труда хлопкоробов. На плантациях Бразилии практически крепостной труд оплачивается грошами; в Гватемале землевладельцы похваляются тем, что платят рабочим в месяц не более 19 кетцалей (один кетцаль номинально равен доллару), и, словно считая, что это чрезмерно большая сумма, они поясняют, что часть зарплаты выдается продуктами по ими же установленным ценам[66]; в Мексике бродячие поденщики зарабатывают полтора доллара за рабочий день и страдают не только от неполной занятости, но и соответственно от недоедания. Однако еще тяжелее приходится хлопкоробам Никарагуа, а сальвадорцы, которые снабжают хлопком текстильные фабрики Японии, потребляют меньше калорий и протеинов, чем голодающие индейцы. Для экономики Перу хлопок служит вторым — в сельском хозяйстве — источником получения валюты. Хосе Карлос Мариатеги отметил, что иностранный капитал в своих постоянных поисках земель, рабочей силы и рынков сбыта стремился прибрать к рукам экспортные культуры Перу, навязывая /139/ ипотеки увязшим в долгах помещикам[67]. Когда националистическое правительство генерала Веласко Альварадо в 1968 г. пришло к власти, в стране было освоено меньше одной шестой части площадей, годных для интенсивного земледелия, доход на душу населения был в пятнадцать раз меньше, чем в США, а потребление калорий было одним из самых низких в мире, по производство хлопка, равно как и сахара, определялось критериями, не имевшими ничего общего с интересами Перу, о чем писал еще Мариатеги. Лучшие земли, участки на побережье, принадлежали североамериканским предприятиям или землевладельцам, которые могли считаться перуанцами лишь по месту жительства, так же как и буржуазия Лимы. Пять крупных фирм — и среди них две североамериканские, «Андерсон Клейтон» и «Грейс», — сосредоточили в своих руках экспорт хлопка и сахара и, кроме того, располагали собственными «агропромышленными комплексами» в сфере производства этих продуктов. Сахарные и хлопковые плантации побережья (так называемой «Косты»), эти пресловутые «очаги процветания и прогресса», если сравнивать их с латифундиями гористых местностей («Сьерры»), платили пеонам нищенские гроши вплоть до реформы 1969 г., когда они были экспроприированы и переданы труженикам, объединенным в кооперативы. По данным Межамериканского комитета по сельскохозяйственному развитию, в районе «Косты» на каждого работающего члена семьи приходилось лишь по 5 долл. в месяц[68]. «Андерсон Клейтон» сохраняет в Латинской Америке 30 своих дочерних предприятий и занимается не только продажей хлопка, но и, будучи монополией с «горизонтальной» структурой, контролирует деятельность сети своих банков и предприятий, обрабатывающих волокно и его субпродукты, а также производящих в большом объеме продукты питания. В Мексике, например, хотя эта монополия не имеет своих земель, она тем не менее владычествует в сфере производства хлопка; фактически все 80 тыс. мексиканцев, собирающих хлопок, служат ей. Монополия закупает прекрасное мексиканское хлопковое волокно по очень низким ценам, поскольку заранее предоставляет производителям кредиты /140/ нa условиях, позволяющих приобретать урожай по ценам, позволяющим ей завоевывать рынки сбыта. К денежному авансу приплюсовывается стоимость удобрений, семян, инсектицидов; монополия сохраняет за собой право оценивать качество работ по удобрению почвы, по посеву и уборке урожая. Она сама устанавливает уровень оплаты за очистку хлопка, а семена использует на своих фабриках, изготавливающих масло, жиры и маргарин. В последние годы предприятие «Клейтон» ужо не довольствуется тем, что занимает ведущее место в торговле хлопком, а захватывает позиции даже в производстве сладостей и шоколада[69].

В настоящее время фирма «Андерсон Клейтон» является основным экспортером бразильского кофе. В 1950 г. она заинтересовалась этим бизнесом, а 3 года спустя уже низвергла с трона «Америкэн кофи корпорейшн». В Бразилии она к тому же является основным производителем продовольственных товаров и фигурирует в числе 35 наиболее могущественных фирм страны.