Анжелика: А наркоманы?

Самойлов: Вчерашний день. Сегодня наркоманам обмен шприцев бесплатный. Плюс низкопороговые центры. А вот «нормальные, благополучные» до сих пор уперто верят, что уж с ними-то ничего не случится.

Анжелика: Думаешь, она спидофобка или реально ВИЧ?

Самойлов: Боюсь, что ВИЧ.

Анжелика: А что ты тогда так нежно с ней? Понравилась?

Самойлов: Что-то есть...

Анжелика подходит близко, смотрит в глаза, тянет губы для поцелуя.

Самойлов: Гламурная Анжелика, ты заставишь меня сменить ориентацию...

Анжелика с адится к нему на колени: Может я этого и хочу. У меня всегда была идея доказать голубому прелесть гетеросексуальных отношений.

Самойлов: Ну, попробуй.

Анжелика запускает пальцы в его шевелюру.

Самойлов поет: Районы, кварталы, жилые массивы...

Я ухожу, ухожу в пассивы...

Анжелика не реагирует. Трется носом о лицо Самойлова.

Самойлов: Перестань. Ты же знаешь, у меня есть парень...

Анжелика: Самойлов, ты такая буська. Встает с колен. Как ты можешь с мужиками?

Самойлов: А ты?

Анжелика гордо: Я женщина.

Самойлов: А я мужчина. И вообще, зачем ограничивать свое счастье дурацкими предрассудками по половому признаку?

Анжелика: Ты же был женат!

Самойлов: Зато сейчас я разведен!

Анжелика: Но ты же был с женщиной...

Самойлов: Нельзя всю жизнь расплачиваться за одну ошибку.

Анжелика: А мне-то что делать, Самойлов?

Самойлов: Веселиться. Ты – красивая женщина. Неужели у тебя никого нет?

Анжелика: А я хочу тебя.

Самойлов: Если решу сменить ориентацию, сразу позвоню.

Анжелика игриво, чуть обиженно: А через сколько месяцев это может случиться?

Самойлов начинает загибать пальцы на руке: Январь, февраль, март... Где-то через девять. В сентябре. У меня всегда в сентябре роман исключительно гетеросексуального свойства. Такая традиция. Постмодернистская.

Анжелика: А с новой пациенткой, с Вич, хотел бы продлить традицию? Или спидоносов боишься?

Самойлов: Не боюсь. У меня был партнер ВИЧ-положительный. Полгода.

Анжелика: Наркоман?

Самойлов: Физик-ядерщик. Вполне приличный мужик. Из благополучных. При карьере и бабках.

Анжелика: И что? Предохранялись?

Самойлов: В том-то и дело, что нет. Просто повезло. Я когда узнал про его диагноз, чуть с ума не сошел. Кровь, как положено, сдавал год. Каждые три месяца. Возьмут целый шприц на недельную обработку, а я на такси и в лабу, где за час платно делают. Весь час сидел в тараканной забегаловке напротив и глушил виски из горла. Каждый раз, пока результата ждал, хотел повеситься. Думал – жизнь кончена. Но… пронесло.

Анжелика: Так ты из-за этой истории в Центр пошел работать? Романтика взыграла?

Самойлов: Сначала приготовился служить платочком. Думал, с больными надо обращаться деликатно, как с тухлыми яйцами, ведь у них такая психотравма...

Анжелика: Ну, даешь! Не представляю из тебя жилетку.

Самойлов: Жилеткой служить расхотелось через неделю. Ко мне приходили одни наркоманы, и уличные проститутки, тоже наркоманки. Девчонки чуть подлечивались и снова уходили на панель, оставляя мне визитки с номерами телефонов, обещая обслужить бесплатно, если вдруг что... Уже потом было много тех, кто ничем не заслужил такого подарка судьбы.

Анжелика: Кто же?

Самойлов: Изнасилованная подонками старушка. Беременная девочка, которой ВИЧ принес на хвосте супруг. Он был ее первым и единственным мужчиной. Школьница, которая попробовала героин. Один раз. Дети, инфицированные врачами. Просто хорошие люди.

Анжелика: А я пациентов не люблю. Особенно дебилов, которые приходят и спрашивают что-то типа: «А мог ли я заразиться, если, убив комара, который до этого укусил ВИЧ-инфицированного, слизнул кровь комара со своей ладони»?

Оба хохочут.

Самойлов: У меня был пациент еще круче. Приехал мужик из деревни. Говорит, мол, мало у нас в селе баб. И никто со мной не хочет. Так что занимаюсь сексом с козой, курицей и братом. Мог ли я от кого-нибудь из них заразиться ВИЧ?

Оба хохочут.

Анжелика: Ну, хоть из-за кого-нибудь ты страдал?

Самойлов: Упаси Бог. Тебе-то кто сказал, что врач -- самый добрый и сердечный человек в мире? Что он обязан всем сопереживать? Так я бы сдох с первым же не спасенным больным. А с таким диагнозом не выздоравливают.