Социально-психологическое понимание организованной преступности

С точки зрения социальной психологии преступность - это прежде всего социальное явление, возникающее в результате де­формации социальных отношений, дисфункции социальных инсти­тутов и личности. Каждому типу политического режима соответ­ствует определенный вид деформации социальных отношений, институтов и общности.

Для тоталитарного режима, например, характерна изоляцион­ная, жестко-нормативная деформация социальных отношений («же­лезный занавес», глобальный контроль). Дисфункция социальных институтов проявляется, в частности, в обязывании силовых струк­тур вести политический сыск.

Переходному периоду соответствует хаос, который является максимально благоприятной средой для преступности.

Долгое время в отечественной литературе употреблялось про­сто понятие «преступность». При этом между понятиями преступ­ности и общеуголовной преступности можно было смело ставить знак тождества.

С возникновением явлений, не укладывающихся в рамки пред­ставлений о преступности (читай об общеуголовной преступности), появилась необходимость в уточнении этого понятия, с тем чтобы оно отражало признаки и классической, и современной преступно­сти. Тогда в литературе появилось слово «мафия».

Первоначально российская организованная преступность по­лучила освещение в США. У нас же проблема организованной преступности на практике была сведена к проблеме организован­ных преступных групп. Скорее всего, единой, централизованной в национальном масштабе преступной организации в России не су­ществует, тем не менее преступные группы, группировки - это не мафия.

По мнению ряда экспертов, мафия - это скорее обозначение метода определенной части преступных организаций, который включает в себя: 1) использование насилия или угрозы насилием; 2) структурированность, иерархическое построение группы, кото­рой подчинены цели преступной организации: незаконному про­изводству товаров и услуг; 3) обеспечение протекции со стороны властных структур, необходимой для непрерывного осуществле­ния нелегальных операций.

Можно говорить о существовании политической, научной, теат­ральной, шоу-мафии. Мафия - это корпоративность, согласован­ность действий во имя групповых интересов. Это даже криминаль­ная политика, менталитет.

В зависимости от функций выделяют следующие виды органи­зованной преступности:

1. Политико-социального характера. В данном случае основной целью преступного сообщества является не столько прямая мате­риальная выгода, сколько поддержка или разрушение сущест­вующей социально-политической системы.

2. Группового характера. Основа существования этих органи­заций - специфический престиж, который дает сама принадлеж­ность к организации.

3. Корыстного типа. Цель - извлечение материальной выгоды (грабеж, кражи, рэкет, мошенничество и др.).

4. Преступный синдикат, который с полным основанием мож­но назвать мафиозным, так как используется метод мафии.

Основная цель организованной преступности - перманентное получение максимальной прибыли путем незаконного производ­ства товаров и услуг с использованием насилия под прикрытием коррумпированных властных структур. Американские эксперты выделяют несколько этапов развития организованной преступно­сти в России.

Первый этап связан с существованием «воров в законе» (20-50-е годы). Их деятельность можно охарактеризовать как корыст­ную преступность.

Второй этап охватывает 60-80-е годы. В это время появляются первые преступные синдикаты.

Современный период характеризуется синдикализированной (ма­фиозной) преступностью.

В 80-е годы большая часть населения вступила в отношения патронажа и клиентетизма (от слова «клиент») для получения дефи­цитных товаров и услуг. Расхищение государственной собствен­ности, подпольный бартер «черного рынка», удовлетворение по­требностей за счет теневой экономики стали нормой [13].

В 1990 г. в одном из документов IX конгресса ООН было под­черкнуто: «Организованная преступность создает прямую угрозу национальной и международной безопасности и стабильности и

представляет собой фронтальную атаку на политические и зако­нодательные власти, а также создает угрозу самой государствен­ности. Она нарушает нормальное функционирование социальных и экономических институтов и компрометирует их. Она ставит в положение жертвы население целых стран».

В России сложились две принципиально различающиеся между собой точки зрения по отношению к борьбе с организованной преступностью.

Согласно одной точке зрения с ней можно бороться на основе уголовного и процессуального законодательства. Приверженцы другой считают, что этого делать нельзя, так как организаторы преступных деяний уходят от уголовной ответственности, посколь­ку сами не совершают конкретных преступлений. Поэтому нужен специальный закон об организованной преступности.

Более того, формируется мнение, что мафия максимально адап­тирована к рынку и выполняет позитивную функцию в россий­ском обществе, являясь механизмом регуляции взаимоотношений в преступном мире [8].

В настоящее время действующие на территории России пре­ступные сообщества являются фактором социально-политической и экономической жизни страны.

Можно выделить следующие основные направления деятель­ности этих сообществ:

1. В сфере экономики - легализация незаконных капиталов, ак­тивизация преступной деятельности в кредитно-финансовой систе­ме, нецелевое использование кредитов и бюджетных средств, рост числа преступлений, связанных с контрабандой материальных ценностей, продажа оружия, наркотиков, драгоценных металлов.

2. В сфере политики - политизация преступных сообществ (про­движение «своих» депутатов во властные структуры, формирова­ние групп давления и лоббирования интересов).

3. В сфере международных отношений - интеграция россий­ских преступных сообществ в мировую преступность [1].

Преступность не может быть без преступлений. Однако престу­пление - явление относительное. Оно не всегда соотносится с опас­ными действиями. Все зависит от базы оценки, юридической нор­мы, которая может быть стандартизированной с точки зрения меж­дународного права, а может быть идеологизированной, деформи­рованной, выражать интересы узкой социальной группы.

Преступление как юридический факт - это действия, которые содержат состав преступления и признаны таковыми в судебном порядке.

Однако с точки зрения философии, психологии, этики преступ­ление - это факт не только юридического, но и психологического, нравственного порядка, который характеризуется чувством вины, позитивной ответственности независимо от того, дана ли этому

событию юридическая оценка. Такой подход к оценке преступле­ния для юристов неприемлем: они исходят из презумпции неви­новности. Вина может быть установлена лишь в судебном порядке. Тем не менее произведение Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» позволяет говорить о преступлении не только в юриди­ческом смысле.

Преступление (за исключением отдельных случаев) - это исход внутриличностного, межличностного, вплоть до социально-поли­тического конфликта. Можно сказать, что преступление - это конф­ликтный способ удовлетворения потребностей, достижения целей.

Особенности конфликта с позиций права обобщает и изучает юридическая конфликтология. Наиболее полно правовой аспект выражен в тех конфликтах, которые возникают и развиваются в связи с объективно существующими противоречиями между дву­мя или несколькими правовыми нормами, относящимися к одно­му и тому же предмету. В строгом смысле под юридическим кон­фликтом следует признать любой конфликт, в котором спор так или иначе связан с правовыми отношениями сторон и, следова­тельно, субъект, либо мотивация его поведения, либо объект кон­фликта обладает правовыми признаками, а конфликт влечет за собой юридические последствия [15].

Помимо конфликтологии для объяснения преступного поведе­ния используют и другие теории - социальной дезорганизации, аномии, субкультуры насилия и т.д.

С точки зрения социальной дезорганизации объяснение предраспо­ложенности людей к преступлениям и правонарушениям надо искать в ослаблении общин, социального контроля, в упадке городских районов, а не в каком-то особом складе людей, которые там живут.

Преступность бывает незначительной в обществе, где развиты чувства человеческой солидарности и социальной сплоченности. Когда единство социума разрушается, а изолированность его чле­нов увеличивается, преступность возрастает. Общество оказывается в состоянии аномии, т. е. беззакония, отсутствия правовых норм.

По мнению Мертона, аномия - это крушение системы регули­рования индивидуальных желаний, в результате чего личность начинает хотеть больше, чем она может добиться в рамках данной социальной структуры. Аномия - это полнейшее расхождение меж­ду декларируемыми цивилизаторскими целями и социально струк­турированными путями их достижения.

Теорию субкультуры насилия выдвинули Н. Вольфганг и Ф. Фе-ракути в 1967 г. Они считают, что насилие можно постичь, а эти знания и навыки, будучи зафиксированы в субкультуре, переда­ются из поколения в поколение. Представители этой субкультуры идентифицируют себя с насилием, у них оно не вызывает ощуще­ния вины. Субкультура насилия формирует особые черты лично­сти [14].

Изложенные социологические и социально-психологические теории преступности по существу не столько являются теориями преступности как таковой, сколько раскрывают ее природу, при­чины.

К сожалению, в литературе практически не разводятся понятия «механизм» и «причины» преступности.

Механизм преступности - это процесс криминализации лично­сти и общностей. Совершению преступления, как правило, предше­ствует определенный отрезок времени. Приобретается преступный опыт в процессе асоциализации, причем как добровольно, так и принудительно.

Структура асоциализации включает в себя определенные ин­ституты, а также способ передачи преступного опыта - кримино­генное общение. Асоциализация наблюдается и в условиях свобо­ды, и в местах лишения свободы.

Адекватному пониманию причин преступности способствует использование возможностей экологического подхода, социаль­ного психоанализа, теории социальной деформации, теории со­циальной напряженности.

Традиционные криминологические подходы, используемые в прошлом для объяснения природы преступности в России, оказа­лись в настоящее время малопригодными и работают неэффектив­но. Дело в том, что эти подходы предназначались для анализа об­щеуголовной, в лучшем случае - профессиональной преступности.

Криминальная ситуация в России кардинально изменилась. Однако адекватный понятийный аппарат, пригодный для пони­мания этого социального явления, еще не создан.

Традиционные криминологические подходы, ориентирован­ные на понимание индивидуального или группового криминаль­ного поведения (в отдельных случаях массового, если иметь в ви­ду массовые беспорядки), не в состоянии объяснить масштабы, характер, механизмы и формы проявления современной преступ­ности, под контролем которой в значительной степени оказались государственные институты (власть, правоохранительные органы, армия и т.д.), экономика и общество.

Использование старых теоретических схем для анализа совре­менной преступности приводит к поверхностным, нередко к при­митивным выводам, уводящим в сторону от действительности.

Сегодня наиболее приемлемым подходом для анализа совре­менной преступности в России является социологический и соци­ально-психологический взгляд на природу данного социального явления. В свою очередь, основой концептуальной модели пре­ступности может стать теория деформации социальных отноше­ний, институтов, общности и личности. Именно это обстоятельст­во позволяет понять истинные причины, механизмы и масштабы криминализации государства, экономики и общества.

Исходя из этого, можно сказать, что в качестве сущностных причин современной и прежде всего организованной преступно­сти в России выступают следующие виды деформаций:

1. Деформация института власти, выражающаяся в невыпол­нении государством своих функций по обеспечению законности. Происходит это в основном в результате сращивания властных и криминальных структур. В результате образуются параллельные структуры: с одной стороны - официальная (видимая) власть, с дру­гой - лидер верховенствующей группировки в каком-либо регионе (невидимая, но реальная власть). Параллелизм наблюдается не только в сфере разделения реальных властных полномочий, но и в сфере сбора налогов: с одной стороны - «бессилие» налоговой по­лиции и налоговой инспекции по обеспечению взимания налогов, с другой - астрономические суммы, которые образуются за счет поборов с каждого ларька, магазина, города, района и т.д. за обеспечение так называемой «безопасности».

Следует отметить также, что власть не может эффективно бо­роться с преступностью из-за отсутствия необходимой правовой базы, и прежде всего закона об организованной преступности.

По этой же причине не контролируются источники доходов населения. Речь идет о практике заполнения Декларации о доходах, об отсутствии контроля за деятельностью банков и т. д.

2. Деформация социальных отношений и институтов, возник­шая в результате ошибок при проведении реформ:

- социальные последствия (безработица и пр.);

- спекулятивный характер капитала, невыполнение им, в част­ности финансовым капиталом, социально полезных функций;

- ход и результаты приватизации;

- сращивание криминальных и коммерческих структур.

3. Деформация правоохранительных органов, выражающаяся в неудовлетворительном выполнении своих функций.

Объясняется это отчасти тем, что в ряде случаев в силу недо­финансирования правоохранительные органы оказываются в за­висимости от преступного мира, переходя на его содержание. Не­редко представители правоохранительных органов выступают в качестве «крыши» преступного мира.

4. Деформация общества:

-эрозия культуры, социальных ценностей;

- правовой нигилизм;

- конфликтогенная стратификация из-за значительной разни­цы между материальным положением различных социальных слоев;

- безработица;

- утрата нравственности, духовных ценностей, возникновение стереотипов, оправдывающих любые средства для достижения цели, в том числе безнравственные и противоправные.

Рост преступности всегда связан с кризисом в области нравст­венности. Связь здесь обратная: чем ниже нравственность, тем выше преступность. О кризисе нравственности можно говорить тогда, когда исчезает внутриличностный конфликт при принятии решений о выборе средств для достижения цели. Кризис нравст­венности - это обесценивание человеческой жизни, труда, образо­вания. Человек перестает быть целью, высшей ценностью, стано­вится средством, труд не выступает источником честных доходов, а образование - фактором, определяющим статус. Все это приво­дит к замене нормальных ценностей ценностями преступного мира, где жизнь - «копейка», труд не котируется, статус зависит не от уровня образования и знания, а от соблюдения воровских законов.

Однако нельзя объективизировать причины нравственного кри­зиса и ссылаться на тяжелое материальное положение и т.д. Все зависит от личностного развития, самооценки, локуса контроля, самоуважения личности. На уровень преступности влияют не са­ми по себе объективные, например экономические, причины, а их восприятие, отношение к ним, т. е. причины когнитивного плана.

В связи с этим заслуживает внимания проблема социальной на­пряженности.

Социальная напряженность - это массовый адаптационный синдром, который отражает степень физиологической, психофизио­логической и социально-психологической адаптации, а во многих случаях - дезадаптацию различных категорий населения к хрони­ческой фрустрации, трудностям (понижению уровня жизни и со­циальным изменениям), что проявляется в резком росте недоволь­ства, недоверия к властям, конфликтности в обществе, тревожно­сти, преступности, как экономической, так и психической депрес­сии, ухудшении демографической ситуации, компенсаторных ре­акциях (агрессии, поиске врагов, надежде на чудо), стрессогенно-сти отношений и определяется состоянием экономики, эффектив­ностью власти, влиянием средств массовой информации, оппози­ции и криминальных структур [10].

Как правило, социальная напряженность - атрибут системного кризиса в сфере политики, экономики и общества, а также пере­ходного периода от одного вида режима к другому, который со­провождается социальными изменениями. На это время падает пик преступности.