Пиккадилли-Серкус

Очередной символ Лондона, место встреч и пересечение пяти дорог, Пиккадилли-серкус (Piccadilly Circus) — самая шумная, беспорядочная и грязная площадь города. Она отдана музыкантам-растаманам, ряженым (преимущественно под Элвиса), драгдилерам, полчищам туристов, нищим в спальных мешках и мошенникам с французскими бульдогами на поводках. Главная достопримечательность площади — статуя Эроса (Eros). Только никакой он на самом деле не Эрос: мальчик на одной ножке — ангел христианского милосердия. Альфред Гилберт изваял его в 1893 году в честь графа Шафтсбери, борца с эксплуатацией детского труда. Но как еще можно было прозвать мальчика, если Пиккадилли-серкус и ее окрестности в то время были кварталом красных фонарей, существовало даже такое выражение: «меньше, чем девственниц на Пиккадилли». У скульптора тоже были причины сомневаться в ангельской природе статуи, которая его, можно сказать, и погубила: из-за нее Гилберт чуть не разорился, из-за нее его травили в прессе, из-за нее же он стал добровольным затворником. Кстати, лук у ангела есть, а стрелы нет — он ее, кажется, уже выпустил. Вдобавок ко всему и повернут Эрос не туда, куда ему полагалось: смотреть он должен был на Шафтсбери-авеню, но теперь смотрит на Центральный туристический офис (Britain and London Visitor Centre) на Риджент-стрит, что, учитывая туристическую природу площади, тоже верно. Над Эросом светится громадная реклама в духе 1970-х. Зрелище не самое выдающееся, зато историческое: первая светящаяся реклама здесь появилась в 1910 году. Рядом — музыкальный магазин Tower Records и Trocadero, многоэтажный парк развлечений и отдыха.

Но в действительности площадь — театр под открытым небом. Взгляните, к примеру, что вытворяет на подходе к ней проложенная в начале XIX века Джоном Нэшем Риджент-стрит (Regent Street). Улица должна была отделить аристократические Пиккадилли и Мейфэр от дурно пахнущего в прямом и переносном смысле Сохо. То есть партер и ложи — от галерки. На Пиккадилли-серкус есть и настоящий театр, Criterion. В его французском баре-ресторане The Criterion доктор Ватсон встретил своего старинного приятеля Стэмфорда, который и познакомил его с Шерлоком Холмсом. Шеф-повар ресторана в последнее время расслабился, но чтобы посидеть под торжественными высокими потолками с золотой мозаикой, достаточно и бара.

The Criterion 224 Piccadilly Circus, 7930 0488, пн-сб 12.00-14.30, 17.30-23.30, вс 17.30-22.30

Пиккадилли

Чем дальше от Пиккадилли-серкус, тем больше досточтимых учреждений. На левой стороне Пиккадилли (Piccadilly) после книжного магазина-гиганта Waterstone’s будет церковь Сент-Джеймс (St James’s), которую сам Кристофер Рен считал лучшей из своих приходских церквей. Широта интересов у ее попечителей поразительная: здесь проходят собрания блейкианского общества (Уильям Блейк был в этой церкви крещен), тибетских монахов, общество геев, лесбиянок и бисексуалов по определенным дням устраивает здесь ланч, а лондонские пижоны справляют свадьбы. Во дворе церкви — кофейня и рынок.

Книжному магазину Hatchards (№187) за церковью 208 лет, похож он на библиотеку частного дома. В магазине, среди покупателей которого были Байрон и Оскар Уайльд, свои сочинения презентовали Салман Рушди, Маргарет Тэтчер, Твигги и Колин Пауэл. Пока голливудская дива Бетти Дэвис подписывала в «Хатчардсе» автобиографию, поклонники подбирали окурки от ее сигарет.

Сосед «Хатчардса», магазин Fortnum & Mason (№181), — настоящая гастрономическая утопия, счастье баловня, ресторатора и гурмана. В магазине, поставляющем провизию двору, — шоколадные россыпи и мармеладные поля, мясные и сырные залежи. Корзины для пикников — на любой случай: скачки в Аскоте, празднования на берегу реки, пикник в Ричмонде и путешествие через Ла-Манш. А основал магазин в 1707 году королевский лакей Чарлз Фортнам, накопивший первоначальный капитал на продаже свечных огарков.

Fortnum & Mason 181 Piccadilly, 7734 8040, пн-сб 9.30-18.00

На другой стороне Пиккадилли, чуть в глубине, уцелел один из городских дворцов аристократии, которые когда-то занимали северную сторону Пиккадилли плотным строем. Раньше он назывался Мельбурн-хаусом, а теперь известен как «Олбани» (The Albany). В начале XIX века тогдашний владелец герцог Йоркский, брат Георга IV и персонаж с колонны на Ватерлоо-плейс, был вынужден продать его за долги. Кредиторы переоборудовали здание в нечто совершенно новое для Лондона — комплекс холостяцких квартир. В этом классическом ареале обитания денди успели весело пожить лорд Байрон, Грэм Грин, премьер Джордж Каннинг и персонажи пьесы Уайльда «Как важно быть серьезным».

В другом бывшем дворце, Берлингтон-хаусе, в 1768 году была основана Королевская академия искусств (Royal Academy of Arts, ra), первая в стране официальная художественная школа. У нее сразу несколько достоинств: неплохие выставки, атриум работы Нормана Фостера и единственная в Англии мраморная скульптура Микеланджело. Летняя выставка академии считается модным светским мероприятием — как раз сюда англичанки надевают босоножки в сочетании с дубленками (дело происходит по вечерам с июня по август) и платья-комбинации Вивьен Вествуд с сапогами.

За дальней стеной академии проходит Берлингтонский пассаж (Burlington Arcade), соединяющий Пиккадилли с улочкой Берлингтон-Гарденс (Burlington Gardens). В магазинах пассажа торгуют антиквариатом, в том числе здоровенными уличными часами, а также страшно популярными в Англии — из-за промозглого ветра — кашемировыми свитерами. В пассаже, между прочим, до сих пор запрещено петь, свистеть, хмыкать, открывать зонтик и торопиться. Но вы хмыкайте на здоровье, все равно из-за гула Пиккадилли никто не услышит. А построена галерея на месте борделя — как, впрочем, и многие другие достопримечательности города, включая, по некоторым сведениям, Букингемский дворец. В Лондоне это немудрено: даже в Викторианскую эпоху, которая вроде бы считается пуританской, на 60 частных домов приходился один публичный.

Открывшийся в 1906 году на углу Пиккадилли и Грин-парка отель The Ritz известен не только тем, что ночь в его номере стоит столько же, сколько автомобиль. В его барах проходила половина всей декадентской светской жизни довоенного и межвоенного Лондона — читайте Ивлина Во. Наконец, именно там в начале xx века ввели моду на отдельные столики в ресторанах. Ресторан The Wolseley под боком у «Ритца» — исключение из всех правил жанра: во-первых, этот светский ресторан на сверхтуристической улице (обычно их прячут). Во-вторых, его хотя и открыли самые, наверное, успешные рестораторы города, Корбин и Кинг, — записываться сюда за месяц не надо, можно просто прийти и позавтракать.

Мейфэр

Если бы в частные дома квартала Мейфэр (Mayfair) водили экскурсии, здешние апартаменты и их обитатели затмили бы собой и Бонд-стрит, и даже Сэвил-роу. Историческая справедливость была бы восстановлена. А так Мейфэр просто остается одним из самых престижных, благородных районов — и это несмотря на то, что как раз тут находится мекка секретарш и клерков, «улица тысячи распродаж» Оксфорд-стрит.

Главный местный центр притяжения — Бонд-стрит (Bond Street). У Оксфорд-стрит она новая (New Bond Street), а у Пиккадилли уже старая (Old Bond Street). Это полное собрание самых прославленных бутиков, золотая жила Мейфэра: Prada, HermПs, Ralph Lauren, Collezioni Armani, Salvatore Ferragamo, YSL, Tiffany & Co и т.д. Тут же — любимые магазины правильных английских девушек: Joseph, Mulberry, Nicole Farhi и Burberry. В DKNY — нью-йоркского вида бар. Versace перестроил роскошный банк в еще более роскошный магазин. В Gucci — продюсеры-итальянцы и дочки карибских миллионеров. В D& G, который в Англии недолюбливают, не смолкает русская речь. В мультибрендовом и не очень дорогом — идеально для актуальнейших покупок на один сезон — универмаге Fenwicks арабки в длинных чадрах выбирают самые вызывающие платья. Перед Patek Philippe на скамейке сидят Черчилль и Рузвельт. Памятник, напоминающий известную фотографию с Ялтинской конференции, принесли в дар Лондону Celine, Versace, Zegna, Gucci и Nina Ricci. Сталина, который, по идее, должен сидеть на этой скамейке справа от союзников, бутики дарить городу не стали.

Старейший в мире аукционный дом Sotheby’s (№34-35) основан в 1744 году. Перед тем как вещи попадают на торги, их выставляют в здешней галерее. Так что на шедевры импрессионистов, фотографии Лени Рифеншталь, письма Нельсона к Эмме Гамильтон или баночку экскрементов итальянского художника Пьеро Манцони можно посмотреть совершенно бесплатно. Пускают и в сам зал торгов. Несмотря на всю серьезность предприятия, ведущий аукциона оказывается не надутым господином, а совершенно опереточным типом. У покупателей дощечки с цифрами. Люди с телефонными трубками слева — агенты тех, кто предпочел остаться инкогнито.

Sotheby’s 34-35 New Bond St, 7293 5000, www.sothebys.com, пн-пт 9.30-17.30

Вход свободный

Магазин канцелярских принадлежностей Smythson (№40) снабжает королевскую семью и голливудских звезд. Их бумагу покупал Зигмунд Фрейд. Стивен Спилберг пишет сценарии в смитсоновских тетрадях. И они страшно гордятся, что Мадонна, спасаясь от фотографов, нахлобучила на голову именно пакет Smythson. В «Смитсоне» также заказывают дневники в тон к помаде и визитки для собак. В магазине — небольшой музей.

Smythson 40 New Bond St, 7629 8558, www.smythson. com, пн-ср, пт 9.30-18.00, чт, сб 10.00-18.00

А на соседней Довер-стрит недавно открылся бутик Dover Street Market. В лондонских магазинах, даже самых-самых, дизайна, за редким исключением, — ноль. Максимум, что можно ожидать, — постелют на пол шкуру какой-нибудь пестрой коровы. Традицию недавно нарушила японка Реи Кавакубо этим шестиэтажным бутиком, который к тому же стал и лучшим мультибрендовым магазином города.

Бутики продолжаются на Кондуит-стрит (Conduit Street): Alexander McQueen, Issey Miyake, Yohji Yamamoto. Тут же самый дорогой ресторан Великобритании — Sketch, заглянуть в который стоит ради совершенно бешеного дизайна. Еда, правда, так себе. Лучше отправиться в бар-ресторан того же владельца — в Momo, что неподалеку.

Но особенно в этих краях примечательна улица Сэвил-роу (Savile Row) между Кондуит-стрит и Пиккадилли. Здесь на заказ шьют костюмы за £ 2 000. Henry Poole & Co (№15) шил для Наполеона, Черчилля и де Голля. Dege & Skinner (№10) — для английских принцев. Но первым, в 1785 году, на Сэвил-роу появился Gieves & Hawkes (№1). В покупателях были Нельсон и Веллингтон, в магазине прощались с телом почетного клиента, исследователя Африки Дэвида Ливингстона. Кроме того, работники утверждают, что именно на их крыше в последний раз появились перед публикой The Beatles (в соседнем доме №3 была студия Apple). Также на Сэвил-роу с давних пор стоит небольшой полицейский участок. Если вас вдруг в Лондоне арестуют, лучше бы провести ночь именно здесь — можно только представить, какие люди сюда раньше попадали.

Gieves & Hawkes 1 Sawile Row, 7434 2001, www.gievesandhawkes.com, пн-чт 9.30-18.30, пт 9.00-18.00, сб 10.00-18.00

С другой стороны от Кондуит-стрит отходит Сент-Джордж-стрит (St George Street), названная по стоящей здесь важной церкви Сент-Джордж 1720-х годов, самой великосветской в городе. Ее портик занимает весь тротуар, а чтобы его было еще лучше видно, вся улица резко расширяется к построенной тогда же площади Ганновер-сквер со статуей Уильяма Питта Младшего. На уходящей вправо от нее Брук-стрит (Brook Street) прописался Дом-музей Генделя (Handel House Museum), немца, который немало лет служил английскому двору. Это единственный в Лондоне музей, посвященный кому-либо из композиторов (объясняется это не тем, что композиторов в Англии не уважают, а тем, что тут их почти не было). Сам музей ничего особенного из себя не представляет: портреты покровителей Генделя Георга I и Георга II, стилизованная под XVIII век кровать и множество пустых комнат. Пожилой смотритель-энтузиаст может рассказать, что думал о Генделе парфюмер с Бонд-стрит и как с этим особняком обошелся один антиквар. Но что особенно приятно, так это здешние концерты классической музыки. Еще дом Генделя разрешает студентам консерватории у себя репетировать. Кстати, в комнате, где сейчас офис музея, в 1968-1969 годах жил Джими Хендрикс. Бар-ресторан Hush во дворе музея держит Джеффри, сын одного из Джеймсов Бондов — актера Роджера Мура. Джеффри выбрал это место не случайно: автор бондианы Ян Флеминг родился в Мейфэре и любил обедать в The Connaught Hotel. Здесь жил и автор саундтреков ко многим фильмам о Бонде Джон Барри. Где одевался сам Джеймс Бонд, тоже известно: на Сэвил-роу, которая рядом.

Дом-музей Генделя 25 Brook St, 7495 1685, www.handelhouse.org, вт-ср, пт-сб 10.00-18.00, чт 10.00-20.00, вс 12.00-18.00

Вход — £ 5, для студентов — £ 4, 50

На противоположном конце Брук-стрит вы выходите на Гровенор-сквер (Grosvenor Square) — самую большую площадь Мейфэра. Ее иногда называют «маленькой Америкой». Здесь стоит посольство сша, соцреалистическая глупая коробка, которой остались бы довольны члены цк кпсс, если бы не гигантский кованый орел на фасаде (архитектор — финн Ээро Сааринен, 1960). Кстати, здание это — единственное в мире посольство сша, которое не является полной собственностью американцев. Истинный хозяин по-прежнему Джеральд Гровенор, шестой герцог Вестминстерский и один из самых богатых людей Великобритании. В руках у герцога — самый большой, не считая королевского, надел городской земли.

Вокруг площади расположены кварталы самой пышной викторианской застройки — «райские кущи розовой терракоты», по выражению главного английского историка искусств Николауса Певзнера. Между Маунт-стрит и Саут-Одли-стрит обнаруживается самый укромный и тихий уголок Мейфэйра — сады Маунт-стрит (Mount Street Gardens). На этот тенистый клочок зелени выходят спиной сразу две церкви: сверхсдержанная Гровенор-чэпел (Grosvenor Chapel), семейная часовня герцогов Вестминстерских на Саут-Одли-стрит, и ее полная противоположность — псевдоготическая церковь Непорочного Зачатия. Своим фасадом этот иезуитский храм выходит на Фарм-стрит (Farm Street) — одну из тех улиц, закоулков, дворов и тупиков, где возникает абсолютно четкое ощущение: Лондон таким быть не может — таким может быть городок Стратфорд-на-Эвоне или деревня на берегу Ла-Манша. Тем более что находится Фарм-стрит всего в нескольких минутах от Пиккадилли.

С Фарм-стрит можно попасть к Шеперд-маркет (Shepherd Market). Когда-то здесь устраивалась майская ярмарка (May Fair), давшая имя району. Сейчас этот дворик с симпатичными ресторанами — пожалуй, единственное место в городе, где можно увидеть уличных проституток и их залитые неоном клетушки. Обитатели здешних домов вполне себе с этим миром уживаются. Вечером можно видеть, как англичанка с бокалом шампанского в руке, сидя в окне своего третьего этажа, мило болтает с охранником стриптиз-клуба, что внизу.

Три совершенно обычных дома на Альбермэйл-стрит (Albermale Street) объединены крайне необычным декоративным фасадом. За длинным частоколом коринфских колонн скрывается основанный в 1799 году для «внедрения научных достижений в обычную жизнь» Королевский институт (Royal Institution) — типично английское благонамеренное чудачество. До сих пор каждое Рождество выдающиеся ученые читают тут курсы лекций для школьников. Среди штатных профессоров Института в разные времена значились первооткрыватель натрия и калия Дэви, апостол дарвинизма Гексли, первооткрыватель структуры атома Резерфорд и великий электрофизик Майкл Фарадей, проработавший тут больше 45 лет.

Достопримечательность Керзон-стрит (Curzon Street) — особняк Крю-хаус (Crewe House), нынешнее саудовское посольство. Это лучше всего сохранившийся дворец Мейфэра, можно представить, как выглядел район, когда вместо нынешних отелей и офисных центров повсюду тут стояли такие дома. Еще один классический адрес на Керзон-стрит — светский ресторан Mirabelle. Подобные заведения (еще есть ресторан Cipriani на Дэвис-стрит, Le Gavroche и Gordon Ramsay at Claridge’s) для Мейфэра — как Нельсон для Трафальгарской площади, из-за них готовы терпеть туристов и уличную толпу даже жители заносчивого Кенсингтона.

В окрестностях Гайд-парк-корнер (Hyde Park Corner) — того места, где Пиккадилли упирается в Гайд-парк, — типичная для Мейфэра картина: в дорогие напыщенные отели (те самые, что построены на месте былых особняков — The Dorchester вместо Дорчестер-хауса, и так далее) упрятаны сразу несколько светских баров и светский ресторан. В бары пускают совершенно свободно, забронировать столик в ресторане немного сложнее, но реально. Ресторан этот — Nobu в отеле Metropolitan на Олд-парк-лейн (Old Park Lane) — постоянный герой всех светских хроник. Это в его чулане произошло свидание между Борисом Беккером и находчивой русской моделью Анжелой Ермаковой, закончившееся беременностью и громким процессом. В том же отеле — Met Bar, укрытие таких людей, как Голди Хоун и Кевин Спейси. Dorchester Bar привечают нефтяные воротилы отеля The Dorchester на Парк-лейн, которым владеет султан Брунея. Специалисты по коньякам заседают в The Library Bar отеля The Lanesborough Hotel; считается, что бар настолько поразил кого-то из администрации московского «Националя», что в «Национале» была сделана его точная копия.

Чаепитие в Мейфэре

Чай с трех до шести, afternoon tea, — типичная забава Мейфэра, и цена ее — примерно £ 35. Денег за такой чай не жалко никаких, тем более что к нему дают отменнейшие бутерброды, пирожные и булочки сконс, по которым умирает каждая английская девушка. Кроме того, к чаю полагается шампанское и в обязательном порядке — наряды. Лучшие чайные места — магазин Fortnum & Mason (7734 8040), отель Brown’s (7766 3107), куда с той же целью приходила Агата Кристи, отель Claridge’s (7409 6307). Но верх желаний — чаепитие в «Ритце» (7493 8181). Столик везде нужно заказывать заранее.