Самое «опасное» место.

Суматоха, все куда-то спешат, куда-то носят какие-то бумаги и что-то в твердых корочках, похожее на пропуска или удостоверения. Обстановка полупраздничного возбуждения. И лишь один человек -- это я -- находится в растерянности от непонятности происходящего.

Потребовалось кое-какие вопросы, связанные с работами по очистки кровли третьего-четвертого блоков, согласовать с военными. Вот меня и послали в штаб оперативной группы. Располагался штаб в здании АБК-1 (Административно-бытовой корпус первого и второго блоков). К тому времени эти два блока были уже запущены и работали в нормальном режиме. Эти блоки и сразу же после аварии оказались сравнительно чистыми. А после проведенной в них дезактивации для работников этих блоков даже восстановили допустимые дозы облучения, соответствующие «мирному» времени.

После грязных помещений третьего и четвертого блоков приятно было посидеть в чистом месте. Вот и сидел, разглядывал бегающих людей, облаченных в офицерскую форму с весьма солидным звездным запасом. Но самый высокий звездовладелец -- генерал -- не бегал. Все же остальные заскакивали в его кабинет и выскакивали оттуда с довольными физиономиями. Смотреть на все это было интересно, но не так же долго. Надоело. Начал проявлять любопытство. И кое-что прояснилось.

Во-первых, оказалось, что это был последний день вахты работников штаба, и они с радостью готовились покинуть «гостеприимный» Чернобыль. Во-вторых, нужно было подготовить массу бумаг и отчитаться за свои успешные действия, без которых Чернобыль никак не мог бы обойтись. И, в-третьих, … Но это уж совсем особый разговор!

Третьим то оказалось следующее. Каждый норовил вернуться домой не с пустыми руками. Нужна была, для порядка, очень почетная грамота. Кто же поверит, что работал в самом опасном месте и вернулся без такой грамоты. А для подтверждения «самой опасности» активно сочинялись разные (извините, липовые) отчеты о «вылазках» из тихого помещения штаба в самые что ни на есть «страшные» места вроде саркофага, кровли, заваленной радиационными отходами, мест, куда свозили отходы, и так далее, и тому подобное. Места упоминались разные, но у всех очень опасные. И дозы набирались приличные. Тем, кто действительно поработал в опаснейших местах, такие дозы и не снились. Вот с такими «документиками» о набранных дозах и бегала вся эта братия на подпись к генералу. Но и это еще не все. В штабных кругах «изобретено» было что-то вроде удостоверения, подтверждающего участие подателя сего в очень опасных работах в чернобыльской зоне. С фотографией самого «героя» и с вкладышем, в котором перечислены льготы и привилегии, заработанные подателем сего во время нахождения в опасной зоне. Удостоверение это тоже подписывалось у генерала и подтверждалось штабной печатью.

Так вот каким оказалось «в-третьих»! Уезжали штабные деятели в полностью «экипированном» состоянии. Те, кто работал с солдатами в действительно опасных местах, естественно, ничего подобного в подтверждение своего действительного мужества, а во многих случаях, и настоящего героизма, не имели. Так вот, оказывается, где было в чернобыльской зоне самое опасное место -- это в штабе, что в помещении АБК-1.

Если кому-то из вас доведется встретить в чернобыльских кругах здоровеньких, краснолицых, очень напористых и «убедительных» «героев Чернобыля», решительно оттесняющих со своего пути болезненных, бледных, бесправных и скромных бывших солдат-«партизан», то можете не сомневаться в том, что это и есть те самые «героические трудяги» из «самых опасных» мест в чернобыльской зоне.

ЧАЭС, АБК-1, 1987г.