Глава 4. Нимбы набекрень 3 страница

Ван Бримен писал: «Одна благочестивая женщина говорила, что она относится к тому типу людей, которые быстрее продвигаются на духовном пути, будучи влекомыми Божьей любовью, нежели чем когда их к этому побуждает страх. Существует возможность достичь великую святость, несмотря на склонность к мелочности и неискренности, чувственности и зависти, но первым шагом на этом пути всегда будет признание того, что я именно такой. Говоря о духовном росте, уверенность в том, что Бог принимает меня таким, какой я есть — это огромная помощь в том, чтобы я стал лучше».

Когда мы принимаем себя такими, какие мы есть, мы уменьшаем наше стремление к власти или одобрению другими людьми, потому что наша тесная связь со своим «я» увеличивает наше внутреннее чувство уверенности. Мы больше не поглощены тем, чтобы заполучить больше власти или быть популярными. Мы больше не боимся критики, потому что мы принимаем реальность наших человеческих ограничений. Нас меньше одолевает желание угождать другим, просто потому, что искренность с самими собой приносит нам прочный мир. Мы испытываем чувство благодарности за жизнь и глубоко ценим и любим себя.

Эта глава началась с оды хвалы Божьей силе, проявленной в деле Творения. Евангелие благодати ставит точку в любом кажущемся противопоставлении силы Божьей Его любви. Потому что труд Сотворения — это поступок любви. Бог, Который запустил из Своих рук эту Вселенную, наполненную галактиками и звездами, пингвинами и павлинами, чайками и чижами, пекинесами и пуделями, слонами и соловьями, попугаями и пантерами, персиками и папайями и целым миром детей, сотворенных по Его образу и подобию, - это Бог, Который любит с монументальной монотонностью.

И всякий, кто испытал на себе любовь Божью, скажет вам: скука — это не синоним слова монотонность.

Глава 3. Евангелие оборванца

Впервые прочитав целиком Евангелие от Луки, одна девушка воскликнула: «Вот это да! Такое ощущение, что Иисуса прямо тянет к оборванцам».

Эта молодая особа явно уловила суть.

Иисус проводил огромное количество времени с людьми, которых Евангелие называет так: бедные, слепые, хромые, прокаженные, голодные, грешники, блудницы, мытари, преследуемые, притесняемые, пленники, одержимые нечистыми духами, все труждающиеся и обремененные, чернь, которая ничего не понимает в законе, толпы, дети, наименьшие, последние и заблудшая овца дома Израилева.

Короче говоря, Иисус тусовался с оборванцами.

Конечно же, Его любовь была направлена не только на неудачников и никчемных людей — это бы только заменило один классовый предрассудок на другой. Он относился с теплотой и состраданием к среднему и высшему классу не из-за их родственных связей, финансового благосостояния, ума или высокого социального статуса, а потому что они тоже были Божьими детьми. Хотя слово «нищий» в Евангелии включает в себя всех малоимущих и угнетенных, зависящих от милосердия других людей, оно применимо ко всем, кто полностью полагается на милость Божью и принимает Евангелие благодати: нищих духом (Матфей 5: 3).

То, что Иисус отдавал предпочтение незначительным людям и оборванцам — это неоспоримый факт Евангельского повествования. Как сказал французский философ Морис Блондель: «Если вы действительно хотите понять человека, то не только слушайте, что он говорит, а наблюдайте за тем, как он поступает».

Одной из тайн Евангелия является странное влечение Иисуса к непривлекательным людям, Его странное желание общаться с нежеланными и Его странная любовь к тем, кого любить трудно. Разгадкой к этой тайне, конечно же, является Авва. Иисус делает то, что делает Отец, и любит тех, кого любит Отец.

Отвечая на вопрос учеников о том, кто больше в Царстве Небесном (Матфей 18: 1), Иисус упразднил всякое разграничение между элитой и обычными людьми в христианском сообществе. «Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Матфей 18: 2-4).

Иисус задел за живое, когда посадил к Себе на колени ребенка. Дети не сосредоточены на самих себе и не способны притворяться. Я помню, как однажды ко мне на порог заглянул соседский трехлетний мальчик Джон Дайер. Я посмотрел на него и сказал: «Привет, Джон! Рад тебя видеть!». Он не смотрел ни направо, ни налево. Его лицо было как кремень. Он прищурил глаза и уставил их на меня, как прицеленное ружье. «Где печенье?» - потребовал он.

Царство принадлежит людям, которые не пытаются выглядеть хорошо в глазах других или производить на кого-то впечатление, включая самих себя. Они не планируют, как привлечь к себе внимание, беспокоясь о том, как будут истолкованы и действия, или задумываясь о том, получат ли они награды за свое поведение. Двадцать веков спустя Иисус подчеркнуто говорит к любующимся собой аскетам, пойманных в ловушку фатального самолюбования и духовного перфекционизма, к тем из нас, кто погряз в хвастовстве своими победами в Божьем винограднике; к тем, кто сетует и беспокоится о своих человеческих слабостях и изъянах характера. Ребенку не надо прилагать множество усилий, чтобы встать в правильное положение в его отношениях с Богом. Ему не надо придумывать искусные отговорки, чтобы объяснить свое состояние Иисусу. Ему не надо рисовать себе красивое лицо. Ему не надо достигать духовных ощущений или умственных познаний. Все, что ему нужно сделать — это с радостью принять печенье: дар Царства.

Когда Иисус говорит нам, чтобы мы уподобились маленьким детям, Он предлагает нам забыть то, что осталось позади. У маленького Джона Дайера нет прошлого. Все, что мы сделали в прошлом: будь то плохое, или хорошее, великое или малое, не имеет отношения к нашему положению перед Богом сегодня. Мы именно сейчас находимся в присутствии Божьем.

Значение жизни в верности настоящему моменту, когда мы не уходим в прошлое и не живем будущим, чудесно проиллюстрировано в Дзен-буддистской истории о монахе, за которым гнался тигр. Он добежал до края отвесной скалы на берегу моря, оглянулся назад увидел тигра, который готовился прыгнуть на него. Монах заметил веревку, свисающую с этой скалы. Он ухватился за нее и начал спускаться вниз, спасаясь от клыков тигра. Уф! Смерть была так близко. Он посмотрел вниз и увидел большую груду острых камней. Он посмотрел вверх и увидел тигра, стоящего наверху скалы с открытой пастью. В этот момент две мыши начали грызть веревку. Что же делать?

Монах увидел клубнику, которая совсем близко росла прямо на склоне этой скалы. Он сорвал ягоду, съел ее и воскликнул: «Ням-ням! Это была самая лучшая клубника, которую я когда-либо пробовал в своей жизни». Если бы он был занят мыслями о камнях книзу (будущим) или о тигре наверху (прошлым), то он бы не заметил ягоду, которую Бог послал ему в тот самый момент. Дети сосредотачиваются не на тиграх прошлого или камнях будущего, а на клубнике, которая есть здесь и сейчас.

Апостол Павел уловил полное значение учения Иисуса о том, чтобы уподобиться маленьким детям. Помня, что он держал в руках одежду Стефана, когда того побивали камнями, и содействовал убийству других христиан, он мог бы двинуться рассудком, если бы он постоянно думал о своем прошлом до встречи со Христом. Но он пишет: «я поставил себе за правило не думать о том, что осталось в прошлом, а стремиться изо всех сил к исполнению поставленной цели» (Филиппийцам 3: 13, современный перевод).

Все прошлые достижения, которые принесли нам почести, и все прошлые ошибки, за которые мы краснели, были распяты со Христом и теперь находятся в глубоких тайниках вселенной, где «добро увеличивается в славе, а зло чудесным образом обращается ко благу», как писал Саймон Тагвелл.

Если мы хотим увидеть всю мощь этого учения Иисуса, нам важно помнить отношение евреев к детям в Палестине первого века. В наши дни мы склонны идеализировать детство как счастливую пору невинности, беззаботности и простой веры, но в Новозаветные времена ребенок не представлял никакой значимости и не заслуживал большого внимания или одобрения. Альберт Нолан пишет: «В том обществе дети вообще не имели никакого статуса — их просто не брали в расчет». К детям относились пренебрежительно.

Если ученик Иисуса должен «уподобиться маленькому ребенку», это означает, что он должен с готовностью воспринимать себя незначительным и неважным. Маленький ребенок, который является образом Царства — это символ тех, кто занимают самые низкие места в обществе: бедные и угнетенные, попрошайки, блудницы и мытари — те люди, которых Иисус часто называл малыми сими или наименьшими. Иисус заботился о том, чтобы этих малых сих не презирали и не относились к ним, как к менее значимым. «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих» (Матфей 18: 10). Ему были хорошо знакомы их чувство стыда и неполноценности, и благодаря Его состраданию в Его глазах они имели непомерно великую ценность. Им принадлежало Царство. «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лука 12: 32).

Иисус дал этим презренным малым привилегированное место в Царстве и представил их, как образец учеников. Они должны были принять Царство таким же образом, как маленький ребенок получает подарок. Если дети и имеют привилегированное положение, то это не потому, что они его заслужили, а просто потому, что Бог призрел на малых сих, отверженных взрослыми. Милость Иисуса простирается к ним из незаслуженной благодати и Божественного предпочтения.

Гимн хвалы, записанный в Евангелии от Луки, передает ту же мысль: «славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение» (Лука 10: 21).

В еврейском сообществе к книжникам относились с огромным почтением из-за их образования и учености. Все их почитали за их мудрость и умственные способности. Иисус специально избрал «младенцев» (в греческом языке это слово «напиои», означает совсем маленьких детей) как образ необразованных и несведущих. Он говорит, что Евангелие благодати было открыто и его поняли необразованные и несведущие, а не мудрые и разумные. За это Иисус благодарит Бога.

Младенцы находятся в том же положении перед Богом, что и дети. Божья благодать простирается к ним не из-за их хороших качеств, а потому что их считают незначительными. Они могут осознавать свою бесполезность, но не по этой причине Бог дает им Свои откровения. Иисус недвусмысленно приписывает их удачу благоволению Отца. Дары распределяются, не исходя из каких-либо личных качеств или добродетелей. Они даются из щедрости. Однажды и навсегда Иисус наносит смертельный удар любому разграничению на элиту и обычных людей в христианской среде.

Мы еще лучше начинаем понимать Евангелие оборванца, когда видим привилегии грешников. Как я уже упоминал ранее, Иисус сидел за столом в доме у Левия. Книжники и фарисеи искушают Иисуса вопросами, почему Он обращается среди оборванцев. Иисус сказал им: «Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию».

Грешники, на которых было направлено Мессианское служение Иисуса, были не теми, кто иногда не читал по утрам Библию или пропускал воскресные богослужения. Его служение было для тех, кого общество считало настоящими грешниками. Они не сделали ничего, чтобы заслужить спасение. И все же они открыли себя для предлагаемого им дара. С другой стороны, самоправедные люди доверяли делам Закона и закрывали свои сердца от послания благодати.

Но спасение, которое принес Иисус, невозможно заработать. С Богом невозможно торговаться как за столом игры в покер: «Я сделал это, теперь Ты должен мне вот это». Иисус полностью уничтожает юридические представления о том, что наши дела заслуживают воздаяния. Наши незначительные дела не дают нам право торговаться с Богом. Все зависит от Его благоволения.

Несколько лет назад я прочел в национальном евангелическом журнале разгневанное письмо одного католического священника, который активно занимался служением благовестия. Он был страшно недоволен тем, что на обложке этого журнала была размещена фотография и статья о Френсисе МакНатте, который также был католическим священником и был задействовал в служении исцеления. Незадолго до этого МакНатт женился. Автор того письма требовал объяснений, почему в предыдущем выпуске журнала была опубликована его собственная статья, но на последних страницах журнала и без фото. Он сохранял свои обеты безбрачия и к нему относились не так хорошо, в то время как МакНатт, ослушавшийся Папу Римского и оставивший сан священника, получал такое пристальное внимание. Автор этого письма считал, что все это было ужасно несправедливо.

Моя жена Рослин прочла это письмо и сказала: «Я вижу тень старшего брата из притчи о блудном сыне!»

Однако, это явное неудобство с евангелием оборванца встречается не только в католицизме. В каждой деноминации и вне-деноминационной общине христиане пытаются заслужить Божье благоволение, погружаясь в различные духовные практики, умножая жертвы и алтари, внося пожертвования, удлиняя время молитв и занимаясь благотворительной деятельностью в различных церковных организациях.

Здесь нужно умение различать. Есть ревностность, искренность и усилия. Образ жизни такого христианина — богобоязненный, добродетельный и пристойный. Чего же не хватает?

Он не подчинил свою жизнь Христу, дарующему благодать.

Опасность наших добрых дел, духовных мероприятий и всего остального заключается в том, что мы можем создать свой образ, в который мы вкладываем свою самооценку. Тогда самодовольство заменяет нашу радость от безусловной Божьей любви. Наши дела уничтожают Евангелие оборванца.

Нигде в Новом Завете не раскрывается так ярко привилегированное положение неудачников, маргиналов и никчемных людей, живущих на обочине общества, как в служении Иисуса за трапезой.

В наше время почти невозможно понять скандал, который Иисус вызвал Своим общением с грешниками за одним столом. «Если бы в 1925 году богатый владелец плантации в Атланте пригласил к себе в дом четырех чернокожих сборщиков хлопка на воскресный обед, перед которым он бы угостил их коктейлями, а после него несколько часов общался бы с ними и пил бренди, то аристократия штата Джорджия была бы возмущена, аристократия соседнего штата Алабама впала бы в ярость, а членов Ку-Клукс-Клан хватил бы апоплексический удар. Шестьдесят или семьдесят лет назад кастовая система на юге Америки была непоколебимой, социальная и расовая дискриминация непреклонной, а неосмотрительность могла сделать потерю репутации неминуемой.

Классовая система четко действовала в Иудаизме первого века. Законом было запрещено сообщаться с грешниками, которые были вне закона. Делить стол с нищими, мытарями (предателями родины, потому что они собирали налоги для Рима у своего собственного народа, чтобы взять себе излишки от дохода) и блудницами было религиозным, социальным и культурным табу.

К сожалению, значение совместной трапезы почти утеряно в современных христианских кругах. На Ближнем Востоке совместная трапеза означает мир, доверие, братство и прощение: общий стол символизирует общую жизнь. Когда ортодоксальный еврей говорит: «Я бы хотел пообедать с тобой», он подразумевает «Я бы хотел построить с тобой дружеские отношения». Даже сегодня евреи в Америке могут выпить с вами чашку кофе и поесть пончиков, но если они приглашают вас на обед, это означает следующее: «Приходи в мой микдаш ме-ат, маленькое святилище моего обеденного стола, где мы отпразднуем самое священное и прекрасное переживание, которое нам дарует жизнь — дружбу». Вот что услышал Закхей, когда Иисус позвал его слезть со смоковницы. И вот почему обычай Иисуса общаться за одним столом с грешниками вызывал такую враждебную критику с самого начала Его служения.

От внимания фарисеев не ускользнуло то, что Иисус намеренно заводил дружбу со сбродом. Он не только нарушал закон, но и рушил саму основу иудейского общества. «И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку» (Лука 19: 7). Но Закхей не слишком сильно держался за свою респектабельность и был вне себя от радости.

Альберт Нолан писал: «Невозможно переоценить влияние этих совместных обедов на грешников и бедняков. Принимая их как друзей и равных, Иисус забирал их позор, унижение и чувство вины. Показывая им, что они имеют для Него значение как люди, Он придавал им чувство достоинства и освобождал их из плена. Физический контакт, который должен был происходить за столом (Иоанн 13: 25) и который Он никогда не хотел терять с ними (Лука 7: 38-39), должно быть, помогал им ощутить себя очищенными и принятыми. Более того, так как Иисуса считали Божьим человеком и пророком, они толковали его дружелюбный жест как знак Божьего одобрения к себе. Теперь они были желанными в Божьих глазах. Их греховность, невежество и нечистота были прощены и больше не ставились им в вину».

Через общение за столом Иисус на практике показал, какова неразборчивая любовь Аввы: любовь, которая повелевает солнцу восходить над добрыми и злыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Матфей 5: 45). Включение грешников в общину спасенных, символом которого стало общение за столом, является самым ярким выражением Евангелия оборванца и милосердной любви Бога-искупителя.

Внимательное исследование Библии позволяет увидеть, что у Иисуса либо был собственный дом в Капернауме, либо Он жил в одном доме с Петром, Андреем и их семьями. Несомненно, в Своем служении странствующего проповедника, Иисусу часто приходилось спать на обочине дороге или у своих друзей. «Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Матфей 8: 20). Но мы иногда воспринимаем это утверждение слишком буквально. Нолан писал: «Трудно представить, каким образом Иисуса могли обвинить в том, что Он «принимает грешников и ест с ними» (Лука 15: 2), если бы у Него не было какого-либо дома, чтобы принимать там людей».

Возвращаясь домой после Своих миссионерских путешествий, у Иисуса наверняка было какое-то более-менее постоянное жилище, в которое Он часто приглашал гостей. Совместные трапезы были настолько регулярными, что Иисуса обвиняли в том, что Он «любит есть и пить вино» (Лука 7: 34). Список его гостей наверняка включал разношерстный сброд из торговцев ослами, блудниц, пастухов, домовладельцев в трущобах и азартных игроков. Иисус не был честолюбцем.

Сегодняшние карьеристы привередливы в выборе своих гостей и тщательно готовятся к званым обедам (белоснежные скатерти, фарфор, серебро, свежие цветы, изысканное Божоле, трюфельный соус, утка под глазурью с малиной, шоколадный десерт и т. д.) для людей, которые могли бы им пригодиться. Затем они с волнением ждут утреннюю почту, чтобы узнать, придет ли ответ на их приглашение.

Осознанно или подсознательно, прожигатели жизни наших дней очень хорошо понимают силу, которая заключена в совместных трапезах. Грешные гости Иисуса четко осознавали, что общение за одним столом подразумевало под собой нечто большее, чем просто вежливость или любезность. Оно означало мир, принятие, примирение и братство.Эдвард Шиллебекс писал: «Для Иисуса такое общение за столом с теми, на ком «праведные» поставили крест, было не просто выражением либеральной толерантности или гуманитарной сентиментальности. Это было выражением Его миссии и послания: мир и примирение для всех без исключения, и даже для тех, кто утратил мораль».

Евангельский портрет Иисуса представляет нам человека, Который любил жизнь и особенно других людей, как дивные дары из руки Отца. Люди, которых Он встречал в Своем служении, по-разному реагировали на Его послание и Его личность, но очень немногие уходили от Него угрюмыми и понурыми.(В качестве такого примера можно привести только богатого молодого правителя, который отверг Его весть). Живое присутствие Иисуса пробуждало в людях радость и делало их свободными. В действительности, радость была самым отличительным результатом Его служения оборванцам.

«Ученики Иоанновы и фарисейские постились. Приходят к Нему и говорят: почему ученики Иоанновы и фарисейские постятся, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься» (Марк 2: 18-19).

Иисус пировал в то время, когда Иоанн постился. Призыв Иоанна к покаянию был неразрывно связан с покаянными практиками, в призыв Иисуса был прочно связан с тем, чтобы быть собеседником за столом, есть и пить вместе с Иисусом, в Котором было проявлено Божье милосердное отношение к грешникам. Преломление хлеба с Иисусом было радостным празднованием доброго общения, в котором было спасение. Аскетизм был не только неуместен, но и немыслим в присутствии Жениха.

Этот поразительный отрывок показывает, каким удивительным обаянием обладал этот Плотник-Мессия. Оборванцы узнавали, что трапеза с Ним была освобождающим переживанием огромной радости. Он освобождал их от ненависти к самим себе и убеждал их не путать их восприятие самих себя с тем, какими их видел Бог, и Он давал им то, в чем они нуждались более всего — ободрение в жизни — и говорил им такие ободряющие слова, как: «Не бойся, малое стадо; не бойся. Страх бесполезен, нужно доверие. Перестань волноваться, ободрись, все твои грехи прощены». Неудивительно, что евангелист Марк так тщательно сохранил это воспоминание об Иисусе.

Заразительная радость Иисуса (ведь ее могут передавать другим только те, у кого она есть) заражала и освобождала Его последователей. Автор послания Евреям пишет: «Иисус Христос вчера, сегодня и во веки Тот же» (13: 8). Если бы Иисус появился сегодня вечером в вашей гостиной, зная все, кем вы являетесь и кем не являетесь, и полностью понимая историю вашей жизни и зная о каждом скелете, спрятанном в вашем шкафу и открыл бы вам реальное состояние вашего ученичества со всеми скрытыми и смешанными мотивами, и темные желания, скрытые в вашем подсознании, вы бы ощутили Его принятие и прощение. Потому что, как пишет Уолтер Каспер, «переживание Божьей любви в Иисусе Христе означает ощущение того, что ты безоговорочно принят, одобрен и безмерно любим, чтобы ты смог принимать себя и своего ближнего. Спасение — это радость в Боге, которая выражает себя в радости о своем ближнем и вместе с ним».

Поэтому невозможно представить себе безрадостного, стоического и осуждающего Иисуса с каменным выражением лица, когда Он общался с оборванцами. Человеческая природа Иисуса недооценивается, когда ее воспринимают как пассивную маску, через которую Иисус передавал Божественные речи. Такая робость крадет у Него Его человечность, заключает Его всего в гипс и делает вывод, что Он не смеялся, не плакал, не улыбался, не испытывал боль, а просто проходил по нашему миру, не проявляя никаких эмоций.

Марк пишет, что группа родителей, которые явно почувствовали в Иисусе Божью любовь, хотели, чтобы Он благословил их детей. Раздраженные ученики, уставшие от долгого дневного пути из Капернаума в Иудею и другую сторону Иордана, попытались разогнать этих детей. Иисус был явно огорчен и усмирил Своих учеников испепеляющим взглядом. Марк детально описывает, как Иисус брал их на руки одного за другим, обнимал, возлагал на них руки и благословлял (Марк 10: 16).

Мой друг Роберт Фрост пишет: «Я так рад, что Иисус не предложил собрать всех детей вместе для общего благословения из-за того, что Он был уставшим. Наоборот, Он потратил время, чтобы каждого из них прижать к Своему сердцу и усердно помолиться за них, чтобы потом они могли с радостью пойти в свои дома и лечь спать. Мы вспоминаем прекрасный мессианский отрывок Писания из пророков. «Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей, и водить дойных» (40: 11). Я думаю, что здесь есть урок для каждого, кто хочет поставить какое-либо ложное условие, касающееся того, кто имеет право принять Божью благодать. Он благословил их всех».

Позвольте мне немного отклониться от темы: в детях есть чудесная восприимчивость и ненасытная жажда учиться у жизни. Открытое отношение это как открытая дверь: гостеприимное отношение к таким же как и мы сами путникам, которые стучат в нашу дверь посреди дня, в середине недели или жизни. Некоторые из них — грязнули, неопрятные, растрепанные и запачканные. Утонченного взрослого, живущего во мне, они бросают в дрожь и я не спешу оказать им гостеприимство. Хотя под своими лохмотьями они могут скрывать драгоценные дары, я все же предпочитаю чисто выбритых христиан в опрятной одежде, с приличным прошлым, которые поддерживают мои взгляды, вторят моим мыслям, гладят меня по шерсти и помогают мне чувствовать себя хорошо. Но мой внутренний ребенок протестует: «Я хочу новых друзей, а не старые зеркала».

Когда наш внутренний ребенок не получает заботы и питания, наш разум постепенно начинает закрываться от новых идей, бесприбыльных предложений и сюрпризов от Духа Святого. Евангельская вера обменивается на уютную и удобную набожность. Недостаток смелости и нежелание рисковать превращает Бога в Бухгалтера, в Евангелие благодати заменяется безопасностью религиозного рабства.

«Если не будете как дети...» Небеса будут наполнены пятилетними детьми.

Буркхарт пишет: «Я боюсь за юриста, всей жизнью которого является налог на прибыль; за доктора, для которого все существование заключается в чьей-то еще простате; за управляющего деловым предприятием, единственной обязанностью которого является ответственность перед своими акционерами; за баскетболиста, вся жизнь которого вращается только вокруг корзины; за богослова, который считает, что мир можно спасти богословием... Закрытый разум убивает браки и взаимоотношения, притупляет чувства и ощущения, порождает церкви, которые живут в запутанных тоннелях без выхода».

Если мы сохраняем в себе детскую восприимчивость — мы бросаем вызов устоявшимся идеям и упрочившимся структурам, включая свои собственные. Мы слушаем людей из других деноминаций и религий. Мы не ищем демонов в тех, кто не согласен с нами. Мы не устраиваемся поудобнее рядом с теми людьми, которые озвучивают наши мысли. Если мы открыты, то мы редко прибегаем к позиции либо так — либо этак: либо сотворение — либо эволюция, либо свобода — либо закон, либо священное — либо мирское, либо Бетховен — либо Мадонна. Мы уделяем внимание и тому, и другому, полностью осознавая, что Божью истину невозможно заключить в наши ограниченные формулировки. Конечно, открытый разум не принимает все без разбора: марксизм и капитализм, христианство и атеизм, любовь и похоть, вино и уксус. Он не впитывает в себя все на подряд, как мягкая губка. Но открытый разум понимает, что реальность, истина и Иисус Христос — невероятно безграничны. (На этом я закончу свое отступление от темы).

Дух оборванца в Иисусе иногда проявляется в самой неподходящей обстановке и зачастую совсем отсутствует там, где мы ожидаем его найти. Позвольте мне закончить эту главу историей о двух сообществах, оба из которых очень близки мне: одно из них имеет отношение к алкоголикам, а другое — к Рослин.

Знойным летним вечером шестнадцать выздоравливающих алкоголиков и наркоманов собралось в Новом Орлеане на еженедельное собрание Анонимных Алкоголиков. Хотя некоторые из них посещают другие собрания на неделе, это их домашняя группа. Они встречаются вечером по вторникам уже несколько лет подряд и хорошо знают друг друга. Некоторые каждый день общаются друг с другом по телефону, другие ищут общения вне собраний. Личный вклад каждого в трезвость другого значителен. Никто ни перед кем не притворяется. Каждый находится там потому, что превратил свою жизнь в страшный бардак, а теперь пытается навести порядок. Каждое собрание отличается легкомыслием и серьезностью. Некоторые члены — богаты, другие принадлежат к среднему классу или бедны. Некоторые курят, другие — нет. Большинство пьют кофе. У некоторых есть ученые степени, а другие даже не закончили среднюю школу. На один короткие час высокопоставленные и могущественные спускаются вниз, а приземленные поднимаются вверх. Результатом этого является общение.

Собрание началось молитвой о покое, а затем наступила тишина. Гарри прочитал из Большой Книги вступительное слово для собрания Анонимных Алкоголиков, затем Мишель прочла Двенадцать шагов программы. В тот вечер собрание попросили вести Джека. «Сегодня вечером я хотел бы поговорить о благодарности» - начал он, «но если кто-то хочет поговорить на другую тему, то выскажите свои предложения».

Фил сразу же поднял руку.

«Как вы все знаете, на прошлой неделе я поехал в Пенсильванию, чтобы навестить семью, и пропустил собрание. Вы также знаете, что я был трезвым в течение семи лет. В прошлый понедельник я напился и не мог выйти из запоя пять дней».

В комнате был слышен только стук капель кофейного автомата, стоящего в углу комнаты.

«Все вы знаете условный сигнал тревоги в этой программе: это чувство голода, злости, одиночества или усталости. Если пропустить эти сигналы, то вы будете уязвимы для первой рюмки. На меня навалились последние три. Я откупорил бутылку и...»