Российский гендерный порядок в зеркале массовых опросов

Бытовые представления советских людей о маскулин­ности и фемининности оставались стереотипно-сексист-скими. Сколько-нибудь профессиональных опросов на эту тему в советские годы не проводили, да и получить правди­вые ответы было нелегко. «Советское социалистическое общество в самом деле было обществом необычным, карди­нально отличавшимся от множества других. Оно включало в себя не одну, а две реальности, жило двойной жизнью, функционировало в двух параллельно существовавших ми­рах, пользуясь двумя разными языками общения. В одном из них шла нормальная, естественная жизнь, схожая с жиз­нью иных обществ, во втором же реализовывались фанта­зии и планы, рожденные " кремлевским мечтателем" и его последователями; в первом из них люди просто жили — ра­ботали, добывая средства к существованию, рожали и вос­питывали детей, ходили друг к другу в гости и пили водку, в другом же они строили коммунизм — участвовали в соц­соревновании, добиваясь высших показателей в труде, вос­питывали нового человека, укрепляли коллективизм... Со­ответственно на самом высоком уровне генерализации в составе населения различались три типа членов этого об­щества: 1) жившие в рамках исключительно первой реаль­ности представители рода homo sapiens, 2) жившие в рам­ках исключительно второй реальности представители рода homo communisticus и 3) жившие одновременно и там

и там представители рода homo sovieticus» (Грушин, 2001. С. 544—545). На одни и те же вопросы эти люди отвечали по-разному.

В ответах на вопрос анкеты популярного еженедельника «Неделя» (1976), какие качества наиболее желательны для мужчин и для женщин, единственным общим качеством, во­шедшим в пятерку важнейших, оказалась «верность». «Ум», занявший в «мужском» наборе первое место, в «женском» идеале стоит где-то в хвосте. Первое место в образе идеаль­ной женщины занимает «женственность», а в мужском идеа­ле за «умом» следует «мужественность». Характерно, что, хо­тя почти все советские женщины работали, в наборе идеаль­ных женских качеств не было ни одного, проявляющегося преимущественно в сфере труда (Кон, 1978). Говоря о жела­тельных свойствах женщины, мужчины автоматически пред­ставляли себе возлюбленную или жену, но никогда — товари­ща по работе.

Современные профессиональные опросы рисуют более сложную и дифференцированную картину.

Левада-Центр несколько раз (в 1993, 2000, 2001, 2007 и 2008 годах) задавал своим респондентам вопрос: «Что вы больше всего цените в мужчинах (женщинах)?» По итогам опроса 2008 г. (Голов, 2008), россияне больше всего ценят в мужчине ум (65%), порядочность (54%), заботливость, верность и хозяйственность (по 29%), а в женщине — хозяйственность (46%), порядочность (39%), ум (38%) и верность (37%). Сами мужчины выше всего ценят в себе ум (67%), порядочность (51%) и уме­ние сопротивляться невзгодам (33%); дальше идут хо­зяйственность (27%), независимость (25%) и верность (20%). В женщинах мужчины больше всего ценят хозяй­ственность (49%), верность (48%) и хорошую внешность (46%), тогда как женщины ценят в мужчине порядоч­ность (61%), ум (56%), заботливость (43%) и верность (40%) (Тендерное равноправие, 2007). Эти любовно-се­мейные стереотипы, особенно культ мужского ума, напо-

минают ценности американского спид-дейтинга, о кото­рых говорилось выше.

Если спросить отдельно о женщине-коллеге, началь­нице, жене или любовнице (так было сделано Левада-Центром в опросе 2004 г.), картина резко меняется. При оценке коллег и менеджеров нормативные ожидания сдвигаются в сторону традиционных маскулинных ка­честв, причем мужские и женские ожидания почти одина­ковы. Главная ценность женщин-руководителей — ум, за­тем идут организованность и стремление к успеху. В жен­щине-коллеге по работе важнее всего ум, порядочность и организованность (впрочем, 30% мужчин и 19% жен­щин упоминают и хорошую внешность). Для идеальной любовницы самое важное — хорошая внешность, секса-пильность и темперамент, а для жены — хозяйственность, верность и заботливость (ум занимает в этом списке чет­вертое место, хотя мужчины ценят его несколько выше, чем женщины). От женщины-друга ждут прежде всего порядочности, способности к сопереживанию и верно­сти, причем по всем этим параметрам женские требова­ния значительно выше мужских; но 47% мужчин ждут от своих подруг также и ума (женский вариант — 34%).

Значительно информативнее выглядят суждения о гендерном разделении труда. Практически речь идет о трех автономных сюжетах: 1) соотношении семейных и трудо­вых ролей, 2) существовании мужских и женских профес­сий и 3) содержании понятия тендерного равенства. Как и следовало ожидать, мужчины чаще женщин склонны счи­тать существующий тендерный порядок справедливым и естественным, принимая его «биологическое» объясне­ние. Но по всем этим вопросам взгляды россиян крайне противоречивы.

С одной стороны, люди усвоили принцип социального ра­венства мужчин и женщин. По данным национального опро­са ФОМ в марте 2004 г., 72% опрошенных считают нужным, «чтобы женщины имели равные с мужчинами возможности для продвижения по службе» (так думают 67% опрошенных

мужчин и 75% женщин). Противников равенства возможно­стей всего 14%. Чаще всего они считают, что удел женщи­ны — дом и семья, она «должна сидеть дома, готовить, уби­рать» (6%), а мужчина как «сильный пол» «должен обеспе­чивать семью», поэтому у него должно быть больше прав и возможностей для продвижения по службе (5%) (https:// bd.fom.ru/report/cat/humdrum/home_family/lady_man/ jus_femin/of040805).

С другой стороны, в российской системе ценностей гендерное равенство выглядит второстепенным. В канун 8 марта 2008 г. организация «WorldPublicOpinion.org» провела опрос в 16 странах (в России его проводил Левада-Центр): «Нас­колько важно, по вашему мнению, чтобы женщины имели права, полностью равные с мужчинами?» Вариант «Очень важно» выбрали лишь 35% россиян, при среднем мировом по­казателе 59% (в этом вопросе мы опередили только египтян), зато по оценке «Не слишком важно» россияне заняли первое место (Права женщин и борьба с дискриминацией, 2008).

Несмотря на то что по российской конституции у мужчин и женщин равные права, по результатам опроса ФОМ 2004 г., 61 % респондентов, в том числе 72% женщин и 50% мужчин, считают, что женщинам вообще живется тяжелее, чем мужчинам; противоположного мнения при­держиваются 5 и 11%, а 18% женщин и 31% мужчин счи­тают, что мужчинам и женщинам одинаково трудно. Мысль, что лучше было бы родиться человеком другого пола, возникала у 17% женщин и только у 2% мужчин. 62% опрошенных (72% женщин и 51% мужчин) считают, что государству следует специально уделять внимание то­му, чтобы женщины имели равные с мужчинами возмож­ности; против этого высказываются 33% мужчин и 16% женщин.

Респонденты Левада-Центра, дважды (в 2003 и 2007 годах) проводившего аналогичный опрос, оценивают шансы женского равноправия несколько оптимистичнее, но разница мужских и женских ответов тоже очень вели­ка (Гендерное равноправие, 2007).

Вопрос: «Как вы думаете, в современной России женщины имеют больше, столько же или меньше прав и возможностей, чем мужчины?» (результаты опросов в%)

Значительно информативнее вопрос о том, каковы причины тендерного неравенства в профессиональной сфере. В национальном опросе ФОМ 26—27 февраля 2005 г. «Положение женщин в российском обществе» (Вовк, 2006) половина опрошенных (51%) сказали, что тендерная дифференциация профессий предопределена устройством общества, но 33% считают, что разделение профессий на «женские» и «мужские» предопределено природой: у мужчин и женщин есть свое естественное предназначение, заданные анатомией и биологией склон­ности и способности. На вопрос, в чем женщины способ­нее мужчин, затруднились ответить только 25% респон­дентов, и всего 1% ответили, что способности не зависят от пола. На вопрос, в чем женщины менее способны, за­труднились ответить 33%, и 4% сказали о равенстве спо-

собностей. Остальные — три четверти в первом случае и две трети во втором — назвали те или иные сферы дея­тельности, к которым женщины и мужчины предрасполо­жены, по их мнению, в разной мере. Женщин считают бо­лее способными к воспитанию детей и педагогике (20% ответов), домохозяйству (15%), а также работе в медици­не (9%), торговле (8%), бухгалтерии (6%). Мужчины же способнее женщин к профессиям, связанным с физиче­ским трудом и тяжелыми условиями работы (23%), техни­ке (10%), они также более приспособлены к работе в «си­ловых» структурах (военная служба — 7%; МЧС, мили­ция — 2%). Как видим, ответы вполне стереотипны. Наиболее высокостатусных сфер, таких как управление, бизнес и наука, респонденты вообще не упоминали.

Ответы на вопрос Левада-Центра: «В каких из следу­ющих сфер женщины более способны, чем мужчины?» показали, что в среднем россияне несклонны принижать интеллектуальный и трудовой потенциал женщин. Всего 5% опрошенных затруднились назвать сферы, где женщи­ны эффективнее мужчин, но, как правило, речь идет о традиционных женских занятиях. Преимущества жен­щин в воспитании детей, молодежи признают 81% опро­шенных, в домашнем хозяйстве — 80, в искусстве — 38, а в управлении государством — лишь 14%. Причем муж­ские и женские оценки существенно расходятся (Седов, 2006).

Такие же противоречия существует и в представлениях россиян о распределении семейных обязанностей (этому сю­жету был посвящен национальный опрос ФОМ «Мужья и же­ны: распределение семейных обязанностей», проведенный 24—25 февраля 2007 г. Аналогичный опрос проводился в мар­те 2003 г., и результаты их весьма сходны (см.: Вовк, 2007).

Из опроса видно, что хотя на нормативно-ценностном уровне многие россияне выступают за эгалитарное рас­пределение семейных ролей, подобные установки не все­гда воплощаются на практике. Декларации о необходи-

мости равенства супругов громче всего звучат, когда речь идет о ведении домашнего хозяйства: три четверти опро­шенных (73%) заявляют, что муж и жена должны в рав­ной мере участвовать в этом процессе. Когда дело касает­ся заработка, поборников равенства становится гораздо меньше: лишь немногим более трети участников опроса (37%) высказали мнение, что муж и жена должны в рав­ной мере участвовать в финансовом обеспечении семьи. Россияне почти втрое чаще высказываются за сохранение традиционных гендерных ролей в сфере труда и денег, чем за сохранение таковых в домашней сфере: мнения, что зарабатывать — обязанность мужчины, придержива­ются 60% (63% мужчин и 57% женщин) опрошенных, а мнения, что вести домашнее хозяйство — обязанность женщин, 22%. Вот результаты опроса 2007 г.:

Диаграмма 1

Вопрос: Бывает, что ведением домашнего хозяйст­ва занимается в основном муж. Одни считают, что это нехорошо, ненормально. Другие считают, что ни­чего плохого в этом нет, это нормально. Какое мне­ние — первое или второе — вам ближе?

Из диаграммы видно, что выполнение мужчиной «ис­конно женской» роли вызывает больше нареканий, чем вы­полнение женщиной «исконно мужской роли». Ситуацию, когда ведением домашнего хозяйства занимается в основ-

ном муж, сочли нехорошей, ненормальной 28% опрошен­ных, а ситуацию, когда основным кормильцем семьи явля­ется жена — 21% (см. диаграмму 2). Женщин явно раздра­жает, когда мужья вторгаются на их территорию. Дело не только в защите собственных прав. Объясняя свою пози­цию при ответе на поставленный вопрос, респонденты го­ворили, что подобный порядок противоречит традиции, противен естеству и природе и, кроме того, унижает муж­ское достоинство, лишая мужа статуса мужчины и главы семьи. В ситуации, когда домашним хозяйством занимает­ся муж, речи об «унижении женщин» не заходило.

В общем, эта логика вполне традиционна. Проблема со­стоит не столько в различии содержания тендерных ролей, сколько в их неравном статусе. Женщина, занимаясь муж­ской работой, повышает свой статус, а мужчина, занимаю­щийся женской работой, свой статус понижает, и это плохо как для него самого, так и для всех членов его семьи. Анало­гично тому, как казак-девчонка не вызывает осуждения, а мальчик, проводящий время в девчоночьих компаниях, счи­тается второсортным.

С размерами зарплаты вопрос сложнее. Если в ведении хо­зяйства мужем ничего худого, ненормального не видят 53% опрошенных, то ситуацию, когда заработки жены больше, чем заработки мужа, осуждают 61% респондентов (58% муж­чин и 64% женщин) (см. диаграмму 2). Причем мужчин обе эти ситуации напрягают сильнее, чем женщин (в первом слу­чае разница составляет 6, во втором — 5%). За этим явно сто­ит забота о поддержании мужского статуса: мужчина должен больше зарабатывать и меньше заниматься домохозяйством.

Диаграмма 2

Вопрос: «Бывает, что жена зарабатывает больше мужа. Одни считают, что это нехорошо, ненормаль­но. Другие считают, что ничего плохого в этом нет, это нормально. Какое мнение — первое или второе — вам ближе?»

Реальное распределение семейных ролей расходится с нормативными суждениями. Хотя 73% респондентов — сторонники равного распределения домашних обязанностей, лишь 48% опрошенных мужчин и 36% женщин утверждают, что в большинстве знакомых им семей супруги участвуют в ведении домашнего хозяйства на равных, 40% мужчин и 55% женщин говорят, что эта обязанность лежит в основ­ном на плечах жены. О равенстве распределения работы по дому в собственных семьях говорили еще реже: 24% сказали, что они на равных хлопочут по дому, а 33% — что этим зани­мается в основном жена. Случаи, когда ведение хозяйства ле­жит на муже, вообще редки (3%, когда речь шла о знакомых, и 5% — о собственной семье).

В ситуации с заработком разрыв между ожиданиями и реальностью меньше (диаграмма 3): 52% говорят, что в семьях их знакомых в основном больше зарабатывают му­жья, о примерном равенстве доходов супругов сообщают 26% (в отношении собственной семьи — 37 и 16% соответст­венно). Выполнение женщиной роли основного кормильца упоминается чаще, чем выполнение мужчиной роли домохо­зяина: 8% опрошенных сообщили, что в знакомых им семьях жена зарабатывает больше мужа, и 7% — что так обстоит де­ло в их собственной семье. В целом, судя по всему, женщины гораздо активнее берут на себя роль добытчиц, чем мужчины роль хранителей очага: семьи, где жена зарабатывает больше мужа, встречали 63% респондентов (причем 13% — часто), а семьи, где муж ведет домашнее хозяйство, — 48% (и только 7% — часто). В собственных семьях респондентов доля му­жей, зарабатывающих больше своих жен, встречается в 5 раз чаще противоположного варианта.

В диаграмме 3 приведены результаты ответов во время опроса ФОМ, проведенного в 2003 и 2007 годах.

Диаграмма 3

Вопрос: «Скажите, пожалуйста, в семьях ваших зна­комых обычно больше зарабатывают мужья или же­ны? Или супруги зарабатывают примерно одинако­во?»

Выводы этого опроса подтвердил и опрос, проведенный ФОМ 18 октября 2007 г. 37% респондентов говорят, что для отношений в семье лучше, если заработок мужа выше заработка жены, 28% приветствуют примерно одинако­вые заработки, более высокий женский заработок прием­лем лишь для 2% опрошенных, а 30% считают, что для взаимоотношений в семье распределение заработка не принципиально. Что же касается распределения домаш­них обязанностей, то 56% респондентов предпочитают, чтобы домашним хозяйством в равной мере занимались оба супруга, 24% полагают, что заниматься домом должна в основном жена, а 14% не придают значения тому, кто в семье больше занимается хозяйством.

Опросы Левада-Центра и ФОМ дают более или менее адекватную картину социальных представлений россиян о нормативном (желательном) и реальном тендерном поряд­ке. Очевидно, что в России, как и на Западе, налицо:

1. Ломка традиционных норм и практик тендерного раз­деления труда в семье и в обществе.

2. Повышение значимости трудовых ролей для женщин и домашних — для мужчин.

3. Изменение структуры властных отношений и престижа.

4. Частое несовпадение должного и сущего.

5. Нормативная неопределенность и связанная с ней про­блематичность мужского социального статуса.

6. Неодинаковая оценка этих тенденций мужчинами и женщинами, порождающая общественно-производствен­ные и домашние конфликты.

Однако и социальные установки, и бытовые практики россиян консервативнее европейских. В частности, роль кормильца семьи, которая на Западе многим кажется отчас­ти пережитком, для российского мужчины остается главной, что подтверждают и социологические исследования (Малы­шева, 2001; Римашевская и др., 1999).

Расхождение между публичными эгалитарными уста­новками и бытовыми практиками в России больше, чем в Европе. С женской точки зрения, проблема состоит в том, что российские мужчины все еще недостаточно признают необходимость женского равноправия и справедливого раз­деления общественного и семейного труда. Из опросов и социальной статистики видно, что эти жалобы вполне обоснованны. В то же время российский мужчина постоян­но сталкивается с завышенными социальными ожидания­ми: общество, и прежде всего женщины, ждет от него, что­бы он воплощал в себе все традиционные патриархальные ценности (успешный работник, кормилец, властная фигу­ра) и одновременно был демократичным, ласковым и вни­мательным. Насколько реалистичны эти ожидания, особен­но в условиях социального кризиса и экономических потря­сений?

Пытаясь совместить привычные и морально приемлемые для него самого традиционные требования с новыми истори­ческими условиями, российский мужчина чаще своего запад­ного современника чувствует себя социально-экономически и психологически неадекватным. Это хорошо показывают превосходные исследования Е. Ю. Мещеркиной и И. Н. Тартаковской.