Пятница, 24 апреля 2009 года. Дэйна, босая, по потертому ковру подошла к лестнице, оперлась о липкие перила

Дэйна, босая, по потертому ковру подошла к лестнице, оперлась о липкие перила. Опять этот полицейский здесь. Мать ворвалась к ней в комнату без стука и вытащила за руку в коридор.

– Иди вниз и сама разговаривай с ним, чего бы ты там ни натворила.

Немытые волосы, седые у корней и рыже-каштановые на концах, спутанными прядями падали на голые плечи. На ней была мужская жилетка. В школе девчонки говорили, что мужчины, которые носят такие жилетки, бьют своих жен. Только у них в семье жилетку носит мать. Дэйна подумала, что в ней мать похожа на тощего педика.

– Я ничего не сделала.

Перед глазами все расплывалось от слез. Она не знала, сколько часов проплакала. Никому ничего не объяснишь. Его тело уже остыло? А внутренности вытекли наружу? Она как-то пролистала вперед учебник по биологии и прочитала про разложение.

– А он, похоже, думает иначе. Иди сама с ним объясняйся.

Мать подтолкнула ее к двери гостиной, развернулась и скрылась на кухне. Разве по закону не полагается общаться с полицейскими в присутствии родителей?

– Привет, Дэйна. Решил узнать, как ты.

Голос у него добрый, но она понимала, что на самом деле ему на нее наплевать. На этот раз он был не один. Дэйна переводила взгляд с одного полицейского на другого. Оба мужчины, оба в штатском.

– Как я? А как вы думаете? Мой лучший друг умер.

Она села на диван, обитый зеленым велюром. Этот диван у них уже целую вечность. Лорелл писала на него, проливала на него молоко, здесь ее тошнило, здесь они ели перед телевизором, здесь ее мать и Кев занимались сексом. Наверное, именно на этом диване была зачата Лорелл.

– Я хотел бы, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь о жизни Макса. Но прежде всего я прошу тебя подробно рассказать обо всем, что произошло сегодня. Очень важно не терять времени.

Как это случилось, что одно апрельское утро перевернуло всю вселенную?

– Думаете, Макс проснулся сегодня, зная, что не доживет до вечера? – Дэйна подошла к окну и уставилась на улицу. Грязное стекло тут же запотело от ее дыхания. Небо было затянуто тучами. Моросил дождь. Безумие. Просто безумие.

– Я…

– Думаете, он позавтракал или решил, что в этом нет смысла? И что не имеет значения, что он не дописал сочинение? Как считаете, он думал об этом?

– Нет, вряд ли.

– Как вас зовут? – Дэйна забыла его имя. Видимо, от шока.

– Можешь называть меня Дэннис.

Максу бы он не понравился.

– А это инспектор Марш.

Пауза.

– Во сколько ты сегодня проснулась, Дэйна?

– Как обычно. Около семи. Лорелл нужно кормить. – Она снова села на диван и положила подбородок на руки. Что она могла сказать? Теперь, когда Макс умер, все изменится. – Да. В семь.

Лицо болело от долгого плача.

– Ты пошла в школу в обычное время?

– Ну да, когда покормила и одела Лорелл.

– Макс был первым, кого ты встретила в школе?

Дэйна подумала. Посмотрела в потолок.

– Нет, не могу сказать.

– Это важно.

– Ну и что? Я не помню. Можно мне его увидеть?

Дэннис обернулся к своему коллеге.

– Пожалуй, лучше подождать до похорон, – сказал Марш. – Нужно еще провести анализы. – Голос у него был хриплый.

– Вскрытие? – Она читала об этом.

Оба детектива кивнули.

– Так когда ты сегодня увидела Макса?

Дэйна резко втянула воздух. Вопрос застал ее врасплох.

– Э-э… он был… – Она начала грызть ногти. – Думаю, он был на математике. Да, там я его и увидела.

– Что было после математики?

– География, потом биология. Макс их прогулял. Я сходила только на географию, потом вышла на улицу. Все произошло после биологии.

– Ты вышла на улицу, чтобы найти Макса?

Дэйна молчала.

– Это важно, Дэйна.

– Наверно. Не знаю. Да какая разница? Он же умер. – Она знала, что ей придется произнести эти слова очень много раз, прежде чем рана перестанет кровоточить. Это как ковырять коросту. Рано или поздно все заживет, но шрам останется.

– Я спрошу еще раз. Когда ты вышла на улицу после географии, ты искала Макса?

– Наверно, да.

– Ты его встретила?

– Не сразу. – Дэйна снова встала. Ей не сиделось на месте. Она подошла к окну и облокотилась о подоконник. Посмотрела в сад. Она старалась поддерживать там порядок с тех пор, как Лорелл порезала ногу стеклом. – Я пошла в магазин и купила чипсы. Я хотела есть.

– Во сколько ты встретила Макса? Постарайся вспомнить, Дэйна.

– Наверно, где-то в десять пятнадцать. Может, пол-одиннадцатого.

– Но география ведь заканчивается в десять сорок пять. Мне кажется, ты сказала, что досидела до конца урока.

Дэйна закрыла глаза. В темноте закрытых век, самом безопасном месте, которое она знала, она увидела лицо Макса. Он улыбался ей своей особенной улыбкой и приплясывал, что означало, что он снова что-то выиграл. Когда он так делал, его ноги казались длиной метра в три. Его ноги. Его тело. Она открыла глаза и ухватилась рукой за подоконник.

А потом Дэйна вспомнила реку крови, которая лилась из его узкой груди. В ее памяти навсегда отпечаталось выражение его лица, когда он упал на землю. В ее ушах снова раздавались возбужденные и испуганные крики убегающих парней, ее снова охватила паника, она услышала вой сирены «скорой помощи».

После этого воспоминания становились отрывистыми. Она помнила, как убегала со всех ног, как воздух свистел в ее легких. Помнила, как рыдала, когда осознала наконец, что она наделала.

Кэрри ушла из больницы. Врачи говорили что-то о потрясении, седативных препаратах, наблюдении в клинике, пока не пройдет шок… Но какое все это имеет значение после того, как она увидела своего сына лежащим на столе в морге? Казалось, стоит лишь слегка коснуться его плеча – и он перевернется на бок, приоткроет сонные глаза и пробормочет, что ведь еще не пора вставать, правда, мам?

Никто не знал, где ее одежда, поэтому она ушла прямо в больничном халате. Ботинок у нее не было. Она поймала такси. Она понятия не имела, что делает, где у нее лежат деньги, чтобы заплатить нетерпеливому водителю, который громко сигналил, пока она возилась с кодами безопасности у дверей дома. Она даже не была уверена, ее ли это дом.

В конце концов Кэрри бросила на переднее сиденье банкноту в пятьдесят фунтов, вернулась в дом, закрыла дверь и по стене сползла на пол. Шершавая поверхность стены холодила спину.

Какой-то звук. Через каждые несколько минут раздавался электронный сигнал. Он мешал ей отгородиться от реальности, возвести стену между собой и всем остальным, забыться, онеметь.

Где Броуди? С ним вроде бы была какая-то женщина. Она смутно помнила его глубокий голос – когда-то такой знакомый и любимый, – звучащий в больничном коридоре, когда ее увозили прочь. Он сказал, что найдет ее, что они должны поддержать друг друга. Но он не пришел, и она уехала.

Кэрри поползла через прихожую по блестящему деревянному полу. Паркет был весь в щербинках от каблуков. Ее каблуков. Кэрри Кент на высоких каблуках, твердо шагающая по своей идеальной жизни. Щербинки заметны только с близкого расстояния, если приглядеться.

Она ползла в кухню, и ей казалось, что она плывет сквозь густую патоку. Что за лекарства они ей дали? Ей пришлось напрячь все силы, чтобы встать, ухватившись за табурет, и облокотиться о холодную столешницу.

Видели бы они ее сейчас. Ощущение такое, как будто у нее грипп. Все мышцы болят, глаза щиплет. Несгибаемая Кэрри Кент.

Звук шел от автоответчика. Она взяла телефонную трубку. Ее трясло, она попыталась поплотнее закутаться в больничный халат, но он был слишком куцый. Держа телефон в руках, она направилась к лестнице, цепляясь за стены и мебель. Нажала кнопку прослушивания сообщений.

– Кэрри, где тебя черти носят? Твой мобильный не работает. Позвони мне.

– Алло, возьми трубку, Кэрри!

– Ты там?

Дальше шли еще пять таких же нервных сообщений от Лиа, которая хотела узнать, почему она ушла с шоу.

– Кэрри, это я. Я приехала в больницу за тобой, но мне сказали, что ты ушла. Пожалуйста, позвони мне.

Еще несколько сообщений такого же содержания. Потом голос ее тети. Она, очевидно, еще не в курсе. Потом Дэннис Мастерс. Хочет обсудить новый сюжет для шоу.

Столько звонков – и все же она совершенно одинока.

В спальне было темно. Она помнила, что с утра убегала из дома в спешке. У Марты сегодня выходной. Обычно, когда Кэрри возвращалась, Марта хлопотала по дому, наводила порядок, подбирала вещи с пола. Вещи Макса.

Кэрри поплелась в ванную. Ее вырвало. Она сполоснула лицо. Затем легла на кровать и подумала, а не выпить ли все таблетки, что лежат в тумбочке у кровати. Им бы это понравилось – газетам, журналам о знаменитостях. Она знала, что они ненавидят ее, хотя она обеспечивает им тиражи. Знала, но делала вид, что это не так. Большинство обычных людей тоже ее ненавидят. Но все равно смотрят шоу. В этом году она стала самой популярной телеведущей. И самой презираемой.

Как нажиться на бедности: роскошная жизнь телезвезды финансируется бедняками Англии.

Кэрри смеялась, когда читала эту статью. Она согласилась на интервью, потому что молодой журналист, жаждущий получить инсайдерскую информацию, напоминал ее саму много лет назад – безвестную наемную писаку, рвущуюся сделать себе имя. За этой статьей последовало еще несколько похожих, кто-то попытался покопаться в ее прошлом, найти хоть что-то – наркотики, азартные игры, долги, проституцию, насилие. Кэрри только потешалась. Они ничего не нашли. Ничего не было.

– Неееееееет… – Крик пронзил ее тело, будто это ее ударили ножом. Она зажала уши подушкой, уткнулась в пуховое одеяло, дышать стало трудно, она молилась о том, чтобы задохнуться. За стеной была комната Макса. Его вещи. Его запах. Остатки его жизни. Как ей снова войти туда? Очень просто. Она туда больше никогда не войдет.

Зазвонил телефон.

Кэрри схватила трубку. Связь с внешним миром. Она чувствовала себя так, будто была единственным живым человеком на Земле.

– Алло? – Она не узнала собственный голос.

– О, Кэрри, Кэрри. Ты дома.

– Лиа.

– Дорогая, я еду к тебе. Я не могла тебя найти. Они не пускали меня к тебе в больнице. А когда я все-таки прошла, они сказали, что ты уехала.

Молчание.

– Кэрри?

– Приезжай.

Они сидели, обнявшись, раскачиваясь, ища утешения в объятиях друг друга. Лиа приготовила чай, но он успел остыть в чашках. Через щель в двери для почты просунули рекламу. Она упала на пол.

– Мне все время что-то подсовывают. Разве они не знают? Почему они не прекратят? – Кэрри высморкалась, но на самом деле она не плакала. Ее глаза были сухи. Она ничего не чувствовала. – Где чертова полиция?

Лиа раскачивалась вместе с Кэрри. Она держала ее за плечи и приноравливала движения вперед и назад к ритму ее дыхания.

– А ты с ними еще не говорила?

Кэрри покачала головой:

– Я потеряла сознание в больнице, ударилась головой.

– Наверное, они ждали, пока тебе станет… лучше.

Кэрри смотрела прямо перед собой.

– Просто звонок из школы. Как будто он вывихнул ногу… Секретарша спросила, не могла бы я подъехать в больницу. Я не знала, что мой сын… мой сын… – Кэрри не заплакала. Она только сглотнула. Если не обращать внимания на боль, она уйдет. – Дэннис оставил сообщение. Надо перезвонить ему.

– К черту шоу, – сказала Лиа. – Я позвоню Дэннису. Заодно пусть пришлет кого-нибудь с новостями. Он должен быть в курсе. Не понимаю, почему он до сих пор никого не прислал.

– Ты ведь не думаешь… – Кэрри запнулась. – Лиа, ты не думаешь, что Макса… не думаешь, что это сделали из-за меня? Из-за того, кто я?

Кэрри еще не успела договорить, когда Лиа замотала головой.

– Нет, нет. Конечно, нет. – Она прижала Кэрри к груди. – Полиция поймает подонка, который это сделал. Он поплатится за это.

Тишина. Кэрри снова начала раскачиваться. Слезы не приходили.

– Я одна, да? – Кэрри подумала о том времени, когда их было трое – Броуди, Макс и она. Счастливая семья.

Что с ними произошло? Слепота, развод, смерть.

На этот раз слезы хлынули потоком.

Он спешил. Главное – не терять времени. Он только что во второй раз за сегодняшнее утро вышел из дома Дэйны. Они с Алом постарались не очень ее травмировать, но в то же время выжать все, что можно. Сейчас Ал и Крис отправятся к родителям парня. Джесс осталась в участке, чтобы координировать действия.

Сам же Мастерс был больше озабочен тем, чтобы найти Кэрри Кент и упросить ее пустить специальный репортаж в следующем выпуске программы. Конечно, учитывая срочность расследования, начальство вряд ли похвалит его за такую расстановку приоритетов, но Кэрри нужно разыскать в первую очередь. Вот так срываться с эфира – это совсем на нее не похоже. В сотый раз за сегодняшнее утро он взглянул на часы. Где она, черт возьми?

Лиа тоже как сквозь землю провалилась. Кстати, она тоже ему понадобится. Он оставил режиссеру и помощнику продюсера сообщения с просьбой срочно перезвонить ему. Если они не дадут репортаж об этом убийстве в следующей программе, пусть даже хоть на пять минут, это потеряет всякий смысл. Если же все получится, он надеялся арестовать подозреваемого до конца недели. Больше всего зрители звонили, когда новости и эмоции были свежими. Всего один короткий сюжет мог привести к тому, что они получат нужную информацию. Ему нужен арест – ради блага общества и ради его чертовой карьеры. Он очень хорошо помнил свою последнюю безрадостную встречу с начальством по поводу преступлений, совершенных с применением холодного оружия.

Он припарковал машину и направился к дому Кэрри. Если ее нет, больше он искать не будет. Дел и так по горло. Телефон зазвонил в тот момент, когда он забарабанил в дверь.

– Да? – Он не успел услышать, что говорит звонивший, потому что из-за поворота показалась еще одна полицейская машина.

– Шеф, ты же вроде велел нам этим заняться?

Ал Марш и Крис Роуи. Он так удивился, что забыл про звонок.

– Ал, Крис, вы что тут делаете?

– Как это – что? Кэрри Кент. Ты ее уже видел? – Лицо Ала осунулось от усталости. Мастерс знал, что он провел на ногах почти всю ночь.

– Нет. Еще нет. А вы двое откуда здесь? Вы же должны были…

– Шеф… – Ал кивнул в сторону двери, глядя поверх плеча Мастерса.

Тот повернулся. В дверях стояла Лиа. Выглядела она ужасно.

– Ну слава богу, – сказала Лиа. – Входите скорее.

Мастерс прошел в прохладную полутемную прихожую.

– Кто-нибудь может объяснить…

– Тише, – сказала Лиа и прикрыла дверь в гостиную.

Дэннис был в этой комнате много раз. Он ничего не понимал.

– Она там? – спросил Ал.

Лиа кивнула.

– Как она?

– А как вы думаете?

Мастерс понял, что только он чего-то не знает.

– Я нашла ее здесь, одну. – Лиа заплакала.

Мозг силился найти разгадку происходящего.

Школа, близость района… нет, разумеется, нет. Мастерс попытался вспомнить имя парня. Мэтт, кажется?

Он открыл дверь. Кэрри сидела на белой кушетке. Ее лицо было мокрым от слез и таким же белым, как кушетка.

– Кэрри?

Глаза опухли, волосы висели прямыми прядями и, казалось, потеряли вместе с объемом и цвет. Из-под халата, который был на ней, – похоже, больничный – торчали босые ноги. Ногти выкрашены в розовый цвет.

– Ты что, попала в аварию?

Она была в больнице. По-видимому, ничего серьезного. Мастерс облегченно вздохнул и сел рядом с Кэрри. Она привалилась к нему, но продолжала смотреть перед собой.

– Ты в порядке? – И о чем они только думали в этой больнице, что выписали ее в таком состоянии?

– Моего сына сегодня убили.

– Убили? – тупо переспросил Мастерс. – Господи, Кэрри. Как?

Она посмотрела на свою руку. Часов на руке не было.

– Неужели еще сегодня? Неужели Макса убили только сегодня утром? – Ее голос звучал жалко.

Макс. Во рту у него пересохло.

– Я… я не знаю. – Он оглянулся на дверь. Лиа, Ал и Крис стояли в проходе, уставившись на них.

– Дэн, можно тебя на два слова? – Ал Марш поманил шефа.

Лиа села на его место.

Ал вывел Дэнниса в коридор и зашептал:

– Макс Квинелл, парень, которого закололи ножом у школы сегодня утром. Оказывается, он был сыном Кэрри Кент. Джесс дала нам адрес родителей… и вот мы здесь. – Он произнес имя Кэрри так, как простые люди обычно произносят имена знаменитостей, – отстраненно и немного завистливо.

– Боже мой. – Дэннис потер лицо руками. У него скрутило живот. За все годы работы в полиции он лишь однажды вел дело людей, которых знал лично. Девочку из детского сада Эстель сбила машина. От этих воспоминаний стало еще хуже. – Боже, теперь все понятно. – Глубокий вдох. – Ладно. За работу.

Ал кивнул. Они вернулись в гостиную. Дэннис Мастерс приготовился задавать Кэрри вопросы о ее сыне. Она сама делала это сотни раз во время шоу. Он встал на колени рядом с ней и заглянул в ее пустые глаза. Он не знал, с чего начать.