Представление о психике животных и человека в античной философии

Античные философы много внимания уделяли проблемам души, $ определению и формам существования. Первые письменные свидетельства представлений о душе животных и человека можно обнаружить еще у самых ранних философов Древней Греции, при-^м уже у них присутствуют воззрения, которые можно отнести к материалистическим и даже эволюционным. Так, еще в V—IV вв. до н. э. Демокрит говорил, что душа материальна и принадлежит рсему (всеобщее одушевление природы), причем качество души зависит от организации тела. Очень похожие суждения позднее ^сказывал средневековый философ Б. Спиноза. Развивая взгля- fti Демокрита, Эпикур (IV—III вв. до н.э.) также признавал на-ццчие «духовного начала» (т.е. психического в широком смысле) це только у человека, но и у животных. Отличие души животных _от души человека он и его последователи видели в том, что у рвотных душа «материальная, телесная», а у человека и богов — «идеальная», так как животные, с одной стороны, а человек и

боги, с другой, были созданы в результате двух различных актов творения. При этом Эпикур считал, что душа есть только у тех существ, которые способны ощущать. Таким образом, еще древ­негреческие философы предлагали рассматривать ощущение как критерий наличия у живого существа психики. Последователь Эпи­кура Лукреций (II—I вв. до н.э.) предлагал различать дух и душу. Душа — это чувствующая субстанция, а дух — мыслящая. В этом отношении Лукреций развивал представления Аристотеля (IV в. до н.э.), который считал, что душа человека отличается от души животных тем, что первая — разумная и бессмертная, а вторая — чувственная (телесная) и смертная. Только тело способно к чув­ственным впечатлениям, но прибавление к этому души идеаль­ной, разумной делает человека способным к познанию и наделя­ет его свободной волей. У древнегреческих мыслителей мы нахо­дим и идеи о происхождении человека от животных, а значит, и преемственности в развитии их психики. Еще в VI в. до н.э. Анакси-мандр говорил о происхождении человека от рыб, которые заро­дились под влиянием солнечных лучей на илистом мелководье. Анаксагор и Сократ считали, что своим исключительным поло­жением среди всего живого, приближающим человека к богам, он обязан своей необыкновенно умелой руке, а Исократ добавлял к этому наличие речи. В этот же период (V—IV вв. до н.э.) Демок­рит и Эмпедокл высказывали идеи о происхождении человека от животных предков (при желании можно рассматривать это как на­учное осмысление тотемических воззрений, позднее вернувшихся в науку в форме эволюционных идей). Представление о душе жи­вотных и человека как порождении «Универсального разума», ко­торая, попадая в тело, приобретает способность к чувствованию и управляется влечениями, высказывал Сократ. Его идеи развивались в двух разных направлениях Платоном и Аристотелем. Платон (V— IV вв. до н. э.) продолжал линию идеализма, ядром его философии было представление об «Абсолютных идеях» как сущности бытия, воплощающихся в материальной форме. Душа есть посредник меж­ду миром идей и миром вещей. Платон выделял три «начала» души: первое — чувственное, общее для человека и животных; второе — разумное (способность к познанию); третье — «дух», устремляю­щий человека к справедливости, служению идеям.

Продолжение этих представлений позднее мы находим у Геге­ля в его учении об «Абсолютном духе», проходящем в своем раз­витии все этапы развития материи. В учении Платона важным с точки зрения развития знаний о психике животных и происхож­дении психики человека является дальнейшее развитие положе­ний Сократа о влечениях. По Платону, низшее начало души (род­ственное у человека и животных) в форме влечений направляет поведение животных (и человека, когда они — влечения — преоб­ладают над высшими началами).

Понятие влечения позднее стало центральным в психоанали­зе, преобразовалось в понятия потребности и мотивации в совре­менной психологии, а в Древней Греции было использовано Ари­стотелем и его последователями, развивающими материалисти­ческие представления о душе. Аристотель, продолжая идеи Де­мокрита и Сократа о материальной душе животных, придержи­вался мнения, что человеческая душа имеет другое, божествен­ное, происхождение и в отличие от души животных обладает бес­смертием. Аристотель в своих трактатах «История животных», «О возникновении животных», «О душе» предлагал классифика­цию живых существ, ставя человека на высший уровень развития. Он анализировал сходство человека с обезьяной и предположил, что именно обезьяны являются «промежуточным звеном» между животными и человеком, хотя в смысле «вариации первоначаль­ной формы» одушевленной материи, а не в смысле происхожде­ния. У Аристотеля помимо тщательно проведенных и описанных наблюдений за поведением и строением животных и человека мы находим настоящие экспериментальные исследования психики и поведения животных. Он изучал формирование песни у певчих птиц, подкладывая яйца одних видов птиц в гнезда других. На основе этих и других данных Аристотель говорил о наличии у животных способности к прижизненному приобретению опыта и наличии разума наряду с врожденным неразумным поведением. Разум животных, во-первых, отличается от разума человека, а во-вторых, животные также различаются по степени разумности. Представления Аристотеля положили начало различению трех форм поведения: врожденного, основанного на научении и разумного (родственного мышлению человека). Такое разделение продержа­лось до начала XX в., когда появилась «четырехчленная» класси­фикация: инстинкт, научение, интеллект, сознание.

Продолжением изучения врожденного и приобретенного в ре­гуляции поведения животных является учение стоиков (рубеж нашей эры), в рамках которого было сформулировано понятие «инстинкт». Изучая поведение самых разных животных, они при­шли к выводу о врожденном неразумном характере их действий, которые направляются влечением к полезному (которое сами животные воспринимают как приятное) и уводят от вредного (не­приятного). Несмотря на некоторую упрощенность по сравнению со взглядами предшествующих мыслителей, стоики {Хризипп — I в. до н.э., Сенека-младший — I в. н.э.) выделили основные характе­ристики инстинктивного поведения и обратили внимание на то, что реализация врожденной целесообразной формы поведения регулируется чисто психическими механизмами: животное не осо­знает пользы (биологической) своего поведения, но руководству­ется влечением, т. е. переживанием удовольствия и неудовольствия, которое и «ведет» его по правильному пути. Само влечение (т. е.

способность «нужным образом» испытывать удовольствие и стра­дание при разных воздействиях и в результате своих действий) является врожденным. Можно сказать, что в этом отношении сто­ики оказываются более «психологичными», чем бихевиористы XIX в., отрицавшие возможность проникновения в субъектив­ный мир животных, и тем более современные этологи, вообще проблемами субъективного переживания животных не интересу­ющиеся. Учение стоиков завершает античный период развития знаний о психике животных и происхождении психики человека. После застоя Средних веков многие гениальные прозрения и обоб­щения античных ученых «переоткрывались» вновь, причем не все­гда достигая такой высоты и отточенности научной мысли, кото­рая была свойственна великим умам прошлого. Поэтому обраще­ние к идеям древних мыслителей не потеряло своей актуальности до сих пор.

К сожалению, представления древневосточной философии о психике животных и происхождении психики человека известны в основном в форме мифологии и философских оснований вос­точных практик работы с душой и телом. Их анализ с позиций истории зоопсихологии и сравнительной психологии еще ждет своих исследователей.

Дальнейшее формирование знаний о психике животных и про­исхождении психики человека связано с развитием психоло­гии в рамках философии (XVII—XIX вв.) и бурным развитием естествознания в XVIII—XIX вв.