Разрешите войти.

«Извините, пожалуйста, здесь живет Игнатьева Ольга Сергеевна?»

«Да, здесь. Это я. Заходите, пожалуйста. Только извините, болею я».

А в глазах глухая тоска. И напряженное ожидание: что-то принесет ей этот неожиданный визит.

«Вы уж, извините за столь позднее появление. Да, и похоже, не вовремя я». В ответ лишь молчание: когда же я наконец-то объясню, кто я и что привело меня сюда, да еще и в такое весьма позднее время.

«Из Чернобыля я».

Что-то мгновенное, но очень сложное и неоднозначное, словно молния, промелькнуло в глазах Ольги Сергеевны.

«Проходите, пожалуйста, а я пока переоденусь».

И вот я один в комнате. Нет, не один – напару с Леней. Он смотрит на меня чуть улыбающимися, добрыми глазами. И, кажется, спрашивает меня: «Я то вот по доброму к вам, а со мной?» Трудно смотреть в глаза этому совсем еще молодому парню. А отвести глаза стыдно: ведь и впрямь виноваты мы перед ним, все мы виноваты. И те, кто толкнул его на грань жизни, и те, кто не смогли (или не пожелали) защитить его, только вступающего в жизнь, от чей-то жестокости и безжалостности.

Этот немой разговор прерывает Ольга Сергеевна:

«Вот уже год исполнился. А все никак не могу поверить. И понять тоже. Что же это такое? Как же такое могло случится?»

Так и познакомился я с Леней и его мамой. Я много раз, еще до встречи, перечитывал письмо Ольги Сергеевны. Сказать, что не мог поверить в случившееся, не могу. Слишком часто сталкивался здесь, в Чернобыльской зоне, со всем тем, что могло привести и приводило многих парней к неминуемому концу. Изобилие лжи в этой истории тоже не удивляет. Разве же вся чернобыльская эпопея не окутана пеленой лжи? Разве же и эта изощренная, доведенная до маразма секретность в чернобыльских делах Лени не является одной из форм лжи, призванной скрыть преступление, скрыть самих преступников?

В сложный, запутанный и страшный по своей бесчеловечности клубок закручены жизни Лени, его товарищей и самой Ольги Сергеевны. Лишь небольшую часть всего, что несомненно должно быть сказано нами, сказано всему миру, удалось вложить Ольге Сергеевне в свое письмо! Какие же звери в человеческом обличье встретились на пути Лени, искавшего защиты и помощи, на пути Ольги Сергеевны, искавшей правды!

Увы, не одного Леню увел из жизни Чернобыль. Сколько таких же пацанов, лишь только-только перешагнувших порог совершеннолетия, провели жестокой рукой через пекло Чернобыля! И чего же ждут они сейчас от жизни? Пример Лени и других его товарищей по «учебке» не настраивает на добрый лад. Многое могли бы рассказать о себе и своих друзьях москвичи Валерий Стержаков, Игорь Макеев, Володя Артемьев, парень из Башкирии Ильфат Зинатуллин и многие другие. Но, увы, продолжают молчать: Ведь секрет же это страшный! Даже жены их и родители ничего не смогли добавить к тому, что рассказала об этих парнях Ольга Сергеевна.

Как же вы, мальчишки наши, не поймете, что кому-то ужасно нужно ваше молчание, что только оно может спасти их от заслуженного возмездия за ваши судьбы и судьбы тех, кто уже давно смотрят на нас с фотографий, перечеркнутых черной лентой!

Дорогая Ольга Сергеевна, не могу я найти таких слов, которые могли бы притупить Вашу боль. Да, и нет, наверное, таких слов. Все мы, чернобыльцы, склоняем головы перед памятью Лени и его друзей по короткой жизни и несчастью. Все мы склоняем головы и перед Вами, не потерявшей себя в этом великом горе. Нет рядом с Вами Лени. Но вокруг Вас его товарищи и друзья. И Ваше беспокойство, Ваша забота о них -- это и Ваш долг перед Леней.

Ольга Сергеевна, Вы очень нужны этим ребятам. И пусть это важнейшее дело даст Вам силы в этот тяжелейший в Вашей жизни момент! И Вы, и все мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы не допустить повторения Вашей трагедии. Каким бы трудным не оказалось это дело, мы просто обязаны это сделать.

Давайте же вместе бороться за ПРАВДУ, за ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ВНИМАНИЕ!

Здоровья и крепости духа Вам на этом пути!

Москва, 1988г.

Случай на «Н»

Идет подготовка к очистке кровли скреперными шахтными лебедками. Для этого через площадку «М» с отметкой 74, 4 на площадку «Н» с отметкой 67, 0 перекинут тонкий трос, конец которого введен в вентиляционное помещение через пролом в стене. С помощью этого троса необходимо протянуть более толстый, рабочий трос. Но место скрутки тросов зацепилось за ограждение со стороны площадки «Н». Нужно выйти на площадку «Н» и потрясти тонкий трос, чтобы скрутка перешла через ограждение. Операция кратковременная, и, следовательно, опасности получения человеком значительной дозы не представляет. Готовим одного человека из группы назначенных на эти работы солдат. После подробного инструктажа подходим к пролому в стене вентиляционного помещения. Трос хорошо виден, никаких неясностей нет. «Вперед!».

Солдат спокойно вылазит через пролом в стене и направляется вдоль троса от стены. Из динамика, установленного на площадке, спокойный голос требует: «Иди налево к контейнеру!». Но это не для нас: одновременно на площадке «Н» идут работы по загрузке радиоактивных отходов в контейнеры. Солдат идет вдоль троса. Уже более резкий голос мешает давать мне указания солдату по нашей работе. Это голос полковника -- руководителя работ по очистке площадки: «Налево, налево, иди к контейнеру!». Стараюсь перекричать этот голос. Солдат доходит до конца троса, наклоняется, берет трос за конец, натягивает и начинает трясти. Голос продолжает настойчиво требовать: «Наташа, в укрытие, Наташа, в укрытие!». Из пролома видна верхняя часть троса, скрутка пока не появляется. «Тряхни сильнее!». Голос перекрывает сирена. Наконец, скрутка появляется. Сирена не дает говорить. Знаками показываю солдату, что нужно возвращаться. Помогаю ему пролезть в его свинцовых латах через пролом. Спокойно возвращаемся по вентиляционному помещению 7001, делясь впечатлениями о только что выполненной работе.

Навстречу бежит дежурный офицер – выводящий. Оказывается, что за нами. Нас срочно требуют в помещение оперативной группы. Множество вопросов, задаваемых в резкой, возбужденной форме: «Кто разрешил выход на крышу? Кто выводил? Какое вы (это ко мне) имели право приказывать солдату? Какое вы (это уже к солдату) имели право выполнять распоряжения гражданских?». И так далее и тому подобное. Трудно было понять смысл происходящего. Лишь постепенно в моем сознании картина начала проясняться. И вот как она представилась мне.

Помещение оперативной группы. Готовиться к выходу на крышу «Н» очередная группа солдат. Их задача загрузить отходами стоящий слева от пролома в стене контейнер. Первая пара солдат во главе с офицером – выводящим отправляется на исходные позиции. Руководитель работ в ожидании выхода солдат на крышу внимательно просматривает по монитору их предстоящее рабочее место. Из пролома в стене появляется фигура солдата, облаченного в «рыцарские» доспехи, в маске и защитных очках. И … почему-то направляется прямо от стены в сторону края площадки. Руководитель работ спокойно подсказывает: «Иди налево от стены!». Солдат никак не реагирует и продолжает идти вперед. Ничего не понятно! «Налево, налево, иди к контейнеру!». И опять никакой реакции. В помещении оперативной группы напряжение возрастает. Все следят за непонятными действиями солдата. А он спокойно наклоняется, что-то ищет на поверхности. Мысли одна другой страшнее возникают в головах присутствующих. Солдат же вдруг поднимает с поверхности какую-то веревку и начинает раскручивать ее, как при детской игре со скакалкой. Ситуация кошмарная. «Наташа, в укрытие, Наташа, в укрытие!». А солдат словно и не слышит ничего, знай крутит «скакалку». «Сирену, срочно сирену!». Резкий надрывный рев сирены. Но и это не оказывает своего обычного воздействия. Что же делать?! Что же стряслось с солдатом?! Приказ выводящему: «Немедленно вернуть солдата в укрытие!». Солдат же, покрутив еще несколько секунд свою «скакалку», спокойно возвращается к пролому. ЧП! Совершенно непонятное, нелепое, а, следовательно, и странное ЧП.

Мы еще не успели появиться в помещении оперативной группы, а информация о странном ЧП уже пошла по инстанциям. Наше появление словно сорвало туго взведенную пружину. Возбуждение присутствующих искало выхода. Тут уж мы, то есть я и бедный парень - солдат, получили сполна.

И резюме: «Генерал запретил выделять солдат для ваших работ». Так вот и завершился этот «случай на Н».

Правда, потом все таки выяснилось, что нас просто перепутали с другой группой, которая несколько задержалась с выходом. И конец этот оказался не окончательным. Через пару дней страсти улеглись. И работы пошли дальше.

ЧАЭС, декабрь 1986г.