Глава 14 пять дней

– Чем это вы тут занимаетесь? – лукаво спросила Ким, входя в комнату. Она посмотрела на меня и скорчила гримасу. – Ты плакала? – И перевела взгляд на Райана:

– Это ты ее довел?

– С ней все в порядке… надеюсь, – сказал Райан как ни в чем не бывало.

– Все хорошо, – ответила я, подошла к раковине и ополоснула водой покрасневшее лицо. Вытираясь полотенцем, я повернулась к гостям.

– Непохоже, – усомнилась Ким, глядя на Райана.

Тот кивнул и пожал плечами:

– Мне надо было с ней поговорить.

– И?.. – Ким посмотрела на меня.

– Ничего, – ответила я и сердито глянула на подругу. Объяснение заняло бы целый час, и оно вовсе не предназначалось для Ким.

Та округлила глаза, изображая невинное изумление.

– Что «ничего»?

– Я не намерена сейчас об этом говорить.

– Нина… – начал Райан.

– Не нинкай мне. Ты явился сюда без предупреждения и потом… наговорил бог знает что, к чему я была абсолютно не готова. Черт возьми, Райан! Теперь это совершенно невозможно!

Я отдалась во власть гнева и не собиралась притормаживать и разбираться, есть ли в моих словах хоть какой-то смысл.

– Я не сказал ничего такого, чего бы ты сама не знала. – Райан встал.

Я протопала к двери и распахнула ее:

– Уходите оба. Я так хочу.

Ким едва удерживалась от смеха, глядя, как я трепещу от ярости, а Райан засунул руки в карманы и буркнул:

– Увидимся на занятиях.

Я захлопнула за ними дверь и стояла не шевелясь – пыталась унять сердцебиение. Адреналина было как после драки. Я сделала медленный вдох, так же медленно выдохнула и закрыла лицо руками. Все кончено. Больше никаких шансов на дружбу с Райаном.

Зазвонил телефон, и я подскочила на месте. Заколебалась, брать ли трубку, а потом посмотрела на светящийся экран. Джаред.

Звонок следовал за звонком. Каждый раз я хотела ответить, но не могла. Что тут объяснять? Только сказать правду, а она уничтожит Джареда. Телефон зазвонил снова, и я нажала кнопку. Понятно, что если я не отвечу, то увижу Джареда на пороге своей комнаты. Я вытерла лицо и заткнула волосы за уши.

– Алло? – Я выждала секунду, в тишине было слышно биение моего сердца.

– С тобой все в порядке? – наконец спросил Джаред; в его голосе звучала боль.

Я сжала губы и зажмурилась, чтобы не заплакать.

– Я готова.

Последовала пауза, а потом из трубки донесся напряженный вопрос:

– К чему ты готова?

– Переехать к тебе… Я не пойду на вечерние занятия, так что могу помочь. Мы успеем перевезти вещи к десяти, а потом ляжем спать и забудем обо всем, что случилось. – Я старалась говорить бодро, но то и дело срывалась.

Послышался недовольный вздох:

– Нина, ты не можешь так поступить. Он твой друг.

– Нет, могу. И поступлю, – пообещала я, а сама ждала, что вот сейчас он скажет: не хочу жить с такой слабачкой и трусихой, но Джаред молчал.

– Теперь я тебе не нужна, да? – Я старалась сохранять спокойствие.

Он вздохнул:

– Нужна. Ты всегда мне нужна. Но я хочу, чтобы ты приехала ко мне по желанию, а не в доказательство чего-то… мне или себе. Не нужно ехать сюда из-за того, что в «Эндрюсе» ты сама себе не доверяешь.

Я отключила телефон и закрыла лицо руками. Зачем я ему после всего, что натворила? В лучшем случае это жалость, а в худшем – нечто находящееся в опасной близости ко лжи.

Прикорнув на кровати, я положила голову на подушку и принялась плакать, тихо-тихо. Незачем Джареду слышать мой плач, ему и без того плохо. Минут через десять я услышала стук. Я не ответила, и тогда дверь отворилась. На пороге стоял Джаред. Вид у него был раздавленный, как я и предполагала.

– Я люблю тебя, – вымолвил он.

Я села и вытерла слезы. Он подошел ко мне, поднял на ноги, обнял и сказал, горячо дыша мне в волосы:

– Хочу, чтобы ты поехала со мной домой.

Меня хватило только на то, чтобы кивнуть в ответ.

Мы шагали по коридору молча, в ногу. Джаред не держал меня за руку, а просто шел рядом и распахивал передо мной двери. Так мы добрались до «эскалады». Когда машина отъезжала от тротуара, я едва сдержала слезы.

Джаред мягко накрыл мою руку ладонью и шепнул:

– Не плачь.

Я закрыла глаза и взмолилась, чтобы он не утешал меня больше.

Он подъехал к дому и припарковался, выключил мотор. Ни один из нас не произнес ни слова.

– Я могу попросить Клер, чтобы она привезла тебе нужные вещи. Если решишь остаться, – наконец сказал Джаред, глядя перед собой.

– Ты хочешь, чтобы я осталась? – Я смотрела на наши руки и со страхом ждала ответа.

Джаред бросил на меня быстрый взгляд:

– Сколько ты еще будешь спрашивать об этом?

– Но ты не можешь этого хотеть. Я ужасный человек. Разве ты не злишься на меня?

– Нет, я не злюсь. Тебе и без того плохо, на двоих хватит. – Он немного помолчал, а потом продолжил: – Это не твоя ошибка. И не его… Все из-за меня. Ты была судьбой предназначена ему… – Тут голос Джареда оборвался.

– А у меня нет права голоса в вопросе, с кем я хочу быть? И выбора нет? Кажется, нет. Даже ты ведешь себя так, будто все известно наперед. Как бы я ни поступила, все равно проиграю.

– Ты этого не знаешь, Нина. Может быть, я просто случайная помеха на пути.

Я покачала головой, отказываясь даже рассуждать об этом.

Джаред нежно взял меня за подбородок и развернул лицом к себе:

– Он сказал, что не будет ставить тебя перед выбором. Но если у тебя нет выбора, то проигравший – я. Поэтому, Нина, выбирать заставлю тебя я. Выбери меня. Прошу тебя… выбери меня. – Джаред покачал головой. – Я не могу жить без тебя.

Я взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала, а потом откинула голову, чтобы заглянуть в глаза любимому.

– Джаред, я уже сделала выбор. И повторю его еще тысячу раз, если понадобится.

Джаред положил голову мне на грудь, и я прижала его к себе, зная, что он был так же близок к отчаянию, как и я. Он обещал вступить в схватку с судьбой за меня, но теперь испугался, я это видела: битва могла оказаться вовсе не его сражением, а моим.

На следующее утро я почувствовала себя немного лучше. Рука Джареда лежала на моем правом плече, и мир от этого казался правильным.

– Как ты спала? – шепнул он.

Я перевернулась и положила голову щекой ему на грудь.

– Как бревно. Вообще не помню, как заснула. А ты?

Джаред пожал плечами:

– Нормально, я думаю. Для меня.

– Ты спал больше часа?

– Нет, не совсем.

– Ты вообще не спал, так? – Я состроила недовольную гримасу.

– Мне нужно было о многом подумать, – признался он. Потом, заметив мое огорчение, нагнулся, поцеловал меня в темя и прижал к себе. – Есть много вещей, о которых мне нужно думать прямо сейчас.

– Каких, например?

– Как насчет того, чтобы принять душ, а я пока приготовлю завтрак? Вафли подойдут?

– Вафли – это прекрасно. Не меняй тему.

Джаред усмехнулся:

– Не хочу начинать день с перетряхивания всякого мусора. Давай проведем утро нормально, ладно? У тебя через два часа тестирование, а мне надо готовиться к поездке на Литтл-Корн. Когда разберемся с этим, тогда и наговоримся вусмерть, к твоему удовольствию.

Я пропустила насмешку мимо ушей.

– Литтл-Корн. Мм… Гамак. Солнце, пляж, океан… звучит даже лучше, чем вафли.

Я встала с постели, по пути в душ сняла футболку, скомкала и бросила в корзину для белья. Шаги Джареда замерли; я улыбнулась, услышав его тяжкий вздох.

Следующие дни пролетели быстро. Не успела я оглянуться, все контрольные были написаны, тесты пройдены, работы сданы, и колледж остался в прошлом на время весенних каникул. Ночь с пятницы на субботу я провела у Джареда, но даже тепло его рук не принесло мне покоя – я была слишком взволнована, чтобы спать. В субботу мы паковали вещи, и я дразнила Джареда дюжиной бикини, которых накупила перед поездкой.

И вот настало воскресенье. Меня просто распирало от восторга, когда я вступила на бетонированную площадку перед ангаром. Синтия наняла реактивный самолет, как всегда делал отец. Раньше я этого не понимала, но, когда увидела, как выкатили и стали загружать нашими вещами целые контейнеры, мне стало ясно: летать обычными рейсами нам совершенно невозможно. Я попыталась вспомнить предыдущие каникулы, прошерстила память, но ничего похожего на Гейба или Джареда, управляющих погрузкой и отдающих распоряжения, когда я иду на посадку, не нашла. Ничего. В памяти остались только улыбающиеся лица бортпроводников и я сама, держащаяся за крепкую руку отца.

Я поднималась по трапу вслед за Синтией и старалась не смотреть на Джареда. Он передавал наш багаж человеку в синем летном комбинезоне. Не знаю точно, сколько людей обслуживали наш отъезд из страны, но выглядело это как тщательно спланированная тактическая операция. Хотя я понимала, зачем все это, бурная активность, развернувшаяся вокруг самолета, казалась мне бессмысленной суетой.

Джаред с головой погрузился в дела. Похоже, ему приносила облегчение эта работа – отдавать приказания, оговаривать мелкие детали перелета, прибытия на место и возвращения. Люди, осуществлявшие погрузку, работали быстро и старательно, будто боялись ошибиться. Когда Джаред говорил с рабочими, те стояли смиренно, как послушные ученики перед экзаменатором. От Джареда волной исходила властная уверенность: я тут главный и у меня все под контролем. Мое сердце учащенно билось.

Один раз Джаред оглянулся, чтобы найти меня взглядом. Я махнула ему рукой. Он тепло улыбнулся, а потом повернулся к команде с суровым выражением на лице.

Я насчитала один большой контейнер и три маленьких. Багаж был погружен, включая полный набор принадлежностей Синтии. Моя мать никогда не ездила налегке.

Джаред покончил с указаниями и стал подниматься на борт; я пыталась унять возбуждение. Он протопал по трапу в белой накрахмаленной рубашке и джинсах; словно порыв ветра пронесся вдоль прохода… мимо меня. Вот так-то.

Я состроила разочарованную мину – бровки домиком. Джаред намеревался всю поездку демонстрировать, что он мой защитник, ничего больше. Первым побуждением было скрестить руки на груди и надуть губы, но я сдержалась, так что мне не пришлось выслушивать лекцию Синтии о первоочередных задачах Джареда.

И тут он плюхнулся на пустое кресло рядом со мной, пристегнул ремень безопасности и устало вздохнул, а потом поцеловал меня в лоб.

– Ну и много же работы, когда я один. Надо было взять с собой Бекса. – Джаред тихо рассмеялся.

Некоторое время я смотрела на него, сосредоточив все внимание на том, чтобы сердце не выскакивало из груди, а улыбка оставалась всего лишь вежливой. Мне не хотелось, чтобы Джаред узнал о моей тайне: я впадала в экстаз от мысли, что во время поездки он не только мой охранник, но и мой парень, одновременно и в равной мере.

– Я под впечатлением.

– Так вот оно что! А я-то думал, чего ты такая встревоженная? Решил даже, что у тебя внезапно развилась боязнь полетов.

Я почувствовала, как лицо заливает краска. Вот, значит, почему он обернулся ко мне с погрузочной площадки и подбодрил улыбкой. Он уловил мои ощущения, пока я за ним следила.

Притворившись обиженной, я заявила:

– Никогда не боялась летать.

Лицо Джареда выражало недоумение.

– И что же тебя впечатлило?

Я пожала плечами:

– Как ты отдавал распоряжения: и как на тебя реагировали. Увидела впервые. Это было очень… притягательно.

– Ах вот оно что! Интересно, – сказал Джаред и ненадолго задумался.

– О, не только это. Ты впечатляешь меня постоянно, – поправилась я, следя за его лицом.

Джаред откинулся на спинку кресла и посмотрел мне в глаза. Ему явно нравился этот разговор.

– Правда? А вот над этим, думаю, мне стоит еще потрудиться, – улыбнулся он и склонился ко мне.

Я ждала поцелуя, но Джаред взял в руки концы ремня безопасности и защелкнул пряжку у меня на животе.

Я улыбнулась и вздохнула, глядя в иллюминатор на служащих аэропорта, сновавших по взлетной полосе. На шее я чувствовала теплое дыхание Джареда; он смотрел в окно через мое плечо. Перед поездками я всегда чувствовала воодушевление, но сейчас к нему примешивался восторг от сознания того, что пять дней мы проведем с Джаредом практически наедине. Как тут усидеть на месте?

– С тобой все в порядке? У тебя сердце готово лететь впереди самолета, – шепнул Джаред мне на ухо.

– Я просто счастлива, – ответила я, продолжая смотреть в окно.

Пилот обратился по громкой связи к моей матери; он сообщил номер нашего рейса в очереди на взлет, ожидаемое время полета и погоду в Никарагуа.

Самолет тронулся, и мы, как в такси, выехали на взлетную полосу. Джаред взял меня за руку, наши пальцы сплелись. Он взирал на меня светлыми серо-голубыми глазами; на его лице играла довольная улыбка. Я смежила веки и тоже улыбнулась, самолет резко набирал скорость. И вот фюзеляж дернулся – наш летательный аппарат превратился в невесомую, грациозную птицу, как только оторвался от земли.

Джаред сообщил мне, что с большого острова на Литтл-Корн гостей обычно доставляет водное такси. Однако в маленькую лодку не поместятся ящики с дорогим оборудованием для скрытого наблюдения. Поэтому он нанял судно большего размера, а от причала до Каса-Игуана, где мы остановимся, нас повезет машина.

– Просто предупреждаю: когда прибудем на место, ты меня не увидишь несколько часов. Я буду выстраивать периметр и размещать оборудование. Синтия зарезервировала три домика. Она будет в гранд-касита…^[12]

– Разумеется.

–…а у нас с тобой де-люкс-каситас. Домики приютились на краю скалы. Не так уж плохо.

– Скалы? А где же пляж?

Джаред улыбнулся своей самой терпеливой улыбкой:

– Близко. В двух минутах ходьбы. Домики на скале более уединенные. Там не о чем беспокоиться.

– Мой ангел-хранитель со мной. О чем мне беспокоиться? – Я усмехнулась и поцеловала его в уголок рта.

Мои слова вызвали у Джареда улыбку, и он продолжил:

– Мне нужно время осмотреться и все наладить, а ты пока сможешь распаковать вещи и устроиться в своей комнате.

– Обживать три домика, по-моему, напрасный труд. Не лучше ли мне поселиться у тебя, пока ты все устраиваешь?

Джаред покачал головой. Моя затея его позабавила.

– У меня все будет занято мониторами и компьютерами. Ничего романтического.

– Ау, – пропела я тошнотворно-сладким голоском, – ты собираешься быть романтичным?

Джаред сморщил нос:

– Не говори «ау».

Я хихикнула и положила голову ему на плечо, устраиваясь поудобнее на оставшееся время полета.

Мы прибыли на Корн-Айленд вскоре после обеда, и я начала раздеваться, снимая одежку за одежкой. У самолета нас встретили двое мужчин: один ниже меня, другой ростом с Джареда и раза в два толще. Позади них держались еще несколько местных. Они готовы были взяться за работу и выглядели немного испуганными. Я смотрела на Джареда и силилась понять, почему они так к нему относятся. Мне случалось видеть этого парня куда более грозным, чем сейчас.

Я быстро сообразила, что двое мужчин впереди остальных – наши водители, а за их спинами и немногочисленной группой рабочих ожидали пассажиров автомобили. Дверцы машины, которая, должно быть, заменяла такси, были распахнуты, а проржавленный белый грузовик готовился принять в кузов контейнеры.

Сейчас Джаред блеснет знанием испанского, подумала я; однако, к моему удивлению, он заговорил с водителем на единственном известном мне языке и вновь взял на себя функции распорядителя – отдавал приказания, следил за тем, чтобы груз и наши вещи были тщательно закреплены. На этот раз я стояла рядом с ним и очень обрадовалась, когда он взял меня за руку.

– Мы готовы, мистер Райел, – с сильным испанским акцентом объявил коротышка и кисло улыбнулся.

– Лодка нас ждет, верно? – бесстрастным командным тоном произнес Джаред; со мной он так никогда не говорил.

– Да, да. Команда доставит вас на маленький остров; им все объяснили. Вы будете довольны, мистер Райел. Вы с женой хорошо проведете время.

Низенький человечек кивнул в нашу сторону с такой широкой улыбкой, что его глаза превратились в щелки. Я почувствовала, что краснею до корней волос. Джаред сжал мою руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев, а потом прижал ладонью к груди. Его взгляд немного смягчился, когда он благодарил мужчину и передавал ему несколько банкнот.

В детстве, когда мы с родителями ездили в отпуск, я любила перевоплощаться. Стоило нам покинуть Провиденс, и я представляла себе, что могу быть кем угодно. Конечно, Джек поощрял мои фантазии. Чаще всего я становилась принцессой; несколько раз изображала из себя известную фигуристку, а однажды даже разыгрывала подающую надежды молодую актрису. У отца были личные помощники и водители, так что притворяться важной персоной было нетрудно. Пусть местные жители думают, что я миссис Райел; лучшей роли мне играть не доводилось. Я приосанилась: приписанный статус льстил мне, и хотелось соответствовать ему на все сто.

Мы отвалили от берега, и через сорок пять минут лодка приблизилась к другому причалу. Команда зашевелилась. Вместо того чтобы ходить взад-вперед, матросы спустились на засыпанный песком мол и направились по тропинке мимо толстых, лениво изогнутых пальм.

Мы пошли следом еще к одной партии видавших виды авто. Джаред объяснил мне, что на острове всего несколько машин и он нанял эти две. Факт подтвердился, когда я увидела островитян, крутивших педали велосипедов и поглядывавших на наш караван со сдержанным любопытством.

Я вымыла лицо и переоделась в длинное бирюзовое платье, купленное неделю назад специально для поездки, перекинула через шею лямку и выбрала из заполненного вещами шкафа пару сандалий.

С трудом пробравшись сквозь грязь на тропинке, я вошла в домик Синтии. Та сидела на просторной веранде и читала одну из множества взятых в дорогу книг. На голове у нее была широкополая шляпа, а на носу – солнечные очки с квадратными стеклами; скрещенные ноги она положила на стул. Даже в этой глуши Синтия оставалась настоящей леди.

– Привет, дорогая, – сказала она и положила раскрытую книгу на колени страницами вниз.

– Привет, мам. Как тебе домик? – Я села рядом.

Она с улыбкой подалась ко мне:

– Он прекрасен. А твой? Как тебе нравится остров?

– Комната отличная. А насчет острова я пока не уверена, но это наверняка будет… интересно. Ни машин, ни водных мотоциклов, ни телефона, ни вай-фая, вода – только дождевая… Это совершенно не то, что я представила, когда ты сказала о каникулах на Карибах.

– Я уверена, вы с Джаредом найдете чем развлечься. Можно плавать с маской, рыбачить и прочее. Смотри не обгори, – добавила она и вернулась к чтению.

Очевидно, это был знак, чтобы ее оставили в покое. Я вернулась в свой домик и решила продолжить прогулку – пошла по тропинке и через несколько минут очутилась на пляже. Вид мне открылся захватывающий: рыбацкие лодки на горизонте, чистейшая вода и облака, подцвеченные заходящим солнцем в голубой и золотисто-желтый. Замечательный мог бы получиться снимок для открытки!

– Невероятно, правда? – раздался из-за спины голос Джареда, и его руки легли мне на талию.

Я откинула голову ему на грудь и смотрела вдаль, на океан.

– Думаю, лучше всего – компания. – Я обмякла в его руках.

Джаред запечатлел поцелуй на моем голом плече, от этого стало тепло, и я улыбнулась.

– Ты несказанно прекрасна.

Я развернулась, просунула руки под руки Джареда и сцепила их у него за спиной. Он так и остался в белоснежной рубашке и джинсах, только рукава закатал да надел простые сандалии.

– Почему ты не поправил водителя, когда он назвал меня твоей женой?

Джаред усмехнулся:

– Полагаю, мне было так приятно это слышать, что я просто не мог сказать ему правду. Тебя это обидело?

Я покачала головой:

– Вовсе нет. Я всегда любила притворяться на каникулах.

Джаред игриво вскинул бровь:

– Кто ты на сей раз: член королевской семьи или получившая награду актриса?

– Ни то ни другое, – засмеялась я. – Очевидно, в этой поездке я – миссис Джаред Райел.

Слова слетели с губ, будто я говорила на прекрасном иностранном языке. Произносить их было странно и в то же время привычно.

Глаза Джареда засияли.

– Что ж, притворяйся, если тебе так нравится. Времени на это достаточно.

Я нахмурилась:

– Не напоминай. У нас всего пять дней, а мы еще даже не начали.

– Я не имел в виду – до окончания поездки, дорогая. Ты можешь играть роль миссис Джаред Райел, когда станешь миссис Джаред Райел.

– О-о-о, – протянула я, обдумывая сказанное Джаредом.

Он посмотрел на меня нежным взглядом, который приберегал для самых интимных моментов. Я глубоко вздохнула и улыбнулась во весь рот. Хотя во мне и развился большой талант к перевоплощениям во время каникул, я не прикидывалась, будто его чувства не сводят меня с ума.

– Не сходить ли нам в деревню? Что скажешь? – предложил Джаред, скользнул ладонью вниз от плеча по моей руке, отступил на пару шагов назад и потянул меня за собой.

– Скажу «да», – чирикнула я, продолжая парить на крыльях восторга.

Мы с Джаредом лениво плелись по пыльной дороге. Это была даже не дорога, а две тропинки, проложенные велосипедами, скутерами и случайными автомобилями.

На развилке стоял указатель, мы свернули к близлежащей деревне.

Вскоре показались маленькие хижины и алюминиевые сараюшки. Рядом с каждым строением кучками стояли местные жители, болтали между собой и провожали нас взглядами. Одни улыбались нам, другие смотрели безразлично и отворачивались, чтобы продолжить разговор.

Ни одной сувенирной лавки для туристов я не увидела, хотя ремесленники продавали разные вещи.

Мы зашли в один домишко, который показался нам кузницей и ювелирной мастерской одновременно. Джаред наблюдал, как я рассматриваю кольца, бусы и серьги, одни с ракушками, другие с камнями, плохо обработанными и не закрепленными ни с помощью зубцов, ни припоем. Я положила глаз на одно кольцо. Оно было серебряным, и на первый взгляд мне показалось, что украшают его кусочки раковин, однако, приглядевшись, я увидела около двух дюжин крошечных камешков. Это были необработанные алмазы, прикрепленные к ободку кольца очень тонкой проволокой.

– Тебе нравится? – спросил Джаред.

– Оно очень необычное, – ответила я, продолжая разглядывать выемки на кольце.

Хозяин лавки поднес его ближе к моим глазам.

– Это настоящее серебро, – хвастливо заявил он. – Мы сделали выколотку… видишь, здесь? – Он указал на выемки на ободке. – Отполировали вручную и закалили. Бриллианты прикреплены проволокой. Десятый номер, видишь? – Он покрутил кольцо, чтобы показать, как крепко держатся камни. – Сделано прямо здесь, – сияя улыбкой, трещал продавец. – Очень красиво. Примеришь?

Джаред терпеливо улыбался торговцу, а потом протянул руку. Мужчина положил кольцо ему на ладонь. Джаред поднял мою левую кисть и надел кольцо на безымянный палец.

– Немного великовато, но смотрится отлично, – одобрил Джаред, глядя на меня исподлобья.

– Очень красиво…

Я отставила руку и полюбовалась кольцом, прежде чем снять его. Кивнула продавцу:

– Спасибо. Приятного дня.

Не знаю, что было написано у меня на лице, но Джаред усмехнулся и покачал головой. Он положил руку мне на плечо, с чувством привлек меня к себе и поцеловал в щеку. Да, не таким он выглядел в Провиденсе – этого нельзя было не заметить. Стоило нам взойти на борт самолета в Род-Айленде, как взор его перестал затуманиваться, хотя Джареду приходилось отвечать за все – разбираться с рабочими и следить за отправкой нас и наших вещей из одного пункта в другой. Это приятно контрастировало с неразберихой и страхами, которые обычно наполняли наши отношения. Будь такое возможно, я бы снова влюбилась в него.

Нога за ногу мы дошли до конца дороги. В этом месте с обеих сторон стояло по две сараюшки, скроенные кое-как из ярко раскрашенных металлических листов. На одной стороне улицы собралось несколько местных жителей, игравших на разных музыкальных инструментах. Звучала какая-то живая смесь латиноамериканских и карибских мотивов. Музыка отлично подходила к общей атмосфере, звуки уплывали ввысь и растворялись в жарком и влажном воздухе. Джаред подвел меня ближе к участку, где собрался импровизированный оркестр, и мы наблюдали за музыкантами – как те прихлопывали и приплясывали. Мы подошли, и все заулыбались, а потом мужчина, который бренчал на гитаре, кивнул кому-то позади нас. Мы с Джаредом обернулись и увидели пожилую пару: старичок со старушкой вышагивали в такт музыке, пока не очутились посреди улицы. И тут они пустились в пляс.

К ним присоединилась другая пара, а гитарист громко откашлялся, чтобы привлечь наше внимание. Он снова кивнул в сторону улицы и обратился к Джареду:

– Ты танцуешь? Пригласи свою жену танцевать! – с улыбкой настаивал он и все кивал в сторону танцующих пар.

Джаред улыбнулся и посмотрел на меня:

– Хочешь?

Я вдруг отчего-то занервничала, но на лице Джареда было написано такое нетерпение, что я не посмела отказаться. Он вытащил меня на середину пыльной улицы и закружил в такт музыке. Мы танцевали, прозвучало несколько песен. Люди вокруг аплодировали и подбадривали нас, а мы смеялись. Джаред кружил со мной по импровизированной танцплощадке. Платье развевалось при каждом повороте, а сандалии загребали землю, комочки взлетали вверх и шлепали меня по голеням. Вскоре я выдохлась, а Джаред и не думал уставать.

Солнце село, и музыка сменилась медленной. Джаред привлек меня к себе. Я мысленно перенеслась в тот вечер, когда мы в первый раз танцевали в пабе, и вспомнила тогдашнее ощущение: мы стояли совсем рядом, но Джаред был для меня абсолютным незнакомцем. Прошло всего два месяца, и вот мы с ним в другой стране, на маленьком островке в Карибском море, танцуем на проселочной дороге в окружении каких-то чужих людей, изображая из себя мужа и жену. Оба эти случая были всего лишь мгновениями, но я буду помнить их всегда. Корн-Айленд оказался волшебным местом.

Песня закончилась, ритм снова ускорился. Джаред отодвинулся от меня с виноватой улыбкой:

– Скоро стемнеет, и у тебя был длинный день. Пора возвращаться.

Я недовольно вздохнула и разочарованно скривила рот.

– Мы сюда еще придем, – заверил меня Джаред, переплетая свои пальцы с моими.

Мы помахали на прощание нашим новым друзьям.

– Да! Приходите еще! Мы сыграем для вас больше музыки! – пообещал гитарист.

Джаред подошел к нему, пожал руку и вложил в ладонь двадцатку:

– Спасибо. Мы отлично провели время.

– Нет проблем! Приходите, когда захотите! – Мужчина оживился пуще прежнего.

Мы помахали в последний раз и отправились домой. Когда миновали развилку, Джаред подхватил меня на руки.

– Незачем нести меня, – запротестовала я.

– Новая обувь?

– Откуда ты узнал?

– Сандалии натирают тебе пальцы. Ты ведь не хочешь, чтобы в первый же день появились мозоли? Нам еще много чего нужно здесь посмотреть.

Я покачала головой:

– Ты ощущаешь все, что я чувствую, и доподлинно знаешь, где именно я испытываю дискомфорт?

– Я тебе уже говорил. Но эти ощущения становятся сильнее.

– Знаю, но я все еще не привыкла к этой истории с ощущениями. Это… – Я сморщила нос, пытаясь подобрать подходящее слово.

– Странно, – подсказал Джаред. – Ты это имела в виду.

Я восторженно поцеловала его в щеку:

– Мы здесь всего несколько часов, а я уже могу сказать: это невероятные каникулы!

– Мне бы хотелось, чтобы это были лучшие каникулы, какие у тебя случались до сих пор.

– Миссия выполнена, – шепнула я и провела носом по его щеке.

– Я обо что-нибудь споткнусь, если ты не будешь держаться подальше от моего уха, – с усмешкой предупредил Джаред.

– Сомневаюсь, – возразила я и слегка прикусила мочку его уха.

Я только дразнилась, но из его груди вырвался тихий стон:

– Нина, пожалуйста, не надо.

– У кого-то неприкосновенные уши? – насмешливо осведомилась я и провела кончиком языка по краю его уха.

Джаред вдруг резко поставил меня на ноги. Я сжала губы, силясь удержаться от смеха.

– Ну и ну! Ты мне этого не говорил на нашем первом свидании.

Джаред старался изобразить гнев, но в итоге не удержался и улыбнулся во весь рот:

– Наверное, тогда я и сам этого не знал.

Я скривилась: сейчас появится еще одно правило.

– Это станет еще одной вещью, которую мне не позволено делать.

Джаред снова подхватил меня на руки:

– Я и так борюсь с собой каждую секунду, когда мы остаемся наедине, Нина. Ты… в этом платье… такая красивая… Не говоря уж о том, как тебе хорошо со мной.

Он вернул меня на землю, и я обнаружила, что мы уже возле моего домика. Я оглянулась проверить, заметила ли Синтия наше возвращение. Та послала мне воздушный поцелуй и, довольная и успокоенная, пошла в дом спать.

Только тут я осознала свою ошибку:

– Ты оставишь меня на ночь одну, да?

Джаред нежно прикоснулся к моему лицу:

– Если бы это было в моей власти, ты спала бы в моих объятиях каждую ночь до конца жизни.

– Будь осторожнее в желаниях, – сказала я, не скрывая облегчения, которое вызвал у меня ответ Джареда.

– Я быстро приму душ. Увидимся минут через десять.

Мне пришлось сдерживать себя – так велико было желание запрыгать по лестнице. Джаред смотрел мне вслед, пока я не помахала ему рукой из-за двери, затянутой москитной сеткой, после чего скрылся в густой листве.

На следующее утро я проснулась вся в поту. Джаред лежал рядом, но, к моему огорчению, не обнимал меня.

– Что не так? – тут же спросил он и протянул мне большой стакан ледяной воды.

– Почему ты так далеко? – Я выпятила губы и сделала большой глоток.

Джаред улыбнулся:

– Кондиционера нет. Пришлось принести вентилятор. – Он кивнул в угол. Там, рядом с матрасом, мерно покачивался вентилятор.

Я нахмурилась:

– Ты уходил?

– У себя в лофте следил, чтобы температура не повышалась: ты же спала под электрическим одеялом. Даже в холодные ночи я включал отопление только под утро, чтобы ты не перегрелась. А здесь такая влажность и жара… – Он запнулся и сдвинул брови.

– Ты переживал, не слишком ли мне жарко. – Я закончила фразу за него, избрав самую дипломатичную формулировку.

– Тебе было жарко, так что пришлось искать выход… ты и сейчас вся в поту, – сказал Джаред, явно напуганный ситуацией.

Я огляделась и заметила, что все окна открыты.

– Ты не спал всю ночь.

Джаред недовольно вздохнул:

– У тебя мог случиться тепловой удар, если бы мы спали рядом, а ты беспокоишься, удалось ли мне прикорнуть на часок.

– Тебе нужно больше чем часок, – заметила я.

– Я спал.

– Хорошо, – сказала я, отпила еще немного воды и поставила стакан на тумбочку у кровати. – Пойду приму душ, а то я вся липкая.

Джаред виновато кивнул и ушел в свою хибарку.

Я вымылась под душем, а потом перерыла стопку своих купальных принадлежностей и вытащила из нее кое-что совсем уж миниатюрное. Сойдет. Джаред просто обомлеет. Интересно, что купальник был сплошной, но предельно открытый, с драматическими вырезами – почти как бикини. Ярко-розовая ткань удерживалась вокруг бедер двумя золотыми колечками, а бретелька была всего одна – она надевалась на одно плечо, тогда как другое оставалось обнаженным. Я стояла у двери в развязной позе – рука на бедре – и ждала, как отреагирует Джаред.

Он упорно не поворачивался.

– Стоит ли мне поинтересоваться, что ты затеяла? – спросил он, почуяв мой бесовский настрой.

– Почему бы тебе не повернуться и не узнать все самому?

Джаред медленно обернулся. В тот момент, когда я оказалась в поле зрения, брови моего любимого поползли вверх, а рот едва заметно приоткрылся. Он силился подобрать слова и лучился от удовольствия. Невинно улыбаясь, я предложила:

– Не совершить ли нам пробную вылазку на пляж?

– Ух ты! – выдохнул Джаред, медленно обводя меня взглядом.

– Джаред?

– Да?

– Пляж?

– Возьму плавки, – ответил он, резко развернулся и исчез за стволами пальм, но тут же вернулся. Все это время я тихо посмеивалась.

Джаред приближался ко мне в свободных светло-голубых шортах; настала моя очередь восхищаться.

Все утро мы играли в воде, подныривали под волны и брызгались. Через час из-за деревьев вышла Синтия. Она опустилась в шезлонг и положила на песок книгу. Потом затеяла фотографировать: океан, рыбацкие лодки, меня, нас с Джаредом. Джаред выпросил у Синтии камеру и снял нас с нею.

Вернув фотоаппарат матери, он поднял меня с песка и повел к воде.

– Ты можешь заменить мою фотографию с ночного столика на такую, где мы вместе, – сказала я, думая о черно-белом снимке при кровати Джареда.

Он улыбнулся и плеснул на меня водой:

– Я куплю еще одну рамку. А ту твою фотку я берегу.

– Почему? Это же снимок скрытой камерой, – спросила я, неодобрительно морща нос.

Джаред посмотрел на меня влюбленным взглядом:

– Некоторые фотографии из тех, что хранятся в сейфе у Синтии, делал я. И тебя снял тогда же… зачем – сам не знал. – Он взял меня за руку и притянул к себе. – В тот день я влюбился в тебя.

Я удивленно улыбнулась, а брови поползли вверх.

– Ты об этом не говорил.

– А раньше ты не просила заменить эту фотографию, – заметил Джаред, увлекая меня на глубину.

Через час он уговорил меня вернуться на пляж и позаимствовать у Синтии крем для загара; та предусмотрительно оставила его на песке, а сама вернулась в свой домик.

Я растянулась в шезлонге и взяла флакон, но он тут же перекочевал в руки Джареда, и мой заботливый друг выдавил на ладонь добрую порцию белого крема.

– Не хочу, чтобы ты упустила хоть что-нибудь, – сказал он, стараясь сдержать улыбку.

Я откинулась назад и жестом предложила Джареду приступать.

Он начал с тыльной стороны стоп и массажными движениями втирал крем в одну ногу, потом в другую. Раньше мне несколько раз делали массаж, но руки Джареда были совершенно другими: он нажимал на мою кожу ровно с той силой, с какой нужно. Когда он смазывал кожу в местах, которые не закрывал купальник, я закусила губу; пальцы Джареда тихонько пробирались и под ткань. Наконец он завершил работу над телом, и, перейдя к лицу, поцеловал меня в губы.

– С передом покончено. – Он намекал, что пора перевернуться.

Силуэт Джареда застил мне солнце, стоявшее прямо над нами; лицо любимого было темным, а вокруг головы будто светился ореол.

Я повернулась на живот, и Джаред повторил процесс, на сей раз начав с шеи. Когда он покончил с голенями, я села в шезлонге по-турецки.

– Твоя очередь.

– Мне это не нужно.

– Ты обгоришь, – предостерегла я певучим голосом.

– Я не обгораю, Нина. Даже если обгорю, мне не будет больно, а краснота пройдет за несколько секунд.

Я на мгновение задумалась, а потом поморщилась и посмотрела на воду:

– А ты можешь утонуть?

Джареда мой вопрос удивил, он округлил глаза и сказал:

– Не знаю. Никогда не пробовал.

– Но если бы ты мог утонуть… разве это не отрицало бы теорию, будто ты умрешь только вместе со мной?

– Я прекрасно плаваю, Нина. И кажется, держусь на воде лучше, чем люди, так что я склонен ответить «нет».

– Но откуда ты это знаешь?

Джаред гордо улыбнулся:

– Ребята из береговой охраны меня терпеть не могут. Я любого из них обгоню в два счета и выйду из воды таким же полным сил, как вошел.

– Когда ты тренировался с береговой охраной?

– Когда мне было четырнадцать, – небрежно ответил Джаред.

Я покачала головой, думая о том, как он разделывал под орех всех, с кем тренировался, в любых упражнениях, и как контрактники сходили с ума от злости, что их по всем статьям обходит какой-то мальчишка, раньше срока окончивший школу.

– И никто не возражал против того, что четырнадцатилетний юнец служит в армии?

– Связей у Гейба было более чем достаточно; он мог устроить любые тренировки. Не говоря уже о том, что в армии и правительстве есть несколько полу… гибридов. Они понимали, что мы должны пройти подготовку, – это облегчало задачу.

Я кивнула, подумав про себя: какие такие связи были у Гейба? И еще интересно: разве солдаты, с которыми тренировался Джаред, ни о чем не подозревали?

Джаред снова сделал большие глаза, на этот раз ему действительно стало неприятно.

– Зачем ты задаешь вопросы, ответы на которые вызывают у тебя тревогу?

– Это не тревога… просто сюрреализм какой-то, – сказала я, глядя, как блестит на солнце моя смазанная лосьоном кожа. – С тобой не случалось такого: вот ты задумаешься о себе, о своей жизни, а потом головой покачаешь – мол, это невероятно?

– Единственная невероятная вещь для меня – это то, что ты сидишь здесь и разговариваешь со мной, а я могу протянуть руку и дотронуться до тебя, – сказал Джаред и прикоснулся к моему лицу. – И что ты любишь меня. Иногда я просто не могу поверить в реальность этого.

– С этими словами Джаред поднял меня с шезлонга и перенес в пустой гамак.

Мы устроились в нем вдвоем, гамак лениво качался в тени. Я поцеловала Джареда за мочкой уха.

– У меня нет знакомых, о которых написано в Библии. Я не выздоравливаю моментально, не могу сделать всего на свете быстрее и лучше всех… Я не абсолютное совершенство.

– Для меня ты совершенство. Я способен на все эти вещи только для тебя, – сказал Джаред и покачал головой, будто считая, что мы с ним случайно поменялись ролями. – Я существую ради тебя, Нина. Жизнь этой смертной женщины настолько ценна для Создателя, что он допустил, чтобы на свете был я. Скажи, разве это не удивительно?

У меня не было слов. Что я могла придумать? Только поцеловать его, что и сделала много раз. Когда поцелуи стали не такими жаркими, Джаред мягко отстранил меня. Я улыбнулась, стараясь скрыть огорчение.

Мы проводили дни, нежась на пляже и купаясь, вечерами танцевали и веселились в деревне, а ночью спали вместе в моем домишке.

В среду после обеда мы плавали в чистейшей воде, и вдруг начали собираться облака. Поднялась волна, до сих пор такого не бывало. Приходилось погружаться в воду, чтобы нас не сбивало с ног, и Джаред вынес меня на берег.

Как только он ступил на песок, начался дождь. Я посмотрела на небо и улыбнулась. Дождь был легкий и теплый – не то что ледяные потоки, лившие с неба над Провиденсом. Мы наперегонки побежали домой. Джаред уступил победу мне, и мы разделились: каждый метнулся к себе, чтобы смыть с тела соль.

Я надела белые льняные брюки и розовый топ. Джаред еще не вернулся, и я пошла к нему босиком. Из его домика доносилась музыка. Я подумала, что он, вероятно, еще под душем, и потому постучала по раме двери, затянутой москитной сеткой.

– Входи, Нина, – весело ответил Джаред. – Тебе незачем стучаться.

Джаред полусидел, привалившись спиной к стене, на безупречно застеленной кровати и что-то писал в толстой коричневой книге. Дверь пискнула, я вошла. В глаза бросились огоньки мониторов и прочего оборудования, расставленного вдоль стены.

Я приподняла бровь:

– Ты привез стереосистему?

Джаред пожал плечами:

– Я всегда беру ее с собой.

– А почему не взял плеер?

– Не могу работать, когда у меня в ушах звучит музыка.

Я забралась на кровать, и Джаред придвинул меня к себе.

– Ты вроде говорил, что услышишь мой голос даже на стадионе, полном народу?

Джаред сморщил нос:

– Ну да, ты поймала меня. Мне не нравятся, когда у меня в ушах эти штуки.

Я прикусила губу, наклонилась к Джареду и прошептала, дотрагиваясь губами до его уха:

– Мне казалось, тебе нравится, когда что-то прикасается к твоим ушам.

Джаред крепко прижал свои губы к моим, и в ту же секунду я оказалась распластанной на спине. Его реакция выглядела автоматической, и я вдруг подумала: что, если прикосновение к ушам – его слабость? Тогда у меня есть шанс сломать его решительное намерение ждать лучших времен.

Стоило мне удобно улечься, как Джаред отшатнулся:

– Твои губы отличаются от жестких пластиковых наушников. Так что веди себя прилично. – Он улыбнулся.

– Извини, – неуверенно сказала я и прилегла головой на сгиб его руки.

Дождь выстукивал по крыше негромкую песню, я слушала и улыбалась. Впервые в жизни я радовалась, что на каникулах идет дождь.

В книге, которую держал Джаред, все свободное пространство было испещрено рукописными пометками. Он начал с самого верха страницы и писал мелко-мелко.

– Что это?

– Мой дневник. Надо наверстать упущенное. Я добрался до событий месячной давности. Хочу записать все в мельчайших подробностях, – сказал он, целуя мои волосы.

– Ты ведешь дневник? – удивилась я.

– А чем еще мне заниматься в те шесть-семь часов, которые я не сплю по ночам? – усмехнулся Джаред.

– Ты когда-нибудь писал обо мне?

– Б о льшая часть этой книги о тебе, – ответил он, как будто это само собой разумелось.

Я села:

– Серьезно?

Довольный моей реакцией, Джаред хмыкнул:

– Да. Ты мне не веришь?

– Конечно, я тебе верю… Только… – Я посмотрела на пухлую книгу и заметила, что осталось всего полдюйма неисписанных страниц. – Тут так много листов.

Лицо Джареда смягчилось; он смотрел мне прямо в глаза.

– Я уже давно влюблен в тебя.

– Ты записывал, что я делаю?

Джаред засмеялся:

– Нет. Ну… иногда. Я больше пишу о том, какие чувства у меня вызывает то, что ты делаешь, или строю планы: как обойти запреты Джека, как мне жить без тебя, как я сделаю тебя счастливой. Это помогало мне, когда выдавались особенно трудные ночи.

– Там есть что-нибудь плохое?

– Хочешь почитать?

– Нет! – воскликнула я. Мне стало стыдно, что он подумал, будто мне хочется сунуть нос в его записи, и я ощутила знакомый жар на щеках. – Дневник твой. Меня это не касается.

– У меня нет от тебя секретов, ты сама знаешь.

Я опустила взгляд на руки и принялась щелкать ногтями.

– Но это личное. Мне бы не хотелось, чтобы ты прочел мой дневник.

– У тебя нет дневника. А если бы был, то мне, вероятно, пришлось бы его прочесть, – заявил Джаред безразличным тоном.

Я посмотрела на него в изумлении.

– Шучу! – Джаред хохотнул. – Я не написал ничего стыдного. Думаю, было бы здорово, если бы ты прочла.

Джаред закрыл книгу и положил мне на колени. Было любопытно узнать, что там написано, но разве так можно делать? Это нехорошо, хоть я и получила разрешение.

– Нина, все в порядке. Читай. – Джаред откинул обложку, так что открылась первая страница.

Вечер выдался бурный: я сидела, прислонившись головой к плечу Джареда, и знакомилась с его сокровенными мыслями. После того как я просмотрела несколько начальных страниц, чувство вины ушло и я по-настоящему увлеклась чтением. Странное ощущение: я будто читала собственные мемуары о времени, когда не знала о существовании Джареда.

Я обкусывала ноготь большого пальца, узнавая, как выглядела моя жизнь со стороны. Джаред играл моими волосами; двигались только его руки, в остальном он был неподвижен и молчалив. На середине одного из самых длинных пассажей я поняла, что это было написано в ту ночь, когда он из-за меня получил пулю.

Клер вынула пулю. Раньше я просто злился, но теперь был в ярости. Я видел, как этот ублюдок целится в нее, и мне хотелось оторвать ему голову. Но я не мог покончить с ним быстро. Одним из прихвостней Донована, которые охотятся за ней, стало бы меньше. Но и от этого мне не полегчало. Я не мог решиться. Накричал на Клер, чтобы заканчивала быстрее и я мог вернуться к Нине. Объяснить Клер, что меня бесит, я был не в силах, потому что сам не знал ответа. Зачем мне нужно было возвращаться, если я знал, что с ней отец? К тому моменту она уже вернулась домой, но мне нужно было быть рядом, и я злился на себя за эти чувства.

Похоже, я привязался к ней, но до сегодняшнего вечера не знал этого. Я и раньше должен был находиться рядом с ней, чтобы охранять, а сейчас мне нужно просто быть рядом. Это приводит в ярость.

И вот я здесь, наблюдаю, как она говорит с Синтией. Я все еще не понимаю, в чем моя проблема. В первый раз я боюсь, что не справлюсь. И не просто не справлюсь, а упущу ЕЕ. Клер обвиняет меня в том, что я перфекционист, – может, в этом все дело. Или я просто не хочу, чтобы она расстраивалась. Но какое мне, к чертям, до этого дело? Она все равно не узнает. Я не хочу, чтобы она умерла, но это неудивительно. Она умирает – умираю я.

Может быть, я слегка влюблен. А что для меня плохого в том, чтобы влюбиться в нее? Она милая девушка. Она добра, умна. Она комично упряма и так мило заправляет волосы за уши, когда нервничает. Она красива… невероятно красива. Любой, кому не чужды нежные чувства, влюбился бы в нее и проводил бы рядом с ней все время. Думаю, это неизбежно. Но это не просто влюбленность. Если бы я не был весь в крови, я бы схватил ее и… не знаю. О чем я думаю? Она не может знать обо мне. Может быть, это меня и злит? Может быть, мне хочется, чтобы она узнала, что я ее защищаю. Думаю, какая-то часть меня этого хочет. Она ходит вокруг дома и не имеет понятия, что сегодня я спас ей жизнь. Почему это меня беспокоит? Она не должна ничего знать. Не должна знать, что я ее защищаю, что она мне небезразлична и что я считаю ее красивой. Не глупо ли испытывать такие чувства к ней? Может быть, в этом все дело? А может, не все. Думаю, тут нечто большее.

Думаю, я ее люблю.

Я оторвалась от чтения дневника, подняла взгляд и увидела, что автор следит за моей реакцией. Сев прямо, я быстро поцеловала его. От прикосновения моих губ рот Джареда растянулся в улыбке. Странно. Я отклонилась назад, чтобы заглянуть ему в глаза. На его лице был написан триумф.

Наполнив грудь воздухом, я собралась заговорить, но Джаред нахмурился:

– Не говори «ау».

Я быстро покачала головой:

– Еще чего! Я вовсе не собиралась говорить «ау». Это было замечательно. Спасибо тебе.

– Тебе нужно прочесть о вечере, когда праздновали твое шестнадцатилетие. Или про день окончания школы. Или про свидание с Филипом Якобсом.

Я сморщила нос:

– Не думаю, что мне хочется оживить воспоминания о праздновании шестнадцатилетия. И точно знаю, что не хочу вспоминать три часа, проведенные с Филипом Якобсом. Да уж.

Джаред улыбнулся:

– Могу прочитать сам. Я опущу те части, которые ты не хочешь слушать.

Я поудобнее устроилась рядом с ним и приготовилась внимать описанию моей жизни глазами Джареда.

Мне поражало, как давно и насколько сильно он меня любил, как иногда ему приходилось бороться с собой, чтобы подавить непреодолимое желание заговорить со мной. Некоторые отрывки было тяжело слушать, а местами хотелось прервать чтеца, но только с тем, чтобы он вернулся назад и перечитал отрывок еще раз.

Джаред перескочил на вступление, которое написал в день моего выпускного. В нем он говорил, как гордится мной и как чудесно я выглядела в конфедератке. Он отметил, что я была очень счастлива, а еще размышлял о том, куда нас заведут годы моей учебы в колледже. Кроме того, он много писал о своих переживаниях по поводу нашего отдаления от Гейба и Джека, ведь в результате ему было легче открыться мне.

Глаза Джареда потемнели, когда он читал о своих опасениях, что я влюблюсь в кого-нибудь в колледже, и о том, что он не ручается за свою реакцию, когда будет наблюдать за мной в такие моменты. Его ужасала перспектива, что я никогда не узнаю о его любви; он жутко боялся дня, когда я выйду замуж и нарожаю детей от кого-нибудь другого. На этих словах голос Джареда оборвался.

Он приступил к чтению отрывка о дне смерти моего отца. Мои глаза наполнились слезами. Джаред описывал, как уходил Гейб; рассказывал, как смотрел на меня, плачущую на скамейке, и на этих словах крепко сжал мою руку. Автобус отъехал от остановки, и он перестал сопротивляться желанию подойти ко мне. Борьба окончилась. После этого тон повествования заметно изменился.

Прочитывая отрывки, где говорилось о радости, которую он испытывал всякий раз, когда наталкивался на меня, Джаред улыбался. С тем же выражением лица он цитировал фрагменты о моих эмоциях и чувстве, которое его посетило, когда я впервые назвала Джареда по имени.

– Прочитай, что ты написал сегодня, – улыбнулась я.

– Позже. Дождь перестал, – возразил Джаред и захлопнул книгу.

Я подняла глаза к потолку и прислушалась: капает с крыши, шумят листьями пальмы, за окном щебечут птицы – больше ничего.

– Какие планы? – Я села и потянулась.

– Не хочешь показать Синтии деревню?

Это альтруистическое предложение вызвало у меня улыбку. Я поцеловала Джареда и пошла в домик к матери. Одной рукой та сушила волосы полотенцем, а в другой держала книгу.

– Привет, дорогая. – Солнечные очки поползли вверх вместе с уголками губ.

– Я тут подумала, не хочешь ли ты прогуляться со мной в деревню? Там чего только не увидишь. Тебе наверняка понравится. – Я положила руку на деревянные перила.

Синтия выпрямилась на стуле и открыла книгу. Ответ был ясен, она могла больше ничего не говорить. Прежде чем дипломатично отклонить предложение, она вежливо улыбнулась. Обычный прием.

– Нет, я, пожалуй, отдохну здесь. Лучше вы с Джаредом поизучайте окрестности.

Я пожала плечами:

– Мы уже побывали почти везде. Ты уверена, что не хочешь идти?

Синтия не отрывалась от книги:

– Я уверена. Идите развлекайтесь.

Перегнувшись через перила, я чмокнула ее в щеку.

Синтия улыбнулась и продолжила чтение.

Джаред ждал меня у домика.

– Ничего не вышло, да? – сказал он, раскрывая объятия.

– Она никогда такой не была. Чего-то я не пойму. – Я прижалась щекой к груди любимого.

– Она тоскует по Джеку, – объяснил Джаред. – Давай возьмем велосипеды и прокатимся вдоль берега. Попробуем отыскать деревню, где еще не были. Что скажешь?

Я радостно улыбнулась и с готовностью кивнула.

Джаред рулил вперед и вперед. Ему было все равно, где ехать – по мощеной дороге или по пыльной тропе. Вдали показалось несколько хижин, и через какое-то время мы очутились скорее в маленьком городке, чем в деревне. Вероятно, это было одно из самых густонаселенных мест на острове. Джаред оставил велосипед, и мы пошли по вымощенной булыжником дороге. Дома вокруг были не такие примитивные, как в деревушке, куда мы часто захаживали.

Солнце уже клонилось к закату. Джаред взял меня за руку и произнес:

– Нам пора возвращаться. Скоро стемнеет.

Я вздохнула. Ну вот, еще один прекрасный день завершился. Не успели мы развернуться, как зазвонил колокол. Я посмотрела в сторону, откуда доносились мелодичные звуки, и заметила группу людей. Они стояли на перекрестке в квартале от нас и смотрели в том же направлении, что и я.

– Пойдем туда. – Я потянула Джареда за рукав. – Хочу посмотреть, из-за чего эта суета.

Мы прошли половину дороги и увидели белую часовню. По ступеням спускалась пара молодоженов; толпа встречала их радостными криками и пением. Я ахнула от восторга. Скоро они все вместе затянули какую-то веселую песню.

Группа людей, которую я приметила раньше, присоединилась к процессии; все хлопали в ладоши и пели в унисон. Колокол прозвонил еще несколько раз, а потом, будто так и было задумано, раздался последний удар, звук растаял в воздухе, и вместе с ним из виду скрылся последний участник праздничного шествия.

Я оглянулась на часовню и смотрела как завороженная. Какая красота! Часовня возвышалась над соседними неказистыми двухэтажными зданиями.

– Хочешь заглянуть внутрь? – спросил Джаред и мягко потянул меня за руку.

– Сомневаюсь. Хочу просто постоять здесь.

– Ладно, – пробормотал Джаред; очевидно, этот всплеск эмоций вызвал в нем любопытство.

Не могу объяснить причину, но мне захотелось плакать. Это здание как будто обращалось ко мне и просило задержаться. Джаред обвил руками мою талию и коснулся губами волос. У меня на спине, где она соприкасалась с грудью Джареда, выступили капельки пота.

– Что с тобой? – немного погодя спросил Джаред.

– Просто тут очень красиво, – ответила я и замолчала.

– Нет… тут что-то еще… – произнес Джаред; переполох у меня в душе явно ставил его в тупик.

Я склонила голову ему на грудь:

– Мы должны пожениться в этой церквушке.

– Прямо сейчас? – спросил Джаред.

Я обернулась, чтобы отругать его: зачем насмехается надо мной?! Но в глазах Джареда светилась надежда.

Моя хмурая гримаса немедленно превратилась в благодарную улыбку.

– Я бы хотела вернуться сюда… когда придет время.

Зрачки Джареда стали синими-синими, как море.

– Я доберусь до края земли, чтобы жениться на тебе.

Он провел большим пальцем по моему лицу и прижал свои губы к моим. Я растаяла. Ощутив мой восторг, Джаред усилил объятие. Воображение превратило мою одежду в подвенечное платье, а футболку и защитного цвета шорты Джареда – в костюм.

– Лучше бы нам вернуться, – сказал мой бдительный охранник, глядя на темные тучи, плывшие из-за горизонта.

Я кивнула, и он повел меня прочь от нашей церквушки, а я все оглядывалась, пока купол не скрылся за кронами пальм.

Утро пятницы пришло слишком быстро, и Джаред вновь превратился в начальника, на плечах которого лежала забота о нашем путешествии. Когда самолет взлетел, он накрыл мою руку ладонью и произнес:

– Ты все утро такая тихая. Хочешь о чем-нибудь поговорить?

– Я была не готова. Все прошло так быстро, – пробормотала я, глядя в иллюминатор.

– Скоро у нас снова будут каникулы. Как только ты сдашь последний экзамен, я попрошу Роберта, чтобы он отвез нас в аэропорт, и мы улетим куда-нибудь… только ты и я… туда, где есть кондиционеры, – пообещал Джаред и поцеловал мне руку.

Я со вздохом кивнула. Перспектива была бесконечно заманчивая, но, несмотря на это, я не сумела преодолеть печаль.

Джаред взял меня за подбородок, заглянул в глаза и моментально понял, в каком я настроении. Казалось, он что-то обдумывал, потом решился и сказал:

– Я собирался подождать, но, думаю, лучше отдать тебе это сейчас.

Он встал и начал рыться в своей сумке. Потом сел рядом и положил мне на колени маленькую плетеную коробочку.

– Открой, – улыбнулся Джаред.

Я приподняла крышку и расплылась в улыбке: на тонких пластинках из пальмового листа было укреплено кольцо, которое я примеряла в деревне.

– Тебе ведь понравилось?

– Мне оно очень понравилось, – согласилась я.

Печаль из-за нашего отъезда перемешалась с умилением: Джаред успел сходить в деревню и купить кольцо без моего ведома. На глаза накатились слезы.

Джаред поднял кольцо; мой взгляд переместился с его руки на глаза; было видно, что он нервничал.

– У меня есть условие, – объявил он, робко улыбаясь.

– Договор?

– Нет, нет… просьба. Я сейчас надену это кольцо тебе на палец и хотел бы, чтобы ты его не снимала, пока я не подберу ему замену.

Уныние как рукой сняло. Я не колебалась:

– Обещаю.

– Ты не должна ничего обещать, это всего лишь просьба, – сказал Джаред, растроганный моим ответом.

Сияя от радости, он надел кольцо на безымянный палец моей левой руки. Оно было как раз впору.

– Ты велел подогнать его под размер?

Улыбка Джареда стала шире.

– Я хотел, чтобы оно было совершенным.

Всякий раз, замечая, как я приподнимаю пальцы левой руки и любуюсь кольцом, Джаред украдкой посмеивался. Мне все еще было грустно прощаться с нашим островом, но часть его я увозила с собой, и мысль об этом делала возвращение домой немного легче.

Самолет приземлился. Я спустилась на мокрую площадку перед ангаром и тут же поплотнее запахнула полы пальто. Вокруг вился колючий холодный ветер, и я обрадовалась, когда Джаред предложил теплоизоляцию – свои руки.

– Почему ты не идешь с Синтией? Тебе совершенно ни к чему стоять со мной на холоде, – предупредил Джаред.

Я начала было возражать, но увидела тучи в его глазах.

– В чем дело?

Джаред нахмурился, было ясно: он не хочет объясняться. За его плечом я приметила высокую мрачную фигуру.

– Сэмюэл? – спросила я.

– Да, – сквозь зубы ответил Джаред. – Наверное, что-то срочное, иначе он не пришел бы.

– Буду ждать тебя в машине. – Я проглотила слезы.

Мы едва успели коснуться земли, а грубая реальность Провиденса, как избалованный ребенок, уже требовала внимания.

– Если ты его любишь, придется смириться с тем, что так будет всегда, – безжалостно припечатала Синтия.

Сидя в авто, я наблюдала за Джаредом. Лицо его было мрачным; это не предвещало ничего хорошего. Вот он отрывисто кивнул и подошел к машине. Роберт услужливо держал дверцу открытой. Сэмюэла уже не было. Он не растворялся в пространстве, не проваливался сквозь землю; просто вот он был, а в следующий миг его не стало.

Джаред проскользнул на сиденье рядом со мной.

– Теперь можешь ехать, Роберт.

– Да, сэр, – сказал водитель, глядя в зеркало, а потом перенаправил взгляд вперед.

Я видела, что Джаред старается выглядеть непринужденно. Не нужно было обладать сверхъестественными способностями, чтобы понять его чувства. Такой же вид у него стал, когда он вытащил книгу из сейфа. Он был напуган.